Гектор ухватился за возможность узнать побольше:
— Сэр Генри?.. Вы о ком говорите?
Коксон бросил на юношу пронзительный взгляд, в котором сквозило подозрение.
— Ты никогда не слышал о сэре Генри Моргане?
Гектор не ответил.
— Я был с ним в семьдесят первом, когда он захватил Панаму. Чтобы добычу унести, нам потребовалось почти двести мулов, — сказал Коксон с какой-то гордостью. — Благодаря панамскому серебру он обзавелся Лланримни, хотя и рассорился с твоим дядей, который обвинил его в неправильном подсчете захваченных трофеев. Отправил было под арестом для суда в Англию, но у старого лиса есть в Лондоне могущественные друзья, и он теперь вернулся сюда вице-губернатором.
Буканьерский капитан наклонился и снял башмак. На чулке виднелось кровавое пятно. Должно быть, у него на пятке лопнул волдырь.
— Так что в твоих интересах держать язык за зубами, пока не выяснится, в каком он настроении и в каком положении оказались мы сами, — мрачно прибавил Коксон.
Прошло еще несколько часов утомительной ходьбы по жаре, прежде чем Коксон заявил, что они почти добрались до нужного места. К тому времени капитан уже сильно прихрамывал, и им приходилось все чаще останавливаться, чтобы Коксон смог заняться досаждавшими ему кровоточащими волдырями. На дорогу, которая, по словам буканьера, должна была занять четыре часа, ушло почти шесть часов, и когда путники наконец выбрались из лесных зарослей и очутились на краю возделанного поля, уже смеркалось. На огромном участке, расчищенном от местных кустов и деревьев, были разбиты поля, на них густо зеленели какие-то растения, похожие на гигантские травяные стебли. Так Гектор впервые увидел плантацию сахарного тростника.
— Вот оно, Лланримни, — сказал Коксон, кивком указав на солидное одноэтажное здание, расположенное на дальнем склоне и окнами смотревшее на поля с тростником. Сбоку от здания виднелись навесы и служебные постройки, которые Гектор принял за мастерские. — Названо так в честь его родного местечка в Уэльсе.
Пройдя по дорожке для тележек, прорезавшей поля с сахарным тростником, и так никого и не встретив, они подошли к самому дому. Вид у Коксона был несколько настороженный, едва ли не вороватый, словно бы он желал скрыть свое появление. В конце концов их остановил какой-то белый, по-видимому слуга, поскольку облачен он был в нечто вроде ливреи, состоящей из красной куртки и белых панталон. Он оглядел обоих с сомнением — и капитана буканьеров в пропотевшей одежде, и босого Гектора, в той же мешковатой рубахе и штанах, какие он носил на корабле.
— У вас есть приглашение? — осведомился слуга.
— Скажи хозяину, что капитан Джон Коксон хочет поговорить с ним. Наедине, — отрывисто сказал слуге буканьер.
— Наедине не получится, — ответил слуга нерешительно. — Сегодня он устраивает праздничный прием к Рождеству.
— Чтобы встретиться с твоим хозяином, я проделал немалый путь, — огрызнулся Коксон. — Мы с ним давнишние знакомые. Мне приглашения не нужны.
Слуга почел за лучшее уступить вспыльчивому незнакомцу, не скрывавшему своего раздражения.
— Гости сэра Генри уже прибыли. Сейчас они в большой гостиной. Если желаете освежиться перед тем, как присоединиться к ним, прошу следовать за мной.
Гектор так и стоял с переброшенным через руку капитанским камзолом. Очевидно, его приняли за прислужника и в дом приглашать не собирались.
— Я собираюсь представить своего спутника сэру Генри, — твердо заявил Коксон.
Слуга окинул взглядом более чем повседневное платье Гектора.
— Тогда, если позволите, я подыщу вам что-нибудь более подходящее к случаю. Помимо прочих, у сэра Генри собрались многие из самых влиятельных на острове джентльменов, к тому же с дамами.
Они последовали за слугой к боковому входу в главное здание. Перед длинным, подведенным под крышу крыльцом было привязано десятка полтора лошадей, а чуть в стороне стояла пара легких открытых двухколесных колясок.
Слуга проводил Коксона в боковую комнату, сказал, что воду и полотенца принесут. Потом он отвел Гектора в заднюю часть дома, где располагались слуги.
— Я подумал, что ты, как и я, вербованный, — извинился он.
— Кто?
Слуга, очевидно, помощник дворецкого, открыл шкаф. Порывшись среди одежды, он нашел пару штанов и повернулся лицом к Гектору.
— Вербованный? — переспросил он удивленно. — Это тот, кто заключил контракт и обязан отслужить своему хозяину, в уплату за переезд из Англии, и в возмещение расходов на содержание.
— И долго служить надо?
— Я подписал контракт на десять лет. Семь еще осталось. Вот, примерь эти штаны. Они почти твоего размера.
Пока Гектор натягивал одежду, помощник дворецкого сумел подобрать короткий камзол и чистую батистовую рубашку с украшенными рюшами воротом и манжетами.
— Тоже надень, — сказал он, — и возьми этот широкий кожаный пояс. Под ним прорех не будет видно. И вот тебе еще пара чулок и башмаки. Должны подойти. — Он отступил и внимательно оглядел Гектора. — Неплохо.
— А чья это одежда? — спросил Гектор.
— Одного молодого человека, который приехал сюда из Англии пару лет назад. Хотел стать надсмотрщиком, но подхватил кровавый понос и умер. — Слуга скомкал старую одежду Гектора и швырнул ее в угол. — Забыл спросить, как тебя зовут.
— Линч. Гектор Линч.
— Ты никакого отношения к сэру Томасу Линчу не имеешь?
Гектор решил, что разумнее всего не говорить ничего определенного.
— Нет, насколько мне известно.
— Оно и ладно. Сэр Генри не терпит сэра Томаса… да и его родню, коли на то пошло.
Гектор увидел для себя возможность узнать побольше.
— У сэра Томаса большая семья?
— Немаленькая. Большинство родичей Линча живут дальше, у Порт-Ройяла. Там у них еще поместья. — Слуга помолчал, и следующие его несколько слов прозвучали так, будто он был потрясен. — Но, поскольку Рождество совсем скоро, сэр Генри пригласил кое-кого из Линчей на сегодняшний вечер. Они приехали в экипаже, а это дорога на целый день. И одна из приглашенных очень даже красива.
Гектора повели обратно туда, где ждал Коксон, и юноше никак не удавалось придумать хоть какой-то выход. Капитан буканьеров умылся, привел себя в порядок и надел парик. Теперь он больше походил на джентльмена и меньше — на разбойника. Крепко ухватив Гектора за локоть, он отвел его в сторону и прошептал неприятным тоном:
— Когда мы переступим порог той залы, попридержи язык, пока я не выясню, в каком настроении сэр Генри.
Помощник дворецкого привел гостей к паре высоких двойных дверей, из-за которых доносились гул разговоров и музыка, судя по звуку, мелодию выводили пара скрипок и верджинел. [1]Когда слуга собрался было распахнуть двери, Коксон остановил его.
— Я и сам с этим справлюсь, — сказал он.
Капитан буканьеров мягко открыл створку и тихонько скользунул внутрь, потянув Гектора за собой.
Зала была полна гостей: главным образом мужчины, но Гектор заметил и нескольких женщин, большинство из них обмахивались веерами, стремясь развеять духоту. Затянувшуюся дневную жару усугубляли десятки свечей, и, несмотря на распахнутые настежь окна, в зале стояла неприятная теплынь. Гектор, которому доводилось видеть роскошные гостиные богатых берберийских купцов, был удивлен тем, насколько просто оказалась обставлена эта зала для приемов. В длину она имела шагов тридцать, но оштукатуренные стены сиротливо украшали лишь одна-две посредственные картины, а деревянный пол был гол, даже без ковра. Зала имела вид недоделанный, какой-то незавершенный, словно бы хозяин, устроив здесь гостиную, не имел ни малейшего стремления придать ей уют или сделать приятной для глаза. Потом Гектор увидел буфет. Должно быть, футов сорока в длину, он из конца в конец был уставлен закусками для гостей. Здесь громоздились горки апельсинов, гранатов, лаймов, винограда, были еще какие-то разновидности сочных на вид фруктов, Гектору неизвестных, на многочисленных блюдах были также расставлены разноцветные желе и сахарные кексы, выстроились шеренги и ряды разнообразных бутылок, а в больших чашах находилось что-то вроде пунша. Но внимание Гектора привлекло вовсе не многообразие экзотичных яств. Все блюда, подносы и кубки с едой и питьем, а также черпаки, щипчики и приборы перед ними были изготовлены, как казалось, из чистого серебра, а те, которые не были серебряными, сверкали золотом. Посуда и приборы из драгоценных металлов, нарочито выставленные напоказ, были захватывающей, пусть и безвкусно-вульгарной демонстрацией богатства.
Никто в толпе не заметил появления новых гостей — всех занимали лишь свои разговоры и сплетни. Гектор почувствовал на своем локте руку Коксона.
— Стой тут, покуда я не вернусь. И помни, что я тебе сказал… Ни слова никому, пока я не переговорю с сэром Генри.
Гектор проводил капитана взглядом, а тот, стараясь оставаться незамеченным, двинулся к группе мужчин, стоявших в центре залы и беседовавших друг с другом. По оставленному вокруг них пространству, по богатству одежд и уверенной манере держаться, было ясно, что это и есть хозяин и его главные гости. Среди них выделялся высокий худой мужчина с желтоватым, едва ли не болезненным цветом лица, облаченный в темно-фиолетового цвета бархатное одеяние с золотой отделкой и с алонжевым [2]париком на голове. Он о чем-то разговаривал с краснолицым толстяком в костюме, смутно напоминавшем военную форму, на груди у того красовалось несколько наград, а через плечо толстяк носил широкий шелковый шарф голубого цвета. У всех мужчин в руках были стеклянные стаканы, и по их жестам и поведению Гектор догадался, что они в изрядном подпитии. Пока он наблюдал за ними, до них добрался Коксон и, обойдя вокруг, приблизился к тому мужчине, что был повыше ростом, и что-то зашептал ему на ухо. Тот, к кому обратился буканьерский капитан, обернулся, и при виде Коксона по его лицу пробежало облачко раздражения. Либо он был рассержен тем, что его оторвали от разговора, либо недовольство вызвало появление Коксона. Но буканьер отступать не собирался и принялся что-то объяснять, быстро и напористо. Когда Коксон замолчал, то высокий кивнул, повернулся и посмотрел в сторону Гектора. Было понятно: что бы там ни говорил Коксон, сказанное имело прямое отношение к Гектору.
Коксон, пробравшись через толпу, вернулся к поджидавшему его Гектору. Буканьер был возбужден и взволнован, из-под парика обильно катился пот, пораженные сыпью участки на шее отчетливо проступали на более светлой коже.
— Сэр Генри желает видеть тебя, — промолвил Коксон. — Теперь ступай за мной, да поживее.
Он повернулся и двинулся впереди Гектора в центр комнаты.
Теперь уже небольшое изменение в обыденном течении приема привлекло внимание нескольких гостей. На вновь появившихся гостей устремились заинтригованные взгляды, и вот уже перед Коксоном и Гектором расступались прочие гости, пропуская их и с любопытством рассматривая. Двигаясь за капитаном, юноша чувствовал себя не в своей тарелке, да и в одежде с чужого плеча ему было неловко. С пугающей уверенностью он осознал, что его обман вот-вот раскроется.
К тому моменту, как Коксон и Гектор достигли середины залы, разговоры стихли. Гости, стоявшие ближе к центральной группе во главе с хозяином, замолчали вовсе, и тишина разливалась среди них, как прилив. Запоздалое явление двух незнакомых лиц сулило какое-никакое развлечение, а потому люди выгибали шеи, стремясь увидеть, что происходит. Коксон остановился перед высоким мужчиной, поклонился и, театрально взмахнув рукой, громким голосом заговорил:
— Сэр Генри, позвольте мне представить вам юношу, которого я снял недавно с купеческого корабля. Судно было похищено у законных владельцев и находилось в руках воров. Молодой человек на нашем острове впервые, но связи у него превосходные. Представляю вам Гектора Линча, племянника нашего уважаемого губернатора сэра Томаса Линча, который, вне всяких сомнений, будет перед вами в долгу за спасение юноши.
Высокий мужчина в фиолетовом камзоле повернулся лицом к Гектору. И тот обнаружил, что смотрит прямо в светлые глаза сэра Генри Моргана, вице-губернатора Ямайки.
— Линч, говоришь? — Голос сэра Генри был на удивление тонким и высоким. По тому, как он слегка невнятно произносил слова, Гектор понял, что вице-губернатора изрядно навеселе. И еще у сэра Генри был весьма нездоровый вид. Белки глаз имели желтоватый оттенок, и хотя лет ему было, должно быть, под пятьдесят, бремя возраста очень сильно на нем сказывалось. Морган выглядел каким-то костлявым, чуть ли не изможденным — длинное лицо, худые плечи и ноги, однако живот, напротив, был толстым и неестественно выдавался вперед, натягивая ткань камзола и грозя оборвать пуговицы внизу. Гектор мог лишь догадываться, чему обязан Морган таким обликом: страдает ли он от водянки, или дело тут, возможно, в последствиях беспрерывного и обильного пьянства. Но в глазах, что оценивающе смотрели на Гектора, светились ум и проницательность.
— Биндлосс, ты слышал? — Морган обратился к своему собеседнику, нарядом напоминавшему военного; очевидно, это был его давнишний собутыльник, судя по фамильярному тону вице-губернатора. — Этот парнишка — племянник Томаса Линча. Нам нужно радушно принять его в Лланримни.
— Не знал, что у сэра Томаса еще есть племянники, — пробурчал без следа вежливости Биндлосс. Он был сильно пьян. Лицо в скором времени должно было сравниться по цвету с его красной формой.
Гектор почувствовал, как рядом обеспокоенно переступил с ноги на ногу Коксон.
— Младшая ветвь семьи, — поспешил объяснить капитан-буканьер подобострастным тоном. — Его отец, Стивен, самый младший из братьев сэра Томаса.
— Тогда как вышло, что он ни разу не бывал у нас с визитом? Кое-кто из Линчей, видно, считает, что для нас он слишком знатен? — недовольно заметил Биндлосс. Он сделал очередной глоток из своего стакана, пролив чуть на подбородок.
— Не будь таким обидчивым, — пожурил своего приятеля сэр Генри Морган. — Сейчас пора рождественских праздников, когда не пристало цепляться к мелочам, и конечно, когда, как не теперь, собираться семьям. — Повернувшись к Гектору, который так и стоял, не промолвив ни слова, он добавил тем же пронзительно-высоким голосом: — Твоя семья будет только рада, что ты появился. Мне приятно сознавать, что воссоединение родственников произойдет под крышей моего дома. — С высоты своего роста он посмотрел поверх голов и окликнул одного из гостей: — Роберт Линч, где вы там? Подойдите сюда и познакомьтесь со своим кузеном Гектором!
Гектор мог только беспомощно стоять, он был парализован твердым пониманием того, что обман сейчас раскроется, причем прилюдно.
Толпа любопытных в дальнем конце зала зашевелилась, когда сквозь нее принялся проталкиваться какой-то молодой человек. Гектор увидел, что Роберт Линч — приятной наружности юноша примерно одних лет с ним, круглоголовый, одетый по моде в парчовый камзол, перехваченный поясом с пряжкой. Веснушки и круглые серо-голубые глаза придавали ему совершенно мальчишеский облик.
— Мой кузен Гектор, да? — В голосе Роберта Линча слышалось нетерпение, но он явно был озадачен.
Подойдя к кружку гостей возле хозяина дома, молодой человек пристально вгляделся в Гектора, не скрывая своего недоумения.
— Да-да. Сын вашего дяди Стивена… Он нежданно-негаданно высадился на берег буквально сегодня утром, вместе с капитаном Коксоном, — ответил Морган, и, повернувшись к Гектору, спросил: — Откуда, говоришь, ты родом?
Гектор решил все же открыть рот в этой зале. Придуманная им маска вот-вот будет сорвана, и он понимал, что больше не в состоянии продолжать обман.
— Это недоразумение… — хрипло произнес он. В горле от волнения совсем пересохло.
Сузив глаза, Морган устремил на него пронзительный взгляд и собрался уже что-то сказать, когда Роберт Линч в удивлении заявил:
— Но у меня нет дяди. Да, есть две тетушки, но никакого дяди Стивена. А о кузене Гекторе никто даже и не заикался.
Долгую, тягостную минуту сэр Генри Морган не говорил ничего. Он уставился на Гектора, потом перевел взор на Коксона, который стоял как вкопанный. Гектор и все, кто мог услышать происходивший разговор, замерли, напряженно ожидая неминуемой вспышки гнева. Но вместо этого Морган неожиданно разразился громким хохотом, похожим на лошадиное ржание.
— Капитан Коксон, вас надули! Вы попались на удочку, заглотнули наживку вместе с леской! Да уж, племянник сэра Томаса!
Рядом с ним загоготал Биндлосс и, размахивая стаканом, добавил: