Светлана Поли
(роман)
ПРОЛОГ
Седой старик в золотистой парчовой чалме сидел в темноте царских покоев за резным столом возле свечи и аккуратно выводил гусиным пером в свитке слово за словом.
"Эта история, случившаяся со мной в молодости, перевернула всё представление о мире души и заставила меня впоследствии посмотреть на внутренний мир человека иными глазами.
Сколь чуден этот невидимый для нас мир. Сколь непонятен и таинственен. Он как бездонный и безбрежный океан. И ты не знаешь, что можешь в нём отыскать. Там кроются и прекрасные создания нашей души, и самые тёмные и неприглядные, даже порой страшные тайны наших деяний. Там прячутся наши страхи и обиды, там мы лелеем наши мечты и фантазии. Там обитают и те неведомые сущности, которым, возможно, и никогда не суждено выплыть на свет и быть узнанными и понятыми.
А наше сердце...?
Я порой удивляюсь тому, сколько может вынести наше сердце?! В юности мы испытываем страсти такие, что, казалось бы, наше сердце не способно выдерживать колоссальные эмоциональные нагрузки. Но нет. А вот в старости даже от умиления у нас уже текут слёзы. Сердце изношено и не справляется с чувствами и эмоциями. Всё преходяще. Всё. Кроме неё. Она и теперь тайна для меня.
Эта тайна так и не поддалась мне, не открылась, не сдалась.
Женщина!
Как и прежде меня волнует неразрешимая загадка тайны женской души, её силы, неистовости и целеустремлённости, её жертвенности и жестокости одновременно. Как такое возможно, чтобы в одном человеке уживались столь противоречивые мысли и дела, чувства и порывы?
Я никогда не перестану удивляться этому удивительному созданию, женщине.
ОНА...
Она не просто вошла в мою жизнь, она ворвалась, влетела будто ястреб. Перевернула мою душу и так же стремительно улетела прочь, породив во мне иного человека.
Она явилась из неоткуда. И также исчезла в никуда. Она стала легендой, сказкой, грёзой, она стала моей бессмертной музой, моей болезненной мечтой. Она стала для меня богиней, такой же прекрасной и грозной, независимой и неуловимой, непреклонной и страстной.
Карма... Какое необычное и какое звучное говорящее имя".
Старик оторвался от письма, выпрямился, положил перо на резной стол и с романтической улыбкой загадочно посмотрел через открытое окно вдаль, на ночное звёздное небо и необозримый, подсвеченный Луной, простор равнин и холмов, рек и лесов, гор и морей. Туда вдаль, в прошлое...
I часть
Чаровница
Когда замирает сердце,
И душа истекает кровью, -
Исцелить недуг под силу
Лишь прикосновенью.
1
По барханам шёл караван. Изнуряющее нещадно палило солнце. Вскоре песок сменили камни и выжженная земля. Пустыне не было видно ни конца, ни края.
Молодой раджа Нури, сидя на белом верблюде, мученически обливался потом и устало посматривал по сторонам в надежде отыскать вожделенный оазис.
Наконец, проводник бурно замахал руками и, что-то прокричав, указал пальцем вперёд. Вдалеке показалось долгожданное озеро, затерянное среди песков и скудной растительности.
Караван остановился на водопой. Погонщики слезли с верблюдов, сняли тюки, и животные, свободные от поклажи, подошли к воде.
Нури спрыгнул с верблюда и направился к проводнику.
- Далеко ещё? - поинтересовался он.
- Пять дней пути, всемилостивый господин, - ответил проводник. - Я обычно двенадцать дней трачу на весь переход.
- Скажи, впереди будет ещё вода?
- Нет, раджа, - поклонился тот.
- Что ж... Значит, нужно запастись ею здесь, - проговорил Нури, и отошёл к слугам, чтобы отдать приказания.
Отдохнув и сделав водные запасы, караван двинулся в путь, дальше на юг, к морю...
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая мироздание в тёплые оттенки индийских сумерек.
Всматриваясь вдаль, Нури увидел там, в розовом свечении заходящего солнца, утопающий в зелени чудесный город с башенками и куполами. Сумерки спускались постепенно, густые, как везде на востоке.
Караван вошёл через главные ворота города под звуки серебряной трубы глашатая, известившего правителя Равинанду о прибытии чужеземных купцов.
Махараджа в это время занимался государственными делами. Выслушав просьбу рыбаков о защите их от разбоя пиратов, он дал согласие им помочь с условием, что за рыбу, пойманную свыше разрешенной царской нормы, они будут платить налог в казну города. Согласившись, рыбаки поклонились Махарадже и ушли. Как только те удалились, он нетерпеливо спросил у визиря:
- Уже известно, кто прибыл в наш город и зачем?
- О да, всемилостивый Махараджа, - ответил тот, поклонившись.
Белые резные двери, инкрустированные золотом, распахнулись и, поклонившись правителю, темнокожий слуга громко объявил:
- С нижайшим поклоном и почтением, с чистыми помыслами и щедрыми дарами Великого Махараджу приветствует благородный раджа Нурилал!
Махараджа добродушно улыбнулся и, поднявшись со своего кресла, изумительно вырезанного из сандалового дерева, направился встречать молодого друга, княжество которого находилось гораздо севернее его собственных владений.
Равинанде было чуть больше пятидесяти, тогда как Нури ещё не исполнилось и тридцати. Ещё с юности Равинанда был дружен с отцом Нури Махараджей Багалалом. Делить им было нечего, потому как общих границ не было, и две семьи уже в нескольких поколениях предпочитали поддерживать родственные отношения, обмениваясь детьми при заключении браков. Поэтому Нурилал рос, можно сказать, на глазах у друга семьи. Уже в детстве он показал себя смышлёным и самостоятельным, любителем искусств и путешествий, прослыл поборником справедливости. Нурилал много читал, писал песни и баллады, пристрастился к путешествиям и с караванами часто бывал в других приграничных княжествах, доходил до реки Инд, на северо-западе, и до Ганга, на востоке. Бывал в Средней Азии, добирался до Арабии. Вот и сейчас он возвращался из путешествия. Побывав в Багдаде и Дамаске, вез редкостные свитки и книги знаменитых поэтов и мудрецов.
Нури с двумя слугами вошел в просторную и хорошо освещенную залу и широко улыбнулся.
- О, Нури! Друг! - воскликнул Равинанда и протянул к нему руки, желая поскорее заключить в свои объятия. - Как я люблю, когда ты посещаешь меня! - он обнял Нури. - Я скорблю о кончине твоего отца. Мне будет не доставать его мудрости и степенности... Но я очень рад видеть тебя в полном здравии и в хорошем расположении духа. Ну вот, ты снова здесь...
- Как и обещал... - раджа развёл руками и улыбнулся, пожав слегка плечами.
- Бесконечно рад тебе. Проходи, - Махараджа жестом пригласил гостя пройти в другую, не столь официальную залу, с высокими топчанами и пуфами.
- Я тоже безмерно рад встрече с другом. И прибыл не с пустыми руками. Кроме книг, которые ты просил, привёз и другой товар. Подумал, совмещу приятное с полезным.
- Благодарю тебя! Но ты устал. Путь был долгим и трудным. Сейчас мы не станем подчинять ночь длинным разговорам, а завтра у нас будет достаточно времени похвастаться и почитать стихи. Расскажешь о своём долгом путешествии... Тебе всё приготовлено, благороднейший раджа, и сейчас проводят в покои. Надеюсь, ты хорошо отдохнёшь...
- Благодарю тебя, щедрейший и достойнейший Махараджа.
- Спокойной ночи, раджа.
- Спокойной ночи, - в ответ произнёс Нури, и направился за служанкой. Вслед за ними пошла и рабыня с подносом фруктов и вина.
Служанка отворила резную дверь и, поклонившись, первым впустила гостя. Комната была довольно просторной и уютной. Раджа не раз отдыхал в ней. Всё здесь было ему знакомо: и ковры, и широкое ложе с балдахином из зелёного бархата, и малахитовый пол. Из небольших решётчатых окон открывался живописный вид на сад и дальше на море.
Рабыня поставила поднос на устланный ковром низенький стол, убрала с ложа тяжёлое парчовое покрывало и, поклонившись, женщины молча удалились.
Одинокая луна заглядывала в окна.
Нури подошёл к одному из них и, прикрыв уставшие глаза, облегченно вздохнул. С моря в комнату проникал прохладный ночной ветер, шаловливо раздувая легкий тюль. Луна отражалась на гладкой поверхности океана и, образовавшаяся лунная дорожка, удивительным образом соединяла дворец со светящимся диском небесного тела. Городской шум и гам остался в прошлом. Казалось, что жизнь замерла. Наступила тишина, принёсшая долгожданный покой.
- Всемилостивый раджа, купание готово, - сказал слуга, вышедший из другой комнаты.
Второй слуга подошёл к Нури и помог ему снять верхнюю одежду и сапоги.
2
На следующий день Равинанда устроил в честь друга пышное празднество, пригласив с Нури и его знатнейших купцов. При дневном свете дворец предстал во всем своем белоснежном великолепии. Арки арабески..(...)
Звучала чарующая музыка, били многочисленные фонтаны, по саду важно расхаживали павлины, и то тут, то там выскакивали время от времени прирученные антилопы. Танцовщицы своим искусством подогревали пыл гостей. Равинанда и Нури сидели на ковре под балдахином и беседовали о поэзии, новых книгах и странствиях.
- Махараджа обещал похвастаться чем - то. Я сгораю от нетерпения узнать - чем же? - интригующе улыбнулся раджа.
- А-а-а, - засмеялся Махараджа. - Да, появилась у меня одна диковина. Ею - то и хотел похвастаться. Давно же раджа не был здесь! Смотри туда, - и он указал на стайку танцующих девушек.
Ожидающий взгляд Нури устремился на наложниц, извивавшихся в танце, словно это были цветы на стройных тонких ножках, дрожащие на ветру. Чаровницы расступились, и в центре вдруг появился новый "цветок", таинственный и манящий. Танцовщица скинула с лица блестящее покрывало и, раскинув в стороны гибкие руки, замерла, представ перед взором гостей. Те зашуршали, стали переговариваться меж собой, удивленно указывая пальцами на появившуюся девушку. Она качнула головой, и длинные золотистые пряди рассыпались по плечам, открыла большие глаза, и в них заиграла синева неба. Красавица закружилась под музыку и, глядя в большие черные глаза Нури, запела:
Твое прикосновение - блаженство.
Твой взгляд внимательный - ожег,
А поцелуй - нектар, пьянящий разум,
Что даришь ты мне как цветок.
Твое дыхание - ночной бенгальский ветер.
Твоя улыбка - утренний рассвет,
А смех, что звон Ганги в истоке,
Способен уничтожить ненависть и бред.
- Как она изумительно сложена! - шепнул один купец другому.
- Да-а-а!
- А какой чудный голос! - отозвался третий.
- Это просто чудо! - подхватил четвертый.
- Богиня, а не женщина! - воскликнул пятый.
Только Нури ничего не сказал, продолжая, как завороженный, наблюдать за телодвижениями удивительной танцовщицы. Он уже давно не слышал, что ему рассказывал Равинанда. Все вокруг кружилось и пело, блестело и порхало... Раджа поймал себя на мысли, что дышит через раз.
- Нури! Нури, ты слышишь меня? - вдруг донесся до него голос Махараджи.
- Что? - рассеянно переспросил тот, не глядя на друга.
- Ну, как сюрприз? - с довольным видом спросил Равинанда.
- Сюрприз? - он, наконец, глянул на Махараджу удивленными глазами. - Прости, я не расслышал твоего вопроса. Кто это? Как она попала к тебе? Откуда?
- Правда, красавица!
- Я даже стал забывать, где нахожусь: на земле или на небе, - усмехнулся Нури, приходя в себя.
Равинанда вдруг стал серьезным и, опустив голову, замолчал.
- Что случилось, достойнейший? - забеспокоился Нури, увидев резкую перемену настроения у друга.
- Эта женщина...
- Она? Что же в ней такого?
- Эта красотка достойна длинной истории, - вздохнул тот.
- А история тебе знакома?
- К сожалению, да.
- К сожалению? О, расскажи, молю тебя. Ты заинтриговал меня, и я весь превратился в слух.
Равинанда грустно посмотрел на танцующую девушку и, качнув головой, согласился.
- Так и быть, тебе я ее поведаю.
И вот рассказчик перенесся в недалекое прошлое и начал повествование.
- Однажды, обычным зимним утром я решил прогуляться по базару: послушать, что обо мне говорят, какие думы думает народ. Переодевшись в платье попроще, пошел с двумя слугами на толкучку. Ничего особенного я в этот раз не услышал и пошел по рядам заморских купцов. Слышу, музыка где- то звучит. Сам знаешь, это не диковина. Но будто подтолкнул меня кто подойти полюбопытствовать. Вижу: сумрачный бородач заставляет петь и танцевать светловолосую девушку. Увидев ее, я обомлел. Очнулся, когда услышал, что рядом стоящие выкрикивали цену. Ее продавали. Без всяких колебаний я решил выкупить эту драгоценность за любые деньги. По ее щекам текли слезы. Очевидно, она и представить себе не могла столь унизительное положение. И сдается мне, что эта северянка из высокого сословия.
- Значит, она пленница? - пытался догадаться Нури.
- Скорее всего. Морские разбойники без разбору нападают на все плывущие по морю корабли... - Равинанда задумался. Через мгновение он продолжил свой рассказ. - Но прежде чем торговец взял деньги, он рассказал мне свою историю.
- Свою историю? - удивленно переспросил раджа. - Это становится интересно.
- Эта женщина - тайна.
- Рассказывай же... - нетерпеливо проговорил Нури.
- Пойдем к морю, расскажу по дороге.
Поднявшись с ковра и оставив бурлящий дворец, они пошли через великолепные и ухоженные сады на берег залива, где под пальмами белели мраморные скамьи.
- Этот торговец, - продолжил Равинанда, усаживаясь на теплый камень, - был ни кем иным, как предводителем морских разбойников...
Раджа удивленно покачал головой.
- ...До того, как этот благоуханный и зловещий цветок попал ко мне, он какое - то время рос у пиратов!
- Зловещий? - насторожился Нури, прищурив глаза. - По ней и не скажешь...
- М-м-м, - удрученно промычал Махараджа. - Если бы знать, что скрывается под очаровательной улыбкой и сиянием этих коварных синих глаз. По сути, она - моя, но в действительности мне не принадлежит. Этакое украшение моих владений!- он всплеснул руками. - Она невинна! Черт бы ее побрал. Но это даже будоражит воображение.
- Надо же! - Нури удивленно покачал головой. - В это трудно поверить, если учесть, откуда она здесь появилась...
- Да, друг. Но, наверное, она принадлежит самому Всевышнему, потому что Он хранит ее... Но слушай дальше. Как Карма попала к пиратам, главарь, правда, тайны мне не открыл, но он рассказал вот что: "Раз ею обладаешь теперь ты, то я остерегу тебя, так как видел сейчас, как ты на нее смотрел, а уж особенно после того, как согласился отдать за нее огромные деньги. Карма никого не допускает до себя. Защищая свою честь, она хладнокровно убивает мужчин. Не мало хороших парней по ее милости лишилось жизни... У нас девчонка только танцевала. Однако, уже после того, как она убила собственными руками двух моих верных друзей, которые из - за нее впервые пошли против меня, эта красотка превратилась в ядовитый цветок. Желать ее - было равносильно - самому искать встречи со смертью... Команда словно с ума сошла. И чтобы не быть убитыми они стали пить. Много пить. Кто же был посильнее духом, требовали отправить ее на корм акулам... Но я не мог этого сделать. На свою беду я полюбил эту стерву. Есть в ней что - то эдакое, что, не смотря на грозящую тебе смерть, манит к ней неведомой силой. Я просто чудом не отправился на небеса! И ты держись от нее подальше, если дорога жизнь... Конечно, я очень страдаю, что приходится расстаться с нею, но другого выхода нет. На корабле назревал бунт, и я пообещал команде высадить ее при первом же удобном случае, а за погибших товарищей отомстить - продав ее первому встречному... Так что, если тебе судьба - умереть от кинжала женщины, ты умрешь, а если Бог хранит тебя, то ты вспомнишь мою историю... Ее сети незаметны, но очень прочны. Помни это".
- Почему ты это рассказал мне? - спросил я у него.
- Просто тебя, купец, я не знаю, и ты ничего не сделал мне дурного. Даже сказать - выручил! Ладно, прощай. Мне пора возвращаться.