В лесу Каплин всё время шнырял по кустам — ни разу не остановился, — всё чего-то вынюхивал, и ребята еле поспевали за ним, а то вдруг начинал передними лапами рыть землю. Быстро-быстро, как будто у него в груди мотор.
— Это, наверно, оттого, что первый раз в жизни лес увидел, — сказала Тата.
— Знаешь ты много, — сказал Вова. — Просто у него инстинкт такой. Его дед и все предки две тысячи лет за птицами охотились. Вот и Каплин тоже. Только его учить надо…
К обеду уже все ребята в лагере знали, что к Вове в гости приехала собака, и какая у неё родословная, какие уши, и какие пятна на спине — одно похоже на Африку, а другое на дубовый лист. И что она умеет ловить птиц, только её натаскивать надо.
— Ты будешь с ней в цирке выступать, да? — крикнул кто-то. — Прыжки через муравья!
— Новый трюк! — раздался писклявый голос. — Собака превращается в свёклу!
— Тройский превращается в Денисова!
— Покупайте билеты! Цирк открыт!..
Все за столом кричали и смеялись.
После обеда Вова позвал ребят смотреть собаку, и многие пошли. Каплин им так понравился, что они даже забыли дразнить Вову и Тоську.
Ребята долго бегали с Каплином, играли в преступников, кидали ему палку, и он её находил, только не хотел отдавать, а начинал грызть, как будто это кость.
Когда горн заиграл к чаю, взрослые стали собираться в дорогу. Уже дядя Тигран развернул машину, и тут Вова вдруг говорит:
— Пап, а что, если Каплин останется в лагере?
— Ну, знаешь… — ответил папа. — Мало тут с вами хлопот, ещё собаки не хватает!
— Нет, — сказал Вова, — я по правде. Это очень нужно… Ведь бывает так, что очень нужно?
— Бывает, — сказал папа. — Только в лагере не разрешают.
— Если бы все завели тут собак… — сказала тётя Тася.
— Всем ведь не надо, — сказал Тоська. — А нам надо. Вы не понимаете… К вам бы так придирались… Житья нет. Надоело хуже горькой редьки.
— Мы её спрячем, — сказал Вова. — Никто не найдёт.
— Для чего может так понадобиться собака? — спросил Вовин папа. — Для охраны? На тебя здесь покушается кто-нибудь?
— Хотите поднять свой авторитет при помощи невинной собаки? — сказал дядя Тигран.
На это Вова ничего не мог ответить. Он опустил голову и отвернулся, но даже со спины можно было догадаться, что он собирается плакать.
— Ладно, Вовк, пошли, чего с ними разговаривать, — сказал Тоська. — Всё равно не поймут.
Но Вова отмахнулся от него.
— Плохо, если только собака и может помочь, — сказала тётя Тася.
Она и Ашотик уже сидели в машине, а Каплин всё бегал с высунутым языком. Издали казалось, что у него розовый галстук.
— Не только собака, — сказал Вова. — Но нам очень надо. Правда. Вы не понимаете…
— Ведь это не разрешается, — сказала тётя Тася.
— Вдруг с собакой что-нибудь случится? — сказал папа. — Она ведь не наша.
— Ничего с ней не случится! — крикнул Тоська. — Можете быть спокойны. Жить будет у сторожа, он старик что надо. А мы гулять будем, кормить…
— И натаскивать тоже, — сказал Вова, всё ещё не оборачиваясь, — для дяди Семь. Ты же сам говорил, что её учить надо.
Вовин папа ничего не ответил и пошёл к машине. Он открыл заднюю дверцу, наклонился… но не сел, а вроде начал что-то искать. Когда он повернулся, в руках у него был поводок.
— На?, держи! — сказал он и кинул поводок Вове.
А Вова завизжал малоприятным голосом, как дачная электричка, и, забыв даже проститься как следует, надел на Каплина поводок, и вместе с Тоськой они помчались в лес. Они очень торопились, потому что боялись, как бы взрослые не раздумали.
— За пса отвечаете всем своим достоянием! — крикнул Вовин папа им вдогонку и сел в машину.
Дядя Тигран улыбнулся, а тётя Тася покачала головой. Ашотик, к счастью, уже спал, а то неизвестно, что бы он сказал или сделал.
Каплин меняет имя
Ребята спрятались за кустами и подождали, пока не утихнет шум от машины. Потом они стали кружиться, плясать, а Тоська даже попытался встать на руки. Каплин прыгал вместе с ними и лаял. Это был танец дикарей, танец победы.
Потом они плюхнулись на траву, а между ними растянулся Каплин.
— Где же он жить будет? — спросил Тоська.
— Ясно где, в палате, у меня под койкой, — сказал Вова.
— Это почему у тебя? — И Тоська даже поднялся с земли. — Давай по очереди — сперва у тебя, потом у меня…
— Ты тут не командуй, — сказал Вова и дёрнул Каплина за поводок. — Он только меня признаёт.
— А меня нет, по-твоему?
И Тоська тоже ухватился за поводок.
— Не тронь! — завопил Вова.
— Давай проверим! — кричал Тоська.
Ребята тянули поводок в разные стороны. Каплин рычал и подпрыгивал, бросался то на одного, то на другого — эта игра ему нравилась. Вдруг он вырвал поводок и исчез в кустах.
— Держи! — закричал Вова.
— Хватай!
Общая беда примирила противников, и они стали вместе ловить Каплина.
Но это оказалось не так просто. Каплин не шёл на зов, а когда ребята приближались к нему, припадал к земле, отскакивал, крутил хвостом и ни в какую не давался.
— Заходи с той стороны! — командовал Тоська.
— Окружай! — кричал Вова.
Заходили и окружали с полчаса, изрядно выдохлись и вспотели, но так бы, наверно, и не поймали, если бы Каплин сам не сдался.
— Держи его крепче, голубчика! — сказал Вова и снял рубашку.
— Ты это зачем?
— А как же в лагерь пронесём?
Ребята завернули Каплина в рубашку, несмотря на его отчаянное сопротивление, и отправились в лагерь. Вова нёс, а Тоська шёл впереди и загораживал. Но всё равно все спрашивали, что это у них.
— Мешок с солью, разве не видно? — говорил Тоська. — На кухню несём.
— Заливай! Может, со свёклой?
— А чего он у вас дёргается?
Счастье, что мешок ещё не лаял.
Не успели они войти в спальню, как на пороге появилась Тата.
— Что это у вас? — спросила она.
— Ежа поймали, — сказал Тоська. — Не уколись смотри.
— Поклянись, что никому не скажешь… — начал Вова.
И в это время «ёж» задёргался, зарычал, а из рукава рубашки показался хвостик с завитком.
— Ой! — крикнула Тата. — Вы всё врёте! Что это?
— Тигрёнок, — сказал Тоська. — Из джунглей Индии.
— Глупцы, — сказала Тата.
— А что особенного? — сказал Тоська. — В лесу поймали. Из зоопарка убежал… В газетах читала?.. А мы поймали.
— Зачем так завернули? — сказала Тата. — Ему дышать нечем.
Но Вова уже устал держать свёрток, он положил его на пол, и Каплин вытряхнулся из рубашки, а потом схватил её в зубы, и ещё бы немного — и порвал. Но Вова закричал: «Фу!», отнял рубашку и сразу надел её.
— Это Каплин, — сказала Тата. — Его что, забыли?
— Конечно, — ответил Вова. — Не видишь?
— Он не хотел уезжать и спрятался в лесу, — сказал Тоська. — А потом вышел и говорит…
— Только никому не говори, — сказал Вова Тате. — Я его сейчас под кровать посажу… Каплин, иди ко мне! Лезь!.. Ну! А когда все уснут, гулять выведу.
— Кап, Кап! — сказала Тата. — Ты хороший, да? Я его буду Кап называть. Лучше, чем какой-то Каплин. И ему больше нравится: видите, хвостиком машет? Верно, Кап?
Она ещё что-то говорила, но ребята не слушали, а запихивали Каплина под кровать. Только он всё время вылезал.
— Лежать там! — говорили ему. — Слышишь? Лежать!
— Так он вам и лёг, — сказала Тата. — Ещё чего! Правда, Кап?
— Привязать надо, — предложил Тоська.
Они с Вовой улеглись на пол и привязали Каплина за поводок к задней ножке Вовиной кровати. Когда вылезли из-под кровати, Тата сказала:
— А если он лаять будет?.. Ты будешь, Кап?
— Не будет, — ответил за него Вова. — Он у дяди Семь всегда один сидел. Привык.
— Давайте выйдем и проверим, — сказала Тата. — А ты, Капочка, оставайся. Да, Кап?
— Заладила своё «Кап», — сказал Тоська, когда вышли из палаты.
— А мне тоже больше нравится, — сказал Вова. — Каплин очень длинно. Особенно если позвать надо: «Каплин, Каплин»… За это время десять раз «Кап» крикнуть можно.
Не успели ребята выйти из палаты, как раздался вой. Они поглядели друг на друга. Вой раздался снова.
— Кто это воет? — спросил Вова. — Как шакал.
— Кто? Ясно, Кап, — сказала Тата.
— Так собаки не воют, — сказал Тоська.
— Тебя бы привязать — ещё не так бы завыл.
Она хотела пойти в палату, но Вова не дал — может, сам успокоится. Он ведь привык один — у дяди Семь…
И верно: Каплин повыл-повыл и замолк. Может быть, уснул, кто его знает.
Уже темнело. Они прошлись немного по лагерю. Всё было тихо. То есть кругом, конечно, разговаривали, но воя больше не было. Потом заиграл горн к ужину.
В столовой Тата сказала через весь стол:
— Я — хлеб.
И никто не понял, кроме Вовы и Тоськи.
— Я — каша, — сказал Вова.
— Вам что, добавки? — спросила дежурная.
— А чего, добавка не помеха, — сказал Тоська и протянул тарелку.
Молоко они, конечно, выпили, а кашу, когда все встали, забрали в руки и понесли. Сначала из неё капало молоко, но, пока донесли до палаты, каша почти высохла. Они положили её на пол, а потом зажгли свет… и не узнали свою палату! Вовина кровать стояла боком, одеяло наполовину сдёрнуто, тумбочка перекосилась, подушка валялась на полу… А собаки под кроватью не было!
— Украли! — прошептал Вова и сел на чью-то постель.
— Вовсе не украли, а просто удрал, — сказала Тата. — Говорила, не надо привязывать. Сами посидели бы привязанные.
Только Тоська не растерялся: он пополз под всеми кроватями с одного конца палаты до другого. Добравшись до последней, он вылез, отряхнулся и треснул себя по лбу.
— Да вот же он! А я думал, это у Малахова трусы на подушке!
Действительно, Каплин лежал на подушке, свернувшись клубком, и мирно посапывал.
— Капочка! — взвизгнула Тата и бросилась к нему, но Вова схватил её за руку.
— Тише, не буди! Он устал за день. Знаешь, сколько бегал!
Но Кап уже открыл глаза, повёл носом, сразу учуял гречневую кашу и вскочил с подушки. Глаза у него засверкали, как у льва. Видно, здорово проголодался.
Он съел всю кашу, даже пол вылизал, а хлеба есть не стал.
— Ну, а теперь спать, — сказал Вова, схватил Капа за поводок и полез под кровать. — Я его так привяжу, что не отвяжется, морским узлом. А ночью гулять пойдём и перед подъёмом.
До отбоя оставалось ещё время, и ребята не теряли его даром: по предложению Таты они пошли на кухню, чтобы разведать, не найдётся ли там какая-нибудь лишняя кость для Капа. Потому что вдруг он проснётся ночью и начнёт скулить!
Кухня была заперта. Ребята походили по лагерю, а вскоре горн заиграл «спать, спать по палатам».
— Зайду попрощаюсь с Капочкой, — сказала Тата.
Но попрощаться ей не удалось. Ещё возле палаты они услышали такой визг и вой — что там шакалы!
В палате было полно ребят.
— Собака забежала!.. Где? Какая? — слышались крики.
— В чём дело? Что тут происходит? — раздался голос Риты.
Раздвинув ребят, она тоже вошла в спальню.
— Говорят, бешеная… — сказал кто-то.
— Уже двух укусила!..
— Никакая не бешеная! — заорал Вова, пробираясь к своей кровати.
— Сам ты бешеный! — крикнул Тоська и замахнулся кулаком. — Как дам сейчас!
— Самая нормальная, — сказала Тата.
— Что здесь творится, я вас спрашиваю? — в третий раз сказала Рита. — Можете мне наконец объяснить?
— Смотрите, вот! Чья это?
— Уши-то, уши! Как тряпки.
— Не трогай, укусит!
— Какой дурак привязал?!
— Никакой, — сказал Вова.
Рита уже подошла к кровати, из-под которой высовывалась ушастая морда Каплина.
— Чья это? — спросила Рита.
В палате стало тихо. Так тихо, что Вова услышал своё сердце. Другие не слышали, а он слышал: громко так бухало, что даже в ушах звенело.
— В таком случае, чья это кровать? — Это опять Рита спросила.
— М…моя, — промычал Вова.
— Значит, кровать твоя, а чья собака, неизвестно?
— Почему неизвестно? Известно. Это Каплин. А хозяин дядя Семь… У него родословная знаете какая? Больше чем альбом для рисования… И охотничий инстинкт…
— Ну вот что, немедленно убирайте из лагеря свою охотничью собаку, — сказала Рита. — И чтоб никаких мне инстинктов и родословных…
Но тут вперёд вышла Тата и сказала, что сегодня к Вове папа приезжал, а собака осталась. Не захотела ехать… Она очень дорогая: стоит, может быть, сто рублей.
— Ну да, сто — тыщу! — сказал Тоська.
— В лагере не место собакам! — крикнула Рита. — Если все тут начнут держать собак…
— Не все, — сказала Тата. — Только одна.
— Это что же будет? — продолжала Рита. — Тройский заведёт себе собаку, Ляминой кошку захочется, а Фёдорова скажет: хочу козу! Не лагерь, а зоопарк!
Ребята засмеялись и начали предлагать каждый своё:
— У меня ишак!
— У меня жираф!
— А у меня кашалот!..
— А у меня…
— Нечего смеяться, — разозлилась Тата. — Что ж, его выбрасывать? Он ведь живой всё-таки…
— Никто не говорит «выбрасывать», — сказала Рита. — Но чтоб собаки здесь не было. И вообще, как это? Привезли из города… Я ещё поговорю с твоими родителями, Тройский.
— Да она же сама осталась! — сказал Тоська. — Ей в лагере очень нравится.
— Как это — сама?
В это время подошёл Аркадий.
— Аркадий, видишь, что в твоём отряде происходит? — сказала Рита. — И опять те же самые… Притащили откуда-то паршивую собаку и прячут под кроватью.
— Вижу, — сказал Аркадий.
— Так вот, чтоб никаких собак и через пять минут всем спать? — крикнула Рита на прощание и вышла, хлопнув дверью.
— «Паршивую»! — сказал Тоська. — Ничего в собаках не понимает, а ещё обзывает…
— Ну? Так что будем делать? — спросил Аркадий.
Ребята молчали. То есть молчали Вова и Тоська, а остальные говорили. Про то, какая это собака — сыщицкая или охотничья, и сколько ей лет, и почему у неё короткий хвост, и почему не захотела ехать в город. И ещё про то, кусается она или нет и кто сильнее — лиса или собака…
— Так какие будут предложения? — спросил Аркадий. — Молчим?
— На мыло её, — сказал кто-то.
— Вот как дам сейчас — в окошко вылетишь! — пообещал Тоська.
Вова уставился в землю и ничего не говорил.
— Пожалуйста, — сказала Тата, — раз нельзя, можем завтра отвезти в город.
А Вова подумал, что возвращаться в город сейчас, когда с ними Кап, совсем ни к чему. И что скажет папа? Ведь он предупреждал… И тётя Тася говорила… Что же делать? А мама как разозлится!
Вова поднял голову, оглядел всех и горько сказал:
— Эх, люди! Ведь Каплиновой породе уже две тысячи лет! Даже, может, больше… Ещё когда Египет был древний…
— Подумаешь, чем испугали! — кричал Тоська. — Возьмём вот и уедем в город, а вы живите тут и ешьте свою кашу с молоком. Завтра же уедем!
— Я с ним хоть на улице переночую, — сказал Вова. — Если нельзя в палате.
— И я, — сказала Тата.
— И мы! И мы! — закричали ребята.
— Ну что ж, неплохая идея, — сказал Аркадий. — На улице так на улице. Всем отрядом… Только у меня два предложения: во-первых, отвяжите наконец собаку. Сколько можно мучить?
Вова и Тоська так быстро нырнули под кровать, что столкнулись лбами. Пёс вылез оттуда раньше, чем они, встал на задние лапы и попробовал залезть на Аркадия. Это ему не удалось, тогда он стал прыгать, лаять и так махал хвостом, что в глазах рябило.
— А во-вторых? — спросил кто-то Аркадия.
— Во-вторых, — сказал он, — до окончания смены предлагаю взять собаку на попечение нашего отряда…
— Ура! — крикнул Слава, член редколлегии газеты «Ай-ай-ай».
— И ещё предлагаю, — сказал Аркадий, — построить собаке жильё.
— Ура! Ура! — закричали все ребята.
— По вашим собственным проектам, — продолжал Аркадий, когда стихло, — объявляется конкурс на лучший рисунок дома. А пока собака будет жить здесь.