И аллах отвернулся премудрый…
Хан Ахмет и не знает в гордыне своей,
Что полякам теперь не до хана,
Что повёл своих конников Менгли-Гирей
Грабить вотчины польского пана.
И покуда шатры не увязли в снегах,
Не завыла морозная вьюга,
Всё стояли два стана на двух берегах,
Не решаясь напасть друг на друга.
Встал на Угре-реке зимний лёд, прочный лёд,
Голод с холодом верх забирают.
На Москву через лёд хан Ахмет не идёт,
Рог орды отступленье играет…
Учинился «стоянью на Угре» конец.
Со своею московскою ратью
Князь Иван шёл домой, и к нему в Кременец
Прискакали с повинною братья.
Беглецы повернули домой с полпути
К братской помощи, к родине, к миру,
А большие убытки пришлось понести
Одному королю Казимиру.
Хан Ахмет возвратился от ярости дик,
И, Москву обойдя стороною,
Он послал государю Ивану ярлык,
Ядовитою брызжа слюною:
«От высоких от гор и от тёмных лесов,
Что подвластны ордынскому хану,
И от сладостных вод и от чистых лугов
Шлёт Ахмет своё слово Ивану.
Ты припомни, как корчились ваши цари
От Батыевой сабли жестокой,
Сорок тысяч алтын мне теперь набери
И отдай эту дань за три срока.
Да ещё островерхий колпак свой вдави
В знак покорности хану Ахмету,
А не то потоплю твою землю в крови",
По хребтам по боярским проеду.
И как минет зима — девяносто ночей, —
Снова стану для вас я бедою,
Доберусь до Москвы я с ордою моей,
Напою тебя мутной водою!..»
Государь прочитал и, спокоен и строг,
Повернулся к Ахметовым людям,
Бросил наземь ярлык под сафьянный сапог
И сказал: «Дань платить мы не будем!..»
* * *
С той поры не решалась нас грабить орда,
Иго тяжкое сброшено было.
А в Орде началось несогласье, вражда,.
И распалась ордынская сила.
Ну-ка снимем шапки, братцы,
Да поклонимся Кремлю.
Это он помог собраться
Городам в одну семью.
Это он нам всем на славу
Создал русскую державу.
И стоит она века
Нерушима и крепка.
Времена теперь другие,
Как и мысли и дела.
Далеко ушла Россия
От страны, какой была.
В наше время, в наши годы
Против злобных вражьих сил
Все советские народы
Русский Кремль объединил.
Говорит он новым людям:
«Вечно в дружбе жить мы будем!»
Умный, сильный наш народ
Далеко глядит вперёд.
А преданья старины
Забывать мы не должны.
СЛАВА РУССКОЙ СТАРИНЕ!
СЛАВА НАШЕЙ СТОРОНЕ!
Погляди, читатель мой,
Вот он — страж Руси родной,
Кремль, в веках воспетый.
Мощной строгости полна,
Отовсюду всем видна
Гордость — крепость эта.
Стены башнями крепки,
В них проходы, тайники
И оружья склады.
Если враг нагрянет вдруг,
Кремль — защита. А вокруг
Разрослись посады.
Через площадь, под Кремлём
Возводя за домом дом,
Вырос город новый.
Вот он! Вслушайся, взгляни —
Вечно полон толкотни
Тот посад торговый.
Тут и склады, и ряды,
И усадьбы, и сады
Всех купцов столицы, —
В день базарный весь посад
От палаток до палат
Шумно суетится.
И бежит поток живой
По московской мостовой —
Брусьям деревянным.
Стук колёс телег, карет,
Лапти шлёпают вослед
Сапожкам сафьянным.
Вот ряды: льняной, пушной,
Там суконный, платяной,
Здесь торгуют медью
Тут гремит посудный ряд,
Но сильней всего гудят
По рядам со снедью.
Мясо, рыба, требуха,
Вон в котлах кипит уха,
Пахнет щами с мясом.
Пирожки в судках шипят,
Кадки рыжиков, опят,
Бочки с пивом, с квасом.
Меж рядов шумит народ,
На ходу и ест и пьёт,
Платье примеряет.
Нудно нищие поют,
И воришки тут как тут —
Меж купцов шныряют.
А напротив Кремль стоит.
Для народа он закрыт —
Там сидят бояре.
Зло и зависть там всегда,
А поднимется вражда —
Шум как на базаре…
И, угрюмы как сычи,
Прячут нос бородачи
В воротник бобровый.
Будто разные миры —
Те боярские дворы
И посад торговый…
Но приходит час войны.
Чем вокруг защищены
Все дворы в посадах?
Стены город берегут.
И решил московский люд:
Стену строить надо!
И вокруг посада встал
Земляной высокий вал,
Ров глубокий, узкий.
На валу плетень густой,
Назывался он «китой»
В старину по-русски.
Ой, «кита»-плетень высок,
Сбережёшь ли городок
От разбоя злого?
От тебя, видать, «кита»,
Родилось в Москве тогда
«Китай-город» слово!
Ой, «кита», стена «кита»!
Ты стена, да всё ж не та.
И тебе на смену,
Как пройдёт твоя пора,
Станут строить мастера
Крепостную стену!
Наши предки-москвичи
Обжигали кирпичи
Быстро и умело:
Вынимали из печей
Сотни тысяч кирпичей.
Закипело дело!
На Руси народ поёт,
Проливая кровь и пот,
Строя, защищая.
Песня греет мастеров, —
Клали стену, рыли ров,
Песню запевая.
И строители поют,
Облегчая песней труд,
И до самой ночи
Всё растёт, растёт стена.
Ой, болит, болит спина—
Разогнуть нет мочи!
И не знают мастера
Что от раннего утра
С башенки набатной
Наблюдает, схоронясь,
Царь — не царь и князь — не князь,
Мальчуган занятный.
Взор его горит огнём,
И корабликом на нём
Старая шапчонка.
Нос с горбинкой, пухлый рот
И потёртый отворот
Возле шеи тонкой.
Восьмилетний нелюдим,
Он растёт совсем один
Средь боярских козней.
Вез отца, запуган, тих,
Всех он сверстников своих
Старше и серьёзней.
Так стоит и смотрит он,
Растревожен, удивлён
Всем, что тут творится.
Что поют? Зачем нужна
Китай-городу стена?
От кого укрыться?
Он стоит. За ним в Кремле
Сто бояр сидят, во зле,
В зависти лютуя,
Перед ним его народ
Терпит, строит и поёт
Песню молодую.
Странный мальчик песне рад,
А над ним висит набат,
Провозвестник медный.
Знать бы людям — сколько раз
С этой башни даст приказ
Этот мальчик бедный.
Сколько раз за ним народ
На врага пойдёт в поход,
Чтоб сберечь столицу.
Сколько волею царя
Неповинной крови зря
Суждено пролиться!
Сколько славы и побед,
Сколько горя, сколько бед,
Правды и обмана!..
Кто бы знал, что мальчик тот
Незамеченным растёт
В Грозного Ивана!
1552 год
То не песня, не сказанье,
То живая наша быль.
Как под городом Казанью
Заклубилась в поле пыль,
Заклубилась в поле пыль,
Зашумел в степи ковыль.
Поднялись степные птицы,
Слыша гул издалека, —
На татарскую столицу
Грозный царь ведёт войска.
Надо хану дать урок:
Хан и жаден и жесток.
Не даёт по Волге плавать
Русским людям на восток.
На ладьях всегда татары
Грабят русские товары,
А людей уводят в плен,
Гонят к персам — на обмен.
Всем соседям наказанье
Жить поблизости с Казанью.
Вот тогда-то царь решил
Накопить военных сил,
Найтовить пушек новых,
Крепость выстроить свою,
Чтобы толстых стен дубовых
Не сломить врагу в бою.
Между Волгой и Свиягой,
Хоть Казань была близка,
Ловко строили с отвагой
Крепость русские войска.
Войско русское умело
Выполнять любое дело.
Был по времени боец
И строитель и кузнец.
В мирный час пахал он пашни —
Царь ему. землицы дал.
Нынче ратник строит башни,
Стены, крепость и причал.
Эту крепость в центре вражеском
Царь Иван назвал Свияжском.
Собралась в Свияжске рать,
Чтоб татарский город брать.
По казанским стенам старым
Полтораста пушек бьют.
Пятый день они татарам
Передышки не дают.
Шлёт ядро пушкарь умелый,
Полстены отвалит прочь,
А наутро стены целы —
Брешь татарин чинит в ночь.
Помогают пушкам нашим
Тридцать пять осадных башен.
С этих башен, словно град,
Стрелы русские летят…
Сорок девять дней старался
Одолеть Казань Иван.
Сорок девять дней держался,
Не сдавал Казани хан.
Под Казань подкоп прорыли
Государевы полки.
Бочки с порохом вкатили
Высоки да широки.
На пятидесятый день,
Лишь ушла ночная тень,
Закрепили фитили
Да на них свечу зажгли.
Да ещё свечу на воле
Засветили в чистом поле,
Возле царского шатра,
Чтоб узнать — пришла ль пора.
Вот и время подоспело,
Вот и свечка догорела,
Догорела, гаснет свет,
Гаснет свет, а взрыва нет!
В гневе Грозный брови сдвинул,
Строгим взглядом всех окинул:
Почему-де взрыва нет?
А пушкарь ему в ответ:
«Государь, ты свет наш ясный,
Не гневись на нас напрасно,
Не вели меня казнить,
Вели правду говорить.
Длится время не по воле,
Не по воле пушкарей,
Ведь свеча-то в чистом поле
На ветру горит скорей!»
Не успел сказать пушкарь,
Не успел дослушать царь,
Как раздался взрыв могучий
И стена взлетела тучей,
С вихрем огненным взвилась, —
И царю Казань сдалась.
* * *
То не песня, не сказанье,
Шли войска из-под Казани.
Оставался от похода
След широкий на траве,
Чтоб поволжские народы
Этим следом шли к Москве.
Но не в ненависти старой,
Не войною, не в набег,
Чтоб не гнали в плен татары
Сотни тысяч человек.
Чтобы русские товары
По реке могли везти,
Чтоб Казань воровкой старой
Не стояла на пути.
Грозный царь своим мечом
Путь открыл, как дверь ключом.
Путь по Волге в Каспий-море,
Где гуляли на просторе
От московских вод вдали
Стран восточных корабли.
* * *
А ещё в воспоминанье
О победе над Казанью
Двум умелым мастерам
Царь велел построить храм.
И воздвигли люди эти
Небывалый в целом свете,
Пёстрый сказочный собор,
Что стоит и до сих пор.
Храм Василия Блаженного —
Это чудо красоты,
Это зодчества бесценного
Древнерусские черты.
Двое зодчих — Постник с Бармой —
Создавали этот храм.
Москвичи им благодарны,
Этим древним мастерам!
1558 год
Это было в Кракове, во дворце Вавеле,
Что стоит над Вислою, на крутой горе.
Журавли последние утром пролетели
По короткой, поздней золотой заре.
В королевской комнате потолок дубовый,
На кручёных столбиках королевский стол,
И, раскинув крылья, улететь готовый,
За подсвечник держится бронзовый орёл.
На портретах рыцари, полные отваги,
Дед-король меж ними щурится хитро,
И скользит размашисто по листу бумаги
Белое, гусиное, лёгкое перо;
«…Вашему величеству мы не раз писали,
Что пора подумать, чем грозит Восток,
Чтобы не пришлось нам сетовать в печали,
Если русский варвар будет к нам жесток.
Быстро научаются эти московиты
И владеть оружием и вести войну,
Если ж будут к Балтике им пути открыты,
Как нам быть спокойным за свою страну?
Вашему величеству всё же мы заметим:
Ваша дружба с русскими — опасная игра!
Ныне всё доступно московитам этим,
Быть поосторожней нам давно пора.
Если мы доныне русских побеждали,
Только их невежество помогало нам,
На него рассчитывать можем мы едва ли,
Кое в чём придётся уступить врагам.
За мою назойливость я прошу прощения,
Только откровенен с вами, как с сестрой.
А засим глубокое приношу почтение,
Ваш слуга покорный — Сигизмунд Второй».
…Королеве Англии — Тюдор Елизавете
Повезли из Польши письмо от короля,
Поскакали всадники-герольды на рассвете,