— Очень приятно,— поклонился ему Старик-Ключевик.
— И он вас не удивляет? — спросила мама.— Ведь он космический! С другой планеты! Инопланетянин!
— Господи, чему тут удивляться? — улыбнулся Старик-Ключевик.— Просто хороший, воспитанный робот... хоть и инопланетянин... Вот, помню, в 1910 году пролетела по небу комета Галлея... такая яркая, с пушистым хвостом. Страшная! Все удивлялись, волновались, предсказывали конец света. А я ни капельки не удивлялся: мало ли что бывает! И видите: никакого конца света не было, и мы снова увидели эту комету в 1985 году!
— Ах, Аполлон Иванович! — вздохнула мама.— С вами легко: вы меня всегда как-то успокаиваете...
— Рад быть полезным,— сказал Старик-Ключевик.— Ну, а теперь разрешите взглянуть па новую картину. Интересно понять, почему её не принимают.
Я уже знал, конечно, о появлении в квартире-108 гостя с планеты УЛИ — ведь у моих друзей никогда нет от меня никаких секретов. Правда, я не был у них недели две, но это не имеет значения: папа сообщает мне обо всех новостях по телефону. И в тот раз он, конечно, сразу же мне позвонил и всё рассказал. И я обещал зайти. Уж очень мне не терпелось взглянуть на чудесного робота.
Я пришёл в квартиру-108 в тот момент, когда Старик-Ключевик попросил показать ему новую папину картину, которую отвергли.
Мама открыла мне дверь. Я сразу заметил её лёгкую взволнованность.
— Как хорошо, что вы пришли! — шепнула она мне в коридоре, пока я снимал запорошённую снегом шубу — на улице бушевала метель.— Я вас очень прошу, присмотритесь к этому роботу повнимательней. Я очень волнуюсь... правда, Старик-Ключевик меня уже немного успокоил, но всё-таки...
— Положитесь на меня! — шепнул я в ответ, нервно причёсываясь перед зеркалом и сгорая от нетерпения увидеть существо внеземной цивилизации.— Будьте покойны: уж я его прощупаю!
— Проходите! — громко сказала мама и пошла впереди меня по коридору.
Мы вошли в комнату.
Перед мольбертом, на котором наклонно закреплён был пейзаж среднего размера, стояли папа, Старик-Ключевик, Катя, Юра и робот Тарабам. Все смотрели на картину и о чём-то спорили. И же на картину даже не взглянул — я сразу впился глазами в Тарабама. Мне хотелось хорошенько запомнить и сохранить первое впечатление. Когда я подошёл, робот оглянулся и тоже посмотрел на меня. Не знаю почему, по я сразу почувствовал к нему расположение. Его зелёные глаза сияли каким-то добрым светом. Это было странно, но я именно увидел на лице робота улыбку. Вместе с тем у него ведь не было губ! Но улыбка была — она разлита была по всей, если так можно выразиться, физиономии странного существа.
С момента нашего знакомства прошло уже много времени, но я до сих пор помню эту добрую, как бы невидимую улыбку прямоугольных глаз, обрамлённых чёрной рамкой. В глазах чуть колебались па нулях тонкие вертикальные стрелки.
Вся кубическая небольшая голова робота сидела на короткой шее, как бы составленной из многих блестящих колец; ниже шло мощное прямоугольное туловище, тоже стального цвета (хотя не знаю, сталь это была или какой другой сплав), а на груди красовался белый квадрат с непонятным красным знаком посередине; туловище оканчивалось внизу четырьмя гибкими стальными ногами — да, да, не двумя ногами, а целыми четырьмя! — и эти ноги были как толстые стальные шланги, которые не имели колен, а сгибались, когда нужно, на всём протяжении; руки у него были такие же гибкие, без локтей, по только две...
Тарабам стоял на своих четырёх ногах очень устойчиво...
Забегая вперёд, должен сказать, что передвигался он на них ловко и быстро. Всё это я подробно осмыслил уже потом, а в тот первый момент я только видел — или, вернее, чувствовал — тёплую улыбку робота, разлитую во всём его облике... Удивительно, не правда ли?
Я сразу же повернулся к маме и шепнул ей на ухо:
— Замечательное существо! И будьте совершенно спокойны! От него веет добром!
Мама благодарно кивнула мне в ответ — в её глазах я прочёл успокоение.
— Рад видеть! — обернулся ко мне папа.— Познакомься...
Я шагнул вперёд, робот протянул мне свою гибкую руку с похожими на щипчики пальцами, и я горячо пожал её. Да, улинянин пришёлся мне по душе. Всё это длилось одно лишь мгновение, по за моих друзей я уже не беспокоился. И сейчас, когда я спустя долгое время пишу эти строки, я радуюсь, что в тот момент не ошибся. Впрочем, вы это и сами поймёте, когда прочтёте всё до конца...
Когда мы с роботом пожали друг другу руки, папа обратился ко мне:
— Вот, мы тут пытаемся разгадать: что в этой картине могло не понравиться? Почему её опять не приняли?
— Картина как картина,— сказала мама.— Подмосковный вечер... Река... Берёзы... Что тут не понять?
— Вполне реальный пейзаж,— согласился я,— С настроением...
— Может быть, чуть пестроват? — спросил Старик-Ключевик.
— Да ведь это же осень! — обиделся папа.— Осень всегда пестра.
— Что там хоть говорят-то? — спросил я.
— Говорят, надо ещё поработать! Несовременно.
— Просто придираются к тебе,— сказала мама.
— Да нет, — грустно возразил папа.— Чего-то здесь, видимо, не хватает...
— Брось! — сказала мама.
— Разрешите мне,— вмешался вдруг низким бархатным голосом Тарабам.
«Действительно стереофонический голос! — подумал Я.— И какой приятный!»
Все оглянулись на робота. Он смотрел проникновенно серьёзно.
— Да, да — сказал папа, — Прошу вас...
Тарабам подошёл к картине, протянул руку и прикоснулся пальцем к правому нижнему углу.
Здесь на первом плане нарисована была низкорослая зелёная травка; кое-где в ней пестрели цветы.
— Вот здесь,— мягко сказал Тарабам, взглянув па папу,— вот здесь надо нарисовать гаечку! Ма-аленькую гаечку! Медную... или нет, лучше стальную...
— Что-о-о? — удивлённо выдохнул папа.
— Маленькую хорошенькую гаечку! — прочувствованно повторил Тарабам.
— То есть как это гаечку? — растерянно и вместе с тем возмущённо выкрикнул папа.— Какую гаечку? Бред какой-то! Я даже не знаю, что вам ответить!
— Вот вам — пожалуйста,— вздохнула мама.— Этого нам ещё не хватало...
«Действительно,— подумал я.— Всё-таки робот есть робот!»
Тарабам сразу смутился, втянул голову в плечи и отошёл в сторону.
— А что? — воскликнул Юра.— Гаечку нарисовать очень хорошо! Может, её здесь кто-нибудь обронил!
— Замолчи! — прикрикнула на него мама.— Как тебе не стыдно!
— Да нет! — нервно сказал папа.— Говорите! Обсуждайте! Может, прикажете ещё нарисовать здесь пару болтиков? Несколько пружинок? Или моток проволоки?
— Ты только не волнуйся,— обняла его мама.— Мало ли кто что посоветует!
— На Тарабама вы не сердитесь,— вмешался Старик-Ключевик. — Он ведь не художник...
— Действительно,— сказал я.— Па робота сердиться грех! И почему ему не высказать своё мнение! Это даже интересно.
—. Извините меня за резкость,— подошёл папа к Тарабаму,— Я погорячился... Но гаечка в пейзаже — я такого ещё не слыхал! И... и... надо будет подумать! Я подумаю, обещаю вам.
— Я только хотел сказать, что с маленькой трогательной гаечкой будет замечательно! — робко, но вместе с тем как-то настойчиво и убеждённо проговорил Тарабам. — Знаете — с такой маленькой, всеми забытой, одинокой гаечкой...
— Я подумаю,— вежливо повторил папа и вдруг улыбнулся, как-то странно посмотрев на робота.— А сейчас пошли чай пить...
Так закончилось это обсуждение. Потом мы пили чай и долго ещё говорили о всякой всячине. О гаечке больше никто не вспоминал. Тарабам сидел вместе со всеми за столом и молча слушал, задумчиво посвечивая зелёными глазами. В них была какая-то неземная грусть. Он не проронил больше ни слова.
Тарабам стал понемногу помогать маме по дому: он научился стирать, пылесосить, подметать, протирать мебель, мыть на кухне посуду... Он вообще любил бывать на кухне — ему нравилась там близость газовой плиты, холодильника, кухонного комбайна — он мог без конца разбирать его и собирать, начищая до блеска. Он обожал всю кухонную утварь — до самых маленьких ложек и вилок.
Тарабам говорил, что кухня — его стихия, тут ему всё напоминает о космосе... Странный робот! Что может быть общего между кухней и космосом? Хотя — кто знает! — может быть, кухонная обстановка напоминала ему об отсеках космического корабля, на котором он родился?
Единственное, что Тарабаму не разрешалось делать на кухне — это готовить обеды. Он давно об этом мечтал, но мама ему не доверяла. Она доверяла только папе, но он готовил редко. Старик-Ключевик тут, конечно, в расчёт не шёл — у него была своя жизнь.
Да, с готовкой обедов в квартире-108 дело никак не налаживалось. Главным препятствием было отсутствие времени. Мама по целым дням пропадала в библиотеке. Папа готовил прекрасно, все считали его отличным кулинаром, и это действительно так и было, потому что папа, как всякий талантливый человек, всё делал талантливо: и картины, и щи, и пироги, и котлеты. Но картины отнимали у папы всё его время. И все его мысли. Он ведь то писал картины, то сдавал их в Союз художников, то обдумывал во сне новые. Картины были его главным призванием, его страстью, кроме того, он зарабатывал ими деньги, и хотя денег всё ещё не хватало, но когда-то они будут в достатке...
Тарабам, конечно, видел, как страдают обитатели квартиры-108 без повара. Ему-то что: включил свой штепсель в розетку, посидел рядом десять минут — вот и зарядился на целый месяц! Ему каждый день обедать не надо, хотя обед у него всегда под боком... И это стало его мучить: он хотел, чтобы и у его друзей обед тоже всегда под боком был. Тарабам верил, что только он один может этому помочь, и задумал произвести опыт...
Один раз, когда папы и мамы не было дома, Тарабам заговорщически сказал Кате и Юре:
— Давайте сварим суп!
— Как? — спросили Катя и Юра.
— Очень просто! Пойдём па кухню — и сварим!
— Мама же запретила тебе варить! — сказала Катя. — И Старик-Ключевик может прийти...
— А мы потихоньку от него... Если он придёт, мы скажем, что моем посуду!
Юра запрыгал на одной ноге и закричал, хлопая в ладоши:
— Сварим суп! Сварим суп! Сварим суп!
— Тише! — шепнул Тарабам.— Старик-Ключевик услышит!
Юра испуганно замолчал, и все трое прислушались через стенку: но всё было тихо, Старик-Ключевик не давал о себе знать. Утром он, правда, заходил, а сейчас или спал, или смотрел и слушал свои телевизоры.
— Говорить только шёпотом! — еле слышно приказал Тарабам, — Я научу вас варить замечательный суп — космический! И это будет подарком для мамы! Ведь супа у вас сегодня нет?
— Нету,— прошептала Катя.— Мама утром сказала: «Супа нет. Придётся вам, бедным, пожить всухомятку...»
— Вот то-то и оно! — поднял палец Тарабам.— Представляете, как обрадуется мама, когда она вечером придёт и обнаружит на кухне суп. Представляете — какой это сюрприз!
— Сюрприз? — переспросил Юра.— Это твой космический суп так называется?
— Сюрприз — это не суп... то есть в данном случае это суп! — запутался Тарабам.— Сюрприз — это значит неожиданность... Приятная неожиданность. И эта неожиданность будет наш суп. Понимаете?
Юра и Катя восторженно кивнули.
— Согласны?
Ребята опять кивнули; они уже просто дрожали от нетерпения. Им, конечно, сразу же захотелось готовить суп. Подумать только — какой молодец этот Тарабам!
Тарабам первый пошёл вперёд и поманил за собой ребят. Крадучись, как настоящие заговорщики, прошли они на кухню и закрыли за собой дверь. Оглянувшись на кухне, ребята с удивлением обнаружили на кухонном столе кучу каких-то мокрых железок, болтов и гаек...
— Это я наскрёб в столе и в шкафу папы,— таинственно подмигнул Тарабам.— Я их хорошенько вымыл. А потом сполоснул в трёх водах.
— Зачем? — спросил Юра.
— Для супа!
— Разве из железок супы варятся? — поразилась Катя.
— А как же! — гордо сказал Тарабам.— Космические супы только так и варятся.
— Вот здорово! — обрадовался Юра.— А как мы будем варить?
— Очень просто.— Тарабам взял большую кастрюлю.— Кладите всё сюда... Осторожно, а то они очень звякают...
Тарабам сел на табуретку и поставил кастрюлю на колени, а Катя и Юра стали осторожно складывать в неё железки.
— Теперь нальём воды, — сказал Тарабам, ставя кастрюлю с железками под кран.— Нальём воды и поставим варить на плиту.
— Чур, я зажгу газ! — крикнул Юра.
— Зажигай,— сказал Тарабам.
— А я что буду делать? — спросила Катя.
— А ты будешь следить, когда закипит,— сказал Тарабам, ставя кастрюлю с железками на плиту.
— Ой! — испугалась Катя, потому что пламя так и полыхнуло из-под кастрюли...
— Ничего особенного, — успокоил ребят Тарабам.— Главное — не волноваться. И не забывайте о том, что я с вами. Со мной не пропадёте.
В это время хлопнула входная дверь и раздалось шарканье шлёпанцев но коридору. Все поняли, что это Старик-Ключевик. Он опять пришёл проведать ребят по наказу мамы. Та-рабам сделал большие глаза, и все трое замерли на месте. Шаги приближались к кухне. Тарабам в страхе шагнул к двери, притянул её к себе. Напрасно Старик-Ключевик пытался её открыть: Тарабам держал её крепко.
— Эх! — пробормотал Старик-Ключевик.— Не могу... сил нет... Юра! Катя!
— Мы моем посуду! — выразительно прошептал Тарабам, кивнув на дверь.
— Мы моем посуду! — громко сказала Катя.
— Откройте-ка! — попросил Старик-Ключевик.— Дверь заклинило...
— К нам нельзя! — шепнул Тарабам.
— К нам нельзя! — крикнул Юра.
— Почему?
— Сюрприз... чистая посуда... чистая кухня! — прошептал Тарабам.
— К нам нельзя, потому что сюрприз! — закричал Юра.
— Мы перемоем всю посуду! И вымоем кухню! И это будет сюрприз для мамы! — крикнула Катя.
— И для тебя! — шепнул Тарабам.
— И для тебя тоже будет сюрприз! — крикнули Катя и Юра.
— А у вас газом не пахнет?
— Не пахнет!
— А Тарабам где?
— Я здесь,— возможно спокойнее ответил Тарабам.
— Ну, хорошо... тогда я спокоен. Работайте. А я пойду...
Когда шарканье шлёпанцев удалилось и хлопнула входная дверь, Тарабам облегчённо вздохнул и смущённо взглянул на ребят.
— Обман! — сказал он, тяжело вздохнув.— Но ведь ради хорошего, не так ли? Ради плохого я бы никогда никого не обманул... а ведь это ради сюрприза...
— Вода закипает! — объявила Катя.
— Ага! — обрадовался Тарабам, потирая руки.— Готово!
— Так быстро? — удивилась Катя.
— Долго ли умеючи? — усмехнулся Тарабам.— Давай-ка, Юра, тарелку и поварёшку... вот так. Попробуем!
Он зачерпнул из кастрюли супу, налил в тарелку и поставил дымящуюся тарелку на стол.
— Ложки! — приказал Тарабам,— А теперь садитесь и пробуйте... ну, каково?
— Что-то не очень,— поперхнулась Катя.
— Не вкусно,— сморщился Юра.— Может, слишком горячо?
Тарабам смущённо переступал с ноги на ногу.
— Уж очень железный вкус,— объяснила Катя.— Вот если бы там было мясо... и картошка...
Ей стало жаль Тарабама.
— И капуста,— добавил Юра.
Ему тоже стало жаль Тарабама.
— Тогда было бы вкуснее,— сказала Катя.
— Так это же чепуха! — воскликнул Тарабам, хлопнув себя по лбу.— Как я не подумал! Вы же так всё это любите! Конечно же! Надо готовить космический суп с добавлением всех этих органических субстанций! Но это дело поправимое...