— Думаете, это может быть кто-нибудь из той детской тренировочной экспедиции, о которой вы недавно докладывали? —
Сова с огромным лицом резко обернулась к трем своим сопровождающим.
— От Серебристой мглы до Амбалы путь не близкий, — ответила самая крупная из сипух. — Но недавний шторм был частью сезонных западных ветров, так что кого-нибудь из птенцов запросто могло отнести даже на такое расстояние. Все может быть.
Глаза луноликой совы грозно заблестели.
— Страйкер, ты думаешь о том же, о чем я думаю? Страйкер был одним из трех сов, всегда знавших, что на уме у их предводительницы. Из трех сов, сопровождавших луноликую сипуху, он единственный лично сражался — причем трижды! — с Ночными стражами.
— Да… То есть, так точно, мать-генеральша! Это слишком хорошо, чтобы даже надеяться на такое.
— При чем тут надежда, Страйкер? Забудь это глупое слово. Все дело в конструктивном воображении. Оно заставляет события происходить. Только дураки надеются, а воображение требует ума! У кого нет воображения, у того никогда ничего не получится. Но я умею заставлять события происходить. Однако должна признать, что если в этом дупле в самом деле окажется птенец Ночных стражей, — тут Нира понизила голос до свистящего шепота, — то правосудие будет особенно сладким!
Справедливости ради надо сказать, что Нира далеко не всегда придавала такое большое значение воображению. Более того, раньше она считала воображение глупейшим предрассудком и часто ругала своего сына Нирока (ныне называвшегося Кориной) за привычку витать в облаках. Но это было до того, как в когти Ниры попала «Книга Крит», написанная страшной ведьмой времен совиной древности. Из этой книги Нира узнала о вещах, лежавших за гранью разума и представлений обычных сов. Да и как могло быть иначе, если Крит была не обычной совой, а самой настоящей хагсмарой?
— Ась? То есть, как прикажете это понимать, мать-генеральша? — спросил Страйкер, ожидавший разъяснений по поводу «сладкого правосудия».
Сокрушенно покачав головой, Нира ответила ему с величайшим презрением в голосе:
— Неужели ты не понял? Они забрали моего сына. Моего птенчика. Значит, теперь я заберу их птенца. А я почти уверена в том, что это их совенок. Я чувствую это желудком. Кстати, в последнее время мой желудок стал гораздо более чувствителен. Должно быть, это все от той микстуры, которую вы для меня раздобыли.
Страйкер невольно втянул голову в плечи. Он предпочел не рассказывать Нире о том, что во время последнего визита к травнику из Кунира ему пришлось как следует поколотить этого наглого сычика-эльфа, чтобы получить микстуру.
Луноликая сипуха по имени Нира была главнокомандующей армии Чистых. Страйкер был ее лейтенантом и первым заместителем, хотя в последнее время Нира подумывала заменить его. После долгого периода бедствий удача, казалось, вновь улыбнулась Чистым. Союз с волками оказался ошибкой, но на ошибках учатся. Нира умела учиться и вынесла главный урок — совам нужно держаться сов. Но не всех, а прежде всего несчастных, сломленных, одиноких, потерявших смысл жизни. Тут, очень кстати, случилась серия страшных лесных пожаров, позволивших Нире хорошенько погреть когти. Совиные семьи распадались, совы теряли друг друга, а осиротевшие птенцы становились легкой добычей Чистых. Совы, похищенные в раннем возрасте, без труда поддавались внушению, а после полной промывки мозгов и желудка становились восхитительно податливыми, уступчивыми и послушными солдатами армии Чистых. Что же касается взрослых, то бездомные совы, потерявшие в пожарах свои дупла, семьи и детей, также с легкостью попадали под влияние Чистых. Нира обещала им поддержку, командные должности и новые обязанности, совершено непохожие на их прежние трудовые будни, полные забот о пропитании семейства. Многие с готовностью хватались за это предложение, видя в нем если не способ начать новую жизнь, то хотя бы возможность забыть о старой, в которой у них была семья. Большинство несчастных сов были настолько убиты горем, что любое напоминание о прошлом причиняло им нестерпимую боль.
И Нира давала им выбор: пустыня Кунир. Ни деревьев, ни леса, ни лесных пожаров. Когда бездомные совы спрашивали, где же они будут жить, Нира расписывала им прелести подземных нор и жилищ в стволах кактусов. Она не случайно подумывала заменить Страйкера пещерной совой по имени Тарн, до сих пор служившей у нее в чине сержанта. Этот исключительно полезный новобранец построил сложную систему подземных ходов в пустыне Кунир, где теперь располагалась самая крупная армия Чистых, которую Нире удавалось собрать за последнее время. Нира понимала, что сильно рискует, выдвигая Тарна, который даже не был сипухой, на столь высокий пост. Строго говоря, Тарн не мог считаться настоящим Чистым, однако именно он выкопал и выстроил их первый лагерь в отдаленном районе Кунира, возглавил дальнейшие строительные работы, а также познакомил Чистых с целителем Каффином из семейства сычиков-эльфов. Этот чудаковатый, но исключительно полезный лекарь жил в огромном кактусе с несколькими просторными дуплами, в которых занимался своим врачебным искусством.
Вербовка солдат шла настолько успешно, что Нира даже рискнула лично устроить несколько лесных пожаров, чтобы как можно быстрее увеличить свою армию и приступить к воссозданию империи Чистых. Она любила называть период своего былого могущества «империей», хотя фактически Чистые никогда не были привязаны к какой-то определенной территории совиного мира на сколько-нибудь длительное время. «Но теперь все будет по-другому, — думала Нира, не сводя глаз с дупла, в котором странная голубая сова ухаживала за кем-то, пока невидимым. — Да-да, совершенно по-другому!» И если ее догадки были верны, то сова, сидящая сейчас в дупле, принесет долгожданный ветер удачи, который позволит Нире окончательно расправить крылья. Нужно только ждать и наблюдать. Как доложил Страйкер, голубая сова очень часто вылетает на охоту. Они будут терпеливо ждать, сколько потребуется. Последние годы научили Ниру терпению, отточившему ее хитрость до остроты смертоносных боевых когтей.
А когда придет время, Нира нанесет безупречный удар.
Глава XI
Мудрец, живущий у конца реки
Следуя за шнурами, совы начали снижаться в пелену облаков, пробившихся сквозь Реку ветра. Вскоре они увидели зубчатую горную гряду с бесконечными рядами заснеженных вершин, сомкнутым строем маршировавших по незнакомому континенту, внезапно выросшему на месте моря. Поскольку взоры всех сов были устремлены на горы, путники не сразу заметили, как совершенно новая земля начала проступать сквозь завесу тумана, раскинутую над морем. Скалы из розового с серыми прожилками камня низвергались в облака легчайшего водяного пара. Изредка в просветах между скалами показывались сосновые леса и ветви деревьев, склонившиеся под тяжестью снега.
— Смотрите! Смотрите! — возбужденно закричал Сумрак. — Внизу, видите?
Все уставились в ту сторону, куда указывал крылом Сумрак. Там, на вершине скалистого отрога, сидела большая птица, похожая на сову. Приглядевшись, путешественники поняли, что все спускавшиеся с неба шнуры сходятся к этой птице. Время от времени сова слегка отрывалась от земли, словно ее тянула ввысь сила странных предметов, привязанных к шнурам. Спустившись еще ниже, совы увидели, что некоторые шнуры привязаны к камням и скрюченным стволам деревьев, торчавших под самыми невозможными углами из каменной скалы.
Некоторое время незнакомая сова деловито прыгала из стороны в сторону, дергая за разные шнуры, а потом вдруг схватила в когти нечто похожее на огромный молоток и подлетела к бронзовому диску, подвешенному на стебле какого-то вьющегося растения. Размахнувшись, сова изо всех сил ударила в диск молотком, исторгнув из него глубокий гулкий звук «гонг», который эхом облетел всю местность до самых дальних гор и сбросил шапки снега с веток сосен.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать! Хи нао, хи нао!
— О, Глаукс! Он говорит по-чжоученьски! — пробормотала Отулисса. — Хи нао, цзань ли! — прокричала она.
— Что она говорит? — шепотом спросила Гильфи.
— Просто глазам своим не верю! — пробормотал Сорен, вертя головой из стороны в сторону, чтобы охватить взглядом весь пейзаж. Кругом было столько всего удивительного, что просто глаза разбегались. — Вы когда-нибудь видели такие деревья? Они похожи на наши сосны, но стволы у них скрюченные, словно совиные когти!
— Но они очень красивые, — заметила Гильфи.
— Здесь все совсем не так, как у нас, — еле слышно прошептал потрясенный Корин.
— Да, — ответил Копуша. — И эта сова не исключение. Вы заметили — она же синяя!
Все вокруг было настолько необычным и удивительным, что совы не сразу обратили внимание на странную окраску совы, которая кружила перед ними и через каждые несколько секунд с ликующей радостью выкрикивала:
— Хи нао! Добро пожаловать!
— Это ведь сова, правда? — неуверенно пробормотала Гильфи, когда они опустились на выступ скалы.
— Да, я сова! Добро пожаловать! Я ждал вас. Путешественники дружно вытаращили глаза.
— Ждали? — переспросила Отулисса. Синяя сова кивнула. Тогда Отулисса вышла вперед и при помощи нескольких слов, выученных во Дворце туманов, попыталась представить себя и своих друзей: — Синг цзао стрежинг Га'Хуул.
— О, не стоит говорить на чжоученьском! Вот уже много лет я изучаю хуульский язык в ожидании сегодняшней радостной встречи, — глубоким певучим голосом проговорила синяя сова. Миссис Плитивер неожиданно для самой себя принялась раскачиваться в такт ритмичным модуляциям ее голоса, словно вдруг очутилась среди струн травяной арфы мадам Плонк, ожидая момента перепрыгнуть через октаву, а то и сразу через две.
— Вы — совы Га'Хуула, а я — Тенгшу, цюй-дун утесов, образующих блистательные жемчужные врата в наше царство. Здесь завершается Цзун-фун и начинается Чжоу-чжокун.
— Цюй-дун? — переспросила Отулисса. — Что это означает?
На слух это слово сразу показалось ей очень важным. Странно, что они с Бесс ни разу не встретили его в бумагах и не включили в свой словарь.
— Меня восхищает твой интерес к нашему языку, фэн-гуйл.
Это было уже понятнее. Отулисса сразу узнала оба слова: «фэн» означало «почтенная», а «гуйл» — «гостья».
— Слово «цюй-дун», — продолжала синяя сова по имени Тенгшу, — состоит из двух слов. «Дун» на языке нашего царства обозначает «знающий» или «мудрец». Гораздо сложнее объяснить смысл слова «цюй», ибо мне неизвестно, есть ли в вашей стране приспособление, которое оно обозначает, — пояснил он, кивая на треугольник из неизвестного материала и шнур, который деловито наматывал на катушку. Когда разноцветный цюй подлетел ближе, совы увидели, что он сделан из тончайшего пергамента, раскрашенного яркими красками.
— Приспособление? — переспросил Корин.
— Да, ваше величество.
Совы непонимающе переглянулись. Как Тенгшу мог узнать в Корине короля? Корин не только никогда не носил королевских регалий, но отказался даже от церемониальных плащей, в которые по особым случаям облекались Борон и Баран.
— Возможно, — упрямо продолжал Корин, — это устройство можно назвать по ассоциации с чем-нибудь, что нам знакомо?
— Как можно дать имя тому, что для вас не существует? — вопросом на вопрос ответил Тенгшу.
Копуша задумчиво склонил голову на бок. Это был очень интересный философский вопрос. Всякое имя существует не само по себе, а лишь в связи с объектом, которому дается, а прилетевшие никогда не видели у себя на родине ничего, похожего на этот странный «цюй», о котором говорил Тенгшу.
— Вот этот называется «цюй танцующей лягушки», — пояснил Тенгшу.
Для чего нужны эти загадочные приспособления, называющиеся словом «цюй»? Почему у Тенгшу синие перья? И откуда он мог знать, что они прилетят? Тысячи вопросов кружились в голове у Отулиссы, подобно снежным вихрям разыгравшейся метели.
— Добро пожаловать в мое… мое дупло, — Тенгшу поманил сов крылом, а затем крепко взял в когти «цюй танцующей лягушки», аккуратно смотав бечевку и пестрый хвост. Следом за своим провожатым совы пролетели через узкую трещину между двумя скалами и очутились над просторной долиной, дно которой постепенно повышалось, переходя в скалистый склон, поросший редкими деревьями.
— Деревья растут прямо из скал, — воскликнул Сорен. — В жизни не видел ничего подобного!
— О да, наши деревья очень упрямы. Они могут расти где угодно, — отвечал Тенгшу.
Вот на одном из таких скрюченных старых деревьев и находилось жилище мудреца Тенгшу, или Знающего. И тут сов Га'Хуула ожидал новый сюрприз. Подлетев ближе, они увидели, что на этом дереве были не только дупла, но и широкие деревянные платформы, подвешенные к веткам на все тех же гибких лозах.
Последовав примеру Тенгшу, гости с опаской опустились на одну из платформ, где уже был накрыт маленький столик, уставленный чашечками из неизвестного совам материала. Как только совы очутились на полу, мадам Плитивер соскользнула со спины Сорена и попыталась вытянуться вверх, но тут же неловко завалилась на бок. К сожалению, она еще не привыкла как следует управляться со своим внезапно укоротившимся телом.
— О, прошу прощения, — негромко прошипела слепая змея. — Во время полета я утратила кусочек хвоста. Такая неприятность… Видите ли, перелет оказался довольно тяжелым.
Тенгшу склонил голову на бок, подумал немного и вежливо ответил:
— Мне очень жаль, что вы подверглись столь тяжкому испытанию, мадам. Но думаю, что смогу вам помочь. У меня есть травы, которые великолепно заживляют подобные травмы и увечья. Мне ли не знать, сколь суровыми могут быть близнецовые ветра!
— И не говорите, — пробурчал Мартин.
— Надеюсь, окончание полета не показалось вам трудным?
— О нет, нисколько! — горячо воскликнула Отулисса.
— Видите ли, когда главное течение — мы называем его Цзун-фун — заканчивается, то спуститься вниз уже не составляет большого труда. Но на всякий случай шнуры моих цюй указывают наиболее безопасный путь. А теперь прошу меня простить, мне нужно покинуть вас ненадолго.
Через несколько минут Тенгшу вернулся с дымящейся чашей.
— Это горный чай. Прошу прощения еще раз, я сейчас вернусь, — сказал он, ставя чашу на столик. Вскоре он принес еще одну чашу и поставил ее рядом с миссис Пи. — Опустите кончик своего хвоста в этот отвар, мадам, и вы сразу почувствуете облегчение. — Выпрямившись, Тенгшу посмотрел на гостей и вежливо сказал: — Добро пожаловать в мое дупло!
Совы вежливо покивали, хотя это подвесное сооружение нисколько не было похоже на дупло.
Корин вышел вперед, быстро моргнул и заговорил:
— Первым делом мы хотим вручить вам подарок из нашей части света, которая называется Пять царств. В одном из уголков нашего мира растет редчайший и очень ценный мох. Мы называем его «кроличьи ушки» за особую мягкость, сравнимую лишь с нежным пушком внутри кроличьих ушей. Надеемся, вам понравится наш подарок, — Корин выложил на стол сверток с мхом.
— Это прекраснейший подарок, о славные совы из Пяти царств! — глубоким голосом воскликнул мудрец. — Мягкость никогда не бывает лишней!
— За короткое время, проведенное в вашем царстве, — продолжал Корин, — мы успели увидеть много удивительного. Все здесь кажется нам новым и незнакомым, все настолько непохоже на нашу жизнь, что у нас возникло множество вопросов. Мы надеемся, вы не откажетесь удовлетворить наше любопытство. Скажите, почему вы называете это место дуплом? Ведь мы находимся не внутри дерева, а… на… — Корин огляделся по сторонам и смущенно пробормотал: — Ох, похоже, это еще один предмет, для которого у нас нет подходящего названия. У себя дома мы назвали бы его платформой или помостом. Мы обычно пьем чай на похожих площадках, расположенных в ветвях нашего Великого Древа.
— Вы правы, это действительно помост, и, как видите, мы здесь тоже пьем чай. Но настоящее имя этого сооружения — «помост для созерцания луны», тогда как с другой стороны дерева, откуда я смотрю на Гуаньджо-но, находится мой «помост для созерцания волн».