По крайней мере, он снова очутится на свежем воздухе, под открытым небом, как и положено свободной и одинокой собаке. Ничего, до сих пор он отлично о себе заботился, не пропадет и теперь!
Он вернулся на улицу. Теперь она показалась Счастливчику еще более пустынной, чем раньше, и он невольно ускорил шаг, перескакивая через груды мусора и камня, пока не выбрался на просторное открытое место. Может быть, здесь найдется что-нибудь полезное?
Счастливчик помнил, что это место еще недавно кипело жизнью и энергией, здесь было очень много Длиннолапых и их клеток-гремелок.
Клетки и теперь оказались на месте, только они больше не двигались, а Длиннолапых — ни злых, ни добрых — и вовсе не было видно. Часть клеток-гремелок валялись на боку — одна длиннющая клетка врезалась своим тупым рылом прямо в стену дома, засыпав все вокруг битым прозрачным камнем.
Счастливчик осторожно прошел по груде осколков, ощетинив загривок и высоко поднимая лапы. Здесь снова чувствовался запах Длиннолапых, только это был плохой запах. Такой же, как от Доброго Длиннолапого из Дома еды, когда он перестал жить. И тишина была нехорошая, давящая, нарушаемая только мерной капелью и журчанием воды.
Собака-Солнце сидела высоко над головой Счастливчика, в этот день она была особенно яркой и ослепительной, сияла себе с небес и разбрасывала по улицам черные тени от оставшихся домов. Каждый раз, когда Счастливчик проходил мимо такого озерца черной тьмы, он невольно вздрагивал и ускорял шаг, чтобы побыстрее выбраться на свет.
Так он шел и шел, постепенно пятна света становились все меньше, тени все длиннее, а боль в пустом животе — все несноснее.
«Может, зря я не пошел с Лапочкой?»
Нет! Нельзя так думать! Он был псом-одиночкой, и этим все сказано.
Счастливчик повернулся и решительно потрусил в незнакомый переулок. Это был его город! Здесь всегда будет для него еда и крыша! Даже если ему придется рыться в мусорных баках Домов еды или искать другие перевернутые пахучие коробки на дорогах, он готов это делать! Все равно вороны и крысы всего не съедят, на его долю что-нибудь да останется! Хватит скулить, он не кто-нибудь, а самостоятельный, независимый и храбрый пес-одиночка по имени Счастливчик!
Он не умрет с голоду.
Счастливчик остановился только, когда совсем выбился из сил. Переулок, по которому он брел, был разрушен гораздо меньше, чем остальная часть города, только огромная глубокая трещина пробегала прямо по его середине, и валялись два перевернутых мусорных бака. Пожалуй, если в них как следует порыться, то можно неплохо набить себе брюхо. Счастливчик подскочил к ближайшему баку — и оцепенел, вся шерсть у него на боках встала дыбом. Его остановил запах — резкий и сильный, слишком хорошо знакомый.
Враг!
Раздвинув губы в грозном рычании, он повел носом, чтобы определить, где скрывается мерзкая тварь. Прямо над головой у Счастливчика находились ступеньки, прикрепленные к стене, и какая-то невидимая сила потянула его обоняние, зрение и слух к этим железным скобкам. Счастливчик знал, что как раз в таких местах любят прятаться его враги, они сидят там тихо-тихо, притаившись, выжидая момент, чтобы прыгнуть на него, выставив свои острые когти.
Он угадал. Вот он, смертельный враг: взъерошенная полосатая шерсть, треугольные уши, в злобе прижатые к макушке, и блестящие, острые зубы! Враг издал низкое, угрожающее рычание, сменившееся страшным шипением, потом изогнулся дугой и приготовился к прыжку, напружинив мышцы.
Царапка!
Глава IV
Злые зеленые глаза уставились на Счастливчика сверху вниз. Шерсть у него на загривке встала дыбом, он с трудом подавил тугой комок тревоги в животе. Счастливчик знал, что царапка сразу почует запах его страха и малейшую тень неуверенности — но Счастливчик не боялся и не колебался.
Он оскалил клыки, вскинул голову и залился самым грозным лаем, на какой только был способен.
«Я тоже опасный, я тоже грозный, лучше не связывайся со мной, царапка…»
В ответ враг встал, растопырив негнущиеся лапы, выгнул спину и распушился так, что стал казаться вдвое крупнее самого себя. Затем он поднял одну лапу с выпущенными острыми когтями.
Счастливчик приказал себе не отворачиваться, свирепо уставился на врага и зарычал еще громче.
Царапка тоже не остался в долгу, он зашипел во всю мочь, да так, что забрызгал слюной нос Счастливчику. Миг спустя царапка спрыгнул с железной лестницы, и Счастливчику потребовалось все мужество, чтобы остаться на месте. Царапка ловко приземлился на искореженную клетку-гремелку и развернулся, с ненавистью глядя на своего врага.
И тут клетка ожила.
Дикий визг прорезал тишину, потом клетка принялась стонать, блеять и завывать, полыхая всеми своими глазищами — огромными рыжими и маленькими белыми. Враги приросли к месту, оцепенев от страха. Потом, не сговариваясь, кинулись наутек.
Паника гнала Счастливчика вперед, он забыл о боли в раненой лапе и бежал, пока не стал задыхаться. При этом он еще повизгивал на бегу, проклятая клетка-гремелка просто сводила его с ума своим воем! Свернув за угол, он понесся во всю прыть, чтобы только поскорее очутиться подальше от клеток и домов.
Внезапно путь ему преградил еще один царапка. На этот раз черный, как без-солнечница, и неподвижный, как дерево.
Но Счастливчик даже не подумал останавливаться. Царапка прижал уши и оскалил пасть. Счастливчик метнулся в сторону, обогнул его и зарычал, вздыбив загривок. Он уже понял, что эту битву нужно выиграть очень быстро. Высоко подпрыгнув, он бросился на врага, но оступился и покатился по земле, сцепившись с царапкой. Черный враг, воя от страха, замахал лапами и успел молниеносно оцарапать Счастливчику плечо.
Вскочив на лапы, Счастливчик увидел, как царапка со всех лап удирает по переулку. Видимо, он решил, что спастись бегством важнее, чем сохранить достоинство — что ж, Счастливчик был вполне с ним согласен. Как ни крути, его атака сработала, хоть и не совсем так, как ему бы хотелось. Некоторое время он постоял, тяжело дыша, на подгибающихся лапах среди полной тишины.
Клетка-гремелка перестала надрываться.
Разумеется, перестала! А чего он ждал? Рано или поздно они всегда замолкают.
Счастливчик начал успокаиваться, но когда улегся страх, его место заняли угрызения стыда. Какой позор! Счастливчик — пес-одиночка, уличный пес, городской пес — испугался воя клетки-гремелки! Какое счастье, что Старый Охотник этого не видел! Впрочем, Счастливчик быстро утешился.
«Ничего и не стыдно, совсем наоборот, это сработали инстинкты настоящего уличного бродяги!»
И в тот же миг недолгий стыд сменился гордостью. Счастливчик звонко тявкнул. Да, он по-прежнему герой — умный, осторожный, осмотрительный Счастливчик! И никакой Рык, ни большой, ни маленький, не заставит его поджать хвост.
Вскоре его мышцы перестали дрожать, тело расслабилось. Счастливчик снова побежал по переулку, ведшему куда-то прочь от некогда переполненного центра города, что было как нельзя кстати. Счастливчик сам решил уйти подальше от центра, что хочет — то и делает, он сам себе хозяин!
По пути он с любопытством крутил головой, разглядывая места, где когда-то жили Длиннолапые. На окраинах города все выглядело немного лучше, чем в центре. Разрушений здесь было меньше, многие дома стояли целые и невредимые.
Наконец, он остановился, описал круг и огляделся по сторонам.
Он стоял на тихой улочке, где когда-то жили и спали Длиннолапые. Сытые, ленивые Длиннолапые. Они жили не в каменных клетках, взгроможденных друг на друга в высокие башни, а в аккуратных маленьких домиках, стоящих посреди чистеньких садиков, источавших соблазнительные запахи. А самым соблазнительным был запах…
Счастливчик открыл пасть, насторожил уши и втянул в себя воздух. Запах — слабый, но вполне различимый — наполнил его пасть слюной и вызвал целую бурю в животе. Еда!
Не раздумывая, Счастливчик бросился к источнику запаха. Мясо! Мясо, которое готовится в огненных коробках Длиннолапых! Невидимое пламя превращает красное сырое мясо в коричневое, которое пахнет так сильно, так соблазнительно, так упоительно, так…
Какая-то птица с шумом взлетела с дерева, хлопая черными крыльями. Счастливчик замер. Так не пойдет, нужно успокоиться. Нельзя допустить, чтобы голод сделал его безрассудным. Счастливчик на собственном опыте знал, что далеко не каждый Длиннолапый ведет себя дружелюбно, когда дело доходит до еды. Среди Длиннолапых встречались жадины, которые не хотели делиться и защищали свою пищу с яростью, с какой Мать-собака защищает своих щенят.
Но, разумеется, сдаваться тоже не следовало. Просто нужно было действовать более осторожно. Счастливчик медленно пошел вперед, шерсть у него встала дыбом от вожделения. Он уже чувствовал во рту вкус мяса, уже воображал, как оно заполняет его голодное брюхо — теплое, сочное, умиротворяющее. Уже сейчас! Совсем скоро!
Он остановился в тени невысокого дерева, вывалил язык, разинул пасть в широкой добродушной улыбке и быстро-быстро застучал хвостом по земле.
Он был у цели: прямо перед ним стоял старенький деревянный дом, со всех сторон окруженный разросшейся травой и ветвями кустарников. И даже Длиннолапый был на месте: красивый, упитанный, с большим животом, выпиравшим из-под яркой верхней шкуры.
Но вот незадача: рядом с Длиннолапым сидела такая же сытая и упитанная собака-злюка.
Хозяин и его собака дремали в теньке, Длиннолапый растянулся на невысоком помосте рядом с огненной коробкой, а собака-злюка валялась у его ног. У Счастливчика был большой опыт схваток за еду, поэтому он хорошо знал этот тип собак. Они были не крупные, но с широкой грудью, тяжелой челюстью, кривыми крепкими лапами и, чаще всего, ужасно раздражительные.
Но, может быть, эта собака не такая уж злюка и окажется не прочь поделиться?
Счастливчик помедлил, потом робко и вежливо тявкнул. Запах еды сводил с ума, но все-таки…
Почему этот Длиннолапый и его собака лежат тут? Разве не все Длиннолапые покинули город или умерли, как его добрый друг из Дома еды? Почему этот Длиннолапый остался? Почему он так безмятежно дремлет под Собакой-солнцем, словно не знает о Большом Рыке?
А может быть, этот Диннолапый умер, и его собака-злюка тоже умерла?
Счастливчик недоверчиво повел носом. Вроде, смертью не пахнет… Хотя, сильный аромат жареного мяса мог заглушить этот запах.
Он сделал робкий шажок вперед, потом еще один, и еще. Хвост его взлетел вверх, голодная слюна полилась из пасти. Счастливчик нервно облизнул губы. Длиннолапый и его собака не шевелились.
Надо рискнуть. Счастливчик подобрался так близко к огненной коробке, что видел кусок шипящего мяса. Совсем рядом, и угол хороший, нужно только…
Он прыгнул.
В тот же миг Длиннолапый открыл глаза, вскочил и схватил в лапу палку. Он орал так, что у Счастливчика зазвенело в ушах. Проклятая собака-злюка тоже проснулась и, заливаясь отрывистым лаем, приняла боевую стойку, напружинив свои короткие лапы.
— УБИРАЙСЯ! ЭТО МОЕ! ХОЧЕШЬ СО МНОЙ СРАЗИТЬСЯ? СРАЗИСЬ СО МНОЙ ИЛИ БЕГИ! ЭТО МОЕ! МОЕ!
Счастливчик не мог тягаться с палкой Длиннолапого, не говоря уже о страшных челюстях собаки-злюки. Поджав хвост, он бросился прочь из сада, слепой ужас на время заглушил муки голода.
Перепрыгнув через полуразрушенную стену, он помчался по плотно утоптанной земляной дороге. Он был уверен, что собака-злюка гонится за ним, но не смел обернуться. Если злюка его поймает, он погиб. Его лапы разъезжались на неровной земле, он спотыкался о камни и несколько раз едва не упал. Он задыхался, сердце у него бешено колотилось, страх грыз изнутри, но Счастливчик все бежал и бежал по дороге, которой, похоже, не было конца.
А потом все кончилось.
Прямо перед ним разверзлась тьма. Счастливчик машинально перенес тяжесть тела на бок, собрался с силами и остановился, так что его занесло в сторону, и его задние лапы больно заскребли по твердой земле.
Он зацепился когтями за торчащий из земли камень и упал, его хвост закачался над черной бездной, все тело болело от напряжения. Каждый удар сердца отдавался болью в раненой лапе, наверное, царапина снова раскрылась.
Счастливчик повернул голову. Он лежал на боку на самом краю огромной черной дыры. Встав на ноги, он опустил голову и как следует обнюхал трещину в дороге. Шириной она была больше его роста, а дно скрывалось в густой темноте.
Распушившись, он попятился назад, как следует отряхнулся и только после этого решился посмотреть еще раз. Может, там, на дне, сидит Собака-Земля и поджидает его, как она когда-то ждала быстроногого Молнию? Вдруг она сейчас как выскочит из темноты и как утащит его к себе на глубину? Счастливчик уже решил не заглядывать вниз, но потом немного подумал и понял, что Собака-Земля ни за что не допустила бы такого Большого Рыка. Зачем бы она стала разрушать свой собственный дом? Нет, Собака-Земля, наверное, тоже боится Рыка.
Весь дрожа, Счастливчик робко приблизился к бездне и замер, прислушиваясь. Внизу все было тихо, оттуда не доносилось ни воя, ни зловещего рычания. Тогда Счастливчик стал расхаживать туда-сюда вдоль края провала, набираясь храбрости.
Он должен был как-то перебраться на другую сторону. Счастливчик прошел сначала в одну сторону, потом в другую. Паника вновь начала подниматься в его груди. Провал выглядел бесконечным. Он тянулся через сады во все стороны, насколько хватало глаз. Даже какой-то дом Длиннолапого провалился туда целиком, так что пустые комнаты оказались под открытым небом. Потеряв голову, Счастливчик забегал туда-сюда, громко скуля и взвизгивая от отчаяния.
Идти дальше он побоялся: там росли густые деревья, скрывавшие трещину, но, насколько мог видеть Счастливчик, она продолжалась и дальше, и даже становилась еще шире. Нет, лучше не рисковать. Уличные псы слишком умны, чтобы делать глупости!
И тут откуда-то неподалеку донесся противный голос собаки-злюки:
— Опять ты? Вор! Похититель еды! Я тебя проучу! Только попробуй вернуться, я тебя разорву!
Счастливчик замер, наклонив уши в сторону злого лая. Слава Небесным Собакам, его новый враг любил потрепать языком, если бы он хотел поймать Счастливчика, то уже давно бы это сделал. Тем не менее собака-злюка оставалась серьезным противником и явно вознамерилась рассчитаться с ним за попытку кражи.
Получается, выхода у Счастливчика не было. Встряхнув головой, он побежал в ту сторону, откуда пришел. С каждым шагом лай собаки-злюки становился все громче, но Счастливчик старался не обращать на это внимания. Он должен был как можно лучше разбежаться, ибо только так у него появлялся хоть какой-то шанс перепрыгнуть через провал.
Что ж, оставалось надеяться, что его не зря назвали Счастливчиком.
Он снова повернулся носом к провалу и побежал. Быстрее, еще быстрее, совсем быстро; его лапы дробно стучали по земле, в глазах мелькало. Когда перед ним разверзлась черная бездна, Счастливчик оттолкнулся от края и прыгнул. Вот и все, теперь под его брюхом не было ничего, кроме смерти и черноты…
Собака-Земля приготовилась проглотить его…
Он с силой ударился о землю. Упал, перекувыркнулся и покатился, радуясь боли в раненой лапе и ушибленных костях. Жив!
Он долго лежал неподвижно, его бока тяжело вздымались, глаза были закрыты, облегчение растеклось по всему телу, стучало в ушах. Коротышке собаке-злюке ни за что в жизни не перепрыгнуть через провал на своих коротеньких ножках, пусть даже не пытается!
Он был жив!
Он был цел, он был спасен.
Но при этом по-прежнему умирал от голода.
Острые клыки голода снова принялись терзать живот Счастливчика, боль была такая, словно жадный Длиннолапый все-таки отлупил его своей палкой.
Несчастный, измученный, он уронил голову на лапы и тоненько заскулил от жалости к себе. Он был один. Совсем-совсем один, беспомощный, всеми покинутый, до смерти напуганный.
Может быть, надо было пойти с Лапочкой…
И что дальше? Сейчас они бы вдвоем умирали от голода, только и всего. И ему надо было бы думать о том, как наполнить два пустых брюха, а не одно! Нет уж, о себе самом заботиться легче. У него это всегда получалось, не пропадет он и теперь.