– Да. А что?
– Да так,. – Света подбирала более мягкие слова, – очень уж… заурядно, что ли…
– А я и есть заурядная, – улыбнулась Ира – Пошли?
Дверь им открыл Жэка. Он широко улыбнулся и жестом, пригласил их войти.
А я уже боялся, что вы не придете, – сказал он. – Опаздываете!
Он не знал, что Света заставила Иру полчаса ходить вокруг их дома, чтобы только опоздать.
«Так принято, – говорила она.– Надо заставлять людей себя ждать, иначе ценить не будут».
Сама Ира очень не любила опаздывать, потому что вообще не любила привлекать к себе излишнее внимание. Но перечитать Свете не хотела, потому что все равно никогда не могла ее переспорить.
– Это моя подруга Ирина, – сказала Света. – А это – Евгений.
– Жэка, – поправил ее хозяин. – Я настаиваю.
Извините, но мы начали без вас.
Они прошли в дальнюю комнату, окутанную полумраком. В углу горел огромный светильник в виде глобуса. Континенты и страны на нем светились разными цветами и были такими объемными, что их так и хотелось потрогать. В центре комнаты за низким и длинным стеклянным столиком, на котором стояли бутылки с яркими этикетками и тарелки с закусками, сидели Егор и Алена. Развалившись на диване, они смотрели кассету с самыми новыми клипами и курили.
«Где же Макс? – подумала Ира, оглядывая комнату. – Наверное, не придет».
И от этой мысли ей почему-то стало грустно.
– Привет, – сказал Егор и помахал им рукой в которой была зажата сигарета, – не прошло и полгода!
Он обрадовался, что пришел кто-то новый, потому что ему было смертельно скучно.
– Привет. – Света присела с ним рядом на краешек дивана. – Что смотрите?
– Да так, – лениво отозвался Егор, – всякую ерунду.
– Это не ерунда, а мировые хиты, – поправила его Алена.
– Вот я и говорю: ерунда, – не глядя на нее, сказал Егор. Вдруг он заметил Иру и удивленно вскинул брови: – Дмитриева? Надо же! Я и представить не мог, что когда-нибудь окажусь с тобой в одной компании.
По его интонации трудно было понять – он действительно рад или, как всегда, издевается. Ира почувствовала, что краснеет, и мысленно поблагодарила царящий в комнате полумрак. Она осторожно села в кожаное офисное кресло, придвинутое к столику, и уставил ась в экран.
– А где твой брат? – спросила Света у Жэки. Он здесь?
– Да, у себя в комнате, сейчас придет, – сказал Жэка, расставляя перед гостями хрустальные рюмки. – Нужно срочно выпить. Во-первых, за знакомство, а во-вторых, за встречу.
– Оригинальный тост, – заметил Егор, стряхивая пепел, и усмехнулся.
– Кому не нравится – может не пить, – миролюбиво сказал Жэка. – Но я бы на твоем месте не отказывался – настоящий шоколадный ликер. – И с этими словами он разлил по рюмкам вязкий напиток. – Ну, будем, – сказал Жэка, и все стали чокаться. – Только пейте медленно, чтобы почувствовать вкус.
Егор недовольно посмотрел на него и выпил залпом, а Ира послушалась и стала пить маленькими глотками, согревая ликер в ладони. Она любила шоколад, и потому напиток показался ей необыкновенно вкусным. Такой можно держать во рту сколько угодно, и совсем не противно, как от другого спиртного.
– Добрый вечер, – услышала она за спиной. Ира оглянулась и увидела Макса с трубкой в руке.
Он был совсем не похож на своего старшего брата гораздо выше, стройнее. У него были светлые, аккуратно постриженные волосы, расчесанные на прямой пробор, и правильные, тонкие черты лица. Зеленые глаза смотрели спокойно и отстраненно. На нем был белый пиджак и черный, отливающий серебром галстук.
«Вот бы его нарисовать», – подумала Ира. Его тонкие пальцы, большие глаза, разворот плеч – все это так и просилось на лист бумаги.
– А вот и мой братец, – обрадовался Жэка. Мы тебя заждались.
Макс как будто не услышал этих слов. Он прошел и сел рядом с Ирой, на табурет около ее ног. Она почувствовала аромат его дымящейся трубки совсем близко, и у нее даже немного закружилась голова.
– Света… Ира… – представил их Жэка.
Ира смотрела на Макса во все глаза.
«Он не похож на своего брата, – подумала она. Он вообще ни на кого не похож».
И действительно, Макс был человеком из другого мира. В отличие от того же Егора, не гримасничал, его лицо всегда сохраняло спокойствие; Он двигался плавно, с кошачьей мягкостью, был одет изысканно и аккуратно, к тому же курил трубку.
«Как Шерлок Холмс», – подумала Ира.
Так они сидели еще долго, глядя в экран и перебрасываясь ничего не значащими фразами. Ира потеряла счет времени, а когда, взглянула на часы, ей показалось, что кто-то, как злые сестры в сказке о Золушке, перевел стрелки – толстая стояла на одиннадцати, а тонкая – на четырех.
– Это что же – двадцать минут двенадцатого? в ужасе воскликнула она, Ира впервые заговорила за .этот вечер, и все засмеялись. А Макс посмотрел на свои наручные часы с подсветкой и сказал:
– Да. А что?
– Уже так поздно? – все еще не веря, переспросила Ира. – Можно от вас позвонить домой?
Егор с Аленой недоуменно переглянулись, а Света сказала:
– Ты что, маленькая, что ли? Разве родители не знают, что ты пошла со мной?
– Знают, – подтвердила Ира. – Но они будут волноваться. Вернее, уже волнуются.
–, Ничего, – спокойно сказал Егор, – поволнуются и перестанут. Воспитывать их надо. Пусть привыкают.
И тут же заговорили о другом. А Ира сидела как на иголках и не знала, что делать. Встать и позвонить ей было неудобно, потому что все начнут над ней опять смеяться. К тому же звони не звони – дома все равно будут ругать.
Света; пойдем домой, – шепнула она подруге. Ну, пожалуйста.
– Ага, – с готовностью кивнула Света. – Сейчас, только докурю.
– Света, пойдем, – взмолилась Ира, когда сигарета была докурена, – Мне одной страшно.
– Угу, согласилась Света, – Сейчас, только досмотрим этот клип.
А потом была еще сигарета и еще клип, потом Света смеялась над анекдотом, рассказанным Жэкой, потом ей захотелось выпить минеральной воды…
Когда они наконец оказались на улице, Жэка предложил их подвезти.
– Спасибо, мне дворами быстрее, – сказала Ира и постаралась улыбнуться. – Я побегу.
Просто ей хотелось остаться одной и подумать о том, что сказать дома.
«И как это получилось? – недоумевала Ира. Казалось, только что пришли, и вот уже двенадцатый час… Не понимаю. – Она старалась не смотреть на часы, потому что прекрасно знала: на них уже часа два и ничего нельзя исправить. – Может, вообще не ходить домой? – подумала она, и эта мысль показалась ей приятной и легкой. – Тогда и ругать не будут».
Она долго не могла попасть ключом в замочную скважину, потому что ее руки дрожали, но дверь распахнулась сама.
4
Вернее, не сама – ее широко распахнул папа.
Мама тоже стояла рядом, и ее лицо не предвещало ничего хорошего.
«Никакой радости от встречи с дочерью», – подумала Ира, но вслух этого говорить не стала, потому что родителям было явно не до шуток.
– И могу я узнать, – стараясь сдерживать бешенство, заговорил папа, – где ты пропадала?
– Нигде, – ответила Ира, не глядя им в глаза. Она чувствовала себя жутко, смертельно виноватой и оттого грубила. – Где надо, там и пропадала.
На какую-то секунду ей показалось, что папа ее сейчас ударит, но он только махнул рукой и ушел в дальнюю комнату, хлопнув дверью.
– Ира, где ты была? – спросила мама. – Мы звонили Ане, она тоже волнуется.
– А зря, – сказала Ира. – Я была со Светой. Мы с ней в гости ходили.
– В гости? – повысила голос мама. – Да ты знаешь, который час? Где это видано, чтобы ходить по гостям до поздней ночи?
Ира села на корточки и стала расшнуровывать ботинки.
«Труднее ругать человека, который сидит на корточках», – подумала она. И правда, мама перестала кричать и горько сказала:
– И неужели в этих гостях не было телефона? Ты представляешь, что с нами было? Папа, конечно же, во всем обвинил меня. Сказал, что это я тебя неправильно воспитала.
Мама опустилась на табуретку, стоявшую в коридоре, и стала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Она была такой растерянной и маленькой, что Ире захотелось обнять ее и сказать, что она больше никогда так не поступит. Но слова остались невысказанными, Ира только буркнула: «Извини» – и заперлась в ванной.
Она включила воду и, усевшись на стиральную машину, стала разглядывать себя в зеркало. Карие глаза в обрамлении густых ресниц, изогнутые дугой брови – вот, пожалуй, и все, чем она могла гордиться. Ира расчесала свои темно-русые волосы до плеч и распушила короткую челку.
«То ли дело Алена, – подумала она. – Или Света… Правда, Алена слишком ярко красится, но ее даже это не портит».
Ира умыла лицо и вытерла его полотенцем так, что раскраснелись щеки. Она подумала о Максе и грустно улыбнулась.
«Наверное, я могла бы его полюбить. Точно могла бы… Но разве он когда-нибудь обратит внимание на такую, как я?»
Ира вспомнила Кахобера Ивановича, и ей стало стыдно, что она так легко может думать о ком-то другом.
– Я же люблю Кахобера, – сказала она вслух. – Всегда буду любить.
И от этих слов ей стало гораздо спокойнее. Она свыклась с тем, что ее любовь к Кахоберу безответна, но мысли о нем все равно были приятными и уютными. А теперь Ире стало страшно, что другой безнадежной любви она просто не вынесет.
– Разве кто-нибудь может сравниться с Кахобером? Она попыталась представить себе его дорогое, широкое, всегда улыбающееся лицо, но это не очень получалось – черты Кахобера расплывались, а вместо его лучистых карих глаз она видела другие – спокойные, зеленые, как трава.
Родители уже спали, и свет везде был погашен. Ира на ощупь добралась до своей постели, которую мама заботливо разобрала, и свернулась калачиком под одеялом.
«Меня в эту компанию больше не позовут, – решила Ира .. – Зачем я им нужна? За весь вечер и двух слов не сказала… Меня туда не позовут, и я никогда больше не увижу ни Жэку, ни Макса. Но так даже лучше».
Ира тяжело вздохнула, немного повертелась и провалилась в глубокий сон.
А ночью ей приснилось, что она снова в гостях у братьев Орловых и что она случайно опрокинула огромный светильник в виде глобуса, который разбился на тысячу разноцветных осколков. Во сне Ира пыталась собрать распавшиеся континенты, но только исколола все руки. К тому же ей мешала Алена, которая суетилась вокруг нее и причитала: «Это плохая примета! Это совершенно бесперспективно!»
5
Утром следующего дня с Ирой никто не разговаривал – ни мама, ни папа. Они завтракали на кухне в полной тишине, пока папа не включил радио. Всем было неуютно от этого молчания, и никто не слышал новостей и прогноза погоды. Ире даже показалось, что ее разлюбили – такими чужими и суровыми были лица родителей. Она быстро проглотила свою овсяную кашу и встала из-за стола, потому что надо было спешить в школу.
– Не будешь пить чай? – спросила ее мама. Ира в нерешительности застыла на месте. – Выпей, а то на улице холодно.
Спасибо, – сказала Ира, – не успеваю.
И она вышла с кухни.
– И чем только мы это заслужили, – услышала она тихий мамин голос, но папа ей ничего не ответил.– Наверное, он просто пожал плечами – так всегда делают папы, когда дети их разочаровывают.
Ира шла в школу, глядя себе под ноги. На снегу было много разных следов – человеческих, собачьих и голубиных. Следы пересекались и вели во все стороны света, и Ире было странно думать о том, что эти люди, голуби и собаки, может быть, никогда не встретятся, а их следы – вот они, совсем рядом.
– Добрый день, – услышала она. – Нам по пути? Ира оглянулась и увидела Макса. На нем было длинное черное пальто и белоснежный шарф, и, хотя шел снег, голова его была непокрыта.
– По пути? – от растерянности она всегда повторяла последние слова. – Это ты?
– Я, – сказал Макс, – а кто же еще? Ты учишься в одном классе со Светой?
– Да, – ответила Ира, а про себя подумала: «Он в нее влюбился, сразу видно».
– А я – в одиннадцатом, вместе с Егором. Я и раньше здесь учился, пока не уехал. Ты меня не помнишь?
Ира не помнила Макса. Два года назад – это время казалось ей очень далеким. К тому же он был старшеклассником, а на них Ира тогда и смотреть-то опасалась.
– Да, помню, – сказала она, чтобы его не обидеть. – Конечно, помню.
– А я, честно говоря, тебя не помню, – признался Макс. – Ты ведь тогда была совсем маленькой.
«Ну вот, и он намекает на мой рост, – с усталой обреченностью подумала Ира. – Вечно так…»
У Макса были такие широкие шаги, что Ире приходилось чуть ли не бежать за ним следом.
– Хорошо вчера посидели, – сказал он. – Тебе понравилось?
– Да, – закивала Ира. – Понравилось.
Она не стала рассказывать ему о том, как ее встретили дома. Пускай не думает, что она маменькина дочка.
– Надо как-нибудь повторить, – сказал Макс и заглянул ей в лицо. – Ты не против?
«Против? – захотелось крикнуть Ире. – Да я и думать об этом не смела! Да я просто счастлива!»
Она заулыбалась и доверчиво взглянула на Макса.
– Хорошо бы, – сказала она.
Он остановился, поправил сбившийся шарф, и они пошли дальше.
– Тогда, может быть, встретимся после уроков и что-нибудь придумаем, – сказал Макс, когда они приближались к школе.
– Ты Свете тоже скажи, ладно?
– Скажу, – ответила Ира и сразу погрустнела. «Он в нее влюбился. Это точно, – подумала она. И я его понимаю».
Во время школьных занятий Ира даже не заметила, какой идет урок. Ей было безразлично – химия, физика или биология, потому что на всех уроках она рисовала. Но теперь ей стало скучно рисовать одного Кахобера, и на белых листах появлялись реки, горы, озера, сливающиеся с небом, и юноша, черты которого смутно напоминали Макса.
«Просто у него лицо такое, – оправдывалась она перед собой, – запоминающееся. Так и просится на карандаш».
На перемене к ней подошла Аня и осуждающе покачала головой. Конечно же, Ира сразу поняла, в чем дело, но все равно спросила:
– Ты чего такая?
– Ира, – с упреком в голосе заговорила Аня, – мне вчера звонила твоя мама, тебя искала…
– Ну, а ты что?
– А что я могла сказать? Сказала: понятия не имею, где ты. Она мне в десять звонила, и в одиннадцать…
– Надо спрятать от нее телефонную книжку, недовольно сказала Ира. – Названивает всем подряд, только меня позорит.
– Ира! Я же – это не все подряд. И потом, она очень волновалась, а я ничем не могла ее утешить.
– Подумаешь, – сказала Ира и почувствовала, что быть жестокой очень легко, – раз в жизни пошла в гости, и сразу трагедия!
Аня печально посмотрела на нее и вздохнула.
– Где ты была? Неужели нельзя было позвонить? Ира раздраженно махнула рукой, как будто хотела отмахнуться от стаи назойливых мух.
– Ну вот, заладили одно и то же, позвони да позвони. Не до того мне было, понятно?
– Понятно, – ответила Аня и отошла в сторону. Сначала Ира хотела окликнуть ее или броситься следом, а потом подумала и осталась на месте.
«Ну и что, – сказала она сама себе, – пусть идет. Кто она такая, чтобы читать мне нотации? Сама-то все дни напролет про водит со своим драгоценным Волковым, ей до меня и дела нет…»
Ира была очень обижена на Аню за то, что та ее совсем забросила. Нет, конечно, они разговаривали по, телефону, иногда куда-нибудь ходили, но разве этого достаточно? Когда в жизни Ани появился Ваня Волков, от прежней дружбы не осталось и следа, это и понятно. В сердце у каждого есть место для многих людей, но только один из них может быть главным. Раньше подруги делились друг с другом мыслями, чувствами или впечатлениями от фильмов и книг, а теперь у Ани было с кем делиться – и это была не Ира. С ней она тоже секретничала, но больше по привычке. Ира чувствовала, что стала навсегда второй, и это было обидно.
К Ире подошел Егор и, улыбаясь как старой знакомой, сказал:
– У нас с Максом созрела идея: давай смоемся отсюда, а?