– Ну да, очень веселая, – немного неуверенно ответил Тоби. – Я, правда, не помню, как ее зовут.
– А тебя как зовут?
– Меня… я…
«Мне нельзя разговаривать с чужаками», – вспомнил Тоби предостережения матери. Ему вдруг стало страшно. Каждый волосок его шкуры встал дыбом. И тут из-за камня выскочили еще четыре волка. Его окружили, и прежде чем медвежонок смог закричать, один из них сжал зубами его морду и поднял над землей.
– Считай это новой игрой, дорогуша, – ехидно прошептала Фретта ему на ухо. Медвежонок почувствовал ее зловонное горячее дыхание.
* * *
– Моя мама очень рассердится. Очень-очень рассердится! – закричал медвежонок, когда волки наконец бросили его на землю и освободили мордочку. Но он и сам понимал, что угрожать бессмысленно, потому что мать с братом далеко и не смогут прийти ему на помощь. «Им останется только плакать обо мне», – подумал он с тоской.
Сначала в его жизни была только одна одноглазая волчица. Она казалась такой веселой, и Тоби помнил, как они с братом Барни радовались, играя с ней на берегу реки. Та волчица была моложе и гораздо приятнее. А эта казалась веселой только сначала, а потом вдруг разозлилась. Потом выскочили еще четыре волка. Они пребольно укусили его, и он почувствовал, как земля ускользает из-под лап.
– Ладно, Блиден, хватит кусать его! – приказала Фретта. – Нам нельзя его калечить.
– Она вам голову оторвет! – верещал Тоби. – Гризли легко отрывают головы. Вырвет ваши сердца и съест! Нет, не съест. Просто растопчет! Она не ест сердца таких недостойных животных!
Тоби был умным медвежонком, и он гордился тем, что употребил слово «недостойных». Он ужасно боялся, но не мог замолчать. Иногда мама его ругала за то, что он все время болтает. Барни – тот был задумчивым молчуном. Тоби тоже много думал о разном, но при этом от него было гораздо больше шума. Как их спросить? «Кто-нибудь любезно скажет мне, что тут происходит?» Вряд ли в разговоре с такими гадкими волками подходит слово «любезно».
Тут неожиданно на волков налетела какая-то птица – сова или филин, – выпустив когти и кружа над их головами. Двое волков подпрыгнули в попытке ее поймать, но она ловко увернулась. Волчица подобрала Тоби и поспешила скрыться.
Теперь его несли, взяв зубами за загривок. Медвежонок болтался, едва задевая задними лапками землю. Он не видел волка, который его нес, но остальные бежали по сторонам, и их было хорошо видно. «Я всего лишь хотел поиграть», – подумал медвежонок и тут заметил капли крови.
– Эй, у меня кровь! Вы прокусили меня до крови!
– Заткнись! Заткните ему рот наконец. И так нелегко бежать против ветра, а тут еще он скулит.
Волчица снова сжала зубами его морду. От страха все у него в глазах почернело. Они больше и сильнее, но ему нужно обязательно дать отпор. Если он не может пересилить их, то можно задеть словами. Тоби попытался освободить морду и закричал:
– За вами прибежит не только моя мама! За вами погонятся все медведи из страны Далеко-Далеко!
– Вот именно! – усмехнулся один из волков.
Странно, но его слова только рассмешили их. Тоби зарычал.
– Вы думаете, это смешно. Вот увидите, это не смешно, куски навоза!
* * *
С каждой минутой Тоби становилось все страшнее и страшнее. Он смотрел, как солнце заходит за горизонт, и в животе у него сжималось от дурных предчувствий, а еще от того что они резко спустились в глубокий овраг. Овраг неожиданно закончился большой ямой с крутыми стенами. Несший медвежонка волк опустил его посреди ямы и вместе с остальными скрылся за каменными стенами. Через некоторое время волки появились на насыпи, окружавшей яму. Там они стояли, словно ожидая что-то. «Что происходит?» – подумал Тоби, и вдруг из расщелины в стене ямы вышел странный волк, из пасти которого капали густые струйки слюны.
«Урскадамус! Волк с пенной пастью! Они принесли меня к волку с пенной пастью!»
Тоби понял, что все потеряно. Он сойдет с ума и умрет самой ужасной смертью, которая наступит только через несколько дней. Сначала окаменеют его мышцы и закатятся глаза, потом он станет горячим и с него потечет пот ручьями. Он знал про такую болезнь. Медведицы-гризли строго-настрого запрещали своим медвежатам подходить к животному с пенной пастью, что бы ни случилось. Даже если это больное животное – медведь, даже если это собственная мать – она все равно не узнает его и попытается напасть в своем безумии. Это был один из первых уроков выживания в полном опасностей мире. Что же ему делать? Что вообще можно делать в таком случае?
– Добро пожаловать в Яму! – крикнул один из похитителей.
– Зактнись, Донайдх! – одернул его самый крупный волк, по всей видимости, их предводитель, по морде которого проходил косой шрам, придававший ему весьма свирепый вид. – Я здесь говорю.
Волк со шрамом повернулся к Тоби и сказал угрожающим тоном:
– Так как тебя зовут, малыш?
«Малыш?» Так до сих пор называла его только мама. Тоби едва не вырвало, но он продолжал молчать. Волк со шрамом сделал шаг ближе. В голосе его послышались еще более угрожающие нотки.
– Как тебя зовут?
– Если он не скажет нам свое имя, как мы…
Волк со шрамом резко обернулся и укусил Донайдха за ляжку.
– Молчать!
Но было уже поздно. Донайдх подал Тоби идею.
– Спрашиваю в последний раз, как тебя зовут?
– Никак, – едва слышно ответил Тоби.
К волку со шрамом осторожно подошла волчица.
– Мне кажется, нужно как-нибудь его назвать. У Старого Кагса в голове, конечно, многое не задерживается, но ты же знаешь, что он помешан на именах.
– Придумаем что-нибудь, да и дело с концом, – предложил серый волк.
– Но он медвежонок, а не волчонок. Вдруг Кагса это собьет с толку?
«Они бросают в эту яму еще и волчат! Что же это за волки такие?» Мама говорила ему, что волки Кольца – лучшие во всей стране Далеко-Далеко. Они делятся добычей с медведями, уважают друг друга и живут в мире. Волки Кольца – самые мудрые волки на свете, и как раз поэтому его мама решила жить рядом с Кольцом. Но эти волки плохие!
Тоби смотрел, как волки о чем-то совещаются между собой, переводя взгляд с него на волка с пенной пастью. Тоби каким-то образом расстроил их планы, не сообщив своего имени. Казалось бы, пустяк, но он решил во что бы то ни стало молчать и дальше. Мама всегда повторяла ему, что молчание лучше болтовни, и вот он, наконец-то, усвоил и этот урок. Переменившийся ветер доносил до него обрывки фраз, и он слегка склонил голову, чтобы прислушаться. Наверное, Великий Урсус смотрит с неба и заботится о нем.
– Но если мы не знаем его имени, то как пустить слух о том, что волки Кольца украли медвежонка?
«Дураки!» – подумал Тоби. Мама же сразу заметит, что он пропал. Неужели эти волки настолько глупы, что не понимают, что медведица разозлится не на шутку, заметив его отсутствие?
– Давайте придумаем имя. Допустим, Иан.
– Иан – это волчье имя! – огрызнулся волк со шрамом.
– Но мы не знаем медвежьих имен, – сказала волчица.
– Тогда спроси его, Фретта. Просто скажи: «Ну ладно, придумай какое-нибудь имя, чтобы мы так тебя называли».
– Хорошо, я попробую.
Маленький умишко Тоби заработал изо всех сил.
– Эй, ты… – Фретта одернулась. – То есть послушай, малыш.
Никогда это ласковое слово не произносилось таким неестественным тоном. В нем не было ни единой ласковой нотки.
– Малыш, – продолжила Фретта. – Наверное, не говорить своего имени – это какой-нибудь древний медвежий обычай.
«Замечательно!» – подумал Тоби. Эта глупая волчица подала ему еще одну блестящую идею. Он кивнул.
– Не скажешь почему?
Он склонил голову вбок, будто размышляя над смыслом древнего обычая.
– Это принесет несчастье.
– Кому? Тебе или мне?
Медвежонок пожал плечами, словно ему было все равно. «Молчание лучше болтовни», – подумал он.
– Ну ладно. Нам все равно как-нибудь нужно тебя называть. Не хочешь выбрать имя?
Он посмотрел на волчицу непонимающим взглядом.
– Скажи какое-нибудь медвежье имя.
«Медвежье имя!» Тоби на мгновение действительно задумался. Он понимал, что нужно этим воспользоваться. Что, если он скажет какое-нибудь не подходящее для медведя имя? Тоби нравились разные слова, нравилось играть ими и складывать из них новые. Они с братом Берни часто развлекались подобным образом. У него, конечно, получалось лучше, чем у Берни. И откуда этим глупым волкам знать, какое имя медвежье, а какое нет? «Иш… иш…», – перебирал он в памяти. Действительно, звучит смешно. Нужно еще какой-нибудь смешной слог. Или «чудной» – это словечко куда забавнее, чем «странный» или «чужой». Чудной… чудной… «чудд».
– Послушайте, – вмешался волк со шрамом. – Я не собираюсь тратить целый день на игры с именами. Поход и так затянулся на полдня дольше, чем мы рассчитывали. Как только мать обнаружит пропажу и впадет в ярость, пойдут слухи. Нам нужно подготовиться…
Но тут Тоби прервал речь Дунбара.
– Называйте меня Ишчудд.
В наступившем молчании отчетливо прозвучало клацанье, с каким Дунбар захлопнул свою пасть. Волки выглядели изумленными. «Что же я сказал?» – пронеслось в голове у Тоби.
– «Ишчудд!» – в глазах Фретты засверкали злобные огоньки. – Звучит очень… э-э-э… по-волчьи. На древнем волчьем языке.
– Правда? – широко раскрыл глаза Тоби. Он выпалил это слово случайно, но можно было этим воспользоваться. Было видно, что Фретта чем-то раздосадована. – И что же это означает по-волчьи?
– Не могу сказать.
Она вся напряглась и подалась назад, как будто чего-то испугавшись.
– Наверное, приносит несчастье, – тихо добавил Тоби.
Фретта осторожно отошла от края ямы. Медвежонок внимательно наблюдал за ней и за тремя другими волками. Волосы у них на загривках встали дыбом, уши прижались к голове, в глазах затаился страх. «Что же я наделал? – думал Тоби. – Как мне выбраться отсюда? Отпустят ли они меня?»
В это же мгновение пошел снег. Волки посмотрели на небо.
– Плохо дело, – сказал один из них. – Помните, о чем предупреждала Эдме?
– Она просто дура, – прорычал вожак.
– Но это же очень странно, милорд, – сказала Фретта. – В Праздник Крови и Шипов тоже шел снег. Посмотрите, он идет, несмотря на то что ярко светит солнце.
Она помолчала и добавила тише:
– Погода стала совсем кэг-мэг. А еще и этот медвежонок, назвавший себя именем «Ишчудд».
Она украдкой бросила взгляд на волка с пенной пастью, который слегка раскачивался на ногах, стоя вдалеке.
Волк со шрамом снова беспокойно посмотрел на небо.
* * *
Дунбар Макхит спустился с безопасной насыпи, схватил Тоби за ухо и подтащил его поближе к волку с пенной пастью. Отпустив медвежонка, он тут же побежал назад, на насыпь.
Тоби крепко зажмурился. Ничего страшнее волка с пенной пастью он в жизни не видел. Глаза волка были красными с желтыми прожилками. Десны его покрывал зеленый налет, а из пасти доносилось ужасное зловоние.
– Старый Кагс, это Макун. Макун, поприветствуй Старого Кагса! Надеюсь, вы подружитесь. Если, конечно, ты останешься в живых, Макун.
– Макун? – распахнул глаза Тоби. – Меня зовут не Макун. Я Ишчудд! Иш-чудд!
Он произнес это имя медленно, смакуя каждый слог. Волки, в том числе и Старый Кагс, задрожали. Дунбар Макхит глухо зарычал.
– Скажи еще раз, и я откушу тебе ухо!
Но Тоби не слушал его. Он молнией бросился через всю яму, вскочил в трещину в каменной стене и попытался протиснуться в нее как можно дальше.
* * *
Солнце медленно перемещалось по небу, падающие в яму тени становились все длиннее, а Тоби оставался в расщелине. Четверо поймавших его волков направились прочь, переговариваясь между собой. До медвежонка по-прежнему доносились обрывки их разговора:
– Просто не верится! Ишчудд. Выбрал же имечко!
– Дурной знак.
– Да и погода странная…
Почему они так волнуются? Его мама говорила, что многие волки из страны Далеко-Далеко очень суеверные, не как медведи. Может, он случайно произнес слово, похожее на их проклятье или на ругательство? И почему важно, чтобы волк с пенной пастью знал его имя?
Тоби с трудом развернулся и выглянул из своего убежища. В центре ямы прыгал и вертелся безумный волк, охотясь за собственным хвостом. Когда он увидел мордочку Тоби, то тут же устремился к нему. «Нет, он слишком большой, чтобы пролезть сюда! – успокаивал себя медвежонок. – Урсус, спаси меня! Я не хочу умирать».
Волк с глухим звуком обрушился на каменную стену, прорычал и громко завыл. Вой его чередовался с бормотанием, но Тоби не мог разобрать ни слова – вся речь волка с пенной пастью казалась ему совершенной бессмыслицей. Раз за разом волк бросался на щель в стене, и постепенно воздух в ней наполнило его едкое дыхание. А потом что-то скользкое пробралось внутрь, похожее на темно-красную змею в желтой слизи.
– Урскадамус! – воскликнул Тоби. Это был язык Старого Кагса, жирный вонючий язык. Воздух в маленькой расщелине наполнило зловоние. Язык этот шевелился в поисках медвежонка, и Тоби подался назад, наткнувшись задней лапкой на острый камень. Даже не задумываясь, Тоби схватил его и изо всех сил вонзил в вонючий кусок мяса.
Раздался ужасающий вой. Язык мгновенно исчез.
Первой реакцией Тоби была не радость, а страх. «Как глупо я поступил!»– подумал он и посмотрел вниз. На полу расщелины скопилась мерзкая пенная жижа. Он избавился от Старого Кагса, пусть на время, но больной волк оставил свои нездоровые выделения. Белые пузырьки, лопаясь, словно подмигивали медвежонку, хвастаясь тем, что нашли способ добраться до него. Теперь он заразится и умрет. Умрет, и никто не узнает, где его останки.
«А ну заткнись! – приказал он себе. – Хватит жаловаться, сделай же что-нибудь!»
Он отчаянно зацарапал лапами пол узкой щели. К счастью, она не вся была каменной, кое-где встречалась и земля. «Земля! Грязь!» – какими же красивыми показались ему сейчас эти слова. Медвежонок принялся изо всех сил рыть землю передними лапками.
Вскоре зловонная пена исчезла под кучей земли. Тоби остановился и огляделся. Рядом валялся камень, которым он ударил Старого Кагса, но медвежонку не хотелось прикасаться к нему. «И его зарою», – подумал он, начиная снова рыть. Покрыв камень землей, он внимательно оглядел дальний край расщелины. Вдруг там есть какой-нибудь выход? Туннель, по которому можно сбежать от волков? Он ощупывал стены и вжимался все дальше и дальше, пока не уткнулся носом в камень. Нет, это тупик. Ему вдруг стало очень плохо. Выхода нет, это конец.
Снаружи дул ветер, становилось холоднее. «Ну что же, – подумал медвежонок. – Нет смысла и дальше сидеть в этой расщелине». Старый Кагс должен же когда-нибудь спать. И если он заснет, то Тоби может пробраться в яму и поискать выход. Волки с трудом принесли его по круто спускающейся тропе, потому что они не умеют лазать. Но медведи-то умеют! Они с Берни очень любили лазать по невысоким деревьям. Если он найдет выход или удобную стену, то, пожалуй, у него получится взобраться по ней.
Осторожно он выглянул из расщелины. Опять неудача! Старый Кагс заснул прямо у него под носом. Не успел медвежонок высунуть голову, как волк вскочил и зарычал. Тоби тут же подался назад. Ситуация безнадежная. Да еще и снег пошел.
Тоби потряс головой, пытаясь осмыслить свое положение. Снег – это окончательный приговор, ведь когда земля покрывается плотным снегом, медведи впадают в спячку. Мама рассказывала им с Берни о зимней спячке. С приходом зимних лун медведи становятся всё более сонными, их голод затихает. Они трое найдут уютную зимнюю берлогу и устроятся там, поудобнее прижавшись друг к другу. Они с Берни уткнутся в густую шерсть мамы и проспят до самой весны.
– Но разве мы совсем-совсем ничего не будем есть? – спрашивал Тоби.
– Совсем-совсем. Нам просто не хочется.
– Но я всегда думаю о рыбе, о вкусном лососе, – возражал Берни.