Не выпуская уши из пальцев, Транчбуль опустила его на стул, стоявший за партой. Затем и сама отправилась на свое место, отряхивая ладоши, как человек, выполнивший грязную работу.
— Вот как нужно их учить, мисс Хани, — сказала она. — Поверьте мне, слов им недостаточно. Слова в них нужно вбивать. Чтобы они что-то запомнили, их нужно покрутить-повертеть. Только после этого они становятся внимательнее.
— Вы только и делаете, что мучаете их, — громко сказала мисс Хани.
— О да, конечно, — ухмыляясь, произнесла Транчбуль. — Зато, например, уши Эрика вытянулись по меньшей мере на сантиметр за последние пару минут! Теперь они стали больше, чем были раньше! В этом нет ничего плохого, мисс Хани. Теперь он всю жизнь будет похож на поганку.
— Но, мисс Транчбуль…
— А, помолчите же, мисс Хани! Вы и сами от них недалеко ушли. Если вам с ними не справиться, то поищите-ка лучше работу в частной школе для богатых детей. Если бы вы были учительницей столько, сколько я, вы бы знали, что не следует быть добрым по отношению к детям. Почитайте-ка, мисс Хани, „Николаса Никльби“ Чарльза Диккенса. Почитайте там о мистере Уокфорде Сквирсе, замечательном директоре школы Дотибойз-холл. Вот уж кто знал, как держать в руках маленьких зверенышей! А как он пользовался розгами! Спины у них были такие тепленькие, что на них можно было жарить яичницу с беконом! Отличная книга! Но я не думаю, что кто-нибудь из этих простофиль когда-нибудь прочитает ее, потому что, глядя на них, ни за что не скажешь, что они когда-нибудь научатся читать.
— Я ее читала, — тихо произнесла Матильда.
Транчбуль резко повернула голову и внимательно посмотрела на маленькую девочку с темными волосами и карими глазами, сидевшую во втором ряду.
— Что ты сказала? — резко спросила она.
— Я сказала, что читала ее, мисс Транчбуль.
— Что читала?
— „Николаса Никльби“, мисс Транчбуль.
— Ты лжешь, девчонка! — крикнула Транчбуль, строго глядя на Матильду. — Я сомневаюсь, есть ли во всей школе хоть один ребенок, который прочитал бы эту книгу, и вот на тебе, какая-то козявка из младшего класса нагло мне врет! Зачем ты это делаешь? Ты меня за дуру принимаешь? Ты что, девочка, за дуру меня принимаешь?
— Э-э-э… — начала было Матильда, но умолкла. Ей очень хотелось сказать: „Да, принимаю“, — но это было бы равнозначно самоубийству. — Э-э-э… — заговорила она снова, так и не в силах произнести „нет“.
Транчбуль догадалась, что ребенок задумался, а это ей не нравилось.
— Встань, когда разговариваешь со мной! — рявкнула она. — Как тебя зовут?
Матильда поднялась и сказала:
— Меня зовут Матильда Вормвуд, мисс Транчбуль.
— Вот как, Вормвуд? — сказала Транчбуль. — Значит, ты дочь человека, который держит магазин подержанных автомобилей?
— Да, мисс Транчбуль.
— Он же мошенник! ~~ крикнула Транчбуль. — Неделю назад он продал мне подержанную машину, которая, по его словам, была почти новая. Тогда я думала, что он отличный парень. Но сегодня утром еду я в этой машине по деревне, как вдруг у меня выпадает на дорогу двигатель! Он, оказывается, был забит опилками! Этот человек — вор и грабитель! Я с него кожу спущу, вот увидишь!
— Он знает, что делает, — сказала Матильда.
— Знает он! — громко сказала Транчбуль. — Мисс Хани рассказывала мне, что ты тоже много чего знаешь. Ох, не люблю я тех, кто много знает! Это все мошенники! А к тебе это в первую очередь относится! Твой отец рассказывал мне кое-что о твоем ужасном поведении дома! Но в школе у тебя ничего не выйдет, юная леди! Отныне я буду строго следить за тобой. Сядь и веди себя смирно.
ПЕРВОЕ ЧУДО
Матильда села за парту. Транчбуль села за свой стол — впервые за весь урок. Затем она протянула руку и взяла графин. Держась за графин, но не поднимая его, она сказала:
— Никогда не могла понять, почему маленькие дети такие отвратительные. Ненавижу. Хуже насекомых. От них нужно вовремя избавляться. Мух мы прихлопываем газетой и используем аэрозоль. Я часто думаю о том, что хорошо бы изобрести аэрозоль, с помощью которого можно избавляться от детей. Как это было бы здорово — войти в класс с огромным аэрозолем и начать обрызгивать детей. А еще лучше — липучка. Развесить повсюду в школе липучку, и дети стали бы к ней прилипать. Хорошая мысль, правда, мисс Хани?
— Если вы шутите, то я не думаю, что это очень смешно, — сказала мисс Хани.
— Вот как?! — сказала Транчбуль. — А я вовсе не шучу. По-моему, самая лучшая школа, мисс Хани, это та, в которой совсем нет детей. Я на днях собираюсь заняться этим. Думаю, меня ждет успех.
Она сумасшедшая, сказала про себя мисс Хани. У нее крыша поехала. Это от нее надо избавляться.
Транчбуль тем временем взяла голубой графин и налила в стакан воды. И неожиданно вместе с водой прямо в стакан нырнул длинный скользкий тритон!
Транчбуль закричала и подпрыгнула со стула, точно под нею произвели салют. Теперь и дети увидели длинное тонкое скользкое желтобрюхое ящероподобное существо, которое корчилось в стакане. Все вскочили, запрыгали и закричали:
— Что это? Фу, какое мерзкое! Да это змея! Нет, это маленький крокодильчик! Это аллигатор!
— Осторожнее, мисс Транчбуль! — крикнула Лэвиндер. — Он, наверно, кусается!
Транчбуль, эта могучая женщина-гигант в зеленых бриджах, стояла и тряслась. Ее особенно злило то, что кому-то удалось сделать так, что она подскочила и закричала, а ведь она гордилась своей невозмутимостью.
Она смотрела на существо, корчившееся в стакане. Как ни странно, ей никогда не приходилось видеть тритона. Естественная история не была ее коньком. Она не имела ни малейшего представления о том, что это такое. На вид существо было неприятно. Она медленно опустилась на стул. В этот момент она казалась более грозной, чем когда-либо. В ее маленьких черных глазках загорались огоньки ярости и ненависти.
— Матильда! — рявкнула она. — Встань!
— Кто, я? — спросила Матильда. — А что я сделала?
— Встань, ты, маленький гадкий таракан!
— Я ничего не сделала, мисс Транчбуль, честное слово. Я такую скользкую тварь никогда и не видела!
— Сейчас же встань, ты, насекомое!
Матильда неохотно поднялась из-за своей парты во втором ряду. Лэвиндер, сидевшая за ней, ощутила угрызения совести. В ее планы не входило причинять неприятности своей подруге. С другой стороны, она не собиралась признаваться.
— Ты мерзкая, отвратительная, гадкая, ничтожная тварь! — раскричалась Транчбуль. — Тебе не место в этой школе! Тебя нужно посадить за решетку, вот куда! Я сделаю так, чтобы тебя отсюда с треском выгнали! Я позабочусь о том, чтобы старшие ученики палками выгнали тебя отсюда! Я прослежу, чтобы до дома тебя проводила вооруженная охрана! И я точно знаю, что приму все меры, чтобы тебя направили в исправительную школу для малолетних преступниц как минимум на сорок лет!
Транчбуль пришла в неописуемую ярость, и лицо ее стало такого цвета, будто его прокипятили, а в уголках ее рта выступила пена.
Но самообладание потеряла не только она. Матильда тоже начала выходить из себя. Она вовсе ничего не имела против, если бы ее обвинили в том, что она сделала на самом деле. Это было бы справедливо. Но ее впервые в жизни обвиняли в преступлении, которого она явно не совершала. Она не имела решительно никакого отношения к этому отвратительному существу в стакане. Ну уж нет, думала она, я не позволю этой противной Транчбуль возложить вину на меня!
— Я этого не делала! — крикнула она.
— Еще как делала! — громче прежнего крикнула Транчбуль. — Никому другому такое и в голову бы не пришло! Твой отец был прав, когда предупреждал меня!
Она, похоже, совсем потеряла контроль над собой. Остановить ее было невозможно.
— Об этой школе можешь забыть! — кричала она. — Обо всем можешь забыть. Я лично позабочусь, чтобы тебя упекли в такое место, где над тобой даже вороны не будут летать! Ты, может, и солнца больше никогда не увидишь!
— Я вам еще раз говорю — я этого не делала! — громко повторила Матильда. — Я в жизни не видела ничего похожего на то, что сидит в стакане!
— Ты подложила мне… ты подложила крокодила. В воду, которую я пью, ты подбросила крокодила! — кричала Транчбуль. — Никогда еще против директора не совершали более гнусного преступления! Сядь и не говори больше ничего! Сядь же!
— Но я еще раз говорю вам… — настаивала Матильда, отказываясь садиться.
— А я тебе говорю — замолчи! — взревела Транчбуль. — Если ты немедленно не сядешь и не замолчишь, я сниму ремень и познакомлю тебя с его пряжкой!
Матильда медленно села. Как же это ужасно! Какая несправедливость! Как они смеют исключать ее из школы за то, чего она не делала!
Матильда чувствовала, как гнев в ней все нарастает… нарастает… нарастает… Казалось, вот-вот в ней что-то взорвется.
Тритон продолжал корчиться в высоком стакане с водой. Видимо, ему было там ужасно тесно и неуютно, Матильда с негодованием смотрела на Транчбуль. Как она ее ненавидела! Потом она перевела взгляд на стакан с тритоном. Ей захотелось взять этот стакан и вылить его содержимое, вместе с тритоном, на голову Транчбуль. Она даже задрожала при мысли о том, что с ней сотворит Транчбуль, если она это сделает.
Транчбуль сидела за столом, глядя на корчившегося в стакане тритона со смешанным чувством ужаса и изумления. Взгляд Матильды тоже был прикован к стакану. И тут девочку охватило странное чувство. У нее появилось такое ощущение, будто глаза ее излучают какую-то энергию. Она сама не могла ничего понять, но ей казалось, будто в глазах ее вспыхивают молнии, отчего в середине глазного яблока стало горячо, словно внутри него скапливалась огромная энергия.
Странное это было ощущение. Она неотрывно смотрела на стакан, и ей казалось, будто из глаз ее вылетают маленькие молнии и ударяют в него.
— Упади! — прошептала Матильда. — Упади!
Она увидела, что стакан качнулся. Немного отклонился, потом снова встал прямо. Она продолжала воздействовать на него, направляя в его сторону маленькие молнии.
— Упади! — снова прошептала она. — Упади же!
Стакан еще раз покачнулся. Матильда собралась с силами, подчинив всю себя только одному желанию — чтобы глаза ее могли излучать еще большую энергию. И тут она увидела, как стакан медленно, очень, очень медленно начал падать, падать — и наконец со звоном опрокинулся. Вода из него выплеснулась вместе с тритоном на мисс Транчбуль. Директриса испустила крик, от которого, наверно, задрожали все окна в здании, и во второй раз за последние пять минут ракетой взлетела со стула.
Тритон припал к ее куртке. Транчбуль опустила глаза, увидела его и, взревев еще громче, смахнула эту тварь движением руки, так что тритон, пролетев какое-то расстояние, приземлился на пол рядом с партой Лэвиндер. Та очень быстро нагнулась, подняла его и снова уложила в пенал. Тритон, решила она, еще может пригодиться.
Лицо Транчбуль сделалось еще больше похожим на кусок вареного мяса. Она вся тряслась от ярости. На ее куртке, в том месте, куда выплеснулась вода из стакана, было темное пятно.
— Кто это сделал? — прорычала она. — Ну! Признавайся! Выходи! На сей раз ты не уйдешь от ответа! Кто совершил это грязное дело? Кто уронил стакан?
Никто не отвечал. Стояла могильная тишина.
— Матильда! — взревела она. — Это ты! Я знаю — это сделала ты!
Матильда тихо сидела в своем втором ряду и молчала. Ее охватило чувство спокойствия и уверенности, и неожиданно она поняла, что не боится никого на свете. Только посмотрев на стакан с водой, она заставила его опрокинуться на эту ужасную директрису, а обладая такой силой, можно добиться всего на свете.
— Отвечай, ты, мерзкая тварь! — орала Транчбуль. — Признавайся — ты это сделала?
Матильда посмотрела в сверкающие глаза этой охваченной яростью женщины-гиганта и с полнейшим спокойствием произнесла:
— Я и от парты-то не отходила с самого начала урока, мисс Транчбуль. Больше мне нечего сказать.
Неожиданно против директрисы выступил весь класс.
— Она не вставала! — закричали дети. — Матильда не поднималась с места! К вам никто и близко не подходил! Вы, наверно, сами его уронили!
— Не могла я его уронить! — взревела Транчбуль. — Как вы смеете так думать?! Говорите же, мисс Хани! Уж вы-то, наверно, все видели! Кто уронил мой стакан?
— Дети не делали этого, мисс Транчбуль, — ответила мисс Хани. — Могу поклясться, что никто не сходил с места все это время, разве что Найджел, но ведь он все время стоял в углу.
Мисс Транчбуль бросила суровый взгляд на мисс Хани. Учительница выдержала этот взгляд, не моргнув глазом.
— Я вам правду говорю, — сказала она. — Вы, наверно, сами его уронили. Так часто бывает.
— Я сыта всеми вами по горло! — закричала Транчбуль. — Не желаю больше терять здесь свое драгоценное время!
И с этими словами она вышла из класса, хлопнув за собой дверью.
Наступила совершенная тишина. Мисс Хани подошла к своему столу.
— Фу! — произнесла она. — Думаю, на сегодня уроков хватит. Все свободны. Можете идти на площадку и ждать, когда вас заберут родители.
ВТОРОЕ ЧУДО
Матильда не торопилась выбежать из класса вместе со всеми. Когда все ученики исчезли, она осталась сидеть за партой, погруженная в задумчивость.
Она чувствовала, что ей нужно кому-нибудь рассказать о том, что только что произошло. Она никак не могла удержать в себе такой огромный секрет. Ей и нужен-то был всего один человек, понимающий и участливый взрослый, который мог бы объяснить ей, что же это было.
Ни мать, ни отец для этой роли не годились. Если бы они и поверили ей, что сомнительно, то почти наверняка не смогли бы по достоинству оценить значение этого ошеломляющего события. Не раздумывая более, Матильда решила поделиться с мисс Хани.
В классе оставались только она и учительница. Мисс Хани сидела за столом и листала какие-то тетради.
— А что же ты здесь сидишь, Матильда? — спросила мисс Хани, подняв глаза.
— Можно мне поговорить с вами? — произнесла Матильда.
— Ну конечно. Что случилось?
— Случилось что-то очень странное, мисс Хани.
Мисс Хани тотчас же насторожилась. После двух недавних злополучных разговоров насчет Матильды — первый разговор состоялся с директрисой, а второй с ужасными родителями, мистером и миссис Вормвуд, — мисс Хани много думала об этой девочке и размышляла, как бы ей помочь. И вот Матильда сидит с каким-то нетерпеливым выражением на лице и спрашивает, нельзя ли ей поговорить. Мисс Хани еще ни разу не видела, чтобы у девочки так широко были раскрыты глаза и вид был такой странный.
— Да, Матильда, — сказала она. — Расскажи мне, что с тобой приключилось необыкновенного.
— Мисс Транчбуль ведь не исключит меня? — спросила Матильда. — Это ведь не я положила тритона в графин. Даю вам честное слово.
— Знаю, что не ты, — сказала мисс Хани.
— А меня исключат?
— Думаю, что нет, — сказала мисс Хани. — Директриса просто немного переволновалась, вот и все.
— Хорошо, — сказала Матильда. — Но я не об этом хотела с вами поговорить.
— Так что же ты хотела мне сказать, Матильда?