Дядя Коля выключил видик.
Четко сработала группа захвата. Картошка даже ахнуть не успел.
— А можно еще раз посмотреть запись? — попросил Стас. — Мне показалось…
— Что показалось?! — быстро взглянул на него Чайников.
— Этот человек у таксофона… — неуверенно произнес Брыкин. — Мне кажется… Нет, надо еще раз глянуть.
— Пожалуйста. — Дядя Коля перемотал пленку к началу и нажал кнопку «воспроизведение».
По экрану вновь поехали автобусы. А Жуликов, бросив фантик на тротуар, опять начал жевать конфету.
Но Стас смотрел не на Жуликова. Он смотрел на сантехника Сидоркина. На какую-то долю секунды сантехник повернулся к видеокамере боком.
— Это Пафнутьев! — закричал Брыкин.
— По кличке Скальпель? — тут же вспомнил дядя Коля.
— Да.
— Ты уверен, Стас? — спросил Чайников.
— Еще бы. Он же был моим отчимом.
Чайников возбужденно забегал по комнате.
— Теперь ясно, что Жуликов приходил на автовокзал не конфеты покупать, — рассуждал Саша на ходу. — Он приходил на встречу с Пафнутьевым. И тот передал Картошке зашифрованную информацию…
Это когда он про унитаз говорил? — догадался Брыкин.
— Именно!.. И как ловко придумано. Один якобы по телефону разговаривает, второй якобы своей очереди ждет. Неплохая конспирация. Прямо как у шпионов. Интересно, что Пафнутьев подразумевал под унитазом?
— Так ты его спроси, — сказал Крюквин. — Он же в «Крестах» сидит. Хочешь, я позвоню Кадыгробу?
— Конечно, хочу! — воскликнул Чайников.
Дядя Коля набрал номер.
— Алло, тюрьма?.. Дайте подполковника Кадыгроба… Привет, Вовик, это Коля. Слушай, здесь у меня молодой следователь. Ему позарез надо допросить заключенного Пафнутьева… Ага, Скальпеля… Ну, так он к тебе подъедет?.. Спасибо. — Крюквин мельком глянул на Брыкина. — Да, Вовик, еще одна просьба. С ним пацан приедет и маленькая девчонка. Покажи ребятам тюрьму… Как это «зачем»? Дети же. Им все интересно. Ну, будь здоров.
Дядя Коля положил трубку и подмигнул Стасу.
— Небось ни разу в тюрьме не был?
— Ни разу, — признался Брыкин.
— Ну, вот и побываешь.
Глава IX ЭКСКУРСИЯ ПО ТЮРЬМЕ
Саша Чайников жил неподалеку от «Крестов». На Шпалерной. Поэтому по пути в тюрьму он заскочил домой. Пообедать. Ну и ребята с Белоснежкой, разумеется, вместе с ним.
— О, да у нас гости, — всплеснула руками Калерия Ивановна, выходя в прихожую.
Машенька простодушно ответила:
— Нет, тетенька, мы не гости. Мы просто поесть зашли.
— Замечательно. У меня как раз обед готов.
— Знакомься, мама, — представил Саша своих гостей. — Это Мышка, это Стас, а это Белоснежка.
— Очень приятно, — Калерия Ивановна пожала ребятам руки, а Белоснежке лапу, — а я Сашина мама.
На первое у Калерии Ивановны был суп с клецками, на второе — картофельное пюре с бифштексами, а на третье — абрикосовый компот. Еще были соленые помидоры к пюре. А к компоту — булочки с повидлом.
— А мы сейчас на экскурсию идем, — не преминула сообщить Машенька, уплетая суп.
Калерия Ивановна улыбнулась.
— И куда же? В Эрмитаж?..
— Не-а. В тюрьму.
Калерия Ивановна ужаснулась:
— Боже!.. Зайчик, это правда?
— Да, мама. Мне надо допросить одного преступника.
— Ну а детей-то ты зачем с собой берешь?
— Я уже не дитя, — сказал Стас, откусив сразу полбифштекса. — Мне целых четырнадцать лет.
— А мне целых пять лет, — сказала Машенька, засовывая в рот сразу две клецки.
Саша допивал компот с булочкой.
— Да что тут такого, мама? Пускай посмотрят тюрьму. Им же интересно.
— Вот именно! — закричала Машенька, размахивая ложкой. — Нам же интересно!
Калерия Ивановна скрестила на груди руки.
— Ты с ума сошел, Зайчик! Тащить маленькую девочку в тюрьму! Нет, я этого не позволю.
— Хочу в тюрьму! — стала капризничать Машенька. — Хочу!..
— А тортика не хочешь? — хитро спросила у нее Калерия Ивановна.
— Какого тортика? — сразу заинтересовалась Машенька.
— Шоколадного.
— Ой, хочу, — сказала девочка и даже причмокнула губами. — А где он?
— Мы его сейчас с тобой испечем.
Тюрьма была мигом забыта.
— Вот здорово! Давайте испечем огромный-преогромный тортище. До потолка.
Словом, Машенька никуда не пошла.
Белоснежка решила последовать ее примеру. Тем более что Калерия Ивановна дала собаке еще два бифштекса.
Короче — в тюрьму отправились только Саша и Стас.
И вот они миновали одни железные ворота… вторые… третьи… И оказались в тюремном дворе. Охранник с автоматом объяснил им, как пройти к начальнику тюрьмы. Чайников и Брыкин поднялись на второй этаж и увидели дверь с табличкой:
НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ
подполковник КАДЫГРОБ В.А.
Постучали, вошли.
— Добрый день, — сказал Саша. — Я следователь Чайников. Дядя Коля…
— Да-да-да, — перебил его Кадыгроб. — Я помню. — Он поднял телефонную трубку и приказал: — Шибайло ко мне.
Через минуту дверь отворилась, и в кабинет вошел высокий мужчина. Он почти доставал головой до люстры.
Надзиратель Шибайло по вашему приказанию прибыл — четко доложил высокий.
— В какой камере у нас Пафнутьев сидит? — спросил у него Кадыгроб.
— В девятнадцатой.
— Приведи его сюда. На допрос.
— Слушаюсь! — Шибайло вышел.
Кадыгроб встал.
— Располагайся, Чайников. А я пока парню тюрьму покажу. Идем, — кивнул он Стасу.
Они вышли из кабинета.
— Тебя как зовут? — спросил подполковник.
— Стас. Брыкин.
— Так вот, Стас, — начал рассказывать Кадыгроб, словно экскурсовод. — Тюрьма «Кресты» была построена в 1892 году, по образцу американских тюрем. Рассчитана она на 1150 человек. Правда, сейчас здесь сидит гораздо больше преступников. Но, как говорится, в тесноте да не в обиде.
— А почему тюрьму назвали «Кресты»? — задал «экскурсоводу» вопрос Брыкин.
— Потому что она построена в форме креста.
Они спустились по лестнице и узким коридором прошли в соседнее здание.
— А теперь посмотри направо, — сказал подполковник Кадыгроб.
Стас посмотрел направо.
— Ты видишь перед собой камеры. В этих камерах сидят заключенные. Сидят они там на нарах… А теперь посмотри налево.
Стас посмотрел налево.
— Перед тобой карцер. Карцером называется место, куда…
…А Чайников в это время готовился к первому в своей жизни допросу. Саша страшно волновался и от волнения то и дело снимал и надевал очки. Конечно, он от корки до корки проштудировал брошюру Григория Молодцов а «Как провести допрос». Но там была теория. А сейчас Чайникову предстояла практика.
За дверью послышались шаги.
«Ой, мамочка, — в смятении подумал Саша, — кажется, уже ведут…»
И действительно, надзиратель Шибайло ввел в кабинет бандита Пафнутьева по кличке Скальпель.
— Заключенный доставлен, — отдав честь, доложил Шибайло. При этом он чуть было не разбил рукой плафон на люстре.
— Спасибо. — Чайников старался говорить уверенно и твердо. — Вы свободны.
Надзиратель, снова отдав честь, вышел.
И молодой следователь остался один на один с закоренелым преступником.
— Здравствуйте, — робко поздоровался Саша.
— Здорово, начальник. — Скальпель без приглашения плюхнулся на стул и закинул ногу на ногу.
Чайников откашлялся:
— У меня к вам будет несколько вопросов, Пафнутьев. Надеюсь, вы ответите на них честно и откровенно.
Бандит ухмыльнулся.
— Надейся, начальник.
— Итак, — начал свой первый в жизни допрос Саша, — что вы делали двадцать пятого апреля этого года на автовокзале? В шестнадцать часов тридцать пять минут?
Бандит продолжал ухмыляться.
— Не помню, начальник.
— А я вам напомню, Пафнутьев. У вас там была встреча с гражданином Жуликовым.
— С каким еще Жуликовым? — Скальпель смачно плюнул на пол. — Не лепи горбатого, начальник.
— С Жуликовым по кличке Картошка, — сдержанно произнес Саша. — Вспоминайте, Пафнутьев, вспоминайте.
— Нечего мне вспоминать. Не знаю я хмыря с такой кликухой. Понял?
— Знаете, Пафнутьев. Вы передали ему зашифрованное сообщение. Так вот, ответьте, что вы подразумевали под словом «унитаз»?
— Какой унитаз?! — заорал бандит. — Кончай фуфло толкать! Не был я ни на каком автовокзале!..
Да-а, трудно было разговаривать интеллигентному Чайникову с неинтеллигентным Пафнутьевым.
Саша украдкой вздохнул.
— Нет, были, — твердо сказал он. — У нас имеется видеокассета с оперативной съемкой ареста Жуликова. Вы тоже есть на этой кассете.
Скальпель рванул на груди рубаху:
— Ты меня на понт не бери! Понял?! Ты сначала докажи, что у меня с Жуликовым «стрелка» была. А может, я в шутку по телефону базарил. Про слесаря, унитаз и все такое…
Допрос явно не клеился.
«Эх, если б можно было устроить Пафнутьеву очную ставку с Жуликовым, — мечтательно подумал Чайников. — Глядишь, что-нибудь бы и прояснилось». Но Жуликов бежал.
— Ладно, — вынужден был отступить Саша, — перейдем ко второму вопросу.
Скальпель оскалился:
— Ну, переходи, переходи.
— Несколько дней назад под дверь квартиры, где вы проживали до ареста, был подброшен пакет…
— Опять фуфло толкаешь, начальник.
— В этом пакете, — продолжал Саша, — находилась резиновая рука, на ладони которой были вырезаны слова: «Готовься к смерти»…
— Всю наглость с бандита как ветром сдуло. Скальпель побледнел.
— Елы-палы, — хрипло пробормотал он, — правда, что ли, гражданин следователь?
— А зачем мне врать?
— Елы-палы, — повторил Пафнутьев. — Выходит, меня Стволу заказали.
— Как вы думаете, кто вас заказал?
— Не знаю, гражданин следователь.
— А может, знаете? — проникновенно спросил Чайников. — Только говорить не хотите.
— Гадом буду, не знаю. — Скальпель закрыл лицо руками. — Ну, все, теперь он меня замочит.
Доброму Саше даже стало жалко Пафнутьева.
— Успокойтесь. — Он налил в стакан воды из графина и протянул бандиту. — Выпейте.
Пафнутьев, стуча зубами о стекло, судорожно выпил.
— Пока вы в тюрьме, вам нечего бояться, — подбодрил его Чайников.
— Да вам хоть известно, гражданин следователь, кто такой Ствол? — с истеричными нотками в голосе спросил Скальпель.
— Известно, — спокойно ответил Саша. — Это первоклассный убийца. Он никогда не промахивается.
— Вот именно, никогда. И если ему поручили меня грохнуть, то, будьте уверены, он меня и в тюряге достанет.
В кабинете наступила тишина.
Пафнутьев сидел, низко опустив голову. Руки его безвольно свисали вдоль тела. Дальше допрос продолжать было бессмысленно.
Чайников нажал кнопку звонка.
Вошел надзиратель Шибайло.
— Уведите заключенного, — распорядился Саша.
— Заключенный, встать, — приказал Шибайло. — Руки за спину. Шагом марш вперед.
Они ушли.
Чайников снял очки, помассировал переносицу. После допроса он чувствовал себя совершенно разбитым. И морально, и физически. У него было такое ощущение, словно по нему проехал грузовик с кирпичами.
Допрос ничего не дал. Ни в деле с Жуликовым-Картошкой. Ни в деле с киллером Стволом.
Саша задумчиво прошелся по кабинету, подошел к окну. Тюрьма стояла на берегу Невы. По воде весело прыгали солнечные зайчики. Но Чайникову было не до зайчиков. «Что же кроется под этим «унитазом»? — снова и снова думал он.
Глава X ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ
Когда Стас, Машенька и Белоснежка вернулись на Фурштатскую, участковый Менькин был уже дома.
— Где это вы пропадали? — спросил он.
— Я тортик пекла, — ответила Машенька.
— А я тюрьму осматривал, — сказал Стас. — Ну а у вас как дела, Иван Кузьмич? Малину взяли?
— Взял, взял. И не только Малину, но еще и билеты.
— Билеты? — повторил Брыкин. — Это что, тоже кличка?
— Да какая кличка? — рассмеялся участковый. — Билеты в цирк я взял. — Он посмотрел на внучку. — Так что, Машка, мы идем с тобой в цирк!
— Ура-а-а!!! — закричала Машенька, кидаясь деду на шею. — Мы идем в цирк!.. А когда, дедушка?
— Завтра. На утреннее представление. Я специально у начальства отгул выпросил. Сказал, что любимую внучку в цирк хочу сводить.
Машенька решила сию же секунду лечь спать, чтобы скорей наступило утро. А Брыкин рассказал участковому о фантике в квартире Шишкина, о Саше Чайникове, о дяде Коле и о подполковнике Кадыгробе.
Иван Кузьмич выслушал рассказ Стаса и, почесав затылок, произнес:
— Мать честна…
Потом Брыкин и Белоснежка пошли домой.
Дома Стас покормил собаку, поел сам и хотел было уже ложиться спать (ведь он не спал всю прошлую ночь), но тут раздался телефонный звонок.
Брыкин снял трубку.
— Алло.
В трубке было тихо.
— Алло, — повторил Стас. — Эй, говорите.
— Стас, — послышался робкий голос.
У Брыкина екнуло сердце. Это была Юлька.
— Юля?! — воскликнул он.
Сердце учащенно колотилось. Юлька!.. Сама! Первая позвонила!
— Ты знаешь, Стас, — все так же робко продолжала Оладушкина, — я вдруг подумала, какая же я дура… — Девочка замолчала.
Стас тоже молчал, не зная, что на это ответить.
— Да ты вроде не дура, — наконец сказал он.
— Нет, дура, — стояла на своем Юлька. — И чего я распсиховалась? Сама не пойму. Ну не любишь ты классическую музыку. Ну и что? Почему из-за этого обязательно надо ссориться? Да еще идиотские условия ставить.
— Какие условия?
— Чтобы ты выучил наизусть оперу Чайковского. Господи, как глупо.
Брыкин хмыкнул в трубку:
— А я ее выучил.
— Врушка, — ласково сказала девочка.
Стас заулыбался.
— Нет, правда, выучил. Хочешь сейчас по телефону просвищу?
— Не надо, я тебе и так верю. — Юлька немного помолчала. — Стас, а что это за девочка?
— Какая девочка?
— С которой я тебя видела.
— А, это Мышка, то есть Машка. Внучка участкового Менькина.
— А собака чья? Тоже участкового?
— Нет, собака моя. Ее Белоснежкой зовут.
— Красивое имя. — Юлька опять помолчала. — Стас, а ты правда расследование проводишь?
— Правда. Тут такие дела творятся…
И Брыкин рассказал, какие творятся дела.
— С ума сойти… — сказала Оладушкина, выслушав рассказ Стаса. — Мне, кстати, тоже странным показалось, что старушка снимает квартиру… Слушай, а вдруг это не старушка, а переодетый Картошка!..
— Да нет, вряд ли.
— А что? Он же из тюрьмы сбежал. И его наверняка разыскивают. Вот он и маскируется под старушку.
Брыкин задумался:
— Фиг его знает. Хотя…
— Подожди-ка, Стас, — перебила его девочка. С минуту в трубке было тихо.
Потом снова зазвучал Юлькин голос:
— Стас, сейчас соседняя дверь хлопнула. Я посмотрела в «глазок». Старушка куда-то пошла.
— Ну и что?
— А то. Время — одиннадцатый час. Куда, спрашивается, идти старой женщине на ночь глядя?
У Брыкина мигом созрел план:
— Я за ней прослежу! Быстро опиши, как она выглядит.
— Можно, и я с тобой?
— Тебя ж не пустят.
— Я одна. Родители на дачу уехали.
— Тогда встречаемся у аптеки, — распорядился Стае. — Только в темпе. А то мы ее провороним.
— Хорошо.
Они одновременно бросили трубки.
Брыкин помчался в прихожую. Белоснежка, которая уже начинала дремать на своем обычном месте, вскочила и кинулась следом.
— А ты куда? — спросил у нее Стас.
— С тобой, — ответила Белоснежка. Вернее, она сказала: «Гав-гав!», — но в данном случае это было одно и то же.
— Ладно, погнали!..
Оладушкина уже стояла у аптеки.
— Вон она! — показала девочка на удаляющуюся фигуру.
— За ней! — скомандовал Брыкин.
…Старушка доехала на трамвае до Московского вокзала. И села в электричку. В седьмой вагон.
Ребята и Белоснежка заскочили в тамбур шестого вагона.