— Хорошо, — согласился Муми-папа. — Доставить ли туда кое-что из мебели?
— Пожалуй, — согласился Ондатр. — Только, пожалуйста, самую простую. Я понимаю, что никто не желает мне зла. Но Муми-семейство переполнило чашу моего терпения. — С этими словами Ондатр взял свою книжку, сгрёб в охапку одеяло и медленно побрёл вверх по склону.
Муми-папа повздыхал про себя, потом вернулся к своему занятию — стал снова поливать табак и вскорости позабыл об этом происшествии.
Ондатр добрался до грота, вполне довольный собой. Он расстелил одеяло на песчаном полу, уселся на нём и предался размышлениям. Он проразмышлял таким образом почти два часа. В гроте всё было тихо и мирно; сквозь лиственную крышу грота пробивался нежаркий солнечный лучик, мягко освещая Ондатрово убежище. Когда солнечный луч сдвигался, Ондатр двигался вслед за ним.
«Вот тут я и останусь навсегда-навсегда, — думал он. — Это всё совершенно ни к чему: болтаться туда-сюда, и чесать язык, и строить дом, и готовить еду, и копить разное там имущество!»
Он с удовольствием оглядел своё новое жилище и… увидел шляпу Чародея, которую Снусмумрик и Муми-тролль спрятали в укромном уголке. «Это корзинка для бумаг, — вспомнил он. — Ну что ж, может, когда-нибудь и пригодится».
Ондатр поразмышлял еще немножко и решил поспать. Он завернулся в одеяло, предварительно поместив свои вставные челюсти в шляпу, чтобы они не испачкались в песке. Затем он уснул, вполне удовлетворённый и спокойный.
В Муми-доме к завтраку были блинчики — большие золотистые блинчики с малиновым вареньем. Кроме того, оставалась ещё вчерашняя каша, но никто на неё не позарился, поэтому решено было оставить её на завтра.
— Сегодня у меня такое настроение, — сказала Муми-мама, — что очень хочется чего-нибудь необыкновенного. Тем более, что мы избавились от этой противной шляпы. Такое событие стоит того, чтобы его отпраздновать. В такой день как-то совсем не хочется сидеть на одном месте.
— Правильно! — согласился с ней Муми-папа. — Давайте-ка совершим какое-нибудь путешествие. Ну, как?
— Мы уже везде побывали, — мрачно заметил Хемуль. — Где вы найдёте что-нибудь новенькое?
— Должно найтись, — сказал Муми-папа. — А не найдётся, так мы его сами придумаем. Кончай жевать, ребята! Еду мы заберём с собой!
— А можно дожевать то, что уже во рту? — спросил Снифф.
— Не говори глупостей, — сказала Муми-мама. — Быстренько соберите всё, что нужно в дорогу. Папа хочет отправиться немедленно. Только, пожалуйста, не берите ничего лишнего. Надо оставить записку Ондатру, чтоб он знал, куда мы подевались.
— Клянусь моим хвостом! — воскликнул Муми-папа и стукнул себя по лбу. — Как я мог забыть! Мы же должны были отнести к нему в грот немного еды и кое-что из мебели.
— В грот?! — воскликнули одновременно Муми-тролль и Снусмумрик.
— Да, да. У него оборвалась верёвка гамака, — сказал Муми-папа. — Он заявил, что при таких условиях он больше не может предаваться размышлениям, тем более что вы совали щётки в его постель. Он решил удалиться от всех и обосноваться в гроте.
Муми-тролль и Снусмумрик побледнели и обменялись понимающими, испуганными взглядами.
«Шляпа!» — подумали они оба.
— Ну ничего, — успокоила папу Муми-мама. — Давайте отправимся к морю, а заодно по дороге занесём Ондатру поесть.
— Чего же необычного в морском пляже? — захныкал Снифф. — Неужели нельзя придумать какое-нибудь другое место?
— Тихо, дети! — строго прикрикнул на него Муми-папа. — Мама хочет купаться. Ну, шевелитесь!
Муми-мама кинулась собирать вещи в дорогу. Она паковала одеяла, кастрюли, сухую берёсту, кофейник, всякую еду в огромных количествах, подсолнечное масло, спички и всё на чём, в чём и чем едят. А ещё она взяла с собой зонтик и теплую одежду, желудочные таблетки, сбивалку, подушки, сетку от комаров, плавки и узелок со своими личными вещами. Она суетилась по дому, стараясь припомнить, не забыла ли она чего, и наконец произнесла:
— Ну вот, готово! Как будет замечательно отдохнуть у моря!
Муми-папа тоже собрался. Он взял свою трубку и прихватил удочку.
— Готовы наконец? — спросил он. — Никто ничего не забыл? Отправляемся!
И вся компания направилась к морскому берегу. Последним шёл Снифф, волоча за собой шесть маленьких игрушечных лодочек.
— Как ты думаешь, Ондатр уже что-нибудь натворил? — шепнул Муми-тролль на ухо Снусмумрику.
— Надеюсь, что нет, — так же шёпотом ответил Снусмумрик. — Но я всё равно тревожусь.
И тут все застыли на месте. Они остановились так внезапно, что папина удочка угодила Хемулю в глаз.
— Кто это так кричит? — испуганно спросила Муми-мама.
Весь лес сотрясался от дикого крика. Что-то или кто-то нёсся прямо на них и вопил то ли от страха, то ли от бешенства.
— Прячьтесь! — крикнул Муми-папа. — На нас движется какое-то чудовище!
Но прежде чем они успели кинуться бежать, они узрели Ондатра, бежавшего сломя голову, с вытаращенными глазами и усами торчком. Он размахивал лапами, выкрикивал что-то нечленораздельное, так что никто ничего не мог понять. Казалось, он был очень напуган, а может быть, очень рассержен именно оттого, что очень напуган. Не останавливаясь, промчался он в сторону Муми-долины.
— Что это с ним? — спросила потрясенная Муми-мама. — Ондатр всегда такой спокойный и держится с таким достоинством!
— Подумать только, — сказал Муми-папа, — так нервничать из-за того, что перетёрлась верёвка у гамака!
И он неодобрительно покачал головой.
— А я думаю, он рассердился, что мы вовремя не принесли ему еду, — заметил Снифф. — Мы теперь можем всё это съесть сами.
В тревожных размышлениях и догадках продолжили они свой путь к морю.
Муми-тролль и Снусмумрик, незаметно обогнав остальных, напрямки кинулись к гроту.
— Входить в него нельзя, — сказал Снусмумрик. — Вдруг ЭТО САМОЕ ещё там внутри. Давай залезем на горку и оттуда посмотрим сверху сквозь дырку в крыше.
Молча забрались они на горку и бесшумно, как это умеют делать индейцы, подползли к дырке в крыше. Осторожно-осторожно заглянули они внутрь. Шляпа Чародея стояла где и стояла, и была она совершенно пуста. В одном углу валялось смятое одеяло, в другом — книга. В гроте решительно никого не было.
Но всюду на песчаном полу были чьи-то неведомые следы, точно кто-то по нему скакал и отплясывал.
— Это не ондатровы лапы наделали все эти следы! — воскликнул Муми-тролль.
— Лапы ли это вообще, — засомневался Снусмумрик. — Следы выглядят очень странно.
Оба спустились с горки, со страхом оглядываясь по сторонам. Но ничего опасного не встретилось им на пути. Так никто никогда и не узнал, что же такое сделалось со вставными челюстями Ондатра, потому что сам он об этом решительно отказывался сообщить кому бы то ни было.
Тем временем все остальные уже добрались до берега. Они толпились у самой воды, о чём-то оживлённо переговариваясь и жестикулируя.
— Кажется, они нашли лодку! — вскричал Снусмумрик. — Бежим, посмотрим!
Это и в самом деле было так. У берега покачивалась на волнах настоящая большая парусная лодка, новенькая, с вёслами и рыбным садком, покрашенная белой и зелёной краской!
— Чья это? — спросил Муми-тролль, едва переводя дух от быстрого бега.
— Ничья! — торжественно объявил Муми-папа. — Её прибило к нашему берегу. Значит, море её нам дарит!
— Её надо как-то назвать! — воскликнула фрёкен Снорк. — Что если назвать её «Милашка»? Прелестное имечко!
— Сама ты «милашка», — отозвался Снорк. — Я предлагаю назвать её «Морской Орёл».
— Нет, надо как-нибудь по латыни! — вскричал Хемуль. — «Муминатес Маритима», например.
— Я первый её приметил, — горячился Снифф. — Мне и выбирать имя. Разве не было бы забавно назвать лодку СНИФФ. Коротко, и легко выговаривается.
— Ты так думаешь? — с иронией заметил Муми-тролль.
— Спокойно, дети! — сказал Муми-папа. — Спокойно, спокойно. Ясно же, что имя для лодки должна выбрать мама. Это благодаря ей мы путешествуем.
Муми-мама покраснела от смущения.
— Вряд ли я смогу, — скромно сказала она. — У Снусмумрика такая фантазия, он справится с этим лучше меня.
— Я что-то не знаю, — сказал польщённый Снусмумрик. — Но, по правде говоря, как только я увидел лодку, мне сразу же пришло в голову, что «Крадущийся Волк» прозвучало бы очень стильно.
— Нет-нет, — возразил Муми-тролль. — Пускай мама выбирает.
— Хорошо, сынок, — согласилась Муми-мама. — Только потом не говорите, что я глупа или старомодна. Просто мне думается, что лодка должна называться так, чтобы было ясно, чему она призвана послужить. Короче, я считаю, что она должна называться «Приключение».
— Здорово! Здорово! — прокричал Муми-тролль. — Сейчас мы будем крестить судно по всем правилам! Мам, у тебя есть хоть что-нибудь, что могло бы напоминать шампанское?
Муми-мама перерыла все дорожные корзины.
— Какая досада! — воскликнула она. — Видно, я забыла дома бутылку с соком!
— А я тебя спрашивал, всё ли ты взяла, что нужно, — попрекнул её Муми-папа.
Все очень опечалились. Если отчалить на новой лодке в море, не принявшей традиционного крещения, это может предвещать всяческие беды. И тут у Муми-тролля блеснуло в голове.
— Дай мне парочку кастрюль, — обратился он к Муми-маме.
Наполнив их водой, он направился к гроту, где находилась шляпа Чародея. Вскорости вернувшись, он протянул папе кастрюлю с преображенной в шляпе водой и сказал:
— Попробуй-ка!
Муми-папа сделал глоток. Вид у него был весьма довольный.
— Откуда у тебя такой вкусный сок, сын мой? — спросил он.
— Это секрет, — ответил Муми-тролль.
Они наполнили банку из-под варенья преображенной водой и разбили её об нос лодки, а Муми-мама в это время произносила:
— Сим крещу тебя на вечные времена и нарекаю «Приключение». (Так всегда крестят новые суда у Муми-троллей.)
Все при этом трижды прокричали «ура!» и стали грузить на борт корзины, одеяла, зонтики, удочки, подушки, кастрюли, плавки… И вот всё Муми-семейство и все их друзья отчалили от берега и поплыли по безбрежному зелёному морю.
Погода стояла хорошая, хотя и не совсем солнечная — потому что солнышко было скрыто лёгкой, полупрозрачной дымкой.
Лодка «Приключение» расправила свои белые паруса и стремительно понеслась к горизонту. Волны плескались о её борта, в её снастях распевал свои песни ветер, а морские духи и русалки плясали перед её носом.
Снифф не забыл привязать одну за другой все свои игрушечные лодочки, так что в кильватере у «Приключения» плыла целая флотилия. Муми-папа управлял рулём, Муми-мама подрёмывала. Ей так редко выпадала такая спокойная минутка. В небе над ними кружили большие белые птицы.
— Куда мы направляемся? — спросил Снорк.
— Давайте поплывем на какой-нибудь остров, — попросила фрёкен Снорк. — Я никогда раньше на бывала на маленьком островке!
— Ну что ж, теперь побываешь, — сказал Муми-папа. — Как только завидим остров, так к нему и причалим.
Муми-тролль свесился с носа, пытаясь увидеть, что там на морском дне. Он глядел как зачарованный в зелёную морскую глубину, которую рассекал нос лодки, оставляя по обе стороны белые водяные усы.
— Йо-хо! — кричал он. — Мы плывём на остров!
Далеко в море лежал одинокий остров хатифнаттов, окружённый мелями и рифами. Хатифнатты все съезжались на этот остров один раз в году перед тем, как отправиться в свои нескончаемые кругосветные плаванья. Они приплывали сюда со всех концов земли молчаливые и серьёзные. Как всегда, их маленькие белые лица ровным счетом ничего не выражали. Трудно сказать, зачем им были нужны эти ежегодные сборища, поскольку они не могут ни говорить, ни слышать, а глаза их всегда смотрят куда-то в сторону. Возможно, им хочется, чтобы и у них было такое место, которое называется домом, где можно немножечко отдохнуть и встретиться со знакомыми. Сборища эти всегда происходят в июне. И вот так случилось, что на этот раз и Муми-семейство, и хатифнатты прибыли на остров почти в одно и то же время.
Диким и манящим казался этот остров, возвышаясь над волнами в окружении белоснежной пены прибоя и зелёных рощ, растущих по берегам.
Нос лодки мягко ткнулся в песок. Муми-тролль спрыгнул на берег, держа в лапах чалку. Вскоре берег маленького островка наполнился суетой и разнообразной деятельностью. Муми-мама сложила очаг из камней, чтобы подогреть блинчики. Она расстелила скатерть на песке и по углам прижала её камешками, чтобы скатерть не сдул ветер. Она расставила чашки и прикопала банку с маслом в прохладный песок, в тенёчке, и под конец поставила посредине букет из росших на берегу лилий.
— Тебе помочь? — спросил Муми-тролль, когда всё уже и так было готово.
— Вам надлежит обследовать остров, — сказала Муми-мама. — Надо же знать, куда мы попали. Тут ведь и неожиданная опасность может подстерегать.
— В самом деле, — согласился с ней Муми-тролль.
И вот Муми-тролль, брат и сестра Снорки и Снифф направились в южную часть острова, а Снусмумрик, который любил делать открытия в одиночестве, двинулся к северу.
Хемуль взял свою ботаническую лопаточку, зелёную сумку натуралиста, увеличительное стекло и направился прямо в лес. Он надеялся обнаружить растения, дотоле неизвестные науке. А Муми-папа уселся на камешке порыбачить. Солнце уже сильно перевалило за полдень, в отдалении над морем сгущались облака.
В самом центре острова находилась зелёная ровная лужайка, окружённая густыми зарослями какого-то цветущего кустарника. Именно здесь было тайное место встречи хатифнаттов, когда они съезжались на остров в середине лета. Их уже собралось около трёх сотен, и ожидалось, что прибудут еще примерно четыреста пятьдесят. Они слонялись по лужайке и молча церемонно кланялись друг другу. Посреди лужайки они установили высокий столб, а на него водрузили огромный барометр. Всякий раз, проходя мимо столба, они низко кланялись барометру (что, безусловно, выглядело довольно смешно).
Тем временем Хемуль бродил по лесу, приходя в восторг от цветущих вокруг редкостных цветов. Они нисколько не походили на те, что цвели в Муми-долине; они были ярче и выглядели совсем по-другому. Но Хемуль вовсе не их красотой любовался, он пересчитывал лепестки и тычинки и бормотал про себя:
— Это будет двести девятнадцатый номер в моей коллекции.
Ничего не подозревая, он добрел до поляны хатифнаттов и двинулся прямо наискосок, пристально глядя на траву. Хемуль очнулся только тогда, когда приложился головой о хатифнаттский столб. Тут-то он и огляделся вокруг и очень удивился. Никогда в жизни не видел он столько хатифнаттов, собранных вместе. Они кишели повсюду и глядели на него своими крошечными бесцветными глазками. «Хотел бы я знать, — думал Хемуль — злые они или нет? Они, конечно, малявки, да уж больно их много!»
Он поглядел на большой, блестящий, красного дерева барометр. Тот показывал дождь и ветер.
— Странно, — пробормотал Хемуль, щурясь от яркого солнечного света.
Он щёлкнул по барометру. Стрелка упала. Хатифнатты злобно зашипели и двинулись в сторону Хемуля.
— Успокойтесь, — сказал Хемуль, слегка струсив. — Я не возьму ваш барометр!
Но хатифнатты, лишённые ушей, не могли его слышать. Они всё приближались и приближались к нему, ряд за рядом, шипели и размахивали лапами.
У Хемуля душа ушла в пятки; он стал оглядываться и думать, как бы ему побыстрее смыться с поляны. Но враг стоял плотной стеной вокруг и придвигался всё ближе и ближе. А между стволами деревьев показывались всё новые в новые хатифнатты, безмолвные, с неподвижными лицами.
— Кыш вы! — закричал Хемуль. — Пошли прочь!
Но хатифнатты продолжали беззвучно подступать к нему. Тут Хемуль подобрал свои юбки и стал взбираться на столб. Столб был скользкий и грязный, но страх придал Хемулю нехемульские силы. Дрожа, он добрался до самого верха и схватился за барометр. Хатифнатты вплотную обступили подножье столба. Они остановились и стали ждать. Теперь уже вся поляна была покрыта хатифнаттами, точно белым ковром, и Хемулю становилось дурно от мысли, что он может свалиться вниз.