– Как же я могу послать Кара-Катыра на верную смерть, – говорил хан, – когда он спас мне жизнь и вынул этот проклятый кинжал аждахи.
Но ханша с каждым днём всё сильней уговаривала хана, а у него недаром была чёрная душа, и поэтому в один из дней он призвал к себе сорок своих сыновей от второй жены и одного сына от первой и сказал им:
– Готовьтесь в дорогу, сорок моих сыновей. Пора вам искать себе жен. Пусть, как и Кара-Катыру, поможет вам старый пастух с его волшебным овечьим стадом.
– А тебе, Кара-Катыр, – продолжал хан, – придётся проститься с красавицей Бермес. Мой покойный отец, уходя в страну теней, забыл сказать мне – кем бы он хотел видеть своего внука, когда тот подрастёт. Иди и спроси.
Сыновья хана с чёрной душой вышли из дворца и пошли туда, где начинается ночь, а Кара-Батыр – туда, где кончают свой путь все, кто когда-либо жил на земле.
За воротами города Кара-Батыр заметил, что следом за ним бежит овечка, подаренная ему добрым пастухом. Как ни отгонял он её, как ни уговаривал вернуться домой, – она не отставала.
«Что ж, – подумал Кара-Батыр, – может быть, веселей мне будет с нею в пути». И он остановил коня и поднял овцу к себе на седло. Так ехали они вперед, и с каждым шагом коня дорога становилась все длиннее, а овца беспокойней. Наконец, в предгорье, где не было ни одной травинки, она вырвалась из рук всадника и побежала к безжизненной серой скале. Здесь среди огромных камней она привела Кара-Батыра к входу в глубокую холодную пещеру, круто уходившую вниз.
«Может быть, это и есть вход в таинственную страну теней», – подумал Кара-Катыр.
Он стреножил коня и смело шагнул в тёмный зев подземного царства. Чем дальше он шёл, тем черней становилась темнота и холоднее ледяной холод.
– Э-ге-ге! – крикнул Кара-Батыр. – Где ты, отец моего отца? Отзовись!
«Отзовиись!» – тысячу раз повторило эхо. Но никто не ответил, и ни одной тени не появилось близ Кара-Катыра. Зато сам он с ужасом почувствовал, как окаменел до колен.
– Э-ге-гей, отец моего отца! – повторил он, и снова никто не ответил, а каменная мертвизна сковала его уже до пояса.
Кара-Катыр не мог уже даже пошевелиться, но он собрал последние силы и крикнул ещё громче прежнего:
– Э-ге-гей, отец моего отца! Отзовись! Это я, дедушка!
– Зачем ты нарушил мой покой, сын моего сына? – спросили Кара-Катыра из темноты.
Юноша догадался, что это его дед, обрадовался и рассказал ему, что он только по приказу отца и мачехи решился потревожить его покой.
Дед простил Кара-Катыра, научил, как ответить отцу, и сказал:
– Теперь уходи.
Каменная половина туловища Кара-Катыра стала такой, какой была прежде.
Он вышел из страны теней и с лёгким сердцем отправился в обратный путь.
Между тем в то время, когда он был уже совсем недалеко от родного города, его сорок братьев по отцу еле добрались до песчаной степи, где их заморыш когда-то встретился со старым пастухом. Они были ленивы и тяжелы – где уж им тягаться с Кара-Катыром!
Вокруг царили пески и сумрак, а братья с трудом нашли кустики колючей тобургу и сухой пенек, о котором рассказывал Кара-Катыр.
– Эй, проклятый прокопченный пень, – закричали они и взмахнули кнутами. – Давай нам поскорее такие же подарки, как и этому паршивому Кара-Катыру.
И вот чёрный обгорелый пенёк превратился в столетнего пастуха, только лицо у него теперь было злое и вместо овец вокруг скакали козлы – худые и препротивные.
– Берите скорей по козлу да прыгайте через меня, – крикнул старик и снова стал иссохшим пнём. Вполголоса, так, чтобы никто не слышал, он добавил: «Да быть вам тем, чем должны быть выродки чёрного хана!»
Братья, не сходя с коней, подхватили козлов и один за другим перескочили через пенек.
Страна заходящего солнца исчезла, а в городе хана с чёрной душой, на плошади, где народ встречал Кара-Катыра, один за другим, точно из-под земли, появились сорок сыновей мачехи Кара-Катыра.
Увидев их, все засмеялись, потому что козлы, которых они привезли, были худы и изъедены язвами. Братья слезли с коней и вдруг у всех на глазах стали вдвое меньше, затем на головах у них появились самые настоящие козлиные рога, а на руках и ногах – копыта. Они стали такими же противными козлами, как и те, которых они привезли. Вместе с ними они кинулись в сторону и вмиг расхватали и сено и листья и всё, что было зелёного поблизости.
– Гоните их вон! – закричали люди, и козлы скоро скрылись далеко за стенами города.
А Кара-Катыр обнял свою Бермес и вместе с ней пошёл в ханский дворец.
– Хотите знать, что сказал мне отец моего отца? – спросил Кара-Катыр. – Он сказал мне: будь ханом!
– Хорошо, будь ханом, Кара-Катыр, – отвечали мачеха и отец, – только не повторяй сейчас того, что он велел передать нам.
– Нет, я повторю, – засмеялся Кара-Катыр. – Он велел сказать: будьте вы свиньями!
Как только Кара-Катыр произнёс эти слова, хан с чёрной душой и его злая жена превратились в диких кабанов и убежали в лес.
От них, говорят, и пошла свиная порода.
А Кара-Катыр и его Бермес поселились в ханском дворце и стали жить на радость и на славу.
Победитель нартов
(Аварская сказка)
Жил-был один бедняк со своим единственным сыном. Ничего у них в хозяйстве не было, кроме одной худой, покрытой коростой кобылы.
Все обижали бедняков, и всех они боялись. Вот сын однажды говорит отцу:
– Если бы был у нас хороший конь, я бы тоже наверно мог стать храбрецом.
– А чем наша кобыла не конь? – говорит отец. – Надо только её откормить.
Покинули они родное селение, отправились в горы. Пустили кобылку на вольные луга, а сами стали жить в пещере.
Прошло время воды, наступило время солнца, кончился месяц оводов, пришёл месяц ночей, – отец и говорит сыну:
– Выгляни-ка, сын, из пещеры, – не белеет ли где, не чернеет ли что?
– Всё бело вокруг от белого снега, – отвечает сын, – а чёрный только валун какой-то на горе.
– Это и есть наша кобылка, – говорит отец. – На тебе уздечку, – приведи её!
Пошёл сын на гору и удивился, – стала кобылка крепкая, как медведь, да плотная, как барсук.
Вернулись отец и сын в родной аул, стали служить хану – отец табунщиком, сын на конюшне.
У хана была красивая дочь. Табунщик стал замечать, что дочь хана чаще стала поглядывать на лошадей. Ну, говорит, теперь самое время моему сыну стать храбрецом.
Однажды отец и сын услыхали от людей, что соседний хан собирается угнать табун лошадей их хана. Когда они сказали об этом хану, тот рассердился и стал собирать войска.
«Я ведь не воин, не нукер, а всего лишь только конюх, – подумал сын бедняка, – останусь дома, погляжу лучше на ханскую дочь». Но, как он ни уговаривал себя, а утерпеть не смог, – тайком оседлал свою черную кобылку и поскакал догонять воинов. В один миг сын бедняка очутился в огне битвы – сам одного сразит, кобылка двоих. Все только диву даются. Кончилась схватка, и сын бедняка сейчас же ускакал. Кинулись в погоню, но не догнали, – так его никто и не узнал.
Вернулся хан домой и говорит дочери:
– Быть бы нам разбитыми, если бы не неизвестный воин на чёрном коне. Такого храбреца я еще никогда не видел.
Дочь хана вспомнила, что пастух куда-то выезжал на чёрном коне, но ничего не сказала.
Прошло некоторое время и снова пошла молва, что на хана собирается другой враг. Хан приказал воинам собраться и выступил в бой.
«Куда мне с нукерами, – подумал сын бедняка. – Я не воин, я конюх, – останусь лучше дома, погляжу на ханскую дочь».
Но как ни уговаривал он себя, – не утерпел, – вскочил на свою кобылку и поскакал.
И снова он появился, когда хану приходилось плохо. Скачет сын бедняка и рубит – одного сам сразит, двух кобылка потопчет.
Хан решил, что если он и сегодня не узнает, кто этот храбрец, то до следующей битвы его, пожалуй, и наградить не придётся. На поле ещё клубилась пыль схватки, а хан уже ни на шаг не отставал от храброго воина. Так и узнал, что это его пастух.
На радостях хан созвал всех своих визирей и советников – позвали муллу, пригласили кадия и повенчали сына бедняка с дочерью хана.
Целую неделю продолжался свадебный пир. Дочь хана была довольна, что её мужем будет такой герой, но это был всё-таки простой конюх и, когда они остались одни, она спросила:
– Неужели на свете больше уж нет храбрецов, храбрее тебя? Вот если бы ты нартов победил, тогда б был храбрец!
Сын бедняка обиделся, не сказал ни слова, а наутро вскочил на свою кобылку и покинул родной аул.
Ехал он ехал, миновал и долины, и горы, проехал леса Тлебеляла, переправился через реки Ин и Дин, доехал как от меня до тебя, как от носа до рта, как от Каха до Хари-коло, и очутился у огромной жёлтой горы. На склонах горы бродили отары овец, но зелени нигде не было. Рядом была другая гора, на ней росло много травы, но не было овец. Между горами сын бедняка увидел стоянку, а на ней нашёл пастуха Ухая и его жену. Ухай был безглазый, а жена его – безносая. Поздоровался сын бедняка и спросил:
– Где в этой стране богатые, Ухай, а где воины?
– Хочешь богатства, – отвечает Ухай, – скачи за жёлтую гору, хочешь войны – за зелёную.
Сын бедняка поскакал за зелёную гору, добрался до её вершины, пустил лошадь пастись на зелёные луга, а сам лёг спать.
Только заснул, как услышал громовой голос:
– Кто пасётся на моей траве? Кто лежит на моей горе? Сын бедняка вскочил и видит, что на него идёт страшный нарт-великан. Сын бедняка не испугался и начал бой. Где он один раз ударит, там его кобылка два – убили они нарта, а одежду побежденного сын бедняка, как полагается, взял себе.
К вечеру сын бедняка вернулся на стоянку Ухая. Жена Ухая, как увидела отобранную у нарта одежду, так и заплакала. Это, говорит, одежда моего сына, – его убили нарты.
Провёл ночь сын бедняка на стоянке Ухая, а наутро спрашивает:
– Где сильные люди, Ухай, в этой стране, а где ещё сильнее?
– На той горе, где ты был, – отвечает Ухай, – вчера были сильные люди, а сегодня ещё сильнее.
Сын бедняка вскочил на коня, в один миг перемахнул через гору и очутился у огромного дома, окружённого высокими стенами.
Одним ударом он распахнул ворота и въехал во двор. У входа в дом сидели два нарта.
– Зачем ты явился на нашу гору, над которой даже птицы не смеют пролетать? – рассердились нарты.
– Поэтому-то я и пришёл сюда, что ищу, с кем сразиться, – ответил сын бедняка.
Нартам захотелось устрашить человека, и один из них сказал:
– Видишь эту скалу, – хочешь, я столкну её головой?
– Хочу, – сказал сын бедняка. «Пусть хоть один из этих великанов раскроит себе голову», – подумал он.
Нарт разбежался, ударил головой скалу, столкнул её с горы, а сам отошёл, как ни в чём не бывало.
– Видишь эту железную оглоблю, – говорит другой нарт, – хочешь, я закину её до неба и удержу головой.
– Хочу, – сказал сын бедняка, а сам подумал: «Может быть, хоть этот расшибёт себе голову».
Нарт взял железную оглоблю, огромную как дуб, подбросил её так высоко, что и не видно было, а затем задержал у края горы своей головой, а потом отошёл, как ни в чём не бывало.
– Видите вот этого коня, и видите меня на коне, – сказал сын бедняка нартам, – садитесь и вы друг на друга и давайте биться.
Начал сын бедняка бой, бился с утра до вечера, но только младшего нарта смог убить, – старший был таким твёрдым яйцом, какое никому не разбить.
Когда старший нарт остался один, ему стало легче,– он схватил сына бедняка, сорвал с коня и так бросил, что человек по колено в землю вошёл.
– Вот ты уже побежден, – сказал нарт и взялся за меч, чтобы срубить побеждённому голову.
– Погоди хвалиться победой, нарт, – сказал сын бедняка.
Он схватился за хвост своей кобылки и вылез из земли.
– Вот, – говорит, – я из-под земли сумел выбраться, – сумей ты из-под воды.
Пошли они к морю, покрытому толстым льдом, залез нарт в воду, думал пробить лёд снизу, но не смог – только голова надо льдом торчит.
Взялся сын бедняка за меч, чтобы срубить нарту голову, а нарт говорит:
– Ничего ты этим мечом не сделаешь. Вернись лучше в наш дом, принеси мой меч.
Пошёл сын бедняка за мечом нарта, вошёл в дом, видит – лежат чьи-то глаза и нос. Захватил их с собой и пошёл к нарту. Нарт взмолился:
– Всё равно мне помирать, – так будь хоть ты нартом: разрежь мой живот, съешь оттуда кусок сала – будешь огромным как нарт, опояшься моей кишкой – будешь крепким как нарт.
Отрубил сын бедняка голову нарту, сломал лёд, добрался до живота, вырезал сало и кишку и только собрался сделать по-нартовски, как услышал голос жены Ухая:
– Брось сало, человек! – закричал её нос.
Сын бедняка бросил сало, его подхватила бежавшая мимо собака и сейчас же издохла.
– Брось кишку, человек! – закричали глаза Ухая.
Сын бедняка бросил нартовскую кишку, она опоясала крепкое дерево, врезалась в него и раздавила надвое.
Сын бедняка понял тогда, что нос и глаза, которые он нашел в доме нартов, принадлежат Ухаю, и вернулся на стоянку. Ухай вставил в глазницы свои глаза, его жена перестала быть безносой, и обрадованные они рассказали сыну бедняка, как всё случилось.
– Видишь ли, – рассказал Ухай, – жена моя всегда надоедала мне своим носом. И совала она его, куда не надо, и сопела днём, и храпела ночью – никак не давала спать. «Что это у тебя за нос такой, противный, – сказал я однажды, – всё время сопит». – «Право, мне и самой обидно, что у меня такой нос, – сказал жена, – не нужен он мне!» Взяла, да и отрезала его и выбросила подальше. Я, как увидел жену без носа, так и сказал: «К чему мне глаза, если передо мной всегда будет это безносое лицо!» Вынул свои глаза и выбросил их вон. А как они попали к проклятому нарту, – и сам не знаю.
Сын бедняка помог Ухаю и его жене перегнать овечьи отары с жёлтой горы на зелёную, а потом отправился в обратный путь.
Он оставил и реку Дин, и реку Ин, миновал и долы, и горы, и доехал, наконец, до родного аула. Обрадовалась его жена, что приехал храбрец, победивший нартов, обрадовался хан, но ещё больше обрадовался отец бедняка.
Хан собрал людей со всего ханства и устроил пир ещё лучше прежнего.
Сын бедняка стал жить со своей женой, и у них пошли сыновья, похожие на отца, и дочери, похожие на мать. Они живут и сейчас, не зная ни беды, ни горя, как и жить бы да поживать всем людям на свете.
Синяя птица
(Даргинская сказка)
Жил-был хан. У хана было три сына. По пятницам хан правил страной, а все остальные дни ходил на охоту.
Однажды, когда хан был на охоте и выслеживал в лесу зверя, над деревьями появилась синяя птица. От неё шёл такой блеск, что в чаще стало светло, как в поле.
Хан взглянул на синюю птицу и ослеп. Он опечалился и еле-еле нашёл дорогу домой.
В пятницу, когда люди пришли в совет, хан не вышел к народу.
Тогда сыновья сказали хану:
– Отец, нет ли лекарства от твоей слепоты?
– Есть, – сказал хан, – надо только достать перо синей птицы.
Братья решили отправиться на поиски. Сперва пошёл старший брат. Он обошёл половину света, но ничего не нашёл. Второй брат обошёл вторую половину света, но тоже ничего не нашёл.
Тогда в путь собрался младший брат.
Как ни уговаривал его отец не тратить зря молодые годы, сын не послушался.
Много ли, мало ли ходил по свету сын хана, но очутился, наконец, в утренней стороне и увидел слепого старика с белой бородой. Он пас овец и так искусно управлялся с ними, точно был зрячий.
– Лёгкой тебе работы, отец, – сказал сын хана. – Ты живёшь в тёмном мире, а работаешь, как в светлом. Но обладаешь ли ты пером синей птицы?
– Нет, – отвечал старик, – синюю птицу найти невозможно. Лучше вернись домой.
Но как ни уговаривал пастух юношу вернуться домой, тот говорил:
– Нет, мой отец не для того породил меня на свет, чтоб я так легко отступал от задуманного!