– Да, Степа. А зачем рубить хвост?
– Люди вбили себе в голову, что эрдельтерьер – охотник. И вот он полезет в нору за лисой, а она вцепится в его хвост и утащит собаку навсегда.
– Ну при чем охота? И лиса какая-то? Никто сейчас не таскает эрдельтерьера в лес.
– Конечно, Леха. И мой хозяин Харитон так решил – не рубить. Я не охотник, я домашний друг, гуляю по бульвару с длинным хвостом. Глупые люди задают глупые вопросы: «Почему у Степы длинный хвост»? А другие привыкли. И колли Лейла меня полюбит, хотя боксер Кинг около нее нагло крутится. Он вообще без хвоста, урод злющий. А Лейла – красавица и умница.
– Не сомневайся, Степа, она тебя оценит. У них, у барышень, это вообще не сразу получается. Например, ты верный, смелый, красивый чемпион по вольной борьбе. А она заглядывается то на самого умного, то на самого глупого. И строит глазки, кокетничает, у, убил бы.
– Агата хорошая, – Степа сразу сообразил, о ком идет речь, – вон она идет, Агата. И ни на кого не заглядывается, идет и подпрыгивает от радости. Слушай, Леха, а может, «дрэгон» – это новая порода собак? Может ведь так быть? Или мармелад? Или переулок в городе Закидонске?
Агата подошла к ним, и сразу стало весело – такой уж она человек: ей не всегда весело, бывает и грустно, но с ней постоянно легко и радостно.
– Леха, ты про мое кокетство на весь бульвар кричал – зачем? Это ведь мое личное дело, во-первых.
– А во-вторых? – ехидно прищурился Леха.
– А во-вторых, не знаю, – засмеялась Агата, – характер такой, наверное. Здравствуй, Степа, – она трепала пса за уши, гладила его кудрявую спину и приговаривала, – умная собака, хорошая собака.
– Рассказать вам анекдот? – Степа приосанился, сел против скамейки. Тут сбежались Лидка Князева, Надя-Сфинкс, Барбосов. Посмеяться любят все.
– Рассказывай, Степа, не тормози.
– Слушайте. Муж вернулся с работы раньше, чем обычно. В комнате стоит на табуретке незнакомый дяденька и вкручивает лампочку. Муж обращается к жене: «Это кто такой?» – «Электрик, пришлось вызвать». – «А почему он в одних трусах?» – «Такого прислали».
В первую минуту смеялись не все. Лидка ждала продолжения. Барбосов сердито отвернулся. Надя-Сфинкс глянула на Барбосова, перестала хохотать:
– У нас с Барбосиком чувство юмора только на понятные анекдоты.
– Чего же здесь непонятного? – Леха недолюбливает Барбосова, самого большого и агрессивного в классе. В их конфликтах вольная борьба не всегда помогает Лехе. – Такого прислали, и все. – И опять стал хохотать, уже нарочно. Агата от смеха чуть не упала со скамейки – представила себе выражение каждого лица – электрика, мужа, а главное – жены, невинное и справедливое.
– И чего ты, Леха, ставишь из себя, – засопел Барбосов, – больно умный?
– Такого прислали, – быстро ответила Агата.
Все рухнули от хохота. Громче всех смеялся пес Степа, потом его смех перешел в лай.
Удивительное дело общий смех. Он часто мирит, объединяет, снимает проблемы.
Степа лег под лавку, положил голову на передние лапы:
– Я слышал, что «дрэгон-флай» – сорт сосисок.
Леха решил выбросить из головы эту тайну, неразгаданную и тревожную. Не поддается задачка, ну и не надо, решим другую. Задач много каждый день.
– Ха-ха! Сосисок! Это новый музыкальный центр, кажется, – крикнул самый умный. – Маленький, а орет на убой, все соседи рыдают! Классная вещь!
– Нет! Музыкальный центр называется «Фиг тебе!» – возразил Сергей. – Нового поколения, один парень недавно купил, позвал меня к себе. Мы врубили – сразу стук в пол, в потолок, во все стены! Даже я попросил: «Сделай тише».
– А он? Неужели сделал?
– Нет, он крутой. Сказал: «Мне надо провести испытания».
– Провел? – Лидка оживилась, крутые ей нравятся, а соседей жалеют только бабки старые.
– Еще как! Маленький корпус, а звук на весь дом и на три соседних! Я себе тоже такой куплю.
– «Дрэгон-флай» – это книга, фантастика. Пишет тетка, подписывается мужским именем Дрэгон-флай. А может и не таким, а похожим, – это сказал самый умный Гриша. Он читает книги, а этим может похвалиться не каждый. – Вспомнил! Ее имя – Микс Фрикс! Или, может, Пень-Тень.
– Все знают много, но неточно, – задумчиво сказала Агата. – Неужели мы никогда не узнаем, что за история с нами тогда приключилась?
– Ну почему – «никогда?» – произнес за темным колючим кустом знакомый голос, – со временем найдутся легкие ответы на трудные вопросы.
К ним вышла девочка. Хорошенькая, глазастая, румяная.
– Точка!
– Ру!
– Привет!
– Буфет!
– Мешок конфет!
Она всех оглядела веселыми глазами:
– Дрэгон-флай! Это не печенье, не сигареты, не музыкальный центр. Думайте еще – ответ найдется.
– Скажи отгадку, Точка Ру! Ты же знаешь!
– Привыкли жить на подсказках, – хихикнула она и стала похожа на обычную зловредную девчонку.
Леха сразу решил, что Точка не станет им помогать.
– Ты не хочешь помогать нам, – пригрозил он, – а мы тогда отомстим тебе, Точка Ру!
– Не ешь меня, братец лев, я тебе пригожусь! – Пошутил самый умный Гриша.
Но в этой шутке была лишь доля шутки.
Девочка Точка смеялась, вертелась, поглядывала на свои новые беленькие сапожки. Прелестное созданье – кепка набок, сапожки быстро мелькают. Убежала, издалека крикнула:
– Дрэгон-флай! Привет, Степа, и все остальные! Степа и все остальные!
13. Чемодан на дорожке
Первым наткнулся на чемодан Леха. Обычный черный чемодан на колесиках. С такими люди отправляются в дальнюю дорогу.
– Твой? – рядом стоял Барбосов. – И куда едем? Какие наши планы?
– Отвянь, дай подумать.
Выскочила из беседки Надя-Сфинкс:
– Сам еще не знает, а уже с чемоданом таскается, – расхохоталась специальным вредным смехом и поглядела на Барбосова – в восторге ли он от ее ехидства? Или не очень? Если он не в полном восторге, Надя-Сфинкс готова изобразить другие эмоции: вместо ехидства – сочувствие, например. Или большое любопытство, это легче всего, ей же и в самом деле интересно, зачем Леха приволок чемодан.
– Что в этом чемоданчике? – подошла Агата.
– Не знаю, – Леха ответил честно, потому что не успел подготовиться к вопросу. – Может, паста, может, мочалка…
Тут уж все захохотали. Где шестой «Б», там всегда шум и смех. И под шумок пес Степа сказал из-под скамейки:
– Леха, наклонись, дам полезный совет.
Леха прислонил ухо к Степиному холодному кожаному носу:
– Чемодан – твоя добыча, и больше ничья. – Пес вдруг перешел на собачьи понятия: – Твоя добыча, ты первый нашел. Открой его, посмотри, узнай содержимое. Если найдется вкусная косточка, ты, Леха, знаешь, кому ее предложить. И они отстанут, этот дружный коллектив.
Леха оглядел всю компанию. Девчонки ехидничали, мальчишки притворялись равнодушными и разочарованными в жизни в целом – ничем ты, Леха, их не удивишь. И не надейся. Но равнодушные мальчишки не уходили.
Леха поднял чемодан, поставил на скамейку.
– Мой любимый чемоданчик! В нем мои любимые вещички! Я с этим чемоданом всегда езжу в любую дорогу. – Леха открыл «молнию». И все наклонились над чемоданом.
– А может быть, мы сейчас узнаем, что такое «дрэгон-флай»? Или, например, что такое «гоут»? – раздался в стороне голос Точки Ру.
Леха откинул крышку, все молчали. А потом грянул такой хохот, что упала с высокого дерева серая ворона.
Что же такое смешное оказалось в Лехином чемодане?
Сверху лежали аккуратно завернутые в прозрачный пакет домашние тапки. Почему они так развеселили народ? А потому, что тапки были огромные! Размер сорок шестой! Или даже сорок восьмой! Рядом с гигантскими тапками были книги в ярких обложках: «Любовный роман», «Коварная красавица», «Догони свою звезду», «Измена будет наказана»… А дальше шли пакеты – розовые, голубые, зеленые и в полосочку. К сверткам были приклеены записки: «От Люды», «От Эммочки», «От Тани, кушай на здоровье», «От Ларисы. Вкусно?»… И в этих прозрачных свертках были видны разные вкусные вещи – румяная жареная куриная ножка, кусок шоколадного торта, пирожки, конфеты «Воробей» вперемешку с конфетами «Соловей».
– Леха! Чье это все?
– Лехин чемодан, и продукты Лехины, – сказал пес Степа.
– А бритва? – Агата приплясывала и даже немного кружилась на одном месте.
– А тапки? В такой тапочек весь Леха влезет! – Это Оля.
– Тапка – женского рода! – это, конечно, самый умный.
– Кто нашел чемодан? – Леха покраснел и собрался подраться, – ты, Гриша, его нашел? Или ты, Сфинкс, нашла? Никто из вас не нашел чемодан! Это моя добыча. И все!
Леха захлопнул крышку и стал застегивать «молнию».
Но тут подошла Точка Ру:
– Тапки он купил на вырост, правда, Леха? – Она ласково и доверчиво посмотрела на него.
Леха почувствовал, как покраснели щеки, а глаза засияли. «Влюбился», – понял он и нагрубил Точке:
– Точка Ру – кенгуру!
Тут уж и все поняли – любовь. Обзывается и дразнится.
Ничего удивительного – если все над тобой смеются, только одна девочка заступилась за тебя, ты сразу полюбишь ее. Тем более, у нее такие необыкновенно прекрасные глаза, а походка легкая, как одуванчик. Так поэтично думал непоэтичный Леха. Он схватил свой чемодан, чтобы унести его домой. Но тут случилось непредвиденное.
14. Семейная сцена
Это самая тихая и уютная квартира во всем доме, а может быть, и во всем городе. Мягкий свет золотистой люстры. Нежная музыка. Тихое мурлыканье кошки Муси, свернувшейся калачиком на диване.
Сиреневая – стильная женщина, и квартира у нее стильная – серые стены, серый ковер. А сама она в сиреневом костюме, это ее любимый цвет. Сиреневые волосы, сиреневые тени на веках. А костюм, хоть и домашний, но не какой-нибудь вытянутый, перекошенный. Некоторые женщины позволяют себе носить дома невзрачную, разношенную одежду. А у нее костюмчик отглаженный, складненький. И прическа в полном порядке. И маникюр свежий, хотя она много возится на кухне: часто печет пироги, варит потрясающие борщи. А когда Сиреневая жарит котлеты, соседи задерживаются у ее двери и принюхиваются: «Как вкусно пахнет»!
Сегодня Сиреневая не жарила котлеты, она сидела в кресле, положив руки на подлокотники, и размышляла. Как хорошо побыть дома в одиночестве. Нет, конечно, одиночество – это кошмар! И вовсе она не хотела бы остаться одинокой. Нет, нет, только на короткое время! Сегодня как раз такое время. Сын Валентин-Константин умчался на занятия балетной студии в клуб «Фитилек». Он влюбился в Анюту балетную, самую изящную девочку в студии. И, конечно, влюбился в балет. Он танцует самые ответственные партии. Удивительно – ведь Валечка-Костечка не такой уж грациозный, он немного неуклюжий и рассеянный. В отца. Сиреневая улыбается. Кто из них чаще роняет мебель, теряет ботинки, разбивает чашки? Папа или сын? Ответа нет, да и какая разница? Она их обоих обожает. Муж сегодня улетел в командировку в смешной город Елкин. Он сказал, что там растут березы и сирень, а елок нет. У него всегда так. Обещал позвонить из гостиницы.
Сиреневая любит вспоминать хорошее, она и сейчас вспоминает, как ее муж, тогда еще не муж, а молодой студент серьезного факультета, потерял нужные чертежи, а она, его приятельница, сумела найти их в самом неподходящем месте – в мусорной урне около метро. Это была большая удача – чертежи почти не испачкались среди оберток от мороженого и другого неприглядного содержимого урны. Они даже почти не помялись, и счастливый студент благополучно предъявил их строгому преподавателю и получил зачет.
– Ты моя сиреневая спасительница, – сказал он, – давай поженимся.
Это было давно, они живут в согласии, сыну четырнадцать лет, он рассеянный и добрый, его любят в школе и на Лунном бульваре.
Сиреневая улыбается и даже мурлычет, кошка Муся удивленно смотрит на нее желтыми глазами и шевелит бровью.
Тихо, тепло и уютно в доме.
И тут хлопает входная дверь – бабах-бабах! Раздается рычание, тяжелые шаги.
Она выскочила в прихожую. Вешалка валялась на полу, лыжи перегораживали квартиру, красивый светильник не висел под потолком, а катался из угла в угол. И все звенело, гремело и трещало. У входа стоял ее драгоценный муж и сердито смотрел.
– А я жду твоего звонка из города Елкина, – глуповато сообщила она.
– Палкина, – злобно ответил он, – я не смог вылететь!
– Нелетная погода? – она посочувствовала мужу, – поехал бы на поезде. Или на дальнем автобусе.
– Не мог! Я же объяснил!
– Что случилось? Заболел?
– Почти умер! – ядовито отозвался он. – Как я поеду, полечу, пойду по шпалам без самого необходимого? Где мои вещи? Нужные бумаги? Командировочное удостоверение? Билет на самолет? Паспорт, наконец?
– Я все положила на стол, вот сюда, – они вошли в комнату. – А в чемодан ты все убрал сам.
– А где он, мой чемодан? Куда ты его дела? Вечно убираешь на место! Дурацкая привычка! Стоял бы чемодан посреди квартиры, я бы об него спотыкался и не оставил бы его дома!
– Дорогой, ты и так не оставил его дома. Я видела, как ты вышел с чемоданом и вошел в лифт.
Он сел на стул, свесил руки:
– Где теперь искать его? Документы? Паспорт? Тапки? Масса необходимых вещей.
Она хотела сказать: «Сколько раз я предупреждала – не клади документы в чемодан, держи их при себе». Но вовремя спохватилась и не сказала. А сказала:
– Успокойся, все так или иначе уладится.
– «Так или иначе». Меня это не устраивает, – тоном капризного ребенка ответил он.
После ужина он еще долго ворчал:
– Жена должна все предвидеть, а ты не предвидела.
– Ты прав, дорогой. Не уследила.
Сиреневая очистила банан и предложила своему рассеянному. Она где-то читала, что бананы успокаивают нервы.
Тут в прихожей хлопнула дверь.
– Пришел сын, – с облегчением вздохнул отец.
– Валя-Костя, мой руки, садись за стол.
– Пап, почему ты дома? А командировка в город Елкин?
– Так получилось, – буркнул Рассеянный, – потерял важную вещь.
– Твой папочка забыл где-то пустяковую мелочь – чемодан с вещами и документами.
– Не ссориться! – сын быстро натянул куртку. – Скоро вернусь!
15. Неожиданный поворот
Итак, Леха схватил чемодан и собрался бежать домой со своей законной добычей. Но тут на бульваре появился еще один человек. Он шел быстро и кричал:
– Привет, Анюта! Всем привет! – И споткнулся о скамейку. Скамейка зашаталась, а урна покатилась вдоль дорожки Тихой мечты.
– Валентин-Константин! Привет! – откликнулись все.
А бабка Суворовна на соседней скамейке крикнула:
– Опять этот! Он все роняет нарочно! Уверяю тебя, Кутузовна! Специально шкодит!
– У меня и нечаянно неплохо получается, – вежливо, как обычно, отозвался Валентин-Константин и уронил рюкзак, который висел у него на спине. А заодно смахнул со скамейки две сумки с учебниками, Лидкину и Надину.
Все вокруг хохотали, Кутузовна повизгивала:
– Ой, не могу. Специально так не получится! Надо быть артистом, чтобы так выступать! И без репетиции!
– Он каждый день репетирует! – не сдавалась Суворовна. – А в школе опрокинул аквариум, вылилась тонна воды! Мне участковый милиционер Угорелов рассказывал, он чуть не плакал – всю школу затопил, хулиганство какое!
Все кричали, смеялись, толкались. И Леха остановился на дорожке, чтобы не пропустить самое интересное. Леха, как и все, смеялся преувеличенно громко и толкался сильнее, чем надо.
Только один человек оставался серьезным – сам Валентин-Константин. Он подошел к своей Анюте балетной, поцеловал ее руку, как учили в балетной студии – мягким и плавным движением взял тоненькую нежную руку, наклонился и поцеловал. А потом вдруг уставился на Леху:
– Откуда чемоданчик? – Валентин-Константин подошел и потрогал крышку. – Знакомая вещь.
– Таких чемоданов сколько угодно, – быстро заговорил Леха, – это мой чемоданчик! Не хватай, Валентин-Константин!
– Твой? Что-то он мне напоминает, этот чемодан. Давай откроем, согласен?