И когда прогремел салют победы, то дуга заняла в нем по праву почетное место.
Словно лес богатырских копий, уперся в небо многоствольный лес прожекторных лучей. И небо, казалось, стало выше, поднялось над ликующим народом, будто полог праздничного шатра.
Так силен был этот залп лучей, что, по утверждению астрономов, блеск прожекторных зеркал был бы виден простым глазом с Луны.
Электрическая дуга делает ныне тысячу мирных дел. Она бушует в металлургических печах, перекинувшись между расплавленным металлом и угольным стержнем, огромным, как колонна, толщиною в обхват.
Дуга варит сталь для строек коммунизма.
Когда знаменитый советский электротехник академик В. П. Никитин задумал сделать подарок комсомольской молодежи, строившей города, он подарил им дуговой электросварочный аппарат «Комсомолец» собственной конструкции.
Из бывалых, умудренных опытом рук переходит дуга в молодые, горячие руки. Кто знает, каким еще новым чудом обернется дуга в этих новых, верных руках!
Неугасимо горит дуга Василия Петрова и пронизывает светом глуби морей и лучами достигает лунного диска.
Это русское солнце светит во вселенной — солнце русской науки!
БОЛЬШОЕ В МАЛОМ
Есть одна народная сказка, пересказываемая на разный лад.
Идут сестры: добрая и злые. Идут и видят: попала в беду ничтожная мелюзга — в одной сказке мышь, в другой рыбешка, в третьей жучок. Злые сестры чванно проходят мимо, и лишь добрая сестра выручает несчастную мелюзгу. Отсюда и начинается сказка. Мелюзга оказывается волшебницей. Она делает счастливой добрую сестру. Злые сестры губы кусают от зависти.
Эта сказка недаром живет в народе. Иногда мы ведем себя так, как злые сестры. Мы иной раз, не глядя, проходим мимо явлений ничтожных, мимолетных, неуловимых. А они оказываются огромной силой.
Один человек мечтал стать архитектором, чтобы выстроить город, где жилось бы легко и радостно, без печалей, болезней и житейских неурядиц. Он даже нарисовал этот город и принес рисунки знакомому зодчему. Зодчий взглянул на перспективы и планы и сказал:
— Вы затеяли строить Город Радости, а изобразили Город Грусти. Вы обо всем подумали, все предусмотрели — статуи, арки, колонны, фонтаны на площадях, — не подумали только об одном: о тени. Вы заботились о том, как станут арки и колонны, но не позаботились о том, как ляжет тень. Это жестокая ошибка. Тени протянутся как попало, город затянет сплошной теневой покров. Будет сер и сумрачен город без солнца. У людей будут бледные лица и печальные глаза. И болезни не выведутся в городе. Вы решили, что тени — это пустяк, и махнули на них рукой, а они словно обиделись на вас и испортили всю вашу работу…
Так говорил старый зодчий, а мы добавим, что немало найдется работ, где приходится думать и о тенях.
Пролетает со свистом паровоз. Кажется, только и есть важного в нем, что котел и цилиндры, колеса и шатуны, а что
Загадка
Бестолковый свет
В разных краях разные тени.
Заполярье — страна теней-исполинов. Солнце стоит низко, и тени, как черные дороги, уходят в бескрайные снежные поля.
Тропики — страна теней-лилипутов. Солнце там высокое, и тени похожи на маленькие черные кляксы. В полдень в тропиках люди топчут свою тень.
Но не все ли равно, какая у предметов тень? Стоит ли об этом разговаривать?
А вот послушайте, какая история случилась однажды у танкистов.
Инженеры построили танк новой конструкции. Фары тоже решили укрепить по-новому — у водителя над головой. Наверху им будет безопаснее. Когда танк наляжет грудью на препятствие, фарам будет легче уцелеть.
Зажгли свет. Провел водитель машину метров двести и бросает рычаги:
— Дороги не вижу.
Поставили более мощные лампы. А водитель опять недоволен:
— Что за чушь! Вроде и светло, а ничего не разберешь: где камень, где кочка… Бестолковый какой-то свет.
Взглянули инженеры в смотровую щель. Батюшки! На дороге ни одной тени.
Когда фары стояли низко, они светили так, как солнце в Заполярье: каждый выступ на дороге давал длинную тень, каждый камень был очерчен своей тенью, словно чернью отчеканен по серебру. Когда фары поставили наверх, они стали светить, как солнце в тропиках: тени стали короткими и пропали из виду. Они спрятались от водителя каждая за своим камнем. И картина дороги расплылась.
Пришлось посчитаться с тенью, кое-что изменить в конструкции танка.
Свет без тени
В фантастической повести Шамиссо рассказывается о человеке, потерявшем свою тень.
Жизнь его оказалась несладкой. Люди его чурались, невеста бросила. Трудно приходилось человеку без тени.
Есть, однако, люди, проклинающие свою тень. Оки охотно поменялись бы судьбою с героем Шамиссо.
Это хирурги.
Во время ответственных операций при свете ярких электрических ламп тень от рук хирурга путается тут же, словно вара чужих черных рук.
Можно, казалось бы, светить косыми лучами. Поставить лампу сбоку и увести тем самым в сторону эти посторонние, мешающие глядеть «руки». Но тогда от ничтожных выпуклостей тела, от хирургических инструментов протянутся длинные тени, как от холмов и деревьев в лучах заходящего солнца. А в глубоких надрезах будет темно, как в оврагах.
Нет, так делу не поможешь.
Лучше поставить с боков две лампы, чтобы они светили друг другу навстречу. Тогда нож хирурга дает две бледные тени, расходящиеся в разные стороны. Но и эти тени будут мешать.
Придется взять несколько ламп и подвесить их над операционным столом по широкому кольцу. Эти лампы отбросят от ножа целый венчик легчайших призрачных теней, перекрывающих друг друга, словно лепестки ромашки. И если взять много ламп, то так много появится этих лепестков и такие они будут легкие и призрачные, что глаз их перестанет замечать. Нож хирурга утратит свою тень.
Так исчезают тени в вестибюлях метро, где множество люстр светит со всех сторон.
Бестеневое освещение есть во всех хороших операционных.
Правда, многих ламп над операционным столом не зажигают. Огненное кольцо жгло бы тело больного, разогревало бы операционный стол. Зажигают всего одну лампу. Но кругом нее в широком абажуре подвешивают пояс из плоских зеркал. Лампа отражается в зеркалах, отражения глядят изо всех зеркал, словно множество ламп подвешено по кольцу.
Так устроены бестеневые светильники. В их лучах хирург теряет свою тень, как герой повести Шамиссо.
Пике по тени
Про друга, преданного и неразлучного, в старых книгах писали: «Он следовал за ним, как тень».
Но тень верным другом назвать нельзя. На войне тень — опасный враг и предатель. Особенно при атаке с воздуха.
Вражий глаз с бомбардировщика прежде всего замечает тень. Это понятно. Мудрено заметить сверху телеграфный столб, если видна лишь его макушка — кружок величиной с блюдце. Зато тень столба во всю длину распласталась по земле и отлично видна с воздуха.
Летчики, не колеблясь, пикируют на тень и без ошибки поражают объект.
Когда-то во время войны решали такую задачу: защитить с воздуха военный завод.
Инженеры говорят:
— Мы раскрасим завод в разные цвета. Нарисуем на крыше пестрые клумбы и желтые дорожки. Можем даже искусственный пруд на крыше сделать. Пусть подумают, что это парк, а не завод.
— Все это хорошо, — возражает директор, — только как быть с тенью. Что бы мы тут ни городили, злодейка нас мигом выдаст.
— Мы обсадим завод елочками, и тогда он будет выглядеть рощей и давать такую же тень…
— Опять неладно. Как это так — был завод, и нет завода. Летчики сразу догадаются и будут бомбить рощу.
И тут придумали такую хитрость. Завод замаскировали елочками, а где-то в стороне по земле черной краской нарисовали его тень. Завод разлучили с его тенью.
Так они и зажили врозь: завод сам по себе, а тень сама по себе.
Прилетали самолеты и бомбили тень. А завод работал в рощице как ни в чем не бывало, выполняя свою боевую программу.
Тень смерти
Считают, что тени вещей беднее, чем сами вещи, и не всегда возможно по теням составить себе представление о вещах.
Но бывают такие богатые тени, что в них удается открыть такое, чего обычным глазом в вещах не разглядишь.
Физик Рентген возился с пустой стеклянной трубкой, пропуская сквозь нее электрический ток.
Трубка была закутана черной бумагой. Рентген работал в полной темноте.
Вдруг он заметил, что кусок картона, обмазанный светящейся краской, внезапно засветился. Рентген протянул к нему руку и увидел на картоне костлявую тень руки скелета.
Это была тень его собственных костей.
Трубка испускала невидимые лучи, которые назвали рентгеновскими лучами. Они проникали сквозь самые плотные преграды. Мышцы и мускулы были для них все равно что папиросная бумага, и только кости служили отчасти препятствием, а поэтому отбрасывали тень.
Получились исключительно содержательные тени. В них отчетливо были заметны и пули, засевшие в теле, и тайные переломы костей — все, чего нельзя было увидеть глазом и прощупать рукой.
Под рентгеновские лучи подставляют части машин, и бывает, что тень выдает в них скрытые в толще металла изъяны — грозные признаки будущих аварий.
Во время первой мировой войны был такой случай. Применила одна сторона новые секретные мины.
На другой стороне из сил выбивались, стараясь узнать устройство мин.
Но глухие стальные корпуса охраняли секретный механизм.
Это были мины-недотроги.
При попытке вывернуть винты срабатывали невидимые взрыватели, и мина рвалась в руках.
Тогда вспомнили о тенях и потащили мины на рентгеновскую установку.
На экране появилась тень рычагов и пружин.
Все устройство, все внутренности мины были как на ладони.
Секрет был разгадан. Стало понятно, откуда начинать развертывать винты.
В ответ конструкторы слегка изменили устройство мин. Мины снова стали рваться в руках.
Снова тащат мины на рентгеновскую установку.
Включают луч.
Взрыв вдребезги разносит драгоценный аппарат.
Оказалось, что в мину спрятали электрический глаз — фотоэлемент.
Фотоэлемент играл роль выключателя, работающего от света.
Когда свет попадал на фотоэлемент, то включался ток в электрический запал. Дневной свет на мину не действовал, он не мог проникнуть сквозь стальные стенки. Но рентгеновские лучи, пронизывая корпус насквозь, попадали на фотоэлемент. Мина взрывалась.
Так боролись мины и тени.
Небесные ступени
Вот бы обиделись машиностроители, если бы им какой-нибудь рычаг или маховик заказали сделать из… тени.
— Обращайтесь к привидениям, — пошлют нас машиностроители. — Машин из теней не строят.
Зря они обижаются.
Рычагов и колес из теней не построишь, но кое-какие детали сделать можно, и вот уже тысячи лет известны сооружения, главной частью которых служит тень.
В Индии открыли громадные древние постройки, назначения которых долго никто не мог понять.
То были гигантские узкие каменные лестницы. Они подымались вверх по ребру треугольной стены и доходили иногда до высоты девятиэтажного дома. Затем лестница обрывалась. Казалось, что люди мостили ступени, чтоб добраться до самого неба, но так и оставили, не домостив.
Странная треугольная стена пересекалась крест-накрест с другой не менее странной стеной, похожей на арочный каменный мост, для чего-то поставленный вверх ногами.
Археологи терялись в догадках. Что это: храм, памятник?..
Один ученый нашел разгадку: это часы.
Треугольная стена давала тень, которая двигалась вслед за движением солнца.
Это были солнечные часы, и опрокинутый мост служил в них циферблатом. По нему, как стрелка часов, ползла тень треугольной стены.
Одно неясно: зачем надо было строить часы величиной с девятиэтажный дом?
Но ведь и у стрелочных часов на высотных зданиях циферблат высотою в три этажа.
Те и другие — общественные часы, они должны быть большими, видными всем.
Но главное не в этом.
Часы служили для точных астрономических измерений. В стрелочных астрономических часах три стрелки: часовая, минутная, секундная. Ну, а в солнечных часах одна теневая стрелка для часов, минут и секунд.
Чтобы стало заметным малейшее перемещение тени, ее движение должно иметь большой размах, тень должна быть длинной.
Вот и приходилось возводить высоченную стену, чтобы сделать солнечные часы-секундомер.
Зато скорость движения тени на индийских часах — четыре метра в час. Они позволяют отсчитывать доли минуты.
Чтобы не только от тени, но и от самой стены был толк, наверху устроили астрономическую обсерваторию, а по гребню стены пустили лестницу.
Так получилась странная постройка — гигантские солнечные часы без пружин, рычагов и колес, с призрачной стрелкой — тенью.
Солнечные часы вообще были в очень большом ходу в древней Греции, Китае и Египте.
Были карманные солнечные часы в виде кольца величиной с браслет. Были солнечные часы в виде окорока с циферблатом на боку. Тень свиного хвостика показывала время.
То были не очень точные часы, но древних это не смущало.
В те времена еще не было поговорки «Время — деньги», но уже ходила пословица: «Поспешишь — людей насмешишь».
Медленно двигались тени, и вслед за их неторопливым движением тихо текла жизнь.
Грозная тень
Бывали грозные тени, которые пугали целые народы.
По земле скользила громадная черная тень, и там, где она появлялась, солнце начинало тускнеть и меркнуть.
Все вокруг покрывалось серым, мертвым светом.
Птицы умолкали, стада в беспокойстве метались из стороны в сторону, лошади бились в упряжках, собаки жались к ногам людей, и люди в ужасе ждали пришествия великих бед.
Что-то темное быстро надвигалось на солнечный диск. Он ущерблялся. Оставался узкий сияющий серп.
Темнота сгущалась, выступали звезды.
А на месте солнца в ярком розовом ореоле зияло черное пятно.
Наступало солнечное затмение.