— А в какую сторону?
— Про это никакого присловья нет, — колыхнула боками Авдотья, — так что танцуй, куда заблагорассудится.
«Ладно, тогда я к тому пригорку потанцую, уж больно приятный он, солнечный», — решила кошка и спросила печку перед тем, как начать танец:
— Ты ничего такого не видела, что вдруг появилось невесть откуда?
— Нет, такого не встречалось.
— Если встретится, сообщай, пожалуйста, на полянку, где избушка. И все остальные пусть так делают, ты уж их предупреди.
— Ладно, — пообещала Авдотья.
Маруся, промурлыкивая ритм, закружилась в пляске прочь от печки в сторону небольшого овражка: мур-мур-мур и мур-мур-мур, мяу-мяу, мур-мур-мур.
Не успела она дотанцевать и полпути до намеченного места, как в воздухе невесть откуда образовалась улыбающаяся кошачья голова, потом постепенно возникли туловище, лапы, хвост, и на траве перед Марусей очутился хорошо упитанный очень пушистый кот.
— Здорово танцуешь, — явно желая познакомиться поближе, мягко произнёс он.
Верно посоветовала Авдотья, подумала Маруся. Только стала танцевать от печки — и вот вам результат. Тут уж никаких сомнений нет. Именно тот случай, о котором Алёша говорил: не было и вдруг стало. Сейчас мы сбежавшую букву разоблачим. Всего-то и дел, что её произнести. Но какую назвать? Вроде бы, этот кот ни на одну не похож… Подойдём к вопросу иначе. Какое десятибуквенное слово Баба Яга сказала, а Алёша на песке записал? Ограбление! Наверняка псевдокот — одна из входящих в «ограбление» десяти букв.
— О! — крикнула помощница следователя.
Кот недоумённо затряс головой.
— Гэ! — гаркнула Маруся.
Кот испуганно на неё посмотрел.
— эР!..
Пока кошка добиралась до конечной «Е», кот успел окончательно убедиться, что перед ним существо не совсем вменяемое, но интереса к ней всё-таки не потерял. Когда Маруся, исчерпав буквы, огорчённо смолкла, он поинтересовался:
— С тобой всё в порядке?
— Выходит, ты не буква? — невпопад, как показалось коту, сказала кошка. — А я думала…
— Я Чеширский кот, — представился Чеширский кот. — Может быть, прогуляемся?
— Почему бы и нет? — зарделась под шёрсткой помощница следователя. — Мне как раз возвращаться надо. Можешь проводить.
И они пошли к поляне, присыпанной песочком, — той, где верба, избушка и лавочка. По дороге Маруся рассказывала Чеширскому, кто она такая и чем тут, в Лукоморье, занимается.
Ко времени их прихода следователь и Баба Яга уже сидели на скамейке, обсуждая свои безрезультатные поиски.
— Чеширский кот, — отрекомендовала Маруся приятеля.
— Сейчас объясню, из-за какой особенности я так зовусь, — сказал пушистый. — Попробуйте меня за ухом почесать.
Алёша попробовал. Кот тут же зажмурился и заурчал, сладостно шепча: «Чеши, чеши, чеши».
— Что ж такого особенного? — удивилась кошка. — В этом смысле я тоже Чеширская.
Кот, полуоткрыв глаза, посмотрел на неё лукаво и ласково:
— Кто знает, как дело сложится. Может быть, и впрямь предстоит тебе стать Марусей Чеширской.
Кошка конфузливо отвела взгляд. И, посмотрев в сторону, увидела крупную бабочку с цветастыми овальными крылышками. Делая вид, что ничего важного сказано не было, Маруся стала гоняться за ней, подпрыгивая на задних лапах и размахивая в воздухе передними. Чеширский кот, перестав урчать, присоединился к разыгравшейся помощнице следователя. Поняв, видимо, что никуда ей от двух преследователей не деться, бабочка в отчаянии дернулась так, что оба округлых крылышка оказались по одну сторону узенького тельца, и опустилась на скамейку. Алёша присмотрелся и дрогнувшим голосом произнёс:
— Вэ!
И тут же бабочка окончательно превратилась в названную букву.
— Следствие на правильном пути! — обрадовалась Баба Яга. — А ну-ка скажи, свидетельница Вэ, где твои друзья и подруги, сбежавшие из книги?
— В ветвях высокой вербы, — ответила бывшая бабочка.
Все посмотрели на вербу, но ничего заслуживающего внимания не обнаружили.
— Правду говоришь? — осведомилась Маруся.
— Вероятнее всего, вру, — не стала запираться Вэ.
— Зачем? — заинтересовалась бабушка.
Буква ответила:
— Верные высказывания выше всяких возможностей.
— Стоп! — воскликнул Алёша, палочкой записывавший на песке показания. — Я, кажется, понял. Не странно ли: все слова свидетельницы начинается с одной и той же буквы. И это буква «В». Наверное, иначе она просто не может, так уж устроена.
— Весьма важный вывод, — оценила Вэ Алёшино умозаключение.
Догадка подтвердилась: слова опять были на одну букву.
— Следствие постепенно выходит на прямую дорогу, — удовлетворённо промолвил Алексей Попов.
Блеснуло на солнце уменьшительное зеркало. Свидетельница Вэ, став крошечной, пискнула на прощание:
— Вот ведь вляпалась! — и очутилась в коробочке с Восклицательным знаком.
Ошарашенный чередой превращений, Чеширский кот счёл за лучшее исчезнуть. Делал он это постепенно, как бы нехотя: первым улетучился хвост, потом — лапы, потом — туловище. Наконец в воздухе осталась парить лишь его слегка извиняющаяся улыбка.
— Как-нибудь увидимся, — шевельнулись губы, и от кота осталось только воспоминание.
— Обычная история, — вздохнула кошка, — сначала — «Маруся Чеширская», потом — «когда-нибудь», — и она смахнула лапкой с ресниц непрошеную слезинку.
— Не грусти, — ободрила её Баба Яга, — никуда твой кот не денется, он ведь не буква.
— Кстати, о них, — Алёша решительно вернул свою бригаду к текущему расследованию. — Что ещё нам даёт обнаружение свидетельницы Вэ? А вот что. Муми-папа не мог вскричать: «Ограбление!» Нет её в этом слове…
Глава семнадцатая
СЛЕДУЮЩИЕ ДВЕ БУКВЫ
В следственных действиях наступила пауза. Дальнейшие шаги были не вполне понятны. Оставалось сидеть на лавочке и ждать.
Ожидание оказалось продолжительным, но, к всеобщей радости, не бесполезным. На полянку спешащей перевалочкой приковыляла печка. На ее белёном стояке в специально для того предназначенном широком кольце покачивался при каждом движении ухват.
— Вот оно, — низким голосом пророкотала печь, — то самое, что возникло невесть откуда.
— Авдотья, — укоризненно произнесла кошка (сразу ведь понятно, что пришла равнодушная к правилам сестрица), — почему же ты мне сразу, когда я интересовалась, не сообщила о внезапном возникновении у тебя этого самого?
— Потому что тогда оно ещё не появилось, и вообще появилось оно не у меня, а у Глафиры. Я, как увидела, спрашиваю: «Откуда у тебя новый рогач?»
— Рогач? — взволнованно вскочил со скамейки Алёша.
— Рогачом у нас ухват называется, — объяснила Баба Яга.
— Ага, — подтвердила печка. — Так вот, значит, я спрашиваю, а Глафира в ответ…
— Да знаем мы, что она в ответ, — перебил следователь и передразнил законопослушную сестру, — «Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу».
— Вот именно, — бухнула откуда-то из поддувала Авдотья. — Пришлось повозиться, пока выяснилось, что происхождение у этого ухвата самое загадочное. Не было, не было — и вдруг есть. Как раз та история, о каких вы любопытствуете. Я рогач у Глафиры забрала — и сразу сюда. Я ж понимаю, время не терпит. У неё бы вы часа три всё это выясняли.
Следственная бригада в шесть глаз уставилась на ухват. С виду рогач как рогач, ничего особенного. Яга и Лёша продолжали изучать старинный предмет кухонной утвари, а Марусе это скоро наскучило, и она стала зыркать глазами по сторонам. Поэтому первой заметила приближающуюся опасность и крикнула:
— Берегись!
На поляну выбежало невиданное чудище. Тремя прямыми ногами, идущими в один ряд и не сгибающимися в суставах, оно разбрасывало в стороны песок и хрипло дышало на ходу: «Йе! Йе! Йе!» Плоская напряжённая спина. Головы нет. «И хвоста», — успела заметить Маруся перед тем, как чудовище нависло над ней. Хорошо ещё, что избушка умудрилась дотянуться до него своей куриной лапой и отбросить от кошки.
Но трёхногий тут же пришёл в себя. Потеряв интерес к Марусе, которая, распушив шерсть и грозно шипя, отползла ещё ближе к спасительным куриным лапам, он устремился к Бабе Яге. Отважная старуха и не думала спасаться бегством. Выхватив из кольца на печкином стояке рогач, она крепко обхватила руками его деревянную рукоять и выставила металлическую рогатку навстречу трёхногому. «Так, — подумал Алёша, — в старину на медведя ходили, в учебнике истории есть картинка. Не с ухватом, конечно, но похоже».
Чудовище одну за другой совершило в направлении Яги несколько атак, но каждый раз натыкалось на рогатку ухвата и боевой клич: «Вот тебе, Морра, получай!» Осознав бесполезность своих попыток, трёхногий оставил бабушку в покое и бросился к Алексею Попову. «Йе! Йе! Йе!»
Следователь, задумавшийся об особенностях медвежьей охоты далёких предков, промедлил и не успел увернуться. Трёхногий, подпрыгнув, ударил его в грудь и повалил наземь. Само же чудовище опустилось всеми тремя ногами на песок рядом. Оно всё ближе, ближе… И тут, глядя на диковинного зверя с новой позиции, следователь сообразил: это ведь буква — неимоверно выросшая и повернувшаяся на девяносто градусов по часовой стрелке!
— Е, — еле слышно прошептал Алёша, — Е…
Опасность тут же миновала. Следователь вскочил на ноги. Перед ним предстала такая картина: на песке неподвижно лежит огромная буква «Е»; Маруся прижалась к избушкиной лапе и шипит, как закипевший чайник; в сторонке стоит Авдотья; Баба Яга, потрясённая собственной смелостью, застыла, как была, с рогачом наперевес.
Алёша, выравнивая дыхание, присмотрелся к рогатке ухвата. Прищурился. Попросил, как мастер в фотоателье:
— Бабушка, вы не могли бы держать рогач немного погоризонтальней? Вот, так уже лучше. И отойдите чуть-чуть подальше, так будет виднее… Эс!
— Что эс? Что за эс-то? — всполошилась Баба Яга.
Рогатка сама собой соскочила с рукояти и упала на землю большой буквой «С». Бабушка, потрясённая ещё раз, продолжала держать в руках деревянную палку. Опыт, полученный следователем раньше, ясно говорил о том, что беседовать с новонайденными беглецами не имеет смысла: всё равно ничего толкового от них не добьёшься. Вновь в ход пошло уменьшительное зеркало. «Е» и «С» отправились в коробочку, где уже пребывали свидетели Вэ и Восклицательный знак.
— Вот дела-то! — пробасила Авдотья и отправилась рассказывать сестре-близняшке о подвигах следственной бригады и оповещать встречных о продолжающихся поисках всего, что появилось внезапно.
Глава восемнадцатая
ЛУНА, ТРУБКА И РАМКА
— Мне, — слабым голосом промолвила Баба Яга, — надо успокоительного отвара выпить. Переволновалась. — И она, тяжело опираясь на ветхие перильца, поднялась по ступеням крыльца. Дверь избушки захлопнулась.
Следователь и кошка тоже приводили нервы в порядок: Алёша — сидя на лавочке, Маруся — развалившись рядышком на песке. В синем небе появилась полная луна, круглая-прекруглая.
— Луна? — вслух удивился Алексей. — Что за диво такое? День ещё только клонится к вечеру, солнце палит, — а тут ночное светило…
— Лукоморье, — небрежно успокоила его помощница. — Тут и не такое случиться может.
На крыльцо вышла успокоившаяся Яга. Спустилась на полянку. Зевнула. Устремила взгляд к небосводу. Увидела совершенно несвоевременную луну. Изумилась. Воскликнула:
— О!
Луна резко крутанулась, превратилась в обруч, и он стремительно полетел вниз. Никто и глазом не успел моргнуть, как небесное кольцо, едва не задев старушкины уши, очутилось у неё на шее. От удара Баба Яга даже слегка присела.
— Какое красивое тебе досталось колье, бабушка! — позавидовала Маруся.
— О! — сказал следователь. — Буква «О». Вы её назвали, и она, естественно… — с уменьшительным зеркалом в руке он двинулся в сторону Бабы Яги.
— Остановись! — закричала та.
Но было уже поздно. Неосторожно использованное зеркало сделало своё дело: вместе с буквой уменьшилась и старушка. Малюсенькая Баба Яга стояла с кольцом на шее и пугливо озиралась. Слева к ней подбирался муравей, с ветки вербы с опасным любопытством поглядывала, поводя клювом, хищная синица…
Полный раскаяния следователь едва разобрал тонкий голосок уменьшенной бабушки:
— В коробочку! Скорей! Я хочу в коробочку!
— Конечно-конечно, — поспешил Алёша. — Извините великодушно. И не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.
Крышка шкатулки прочно закрылась. Хищная синица разочарованно отправилась искать пропитания куда подальше.
— Неудобно получилось, — вздохнул Алексей Попов. — Надо будет при первой возможности постараться вернуть бабушке прежний вид, — и быстро обернулся, услышав за спиной чьё-то деликатное покашливание.
Это был Чингачгук, подошедший так тихо, как умеют только индейцы.
— Приветствую тебя, юный бледнолицый воин, — промолвил вождь, сжимая в вытянутой руке курительную трубку. — Ходит слух, что ты интересуешься всем, что внезапно появилось.
— Мы интересуемся, — выделив голосом местоимение, обидчиво уточнила Маруся.
— Молчи, пушистое животное, — отмахнулся Большой Змей, — негоже тебе вмешиваться в беседу, которую ведут вожди. Так вот, этой трубки у меня никогда не было, и вдруг появилась. Может быть, она — именно то, что нужно белокожему юноше? Только помни древнюю мудрость нашего племени: курение вредит здоровью.
Трубка, выпустив лёгкий дымок, выскользнула из руки вождя, приземлилась на скамейку и, дробно постукивая мундштуком, попыталась скрыться на этой единственной своей ноге. При этом чашечка повернулась вправо, совершенно явными стали знакомые очертания, и Алёша с Марусей одновременно вскрикнули:
— Эр!
Разоблачённая буква перестала притворяться курительной трубкой и через минуту отправилась в коробочку обычным уже манером. Перед тем как крышка закрылась, из шкатулки донёсся жизнерадостный писк Бабы Яги:
— Нашего полку прибыло!
— Юному воину ведомы секреты чародейства, — почтительно прижал ладонь к груди Чингачгук. — Низко склоняюсь перед бледнолицым вождем. — Неслышно пятясь в глубоком поклоне, Большой Змей покинул поляну.
— Операция «Эр» завершена, — подытожил следователь. — Теперь пришла пора подумать, как нам вернуть Бабу Ягу.
Кошка согласно дёрнула хвостом, и поредевшая следственная бригада стала соображать. Оказалось, что на это отпущено не так уж много времени: на поляну вышли тролли — большой, средний и маленький. Перебивая друг друга, они затараторили все вместе.
— Мы не только делаем зеркала, не только вырезаем по желанию заказчика, но и вставляем в рамки. Их тоже сами мастерим. И вот…
— Вы бы выбрали для показаний кого-нибудь одного, — остановил троллей Алёша, — а то разобрать трудно: тра-та-та, тра-та-та.
Зеркальных дел мастера посовещались, и рассказ продолжил средний; остальные только кивали рогатыми головами и одобрительно притопывали копытцами.
Значит, перебирают они готовые рамки. Производят переучёт, так сказать. Вдруг видят одну — не слишком большую, но необычной формы. И поняли: не делали они такой! Откуда же она взялась? Вот именно: невесть откуда. Ну появилась и появилась. Нашли подходящее зеркало, вставили. Тут приковыляла печка Авдотья и сообщает: всем, что неожиданно возникло, интересуются на полянке с избушкой. И вот они здесь.
— Молодцы, — похвалил троллей следователь, — дайте-ка посмотреть на вашу неожиданность.
Рамка, очертаниями напоминающая треугольник, была укреплена на узкой площадке, более длинной, чем его основание. По краям площадки — две небольшие ножки.
— Вы уж поостерегитесь, — предупредил меньшой тролль, — зеркало-то вставлено увеличительное, увеличивает всё, что угодно.