– Догадайся!
– «Плампач», – хотел было сказать Хёрбе, но сдержался.
– Я Цвоттель, – сказал хвостатый. – Слышал? Леший Цвоттель. А ты тоже леший? Тогда где твой хвост? В ручье потерял? Хихи!
– Я гном, – гордо ответил Хёрбе. – Гном.
– Ктоо? – Леший Цвоттель даже руку к уху приложил.
– Гном я, гномик.
– Ягненок? А почему же ты не блеешь?
– Я – гном, – терпеливо повторил Хёрбе.
– Гром? А почему же не гремишь?
– Не гррром, а гннном! – рассердился Хёрбе.
– Так тебя зовут Окном? А может быть, Дверью? Тогда поскрипи немного. Хихихи!
Да этот лохматый Цвоттель над ним просто издевается! Хёрбе так разозлился, что забыл все свои страхи и невзгоды.
– Эй, ты! – крикнул он. – Я не посмотрю на то, что ты спас меня!
Леший Цвоттель примирительно повертел хвостом.
– Не обижайся. Пошутить уж нельзя? На то я и леший, чтобы дурачиться, молоть чушь, нести чепуху, голову морочить да глаза отводить. А тебе, я вижу, не до шуток. Испугался?
– Еще бы! Я думал, меня Плампач сцапал.
Леший Цвоттель просто зашелся от смеха. Хвост его мелко подрагивал, а лапки весело дергались. Он хохотал до слез.
– Плампач! Ох, уморил, Плампач! Пламхахахапач! Пламхахахапач! Ты где находишься?
– В Дальнем лесу.
– Ну вот. А ты говоришь – Плампач.
– Так он как раз в этом лесу и живет.
– Ну, сморозил! Ну, насмешил! Да сроду здесь Плампача не бывало! Уж мнето поверь, я знаю. Клянусь своим хвостом!
Мы знаем это наверняка
Леший Цвоттель просто качался от хохота. Он закатывал глаза и всхлипывал. Можно было подумать, что Хёрбе рассмешил его на всю жизнь.
– Плампач! Ужасный Плампач здесь! Ахахаха! Да он бы давно меня проглотил и кончика хвоста не оставил. Ох, уморил! А говоришь, шутить не любишь. Плампач здесь? Нет его, нет и никогда не было!
– Правда?
– Чистая правда! Не будь я Цвоттелем!
– Значит, я зря боялся!
– Не зря. Лучше девять раз отбояться, чем один раз быть съеденным. Но естьто тебя здесь некому. Хаха!
Хёрбе тоже стали смешны все его страхи, и он весело расхохотался. Они похохотали вместе с Цвоттелем в свое удовольствие. У Хёрбе отлегло от сердца, и тогда он заметил, что промок до нитки.
– Давай посушимся на солнышке, – сказал Цвоттель. – Пока оно есть. В нашем лесу это нечасто случается.
Цвоттель разлегся на солнышке подсушить свою шерсть. Хёрбе пришлось снимать мокрые штаны и куртку. Он растянулся рядом с лешим и с завистью подумал: «Хорошо быть всегда в собственной шкуре! Не надо заботиться об одежде».
Они полежали молча, а потом Цвоттель лениво спросил:
– Слушай, Хёрбе, я тебя чтото в нашем лесу не видал. Ты откуда явился?
– Ято? С того берега Вороньего пруда. Из Ближнего леса.
– Чтооо? – Цвоттель даже подскочил. – Откуда? Врешь.
– Зачем мне врать? – обиделся Хёрбе. – Что тут особенного?
Леший вытаращил глаза:
– Особенного? Ничего особенного? Да в том лесу как раз и живет Плампач!
– Ты спятил, Цвоттель! Кто тебе сказал такую глупость?
– Никто не сказал. Да что мы тут, все дураки? Знаем.
– Откуда это вы все тут всё знаете?
– Знаем, и все!
– Да нам, гномам, лучше знать. Это же наш лес! Мы там живем! Цвоттель наморщил лоб и поскреб лохматый затылок.
– Странно. Ты уверен, что у вас Плампача нет?
– Слово гнома!
Цвоттель задумался снова, почесал в затылке, пожевал кончик хвоста.
– Забавно. Плампача нет в Ближнем лесу. Не живет он и в Дальнем лесу. Ответь тогда, гном, где он живет?
– Не знаю. Может быть, гдето в другом месте?
Цвоттель вскочил и стал ходить вокруг большого замшелого камня. Он сделал несколько кругов, прежде чем остановился и сказал:
– А вдруг вообще никакого Плампача нет? Ни здесь, ни там. Нигде!
– Кто его знает, – ответил Хёрбе. – В мире часто случается, что боятся как раз того, чего нет.
– И то верно, – согласился Цвоттель, – но намто бояться нечего. Если Плампача нет ни здесь, ни там, то нас никто не съест. А это главное. Не будь я леший Цвоттель!
Что такое хлеб?
Надо вам сказать, что шляпа гнома, если она сделана добротно, сидит на голове как приклеенная. Пусть даже хозяина ее затянет в водоворот и несколько раз перевернет под водой. Шляпа и не шелохнется, словно она часть головы. И, конечно же, все, что под ней спрятано, останется сухим. Нижняя шляпа Хёрбе сидела так плотно, будто он в ней родился. И на клетчатый узелок с хлебом не попало ни капли воды.
Хёрбе вынул узелок изпод шляпы, развернул его и разломил хлеб пополам.
– Почему бы нам не подкрепиться? – сказал он и протянул лешему кусочек.
Цвоттель опасливо взял хлеб, понюхал его и недоверчиво повертел в руках.
– А это едят? – с сомнением спросил он.
– Ты попробуй.
Цвоттель отщипнул крохотный кусочек и положил его на язык. Пожевал. Почмокал.
– Вкусно. А это что?
– Хлеб.
– А где ты его откопал? У вас, что ли, растет?
– Мы его сами печем. Из муки. Муку же мелем из семян лесных трав.
– Брось чепуху нести! Как это из семян получается такая вкуснота. – Цвоттель откусил кусок побольше и зачавкал. – Ничего вкуснее в жизни не ел!
– Тото же! – обрадовался Хёрбе Большая Шляпа.
– Угу! – отвечал Цвоттель с набитым ртом. – Мы… едим, что попадется, – грибы, ягоды, орешки лесные. А если ничего такого не попадается, то и корой не брезгуем. Горьковата, правда. А эта штука… Как ты ее называешь?
– Хлеб.
– Вотвот. Хлеб. Вкуснее и не придумаешь.
Остатки хлеба они доели молча. Только Цвоттель громко причмокивал и подбирал все крошки, упавшие на траву.
– Знаешь что, гном, – сказал он, проглотив последнюю крошку, – объясни мне, как вы делаете свой хлеб. Что для этого нужно?
– Печку.
– Это что, дерево такое?
– Нет! Печь складывают из камней…
– Ты хочешь мне втолковать, что хлеб растет из камня? Ищи когонибудь поглупее, – обиделся Цвоттель.
– Ты не понял меня, – засмеялся Хёрбе, – в печи хлеб пекут! А разве в твоем доме нет печи?
– Дом? – удивился лохматый Цвоттель. – Да у меня сроду никакого дома не было. Мы, лешие, живем вольно, под открытым небом.
Теперь настала очередь удивляться Хёрбе.
– А если дождь или снег? – спросил он.
– Ха! Проще простого. Забрался в дупло или пустую лисью нору. Вот тебе и дом.
Нас тринадцать
Так они и сидели рядышком, гном Хёрбе Большая Шляпа из Ближнего леса и леший Цвоттель из Дальнего леса. Сидели бок о бок и толковали о том о сем.
– Дада, без дома какая жизнь, – говорил Хёрбе, – крыша над головой нужна. И печь нужна, чтобы не мерзнуть зимой. И запасы нужны, чтобы было чем подкрепиться. И гостей накормить.
А водопад шумел, грохотал, бухал, и солнце пригревало, подсушивало мокрую одежду гнома.
– Какие гости? – помолчав, спросил Цвоттель. – Я один, одинодинешенек во всем лесу. Пошутить не с кем. Тебе этого не понять.
Они снова помолчали. Над водопадом веером летели брызги и вспыхивали на солнце маленькими радугами.
– А ты, Хёрбе, ты тоже один? – спросил леший.
– Нас в лесу тринадцать, – сказал Хёрбе, – тринадцать гномов.
– Тринадцать? – ахнул Цвоттель. – Так вы там, наверное, спотыкаетесь один о другого.
Хёрбе улыбнулся.
– Нет, в лесу всем места хватает. Но зато иногда мы ходим в гости, разговариваем. И вообще, держимся вместе.
– Это как вместе? Кучей что ли? – не понял Цвоттель.
– Это значит: гном гнома в беде не оставит. Заболел ты, к примеру, или работы много, уважаемые соседи придут на помощь. Помогут, будь спокоен.
Цвоттель покачал головой, пожевал кончик хвоста.
– Хорошее дело, – сказал он задумчиво. – Просто очень хорошее. А одному плохо. Скукота!
Он наклонил голову набок, потерся щекой о лохматое плечо наморщил лоб.
– Слушай, – сказал он. – Есть одна мыслишка. Оставайсяка ты со мной, раз уж приплыл. Вас там тринадцать, будет двенадцать. Эка разница! Зато здесь нас станет двое. А? Ловко придумано?
Хёрбе покачал головой.
– И не раздумывай, – напирал Цвоттель. – Со мной не соскучишься. Болтать будем, истории сякие рассказывать или просто чепуху молоть. Хлеб печь. Это непременно. И спорить. Обожаю спорить.
Ты даже представить себе не можешь, как я всегда мечтал с кемнибудь поспорить!
А Хёрбе все молчал. Ну что он мог ответить бедняге Цвоттелю?
– Ты знаешь, – осторожно начал он, – не могу я здесь остаться. Вопервых, у меня там дом. Вовторых, запасы на зиму. А втретьих…
– Брось считать! – рассердился Цвоттель. – Тебе дело предлагают, а ты рассчитываешь. Ну что «втретьих», что?
– Втретьих, у меня тоже есть идея. Не я здесь останусь, а ты, Цвоттель, пойдешь в Ближний лес.
– Я?! Туда?! В лес, где живет Плампач? Да меня туда никакими коврижками не заманишь!
– Вот упрямец! – возмутился Хёрбе. – Я же тебе говорил: никакого Плампача у нас нет! Нет его, понимаешь, нет!
– Так я тебе и поверил!
– Клянусь моей большой шляпой!
Леший с сомнением оглядел шляпу Хёрбе и проворчал:
– Не такая уж она и большая, чтобы ею клясться.
– Да она больше любой шляпы на свете! – закричал Хёрбе. – Она же двойная!
Он хотел снять верхнюю шляпу, чтобы удивить Цвоттеля, схватился рукой за тулью и вдруг – о ужас! – вспомнил:
– Цвоттель! Как же я забыл! Моя верхняя шляпа осталась в Вороньем ручье.
– В ручье? Тогда поминай как звали. Уплыла твоя шляпа. Да у тебя же вторая осталась. Не хнычь!
Но Хёрбе был неутешен.
– Как же ты, Цвоттель, не понимаешь! Без верхней шляпы я уже не я, не Хёрбе Большая Шляпа, а… а… а…
– Ясно, – сказал Цвоттель. – Ты без шляпы, как я без хвоста. Чего ж не понять.
Молодчина Цвоттель
Как только лешему Цвоттелю все становилось ясно, он, не теряя ни минуты, действовал. И на этот раз он мгновенно вскочил.
– Если без шляпы Хёрбе не Хёрбе, то не сомневайся: она у тебя будет! – бодро сказал он. – Вдвоем справимся. Пошли.
Они двинулись вдоль ручья. Но шляпы нигде не было. Хёрбе совсем приуныл.
– Не куксись! – ободрил его Цвоттель. – Здесь такое течение, что ойойой. Унесло ее, наверное, ниже. Ты мне лучше скажи, на что она похожа, твоя шляпа?
– Пожалуй, на гнездо дрозда.
– И прекрасно! Гнездо не скорлупка. Заметим.
Они шли вдоль ручья. Хёрбе – по левому берегу. Леший Цвоттель – по правому.
– Эй, гном! Что видишь? – кричал Цвоттель.
– Воду. Камни. Корни. Еще камни!
– Хороший у тебя глаз! А теперь что видишь?
– Камни. Корни. И воду, – поникшим голосом отвечал Хёрбе.
– Ай да Хёрбе! Ну и приметливый ты! – подбадривал его Цвоттель. – От тебя не то что шляпа, букашка не ускользнет.
Они медленно продвигались вперед. Берег был крутой, каменистый, и вполне можно было кувыркнуться в воду. Так они дошли до того места, где ручей перегораживало трухлявое дерево, упавшее, наверное, во время грозы. В его ветвях и застряла шляпа Хёрбе. Его верхняя шляпа, похожая на гнездо.
– Это она? – спросил Цвоттель.
– Она! Она! – закричал обрадованный Хёрбе. – Но как же мы ее вытащим?
– Это проще простого.
До чего же ловкий парень этот Цвоттель! В мгновенье ока о вспрыгнул на дерево. Вот уже он карабкается по стволу на четвереньках над самой водой. Прямиком к тому месту, где полоскалась застрявшая шляпа. Через минуту она уже летела к Хёрбе.
А Цвоттель раскачался посильней и перелетел на тот берег, где стоял со своей верхней шляпой счастливый Хёрбе.
– Дайка глянуть, что такое мне попалось, – попросил Цвоттель. Он повертел мокрую шляпу.
– Ну и шляпа! Да она тебя с ногами накроет. Такую шляпу…
Но он не успел договорить. Над их головами так грохнуло, будто небо раскололось.
Дождь и шляпа
В то же мгновенье солнце исчезло. Небо потемнело и опустилось почти на самые верхушки деревьев. Порыв ветра закружил вороха опавших листьев. Цвоттель был прав, когда утверждал, что солнышко в их лесу – редкий гость. Сверкнула молния, и снова грянул гром, расколов небо пополам.
– Сейчас как хлынет! – крикнул Цвоттель. – Бежим искать лисью нору. Не то промокнем до нитки.
Но Хёрбе не спешил.
– Зачем нора, когда у нас есть шляпа, – сказал он.
– Не смеши! Твоей шляпы и на одного не хватит, не то что на нас обоих.
– А вот посмотрим. Хватайся за этот конец.
Они ухватились за поля шляпы и стали тянуть. Они тянули, тянули, А шляпа растягивалась, растягивалась, пока не достигла размера вороньего гнезда.
– Ну что, Цвоттель, убедился? – торжествовал Хёрбе.
– Подожди радоваться. Она же сразу промокнет насквозь.
Но Хёрбе молча полез под шляпу.
– Забирайся, леший, и поскорей!
Как только они устроились под шляпой, по ней забарабанил дождь. Ветер усилился.
Дождь уже не барабанил, а хлестал по шляпе наотмашь.
– Ну, Хёрбе, конец света настал! – прохрипел Цвоттель.
Гроза бушевала. Молнии вспыхивали со всех сторон. Жуткий голубоватый свет проникал сквозь шляпу. Удары грома нагоняли друг друга.
– Ударит молния в шляпу, и крышка нам!
Весельчак Цвоттель дрожал от страха. Дрожь пробирала его до кончика хвоста. Хёрбе чувствовал себя не лучше. Зубы его мелко стучали. Вдруг под шляпу ворвался ледяной ветер. Они заметили, что один конец шляпы приподнялся.
– Держи, Цвоттель! Не то унесет нашу шляпу! Леший вцепился в край шляпы.
– Молодчина, Цвоттель!
Но ветер уже задувал с другой стороны.
– Держи, Хёрбе!
Они, что было сил, навалились на края шляпы каждый со своей стороны. Теперь ветер может рвать и метать. Гном и леший будто пригвоздили ее к земле.
– Эй, Цвоттель, у тебя все в порядке? – крикнул Хёрбе.
Ни звука в ответ. Что случилось? Уж не выдуло ли лешего изпод шляпы? Хёрбе испуганно оглянулся. Вспышка очередной молнии высветила Цвоттеля, накрепко вцепившегося зубами в край шляпы. Вот почему он не отвечал!
– Ай да Цвоттель! Держи! Не выпускай!
Спиной к спине
Они знали, что любой непогоде, любому ненастью приходит конец. Но гроза и не думала униматься. Только бы шляпу не унесло!
Только бы молния не попала в шляпу! Только бы дерево не грохнулось на них! Ветер то стихал, то выл с новой силой. Между порывами ветра Цвоттель выпускал изо рта край шляпы.
– Эй, ветер! Цвоттель шутить не любит! Я тебе вихры повыдергаю! – ругался он. – Прекрати сейчас же! Не то я за себя не ручаюсь!
Но ветер налетал снова, и Цвоттель спешил вцепиться зубами в шляпу.
Постепенно гроза и впрямь начала стихать. Уже громыхало не над головой, а гдето вдали. Но это был как бы обессилевший гром. Он лишь недовольно ворчал, но уже не мог устрашить Хёрбе и Цвоттеля. Слабо полыхнуло вдали, и ветер тоже постепенно стих. Гроза удалилась так же внезапно, как и налетела. Но дождь не унимался. Он лил и лил. Потоки воды струились по шляпе, под которой сидели спина к спине гном и леший.
– Неплохая штука эта твоя шляпа! – сказал Цвоттель.
– Да, без нее нам бы пришлось худо.
Они немного помолчали, прислушиваясь к шуму дождя.
– Здорово, что нас двое, верно, Хёрбе?
– Твоя правда, Цвоттель.
Они крепче прижались друг к другу спинами и уперлись ногами в края шляпы.
А дождь не прекращался. Уже и вечер наступил. Цвоттель приподнял край шляпы и выглянул наружу.