Барни огляделся в поисках пути к отступлению.
Дверца для кошки возле холодильника.
Закрытая.
Сердце его ушло в пятки, но затем поднялось обратно.
Он увидел миску с кошачьим кормом, которую мама Флоренс поставила для него. Мясной студень тускло поблескивал и на вид был почти таким же отвратительным, как на запах.
И тут он подумал: «Собаки могут говорить с кошками. Котики могут говорить с собаками. И далеко не все собаки такие, как Гастер».
С этими мыслями Барни решил подняться на второй этаж и найти там ответ. Но ответа там не обнаружилось. Обнаружился только ковер, такой пыльный, что он расчихался, ванная с очень скользким полом и множество разбросанных повсюду игрушек.
Гигантские куклы, изуродованные плюшевые мишки, безрукие Барби. Барни казалось, что он идет по полю битвы после жестокого кровопролитного сражения.
На втором этаже располагалось четыре спальни. В одной стояла аккуратно заправленная двуспальная кровать и висела фотография мамы Флоренс вместе с каким-то мужчиной — видимо, папой. Это напомнило Барни о фотографии его родителей, сделанной во время отпуска на юге Франции. Эту фотографию мама порвала, когда они развелись, и снова склеила, когда папа пропал без вести. Была здесь и другая фотография: Флоренс с братом. Барни не мог ее толком рассмотреть, потому что она висела слишком высоко, к тому же на стекле отсвечивали лучи солнца, проникающие в окно; однако он был уверен, что уже видел где-то этого брата.
В комнате Флоренс было еще больше изувеченных игрушек, чем в коридоре. На полу стояла игрушечная больничка — очень кстати! — и валялись пластиковые зверюшки, герои мультика «Принцесса и поросеночек» и огромный стетоскоп с длиннющей трубкой.
Следующая спальня была, видимо, гостевой и казалась заброшенной, так что Барни не стал туда заходить. Напротив нее была наполовину прикрытая дверь. Видимо, комната брата.
В нос ему ударил оглушающий запах несвежих носков и дезодоранта, и его усики затрепетали от отвращения.
Каждый нерв в теле Барни был напряжен до предела, хотя поначалу он не увидел ничего необычного. Всего лишь постеры с машинами и заставленные видеоиграми полки. Он глянул на названия.
Он посмотрел вокруг — на футбольный мяч на полу, огромный телевизор и новенький компьютер, свитер для регби, перекинутый через спинку стула, — и у него возникло нехорошее предчувствие.
Он вспомнил, что говорила Флоренс.
Гав-Гав.
Он взглянул на дверь.
К двери был приклеен листок со словами:
Внизу раздался телефонный звонок.
Мама Флоренс ответила:
— Да, я миссис Игл. Чем я могу вам помочь?
Игл.
Гэвин.
Игл.
О нет.
Нет-нет-нет-нет!
Между тем это ставило все на свои места. И прекрасным образом объясняло жуткий характер Флоренс. Ведь она была Игл! Достойная сестренка Гэвина.
«Мармелад», — пробормотал он про себя. Но это только напомнило ему о Риссе и о том, как он одинок. «Каким я был неблагодарным! — подумал он. — Пускай у меня не было папы, но зато у меня была Рисса! И мама! И я был в десять раз счастливее, чем сейчас».
Тут он заметил, что с его мордочки и шеи упало несколько волосков. На ковре осталось маленькое облачко черной шерсти.
Гостья мисс Хлыстер
Мама Барни видела мисс Хлыстер всего один раз. Это было после того, как Барни якобы сорвал школьное собрание.
Тогда она ей поверила.
Но теперь, в кабинете мисс Хлыстер, она уже не знала, чему ей верить, а чему нет.
— Да, миссис Ив, чем я могу вам помочь? — Как странно. Мисс Хлыстер даже не повернулась от окна, в которое она смотрела на тяжелое февральское небо и зеленое спортивное поле, где десятиклассницы шумно играли в хоккей. В стекле ничего не отражалось. Как же она догадалась, кто к ней пришел?
— Э-э, добрый день… да, это я. Мама Барни, Элайн. Я хочу с вами обсудить вопрос, который меня очень смущает.
Мисс Хлыстер резко повернулась.
— Смущает? О чем вы?
Миссис Ив принюхалась и поняла, что пахнет рыбой. Сардинами, судя по всему.
— Ну, это насчет Барни. Его хорошая подруга сказала мне, что его сегодня не было в школе, — объяснила она, покосившись на уродливую подставку для ручек, стоявшую на столе. — И мне бы очень не хотелось с вами спорить, но мне кажется, вы ошиблись, сказав, что он здесь.
Мисс Хлыстер ничего не ответила, но на ее лице последовательно сменились разные чувства. Сначала испуг, потом злость, превратившаяся тут же в настоящую ярость и затем утихшая до угрюмости, после задумчивость, немного погодя озабоченность и, наконец, неловкость и стыд.
— Ох, простите меня, — сказала она невинным ангельским голосом. — Я надеюсь, что ошибки все же не было… Знаете, я прямо сейчас пойду и поговорю с его классной руководительницей.
Мисс Хлыстер вышла из кабинета. Мама Барни, ожидая ее, разглядывала календарь на стене. «Снова кошки», — подумала она. Прямо-таки тема дня!
Но мисс Хлыстер пошла вовсе не к миссис Лаванде. Она направилась к школьным воротам, чтобы проверить, нет ли каких новостей от ее подчиненных.
На стене напротив она увидела Тыковку, сидевшего с очень виноватым видом. Идиот с куриными мозгами!
«Они так и не поймали Барни, — поняла мисс Хлыстер. — Опять эти тупые бойцы меня подвели».
Значит, Барни все еще жив и пытается найти способ снова стать собой, и если у него это получится, он расскажет всему миру — или по меньшей мере школьному начальству — всю правду о ней.
Но у нее уже появился новый план. Блестящий, как масляные сардины в банке. Довольная этим планом, она вышла из школьных ворот, чтобы перекинуться парой слов со своим главным рабом.
Немного о Тыковке
Мисс Хлыстер перешла через дорогу, чтобы поговорить с Тыковкой.
На случай, если вы относитесь к тем читателям, которые непременно хотят узнать все про каждого героя книги, я расскажу вам пару фактов про этого кота. Итак, он был тупым. Достаточно тупым, чтобы выполнять все приказы мисс Хлыстер. Он познакомился с ней, еще когда она была сиамской кошкой, и она ему страшно не понравилась, потому что была диванной кошечкой, а бойцы таких презирают. Кроме того, она насмехалась над тем, как он лазает по заборам. Но она отлично дралась, а это всегда восхищало Тыковку, особенно когда такие способности внезапно обнаруживались у диванных кошечек. А потом, когда она стала человеком, она покорила его окончательно. Ведь иметь сообщника среди людей — очень выгодно. Особенно таких сообщников, которые обеспечивают тебя сардинами с лимоном в оливковом масле — любимейшим блюдом Тыковки. (Даже самые грубые бойцы обладают изощренным вкусом по части рыбы.) Кроме того, это престижно: быть любимчиком ДК. (ДК — Двуногая Кошка. Сленговое название кошек, превратившихся в людей. Обратный случай по отношению к Безнадежным, которых я уже упоминал, — людей, превратившихся в кошек.) Не то чтобы Тыковка хотел сам стать ДК. О нет. Его полностью устраивало быть рыжим котом, шляться по садам, плести интриги, выкусывать блох, подлизываться к старушкам, получая в награду молоко, и заигрывать с Ликой (которая, правда, никогда не отвечала ему взаимностью).
Так где я остановился?
Ах да. Примерно здесь:
Мисс Хлыстер перешла через дорогу, чтобы поговорить с Тыковкой.
Тыковка смотрел, как она приближается, и знал, что теперь, когда он во второй раз упустил Барни, ему не поздоровится. Он приготовил оправдания…
— Ну, короче… да, такие дела, старушка, мы тебя подвели, — сказал он. — Я подвел. Мы подвели. Но мы ничего не могли поделать! Пришел Наводящий Ужас, так что пришлось уносить ноги…
Тыковка, надо сказать, был весьма немногословен, и вся эта длинная речь уместилась в полтора «мяу» и одно почесывание.
Но у мисс Хлыстер не было времени на пустую болтовню.
— Найди Мориса, — приказала она. — И скажи ему, чтобы пришел ко мне в кабинет.
Тыковка растерялся:
— Но ты же вроде говорила, что хочешь, чтобы он сидел у тебя дома, пока Барни не умрет.
Мисс Хлыстер взбешенно посмотрела на него, на этот раз не беспокоясь о том, что кто-то может увидеть ее из окна учительской.
— Что ж, Барни был бы уже мертв, если бы ты не был таким дебилом! И заруби у себя на носу: если бы я хотела, чтобы мне задавали вопросы, я бы наняла кота с родословной, — зашипела она, шевеля пальцами, как будто забыла, что у нее уже нет когтей. — Мне нужен Морис, потому что ко мне зашла миссис Ив, которая ищет сына. А теперь пошевеливайся. Живо!
Тыковка исчез.
Она огляделась и заметила десятиклассницу, которая во все глаза смотрела, как она кричит на кошку.
— Ты почему не в школе? — рявкнула мисс Хлыстер.
— Уроки закончились, мисс. Я как раз иду на хор.
— Ах, да, я помню, ты ужасно поешь. Ты накрашена?
— Нет.
— Ну так накрасься. Или надень на голову пакет. Только без отверстий для глаз. Ты выглядишь отвратительно.
И провожая взглядом девочку, которая с плачем побежала к школе, мисс Хлыстер вздохнула и пробормотала с отвращением: «Людишки».
Точное описание
— Ваш сын скоро придет, — сказала мисс Хлыстер, возвращаясь в кабинет. — Он… э-э… сейчас играет в важном матче по регби.
— Правда? — удивилась миссис Ив, глядя в окно на девочек, играющих в хоккей. — Я не знала, что у него сегодня игра.
Мисс Хлыстер задернула шторы и откинулась на спинку стула, покрытую мягкой овечьей шкурой.
— Не волнуйтесь. Как я уже сказала, он скоро придет.
Они перекинулись еще парой фраз и в течение следующего получаса сидели в полном молчании.
Мисс Хлыстер видела, что мама Барни чувствует себя крайне неловко, и тихонько посмеивалась про себя.
— Вы любите кошек, миссис Ив?
— М-м, нет. Не особенно.
Мисс Хлыстер снисходительно улыбнулась.
— Вот оно как.
— Да.
— А я сегодня потеряла своего кота.
— Правда? О, мне очень жаль.
— Да, — сказала мисс Хлыстер, изображая из себя скорбящую по утраченному коту хозяйку. — Его звали Лоскуток. Потому что у него вокруг глаза было белое пятно.
— Как странно! Я только недавно видела такого кота.
«Еще бы ты не видела», — подумала мисс Хлыстер.
— Ах, неужели?
— Да. Но у него был хозяин. Он забежал к нам в библиотеку, и там его увидела одна женщина и сказала, что это ее кот.
— Как? — Лицо мисс Хлыстер исказилось от притворной боли. — О, пожалуйста, пожалуйста, только не говорите, что это была сильно накрашенная блондинка с огромными сережками?
Судя по лицу мамы Барни, описание было довольно точным.
— Да, именно такая.
— Значит, мой бедный маленький Лоскуток сейчас у нее?
— Она сказала, что кота зовут Морис.
Мисс Хлыстер очень хотелось заставить маму Барни почувствовать себя виноватой — просто так, шутки ради, — но она отказалась от этой мысли. Она уже узнала все, что хотела, а если слишком заострять внимание на этом происшествии, то мама Барни может что-то заподозрить. А с подозрениями стоило подождать по меньшей мере до смерти Барни.
Она улыбнулась.
— Ах, не волнуйтесь. Мало ли на свете похожих котов!
В этот миг раздался стук в дверь.
— Входите, — сказала мисс Хлыстер.
Вошел мальчик, как две капли воды похожий на Барни. Миссис Ив шагнула ему навстречу и обняла.
— Я так за тебя волновалась!
— Вот видите, миссис Ив, я же говорила, что с ним все в порядке. Посмотрите, он весь вспотел и раскраснелся после игры!
Морис догадался, что этот намек относится к нему.
— Да, мам, я играл в регби.
— А теперь, — сказала мисс Хлыстер довольно сухо, — прошу меня извинить: мне нужно заняться делами. Вы увидите Барни позже. Не волнуйтесь.
И миссис Ив ушла, немного смущенная, но в целом обрадованная, и направилась к своей машине. Тем временем мисс Хлыстер в кабинете ощупывала лицо Мориса.
Лицо своего сына.
— Мой дорогой, ты все сделал идеально! Ты сделал это! Мой чудный, чудный мальчик!
Морис ласково улыбнулся. Он был рад видеть маму и был рад, что больше не живет у Иглов, но все еще чувствовал себя немного неуютно в своем новом теле.
— Да… Я люблю тебя, мам!
Но мама его не услышала, потому что его слова заглушил звук школьного звонка, который знаменовал конец учебного дня.
— А теперь слушай, — сказала она. — У меня появился план.
Барная ива
Барни оглядел комнату с той странной смесью страха и возбуждения, которую чувствуешь, находясь на вражеской территории в отсутствие врага. Он уже собрался было уходить, когда заметил на кровати неожиданный предмет. Что-то мягкое, серое и очень трогательное на вид. Ослик! Иа-Иа! Гэвин Игл спал в обнимку с плюшевым осликом!
Это так поразило Барни, что на миг он даже забыл о том, что он кот. Но, услышав шум, он очень быстро об этом вспомнил. Такой шум невозможно игнорировать, если ты кот.
Шум был негромким.
Просто тихое скуление где-то вдалеке.
Собака.
Леонард.
Барни ждал.
Проще всего было бы выскользнуть из комнаты и вернуться на первый этаж, но Барни напомнил себе, что пришел сюда искать ответ.
И он решительно — у него даже заколотилось сердце и задрожал хвост — пошел на звук. Звук привел его к гостевой спальне.
Вот безумие.
Где это видано, чтобы кошка искала собаку?
Он вошел внутрь и почувствовал слабый, но отталкивающий запах собачьего пота. Из-под кровати на него уставилась пара круглых выпученных глаз. Огромное тощее чудовище, покрытое черно-коричневой шерстью. Доберман. Барни старался не поддаваться страху.
— Привет, — сказал он. — Я — Барни.
— Что? — Голос был нервным и каким-то расстроенным. — Ты, видимо, забыл свое имя. Или… или…
— Нет. Я не забыл. Просто я не тот, за кого ты меня принимаешь… Я не Морис.
— Я сейчас с ума сойду! Сначала подушки, теперь это.
Барни не понял:
— Подушки?
— Да, они настроены против меня. Те, на кровати. Они вечно на меня косо смотрят. Хотят меня унизить! Посмотри! Они еще там?
Барни отошел назад и посмотрел на кровать. Там и правда лежали подушки. Целых две. Обычные квадратные подушки, немного помятые.
— Мне не кажется, что они косо на тебя смотрят, — сказал Барни, пытаясь успокоить бедного пса. — По-моему, они просто помялись.
— Помялись? Это они хотят, чтобы ты так думал.
Барни повернулся к двери. Леонард явно был ненормальным и не мог ничем ему помочь.
— Не оставляй меня одного, — проскулил он. — Ну пожалуйста.
Барни помедлил.
— Мне очень жаль, но я не здесь живу. У меня есть свой дом. — Он повернулся и почти дошел до выхода.
— Не ходи к Хлыстерам, — взмолился Леонард.
— Что?
Но пес его не слушал.
— Я уже говорил об этом батарее. Я сказал: это все, о чем она умеет говорить, Мамочка-Карамелька-Хлыстер-Мамочка-Карамелька-Хлыстер.
— Ты сказал «Карамелька»?
— У меня была работа! — к немалому смущению Барни вдруг заявил пес.