— Значит, ты вспомнила Шона?
Я кивнула, разглядывая его лицо.
Что его так напугало? Может быть, мое выздоровление чем-то грозит ему?
— Скажи мне, что произошло, — настаивала я. — Скажи сейчас же.
— Не… не могу, — выдавил он и отвернулся. — Это слишком… ужасно.
Глава 19
Направляясь в раздевалку в пятницу после уроков, я услышала какие-то крики.
Свернув за угол, увидела двух дерущихся парней. Их окружала шумная толпа.
Раздался яростный крик — один из мальчишек больно стукнулся о железный шкафчик. А толпа зашумела еще громче.
Противники снова схватились. Один стукнул другого о шкафчик головой.
Кто-то испуганно вскрикнул. Я увидела на полу лужу крови. Потом узнала в одном из дерущихся Ивана. Его противник был не знаком мне.
По подбородку Ивана стекала кровь и капала на его серую рубашку.
— Иван, прекрати! — крикнула я.
Оба свалились на пол, продолжая тузить друг друга. Потом Иван сдавил горло своего противника. Я кинулась к ним и схватила Ивана за плечи, пытаясь оттащить от жертвы.
Но его пальцы все крепче сжимались на горле противника. Он душил и душил его. Они вместе откатились в сторону.
— Иван, прекрати! — заорала я изо всех сил. — Прекрати!
И тут я увидела, как чьи-то руки растащили мальчишек в стороны. Подняв глаза, я узнала директора, мистера Эрнандеса, державшего Ивана за плечи.
Его противник лежал на спине, потирая горло и постанывая. По рубашке растекалась неизвестно чья кровь.
Двое учителей помогли ему подняться на ноги. Изо рта у него хлынула кровь.
— Что все это значит? — спросил кто-то у меня за спиной.
— Иван первым начал, — откликнулся другой голос.
— А с кем он дрался?
— Кажется, это не наш.
— Смотрите, Иван ему зуб выбил!
— Фу!
Я отошла в сторону, не желая слышать этот разговор.
Мне было жаль Ивана.
Обернувшись, я увидела, как мистер Эрнандес уводит его по коридору. Иван опустил голову, его темные волосы закрывали лицо.
Он напоминал пойманного преступника. Мой друг. Брат Адрианы. Попался за настоящее преступление.
— Иван, что с тобой случилось? — прошептала я.
*
Едва я добралась до дома, как зазвонил телефон. Бросив сумку, я кинулась к нему.
— Алло? — произнесла я, свободной рукой расстегивая куртку.
— Марта, это я, — раздался голос Лауры. — Ты слышала, что натворил Иван? Ох и влетит же ему!
— Даже видела, — ответила я, бросив куртку на пол. — Зрелище ужасало.
— Представляю, — вздохнула Лаура. — Эрнандес отстранил его от занятий на две недели и вызвал родителей.
— Кошмар. Вряд ли их это обрадует, — пробурчала я.
Потом переложила трубку в другую руку и села на пол, привалившись к стене.
— А из-за чего они подрались? — спросила Лаура.
— Не знаю. Когда я пришла, они уже готовы были прикончить друг друга.
— Тот, второй, парень, — из академии Дрейка, — сообщила Лаура. — Один из дружков Ивана…
— Хороши друзья, — пробормотала я. — Чуть до убийства не дошло.
Лаура испустила долгий стон.
— Даже не верится, что я встречалась с Иваном. Как вспомню, мурашки по коже. Он просто скотина. Как я рада, что порвала с ним.
У меня промелькнуло какое-то мимолетное воспоминание, и я чуть не выронила трубку.
— Лаура, — я тяжело сглотнула, — ты порвала с ним из-за Шона!
Она вскрикнула, и наступила тишина.
— Лаура! — позвала я. Перед моими глазами встало еще несколько картин из прошлого.
— Марта, ты вспомнила Шона? — произнесла наконец Лаура слабым голосом.
— Ты бросила Ивана на той самой неделе, — продолжала я, зажмурившись, чтобы вызвать новые воспоминания.
— Да, я… — начала моя подруга.
Но я не дала ей прервать поток моих мыслей:
— Ты сказала ему об этом там, в хижине. И он сильно подрался с Шоном.
— Да, верно. — Голос Лауры стал неожиданно холодным и каким-то чужим. — Но мне не хочется об этом разговаривать.
— А придется! — выкрикнула я. — Ты скажешь мне…
— Нет! — взвизгнула она. — Нет, не скажу. Не могу. Мне пора идти, Марта.
— Постой! — крикнула я. — Это ты звонила мне вчера вечером? Ты оставила послание?
— Мне пора идти, — повторила она. — Правда.
— Лаура, отвечай!
— Перезвони попозже, — выдохнула она. — Я уже ухожу.
Раздались гудки, а я все не могла положить трубку, уставившись в стену. В белую стену.
Снова нахлынули воспоминания.
Я закрыла глаза, позволяя им вернуться.
Картины всплыли ясные, четкие. На этот раз я должна была увидеть все. Должна была вспомнить все.
Все веселье.
Все горе.
Весь ужас.
Глава 20
Иван опустил санки на снег, а Шон улегся на них и сказал:
— Подтолкни меня.
— Сейчас подтолкну, — ухмыльнулся Иван, взявшись на веревку. — Прямо с горы! А ну-ка вставай.
Шон скатился на снег, сделал два снежка и метнул их в Ивана со словами:
— На, получай!
Я стояла совсем рядом и тоже держала санки. Мы с ребятами катались уже несколько часов. Там были все мои друзья — Джастина, Адриана, Лаура, Аарон, Иван и Шон.
Впрочем, последнего я не считала своим другом.
С ним дружил Иван. Они познакомились за игрой в боулинг или еще где-то. Шон жил в старой части города, но не ходил в нашу школу.
Он мне сразу понравился. Серьезные темные глаза и шрам придавали ему особое обаяние.
— Поставьте санки у стены, — сказала Адриана.
Она чувствовала здесь себя хозяйкой — хижины принадлежали ее родителям, но они никогда тут не жили. Должно быть, из-за постоянных ссор.
Иван, конечно, тоже был хозяином, но не умел распоряжаться. Да и волновала его одна лишь Лаура.
Я пристроила свои санки рядом с остальными. Аарон поставил их поаккуратнее и сказал:
— Ну и покатались!
Я хотела что-то ответить, но кто-то крикнул:
— Я теперь давайте на лыжах!
— Ага! По этому склону!
Вниз уже тянулась одна узкая лыжня. Глядя на нее, я подумала о том, как здорово иметь собственное место для катания.
Джастина с Адрианой открыли сарай и стали вытаскивать лыжи и палки. А Иван с Лаурой о чем-то спорили чуть поодаль.
Аарон скрылся в хижине. Иван с Шоном начали перекидываться снежками. Я глубоко вздохнула. Необычайно чистый воздух пах сосной. Солнце светило высоко в безоблачном голубом небе.
— Давайте же, надевайте лыжи! — крикнула Адриана. — Мы ведь собирались к ужину попасть в город!
Я поглядела вниз со склона. Он казался не таким уж и крутым. Между деревьев тянулась узкая просека. Пожалуй, тут не спасует даже новичок.
— Кто поедет первым? — спросила Лаура.
Аарон вышел из хижины и тоже стал разглядывать склон. Он был опытным лыжником, и подобный спуск не мог его смутить.
— Нужно спускаться по одному, — сказала Адриана. — Разъехаться негде.
Обернувшись, я увидела, как Аарон тащит Ивана к куче лыж и кричит:
— Я нашел добровольца!
Иван что-то закричал, рванулся изо всех сил и упал в снег. Лицо Аарона выразило удивление.
— Что с тобой? — спросил он.
Лаура куда-то направилась вместе с Джастиной, что-то обсуждая.
— Так кто же едет первым? — раздался чей-то голос.
— Наверное, Марта! — ответила Адриана.
— Почему? — спросила я.
— Потому, что ты сегодня каталась больше всех, — объявила Адриана. — То есть выиграла первый этап.
Кто-то захлопал в ладоши.
— Смеешься? Я несколько раз упала с санок. И чуть не расшиблась о дерево, — ответила я.
— Я поеду вторым, — сказал Шон.
— Хорошо. Тогда поможешь мне, если сломаю ногу. — Я уже надевала лыжи.
Мое сердце учащенно забилось. Я стояла на лыжах всего два-три раза в жизни, но боялась в этом признаться. Не хватало только выставить себя перед друзьями набитой дурой.
Не в силах справиться с креплениями, я обернулась к ребятам и увидела, что все пристально наблюдают за мной.
— Может быть, кому-нибудь уступить место? — спросила я. — Чертовы крепления!
— Ладно уж, — сказал Шон.
Я все-таки одолела крепления, потом выпрямилась и поглядела ему вслед.
Оттолкнувшись обеими палками, Шон помчался вниз.
Склон оказался круче, чем я думала. Парень несся все быстрее. Подпрыгнул на ухабе, но все-таки сумел сохранить равновесие.
И вдруг я увидела серебристую линию.
Она пересекала лыжню.
Такая тонкая и блестящая, сверкавшая на фоне белого снега.
Я вглядывалась в нее и никак не могла понять, что это такое.
Как будто кто-то взял серебристый маркер и провел линию от дерева к дереву.
Серебристую линию.
И лишь через некоторое время сообразила, что это проволока.
Кто-то натянул ее поперек лыжни.
Никто не мог предупредить Шона.
И уже через секунду он налетел на нее.
Проволока врезалась ему в горло.
И отсекла голову.
По обеим сторонам от серебристой линии растеклись красные пятна.
А я по-прежнему стояла как вкопанная, не в силах поверить своим глазам.
И все остальные тоже замерли.
Мы безмолвно застыли на краю обрыва.
Серебристая проволока обезглавила Шона.
Я видела, как его тело продолжало катиться вниз, преодолев еще несколько метров.
А голова валялась на снегу, глядя на нас мертвыми глазами.
Из нее все вытекала и вытекала кровь, окрашивавшая снег в темный цвет.
Глава 21
Ну вот я наконец-то и вспомнила. Вспомнила все.
И, опустившись за свой стол, уставилась на портрет Шона, вглядываясь в его серьезные глаза.
Я представляла его голову, лежащую на снегу, на чистом белом снегу. И глаза, глядевшие на нас, стоявших на холме.
Потом обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь.
Но меня бил озноб. Все тело сотрясалось в конвульсиях. Мне было холодно и страшно. Как будто я вновь оказалась на склоне. И вновь глядела на эту жуткую серебристую линию. Объятая беспомощным ужасом.
Ко мне вернулись воспоминания. Ясные и четкие. И мне опять стало плохо.
Я принялась вытирать слезы обеими руками. Даже и не заметила, когда расплакалась.
Теперь мое горло лишь издавало приглушенные стоны.
Шон. Бедный Шон…
И я вспомнила еще кое-что.
Свою ссору с ним. Страшную ссору.
Я поругалась с ним. А потом он погиб.
Да, предыдущей ночью мы поссорились.
И после этого его не стало. Приехали полицейские. Мне вспомнилось то, как их синяя форма выделялась на белом снегу.
Вспомнились мрачные лица, покрасневшие от мороза. И глаза, глядевшие на меня изучающе.
А еще — вопросы. Бесконечные вопросы.
Нас всех допрашивали. Несколько часов подряд.
А что потом?
Этого я еще не вспомнила.
И все-таки я узнала достаточно.
Аарон прав — лучше бы этого совсем не помнить.
Я еще крепче обхватила себя, пытаясь унять дрожь.
И тут снова зазвонил телефон.
Это была Адриана.
— Я все вспомнила! — выпалила я. — Адриана, ко мне вернулась память! Только что!
— Представляю, каково тебе сейчас, — вздохнула она. — Осознать такой ужас!
— Да, — ответила я. Мне хотелось сказать еще много чего, но слова как будто застряли в горле.
— Нам всем пришлось несладко, — пробормотала Адриана. — И с того дня мы…
— Послушай, а эта проволока… — оборвала я ее. — Неужели кто-то планировал убийство?
После долгой паузы она ответила:
— Не знаю. И никто не знает.
— Как?! — воскликнула я. — А полиция? Неужели они ничего не выяснили?
Адриана вздохнула:
— От нас мало чего добились. Мы орали и бегали из стороны в сторону, думая лишь о себе. Лауре даже пришлось дать снотворное. А Иван чуть не сошел с ума.
— Но что же полиция… — повторила я.
— Они допросили нас. Осмотрели проволоку. Потом увезли ее в лабораторию. Но так и не выяснили, кто и почему ее натянул.
Слезы катились по моим щекам, а я больше не вытирала их, прислушиваясь к словам подруги. Кажется, она тоже заплакала.
— Я… я… я… ничего не знаю. Все так ужасно. Словно кошмарные сон.
Снова наступила пауза. Потом Адриана продолжала дрожащим голосом:
— Я до сих пор не пришла в себя. С тех пор у меня и началась бессонница. Кошмар не оставлял меня ни на одну ночь. Он повторялся снова и снова.
— Адриана, — начала я.
— Я ни на чем не могу сосредоточиться, — всхлипнула она. — Не слышу, что говорит учитель. Не могу делать уроки. И мои оценки… мои оценки…
Меня затрясло так, что я чуть не выронила трубку. Потом сжала ее покрепче.
— Адриана, — выдавила я. — Уж не думаешь ли ты, что кто-то из нас убил Шона?
— А что же тут еще думать? — крикнула она с неожиданной яростью. — Кроме нас там никого не было. Никого. Кто же тогда мог натянуть проволоку?
Проволоку.
Серебристую проволоку.
Я снова представила ее.
В самом деле, кто же еще мог натянуть проволоку?
Только мы могли убить Шона.
— Пожалуй, я приду к тебе, — сказала вдруг Адриана. — Ведь ты самая несчастная из нас. То потеряла память, то стала рисовать Шона снова и снова.
— Да, но я ничего не понимаю. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы все вспомнить.
И тут в моем сознании вспыхнул вопрос, который я боялась себе задавать.
Почему потеряла память именно я? Почему такого не случилось с остальными?
Почему я приняла смерть Шона так близко к сердцу? Почему она произвела на меня столь сильное впечатление?
Может быть, я чувствовала вину из-за того, что мы накануне поссорились? В его последнюю ночь?
Почему? Почему?
Может быть, кто-то поможет мне найти ответ? Хотя бы Адриана.
— Да, пожалуйста, приходи, — попросила я. — Прямо сейчас.
— Бегу, — ответила она негромко и повесила трубку.
А я крепко задумалась. Мои мысли бешено крутились.
У кого были причины убивать Шона?
Кто мог желать ему смерти?
Иван? Он сам привел его к нам, потому что они дружили!.
Аарон? Лаура? Джастина?
Нет, нет. Конечно, нет.
Шон нравился всем. Буквально всем.
Я открыла дверцу шкафа, решив переодеться к приходу подруги, и достала полинявшие джинсы.
Как хорошо, что Адриана придет ко мне. Может быть, теперь мы сможем как следует все обсудить. Расставить по местам.
Для нее это тоже будет полезно. Ведь и ей досталось будь здоров. Родители затеяли мировую войну, а брат, кажется, пустил свою жизнь под откос.
За окном просигналила машина.
Я выронила джинсы и наклонилась поднять их.
Но тут увидела коричневую сумку.
— Ой! — вскрикнула я, вспомнив ее.
Именно эту сумку я брала тогда с собой.
Почему же она сейчас лежит в глубине шкафа? Неужели я забыла ее разобрать? Запихнула сюда, и все?
Я вытащила сумку из шкафа и открыла дрожащими руками.
Да она битком набита. Сверху оказалась мятые свитера и джинсы.
Да, в самом деле не разобрала.
Видимо, мне было не до того.
Я вытащила еще какие-то тряпки. Потом косметичку. И старую расческу.
А после…
— Неееет! — заорала я так, как не орала никогда в жизни. Меня захлестнула волна ужаса.
На самом дне что-то блестело. Это была туго свернутая проволока. Серебристая проволока. А еще — кусачки.
Неужели от нее откушен тот отрезок, что прикончил Шона?
Я уставилась на дно сумки, не в силах пошевелиться или отвести взгляд.
И поняла, кто убил Шона.
Это сделала я.
Именно я.
— Ты рисуешь его потому, что убила, — всплыли в памяти слова, услышанные по телефону.
Глава 22
Я услышала, как отворилась входная дверь и как мама отправила Адриану ко мне.
Но я все глядела и глядела на серебристую проволоку.
В голове вертелся лишь один вопрос: почему, почему, почему?
Он заглушил голоса, доносившиеся из коридора. Заглушал биение сердца, стук крови в висках и мое прерывистое дыхание.
Почему, почему, почему?
Почему я убила Шона?
Я зажмурилась, пытаясь вспомнить, из-за чего мы поссорились, но не смогла.
… Он хотел меня поцеловать, а я с яростью оттолкнула его.