— Конечно, Пушкин… Никуда я не пойду! Почему на дворе, а не в канцелярии?
Разговаривать с посторонними без взрослых не разрешалось.
— Как его охранник пропустил?
— Видать, договорились…
Охранник был новый, почти незнакомый. Небось, сообщники.
— Не пойду я. Умыкнут и пустят на запчасти по тайным клиникам. Кому печёнку, кому желудок и почки, а кому… Фиг соберёшь обратно…
В самом деле, ходило немало историй про таких злодеев.
— Да не-е, он вроде мирный по виду. Говорит, что вообще-то скрываться не станет, но сначала хочет решить одно дело с тобой один на один… Сказал — «деликатное».
«Бредятина какая-то», — подумал Сушкин. Однако стало уже интересно. Сегодня непонятный, необычный день. Может, ещё одно приключение, как с «Мазаем»? Огурец его успокоил:
— Ты не бойся, я буду рядом. Палец на мобильнике, на тревожной кнопке. Чуть что — сразу такой трезвон…
— Наверно, этот тип тебе деньжат отвалил, — догадался Сушкин. — Вот ты и стараешься.
— Вообще-то да… — признался Огурец. — Десять баксов. Я с тобой поделюсь… По правде-то я его встретил за забором, он стал расспрашивать про мальчика с колечком, ну я и проводил его… не через вахту, а в щель.
— Вот так шпионы и вербуют сообщников…
— Да ладно тебе! Какой он шпион? Пенсионер… Я ещё почему согласился? Подумал, вдруг это какой-нибудь твой родственник? Ищет тебя…
— Псих…
— Почему псих? Он с виду нормальный…
— Ты псих, — бесстрашно сказал похожий на кузнечика Сушкин большущему Огурцу. — Откуда у меня родственники? Ладно, пошли…
Пришлось опять влезать в клетчатые штаны с лямками, обуваться. Прихватил Сушкин и свой мобильник — на всякий случай: если злоумышленник обезвредит Огурца, останется ещё шанс…
Шахматист Антон ни о чем их на спрашивал, весь увяз в электронных задачках. Илюшка и Толик спали.
— На цыпочках, — шепнул Огурец.
Незнакомец ждал их в дальнем углу двора, на лавочке под клёнами Здесь был сумрак, Сушкин посветил огоньком телефона. Даже в «сидячем виде» гость выглядел длинным и нескладным. Тощие ноги в пёстрых носках далеко торчали из узких брючин. Клетчатый (вроде штанов Сушкина) пиджак топорщился на плечах. Острая голова была совершенно голая, только над ушами торчали жидкие кисточки волос. Нос — большой и мясистый, губы толстые. Круглые глаза прятались под кустистыми бровями. Гость опёрся о край скамейки похожими на клешни кистями рук. Неуклюже пошевелился. Проговорил хрипловато:
— Прошу прощенья… Значит, вы и есть Сушкин?
— Ну, да… — У Сушкина мелькнуло, что сегодня к нему разные люди то и дело обращаются на «вы». Впервые в жизни. И это не обрадовало. Вспомнилось, что именно так обращались к Тому Сойеру, когда собирались задать ему взбучку. Он сказал:
— А чё надо-то?
Вышло это совсем не как «у воспитанного мальчика», но гость не обиделся. Заторопился:
— Меня привело к вам необычайное дело. Садитесь рядом, Сушкин, я объясню, вам будет интересно… Не надо меня бояться. Если вы опасаетесь, ваш товарищ может посидеть с нами. Секретов нет, просто мне хотелось бы сначала получить ваше согласие, прежде чем обсуждать это дело со взрослыми…
Сушкин сел в полуметре от незнакомца. Потому что, если уж пришёл, глупо теперь трусить. Огурец сел с другой стороны от гостя (и это прибавило Сушкину уверенности). Незнакомец покашлял.
— Дело вот в чем…
«А может, правда какой-то родственник? — подумал Сушкин. — Или просто увидел на улице и решил усыновить? Не всем ведь нравятся только красивые, как на открытках…» Мысль была, конечно, идиотская, но… кто его знает…
В незнакомце сквозь некрасивую внешность проступала этакая симпатичность. Как в пожилом усталом клоуне из телесериала «Тайны цирковой арены». Он покашлял снова и повторил:
— Значит, вот в чем дело…
— В чем? — нервно сказал Сушкин.
— Мне стало известно, что вам нужен капитан…
У Сушкина загудело в ушах. Словно рядом ударил колокол — тот самый, с надписью «Дед Мазай». Он подскочил и сел снова. И не стал говорить лишних слов: «А как вы узнали? А кто вы такой? А зачем?.. А почему?..» События завертелись быстро, и он сказал сразу:
— Да, нужен. Я выиграл пароход.
— Знаю… Мне самому хотелось его выиграть, я прочитал о лотерее в газете, поспешил на бульвар, чтобы купить много-много билетов… Чем больше билетов, тем больше шансов, не так ли? Я торопился, но распорядитель сообщил, что я опоздал: пароход выиграл детдомовский мальчик Сушкин с колечком в ухе… Я стал узнавать, расспрашивать и наконец отыскал вас…
— А… зачем?
— Хочу поступить к вам на службу.
Сушкин поболтал головой и снова сказал:
— А зачем?
— Законный вопрос. Вы стали владельцем парохода и, конечно же, мечтаете о плаваниях, но у вас нет капитанского диплома. Я тоже мечтаю о плаваниях, потому что хочется вспомнить прежние годы. И у меня есть диплом. Но нет судна… А в пароходстве на службу не берут, предпочитают молодых… Вот я и подумал, что мы можем пригодиться друг другу…
«Вот это да! — подумал Сушкин. — ВОТ ЭТО ДА!!» Запах реки, шум ветра, шелест флагов как бы снова обхватили его.
— Да! Я согласен!
Однако сразу — как холодной ладонью по лбу — хлопнула его мысль:
— Но ведь капитану надо платить зарплату! А у меня ни копейки…
«Кроме несчастных пяти баксов, которые обещал Огурец…»
Капитан покивал:
— Понимаю… При других обстоятельствах это было бы серьёзным препятствием. Но не сейчас. Я за долгие годы плаваний скопил на банковском счёте кое-какую сумму. Хватит и на путешествия, и на оснастку судна… Пусть это будет вам премией за то, что доверили мне капитанскую должность… — И он добавил слегка торжественно: — А я снова вдохну ветер плаваний…
— Его Афродита не пустит. В плавание… — подал голос Огурец. До сих пор он сидел молча, и про него даже забыли. А теперь он заговорил (и кажется, с завистью).
— Кто эта особа? — осведомился старый капитан.
— Венера Мироновна, — опечалился Сушкин. — Старшая воспитательница. Она и правда не пустит…
— Что? Строгая дама? Ничего, я умею беседовать с начальством… Когда вы сможете нас познакомить?
Сушкин вскочил.
— Сейчас! Она как раз на ночном дежурстве!
— Прекрасное стечение обстоятельств!.. Только сначала, я должен представиться вам. — Незнакомец встал, словно развернули складной метр. Наклонил голову: — Капитан судов типа «Река-море», обладатель высшего диплома, кавалер знака «Серебряный комп ас»… э-э… моё имя и фамилия, возможно, покажутся непривычными и громоздкими, но я к ним привык… Поддувало Поликарп Поликарпович… Имейте в виду, с двумя «д»…
— Ага, я буду иметь…
— Благодарю… А «Поликарп» — имя греческое, означает «Плодоносный». Имеется в виду, что у человека с таким именем за душой немало славных дел…
Сушкина дёрнуло за язык:
— И у вас?
— Н-ну… есть кое-что. Потом расскажу… А вас как зовут? Нельзя же все время по фамилии.
— Можно… — набычился Сушкин. — Потому что имя дурацкое…
— Не могу поверить! Как же оно звучит, если все-таки не секрет?
— Фома… — выдавил Сушкин. И начал скрести на ногах засохшие расчёсы.
Поликарп Поликарпович Поддувало помолчал. Кажется, удивлённо И спросил:
— Ну, а что же здесь… простите, дурацкого? Известнейшее имя. Так звали многих знаменитых людей…
— Ага! «Фома Неверующий»…
— Кстати, не самый плохой был человек, хотя и с характером… И это лишь один случай. А имя широко известно во всем мире. Правда, в разных странах оно звучит с некоторыми различиями, но одинаково прекрасно! Великий учёный Томазо Кампанела. Знаменитый художник Томас Гейнсборо… Или даже Том Сойер! Читали про него книжку?
Сушкин даже подскочил:
— Конечно! Она у меня любимая!.. А разве Том и Фома это одно и то же?
— А вы не знали?!
— Нисколечко не знал!
— Я счастлив, что сумел порадовать вас. И, если позволите, я буду называть вас «Том». По-моему, это лучше, чем Сушкин. А?
— Ладно!.. Только не говорите мне «вы». У меня от этого, будто опилки под рубахой…
— Приму к сведению. А вы… а ты, когда мы познакомимся поближе, сможешь называть меня «дядя Поль» и тоже говорить «ты»… А в торжественных случаях называй меня «капитан Поль». Фамилия-то, сам понимаешь, несколько странная…
— Есть, капитан Поль!
— Прекрасно. А теперь веди к начальнице…
— Идёмте! Пока она не улеглась на диванчик!
Огурец понял, что он больше не нужен, и деликатно отстал…
Венера Мироновна изумлённо поднялась из-за стола.
— Э-э… в чем дело? Чем могу служить?
— Это капитан моего парохода, — в лоб ей сообщил Сушкин. Венера Мироновна села, как подрубленная. Но сразу поднялась снова.
— Сушкин, у тебя опять фокусы?
— Это не фокусы, уважаемая Венера Афроди… простите, Мироновна. Мальчик прав. Честь имею представиться, судоводитель с дипломом Поликарп Поликарпович Поддувало, капитан грузо-пассажирского речного судна «Трудовая слава» или, если угодно, «Дед Мазай». Господин Сушкин только что официально принял меня на службу.
Венера Мироновна быстро приходила в себя.
— Сейчас господин Сушкин пойдёт спать, а завтра мы подробно поговорим о его поведении. А вам, сударь, как не стыдно потакать мальчишкиным фантазиям!
— Это не фантазии! — взвился Сушкин.
— Да, сударыня, это не фантазии… Для начала должен сказать, что я рад знакомству с вами… — Капитан шагнул к Афродите, нагнулся и по-рыцарски поцеловал ей руку (пощекотав её кустистыми бровями). Та замигала и… кажется, затеплела внутри.
Капитан Поль оглянулся:
— Том! У нас с Аф… Венерой Мироновной будет длинная беседа. Не секретная, но не интересная для мальчишечьих ушей. Ступай-ка спать, утро вечера мудренее. Завтра обо всем договоримся…
— Ладно… — буркнул Сушкин и спиной вперёд выдвинулся из канцелярии. Пошёл в спальню и залез под простыню. Огурец собрался честно отдать ему пять баксов, но Сушкин укрылся с головой. Ему казалось, что он будет думать о случившемся всю ночь и вертеться. Ну в ту же секунду Сушкин заснул. Ему снились узкие бело-синие флаги, щёлкающие на ветру, и брызги, которые ветер швыряет на палубу…
Друг капитана Поля
Сушкин проснулся поздно. И не сам по себе, а от того, что в спальне появилась Венера Мироновна.
— Тебе не кажется, голубчик, что давно пора вставать?
— Ой! — Сушкин задёргал ногами, отпинывая простыню. Сел. Самокритично сказал:
— Я опять проспал завтрак, да?
— Ничего. Ты сейчас пойдёшь гулять с Поликарпом Поликарповичем, он обещал, что вы позавтракаете в кафе… Только не выпрашивай слишком много мороженого…
С Поликарпом! С Поликарповичем! С капитаном Полем! Значит, он не приснился!.. Корабельные флаги снова зашумели в ушах у Сушкина.
— Ура! — Он со спинки кровати сдёрнул штаны, похожие на хозяйственную сумку с длинными ручками.
— Оставь это рубище, — поморщилась Венера Мироновна. — Оденься, как вчера. Ты должен выглядеть приличным мальчиком. Надеюсь, и вести себя будешь так же…
— Я постараюсь, — честно пообещал Сушкин.
Капитан Поль ждал на крыльце. Он был в ослепительном белом кителе с блестящим значком. В руках держал такую же ослепительно белую фуражку. На ней сияли золотые листья, штурвал и якорь. Капитанская лысина тоже сияла. И это была ничуть не смешно, было даже красиво. Капитан, как вчера, поцеловал Венере кисть руки, и старшая воспитательница слегка порозовела. Сушкину капитан протянул крепкую ладонь.
— Приветствую вас, армат
— Это с моих прежних судов, — объяснил капитан Поль. Сушкин нервно кивнул. Круги его не интересовали. Интересовал капитанский друг. Расспрашивать Сушкин не смел. И думал: «Может… инопланетянин?.. Или громадный удав с реки Амазонки?»
Капитан опять взял Сушкина за плечо.
— Не буду, Том, тебя мучить загадками. Мой друг — африканский страус… Кстати, вот он. — Капитан показал на крышу сарая.
Над крышей высоко торчала тонкая шея с покрытой взъерошенными перьями головкой. Издалека головку трудно было разглядеть, но все же Сушкин увидел крупные, окружённые пушистыми ресницами глаза. Такие же, как у страуса Фени, который одно время жил в Воробьёвском зоопарке. Феня был славный, задумчивый, иногда катал на себе малышей. Детдомовских — бесплатно. Один раз прокатился и Сушкин. Было весело и ничуть не страшно. Феня оглядывался и улыбался — клюв его был похож на широкий рот с розовыми губами. С той поры Сушкин думал о страусах так же ласково, как о рыжем коте Питере. Жаль только, что вскоре Феня исчез из Воробьёвска. Детям говорили, что его перевели в Ново-Каплинский зоосад.