— А кого же нам обвинять, хозяин? — хрипло забубнил Тургубадук. — Этих, что ли? — он кивнул в сторону советника, управителя и главного стражника. — Кто они вообще такие? Что они вообще тут делают? Хозяин, вы только прикажите, и мы их убьем.
Они затрясли ржавым оружием — Тукка алебардой, а Тургубадук пикой. Каборга обернулся ко взрослым, которые терпеливо прохаживались вокруг стола.
— Все! Они мне надоели. Окончательно. Давайте ушлем их на кухню, обоих? Пусть рубят алебардами тесто, колют пиками мясо, а кинжалами чистят картошку.
Тукка и Тургубадук присмирели и пообещали, что таких разговоров заводить больше не будут, никогда-никогда, пусть даже им вообще не придется никого зарубить, пусть даже ни разу в жизни. Послушав с полминуты, Каборга милостиво объявил прощение.
Наконец сели обедать.
— Снова рухнул мост, — сообщил советник скучным голосом, обгладывая куриную ножку.
— Опять мельник перегрузил телегу? — расстроился управитель. — Сколько раз ему говорили? Все лень лишний раз съездить. Пусть теперь сам чинит мост.
— И не подумает, — возразил главный стражник, запустив пальцы в чашку с компотом. — Сколько лет это повторяется, а ему хоть бы хны. Заточить его, что ли, в темницу? Денька на два?
— Пробовали, — вздохнул мальчик. — Ему что в лоб, что по лбу.
— И уже утонула корова, на броде, — продолжил советник.
— Гиблое место, — кивнул управитель.
— Поставить охрану, чтобы никто не совался, — предложил главный стражник, жуя.
— Толку, — сказал Каборга, обгрызая куриное крылышко. — Ты наш народ знаешь.
— Ну так что? — вздохнул советник. — Будем чинить?
— Надо чинить, — вздохнул Каборга.
— Будем чинить... — вздохнул управитель. — Будем снова чинить...
Словом, этот обед тянулся так же скучно, как всегда. Когда, наконец, заговорили о том, что виноград уродился на славу и в погребах (как всегда) не хватает винных бочек, раздался дробот сапог.
В трапезную ворвался привратник. Он размахивал огромным конвертом, на котором красовалась такая печать, что ею можно было проломить дверь.
— Письмо! — кричал он, не помня себя от воодушевления. — Письмо! Нам! Настоящее!
— Вот тебе раз, — мальчик даже перестал жевать. — Так, значит, письма бывают? Не только в книгах? А ну-ка, давай сюда. Хоть посмотрим, что это за штука такая — письмо.
Привратник обогнул стол и протянул Каборге конверт. Советник, управитель и главный стражник вскочили, оттолкнули головорезов и столпились у мальчика за спиной. Тукка и Тургубадук покосились на конверт недоверчиво.
Каборга внимательно осмотрел печать, понюхал, попробовал на зуб. Затем с хрустом сломал, открыл конверт и вытащил сложенный вчетверо листик бумаги.
— Всем, всем, всем, и к вам это тоже относится. Теперь я у вас главный! Я приехал завоевывать мир. Завтра с утра пораньше я приеду к вам в Замок, всех порежу в обрезки и покрошу в крошки. Бойтесь меня! Я страшный, могущественный и свирепый маг, Ша?ра Превеличайший!
— И что? — спросил советник, почесав затылок.
Каборга сунул письмо взрослым, спрыгнул с кресла и стал ходить вокруг головорезов, бормоча:
— Порежу... Покрошу... Завтра. Слышали? Завтра, с утра пораньше. Приедет и всех покрошит. Вот тебе раз. Что мы ему сделали? Сидим, обедаем. И вдруг на тебе — в крошки. А кто он такой, вообще? Откуда взялся?
— Этот, который письмо привез, говорит — из старого замка, за речкой, — сказал привратник.
— Знаю, который два года пустует, — вспомнил Каборга. — Я там был, последний раз когда еще жили. Потом съехали куда-то в Предгорья. Проще повеситься, говорили, с такими тратами. Не жизнь, а сплошной ремонт.
— Нам, с нашим мельником, тоже скоро будет проще повеситься, — покачал головой управитель.
— Я так понимаю, нам объявляют войну? — обратился Каборга к главному стражнику.
— Видимо, да, — ответил тот осторожно. — Хотя, в общем, я не уверен... Понимаете ли, хозяин... На моем веку никто никому войны не объявлял. Я не совсем уверен, что знаю, как это делается. Простите, хозяин.
— Дармоеды! — разозлился мальчик. — Зачем ты тут нужен, такой главный стражник? Даже не знаешь, война или не война.
— Ну... — замялся главный стражник, но Каборга только махнул рукой:
— Ла-а-адно. Давайте думать, что будем делать. Тьфу ты, даже пообедать не дали спокойно. Только садишься обедать, а тебе войну объявляют, — Каборга обернулся к привратнику. — Нельзя было подождать, пока пообедаем?
Тот съежился:
— Ну так письмо же... Я думал, радость же... Мы же никогда писем не получали же... Я думал, обрадуетесь, хозяин.
— Ла-а-адно. Что с тебя взять. В общем, ясно теперь, что это за гадость такая — письма. Больше никогда не буду их читать, тем более во время еды, — Каборга с досадой пнул ножку кресла. — И надо же, чтоб сегодня! Когда такой-то компот! Иди назад к воротам и тоже думай, как нам теперь быть. И чтобы больше никаких писем, понял?
— Конечно, хозяин! Понятно, хозяин!
Привратник допятился до выхода и кинулся прочь.
— Конечно, хозяин, понятно, хозяин, — сказал мальчик мрачно и вернулся в кресло. — Главный стражник! Что у нас с войском? Оно у нас есть, хотя бы?
— Должно быть, хозяин... — главный стражник замялся. — А если нет, тогда созовем, хозяин. Когда нет войска, его созывают... По идее.
— А как его созывают, ты знаешь?
— Откуда мне знать, хозяин? — сказал главный стражник грустно.
— Согласен... — вздохнул Каборга. — Глупый вопрос.
Он снова было уселся, намереваясь закончить обед, но отодвинул тарелку, встал и обернулся к головорезам, которые стояли глыбами за спинкой кресла. Подойдя к Тукке, он изо всех сил двинул его кулачком в живот.
— Ты слышишь?
— А? — головорез встрепенулся.
— Тукка! Нам объявили войну! Тебе известно? Ведь проспишь все!
— Да?! — глазки головореза расширились так, что их стало видно. — Войну? Это правда, хозяин? Настоящую? Это на самом деле, хозяин?
— Настоящей некуда! — разозлился мальчик и двинул в живот Тургубадука. — Тургубадук! Война!
— Да, хозяин! — Тургубадук очнулся и дернул пикой, едва не выколов мальчику глаз. — Только прикажите, хозяин! Истыкаю в решето, в лучшем виде! Вы только прикажите, хозяин, я вас очень прошу!
— Ай! — Каборга отпрянул. — Растяпа! Ты мне глаза повыкалываешь! Война, болван! Резать, крошить, отрубать головы. Ясно?
До головорезов, наконец, дошло, что к чему. Они в восторге запрыгали и затрясли ржавым оружием. Каменный пол и стены задрожали.
— Нам нужно войско, — продолжил мальчик, когда головорезы выдохлись. — Вы можете созвать войско?
— Еще как! — ответил сияющий Тукка.
— Спрашиваете! — воскликнул ликующий Тургубадук.
— Только прикажите, хозяин!
— Только велите, хозяин!
— Искрошим врага в мелкую щепку!
— Истыкаем в дырявое решето!
— Приказываю и велю. Нам объявили войну темные силы. Их нужно искрошить и истыкать. В щепку и решето. Понятно?
— Ха!
— Хо!
Наконец головорезы, которые никак не могли поверить подвалившему счастью, угромыхали.
— Вот это я понимаю! — перевел дух Каборга, когда алебарда и пика перестали мелькать перед глазами. — Сущее загляденье. А мы? Ладно... Объявляю военный совет. Присядем.
Они снова расселись (Каборга был вынужден пересесть на стул — Тукка в ликовании не заметил, как разгромил хозяйское кресло).
— Советник? — вопросил Каборга.
— У нас есть Хрустальное зеркало, Черная сфера и Золотой шлем.
— Я тоже знаю, что они есть. Слышал. А что с ними делают? Как они могут помочь, чтобы нас не порезали и не покрошили?
— Что с ними делают... Я просто знаю, что в замках они должны быть. И у нас тоже есть.
— Понятно. Управитель?
— Я думаю так. Хрустальное зеркало, Черная сфера и Золотой шлем — это все волшебные вещи, ведь так? Значит, нужно спросить у Магистра. Он-то должен знать, что с ними делать. Это же его волшебные вещи?
— Понятно. Главный стражник?
— Я думаю, нужно пойти к Магистру и спросить у него, что бывает, когда объявляют войну.
— Значит, идем, — Каборга поднялся.
* * *
Они вышли из-за стола, покинули трапезную и направились в башню. У двери, которая отделяла главный чертог от башни, они остановились.
— Главное — разузнать про устройства, — мальчик взялся за ручку. — Помогают ли они от войны. Или сначала спросить, кто такой этот Шара? Откуда взялся? Ладно, откуда он взялся, в конце концов, не так важно. Главное — разузнать про Хрустальное зеркало и все остальное.
— Сначала, конечно, разузнать про устройства, — пробормотал советник из-за спины Каборги.
— Нет, все-таки, наверно, про Шару, — сказал управитель умирающим голосом.
— Нет, сначала лучше про Зеркало, — пролепетал главный стражник, дрожа за спиной управителя.
Они посмотрели на мальчика. Тот вздохнул, распахнул дверь и крикнул в пустоту башни:
— Магистр! Это я, Каборга! По делу!
Эхо промчалось по каменному цилиндру стен, прогоготало где-то вверху и рассеялось. Они стали подниматься по лестнице. На самом верху миновали тесный тамбур, который вел к магу, и сгрудились перед дверью.
— Может, все-таки не станем его беспокоить? — прошептал управитель.
— Может, он занят важными делами, чародей ведь? — пролепетал главный стражник.
Каборга занес кулачок, чтобы постучаться, как вдруг заметил записку, просунутую в щель у ручки. Он вытащил записку, развернул и прочел:
— Ушел за крысиными хвостиками. К обеду не ждать.
— За крысиными хвостиками? — переспросил советник с недоумением.
— Да, — Каборга пожал плечами. — Так написано. Его почерк. Ушел за крысиными хвостиками.
— Интересно, зачем они ему понадобились? — советник почесал затылок.
— Ха, — усмехнулся Каборга. — Значит, нужны, если ушел за крысиными-то хвостиками. И куда, кстати, ушел? У нас что, своих крысиных хвостиков нет? Сказал бы только. Мы бы ему этих крысиных хвостиков, целую кучу... Самых отборных... Уж этого-то добра...
— Только крысиных хвостиков нам не хватало, — советник перечитал записку. — Оставил государство без защиты! Что теперь делать?
— Обходиться своими силами, — сказал мальчик мрачно. — Без стариков сумасбродных. Пойдем смотреть, что у нас там и как у нас там. Если у нас там вообще что и как. Хрустальное зеркало — с него и начнем.
Растолкав взрослых, Каборга вышел на лестницу и поскакал вниз. Взрослые, едва поспевая, заторопились за ним. Внизу свернули на балкон и перешли на крышу главного чертога, которая гребнем рассекала огромный колодец Замка. Светило мягкое солнце, дул ласковый ветер. Снизу, из теней у подножия башни, доносилась возня. Тукка и Тургубадук, не откладывая дел в долгий ящик, обзаводились войском.
Справа хозяйничал Тукка. Он учил, как лучше всего рубить алебардой деревянного рыцаря. Щепки от рыцаря валялись по всему двору. Молодежь наносила старательные удары в шею, грудь, живот. Тукка или одобрительно рыкал, или неодобрительно рявкал, после чего показывал, как правильно рубить деревянного рыцаря.
Слева преподавал Тургубадук. Он показывал, как лучше всего протыкать пикой чучело. Чучело было уже наполовину убитое: соломенные потроха взметались порывами ветра, который врывался через распахнутые ворота. Молодежь внимала науке и пыталась следовать указаниям. Если у кого-то что-то не получалось, Тургубадук вовсе не ругал его, не грозил истыкать в дырявое решето, но терпеливо показывал еще раз.
Рыки, вопли, удары, железный звон возносились в спокойные осенние небеса. Тукка и Тургубадук были счастливы.
Одолев крышу, Каборга оказался в башне южных ворот. Здесь он обернулся, поджидая взрослых. Те, потные и запыхавшиеся, вбегали из осеннего дня в полумрак башни.
— Так, — строго сказал Каборга. — Где ключ?
— Сейчас, — еле дыша выговорил управитель. — Сейчас приведу...
Он устремился к ломаной лестнице. Каборга, советник и главный стражник маялись. Управитель вопил и ругался, создавая жуткую суету. Народ заворошился, заскребся, закопошился. Наконец управитель вернулся — за ним, дрожа и оглядываясь, плелся что-то доглатывающий ключник.
— Та-а-ак, — Каборга принял самый суровый вид, на который был способен. — Ну что же, пойдем смотреть Хрустальное зеркало.
Он понесся вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Взрослые остались далеко внизу, а склонный к полноте управитель (который только что пробежался по крутой лестнице вниз и обратно) готов был просто упасть в обморок.
— Где вы там? — крикнул Каборга сверху, нетерпеливо постукивая ногой по старым затоптанным доскам. — Сколько можно ждать? Смотрите на солнце! — он указал рукой на легкое облачко, безмятежно размякшее в ласковом небе. — Скоро вечер, потом будет утро, и этот ужасный Шара нас всех погубит!
Наконец все столпились на тесной площадке. Внизу Тукка и Тургубадук продолжали учения. Алебарда и пика звенели, когда какой-нибудь недотепа ронял их, — тут же доносился рык или звонкая оплеуха. Дело шло.
— Открыть помещение! — сурово приказал Каборга.
Ключник в смятении не мог попасть ключом в огромную замочную скважину.
— Сейчас, хозяин, сейчас... Давно не открывали... Нужды не было, а Магистр не велели соваться...
— Что я слышу?! — ужаснулся Каборга и обхватил руками лохматую голову. — Как прикажете понимать — не открывали? А следить? А проверять? А вытирать пыль?
Дверь, наконец, открылась. Каборга, злой и взъерошенный, ворвался в комнату. Это было высокое помещение с узким окном на южную сторону. В середине стояла какая-то установка в чехле, который был ужасно загажен птицами. Каборга ступил в пыль и помет. Поднялось едкое облако, дышать стало нельзя, все зачихали. Наконец Каборга чихнул в последний раз, размазал по лицу слезы, отчего сделался совершенно чумазым, шмыгнул носом и приказал:
— Убери чехол!
Ключник кинулся к тесемкам и потянул их. Но то ли руки у него дрожали, то ли еще что — чехол не развязывался. Ключник, вконец обескураженный, затянул узел намертво. Чехол сморщился, и под ним что-то хрустнуло. Ключник приготовился умереть.
— Та-а-ак. Ты сломал Хрустальное зеркало. Видели? Он сломал Хрустальное зеркало. Все видели? Хорошенько запомнили, перед смертью?
— Может быть, еще не сломалось? — осторожно предположил советник.
— Как же еще не сломалось, когда так хрустнуло? — воскликнул мальчик. — Теперь назавтра, когда придет этот Шара, мы остаемся без Хрустального зеркала. А Магистр ушел за крысиными хвостиками. Почему здесь столько грязи? — Каборга топнул ногой, взметнув ураганчик едкого мусора. — Почему даже чехол нельзя снять, чтобы ничего не сломалось? Что теперь прикажете делать?
Советник, управитель и главный стражник стояли, убито понурившись.
— Только идти и сдаваться этому Шаре, без разговоров. Пойдем к нему, скажем: вот, страшный, могущественный и свирепый маг, Шара Превеличайший. Вот тебе наше Хрустальное зеркало. Оно теперь твое, с грязным, пыльным, рваным чехлом. Может быть, хотя бы ты наведешь тут порядок.
Каборга, скрестив на груди руки, прохаживался взад-вперед перед шеренгой взрослых.
— Честное слово, пусть лучше наш Замок завоюет этот ужасный Шара, чем терпеть такое, — он обвел рукой очертания Зеркала.
— Но хозяин! — робко заговорил управитель. — Ведь Магистр нам запрещали трогать машину. Они ведь нам запрещали, обещали превратить в лысых ежей, если мы что-нибудь сделаем. Вы что, разве не помните?
— Болваны! — закричал мальчик, больше не в силах сдерживаться. — Он имел в виду, чтобы без него никто не хозяйничал! Чтобы Зеркало не включали без дела! Но пыль-то, пыль с него вытирать нужно! На волшебных вещах не должно быть пыли! И сам он тоже хорош. Триста лет сидит в своей башне, и хоть бы разок проверил, как оно там. Может быть, оно вообще не работает? Чистого Знания ему подавай. Ушел за крысиными хвостиками. А я, — мальчик ткнул пальцем в чехол, — даже не знаю, зачем оно нужно. Зачем оно нужно? — Каборга обернулся к советнику.