Глава 6
Первая ночь раскопок
Скауты ушли, распевая свою любимую песню про разбойников, сложивших буйные головы на холодном Потомаке.
– Ну что, давайте поработаем? – Жмуркин взял доску и потянул ее к скелету столовой.
– Надо разделиться, – сказал Генка. – Двое будут крыть столовку, а один пусть бочками займется.
Генка посмотрел сначала на Жмуркина, потом на Витьку.
– Ты, Витька, бочками займешься, Жмуркину я такую работу не доверяю. Надо отрубить у бочек днища. Бочки ржавые, должны хорошо рубиться. Вперед.
– А пол? – спросил Витька. – Пол будем делать?
– Пол лучше не настилать, – сказал Генка. – А то всякие крысы поназаводятся. Лучше утоптать землю или даже гальки насыпать. Скауты потом насыплют, скауты потом утрамбуют. Ты, Витька, иди, бочками занимайся...
Витька поднял топор и направился к куче железного хлама, из которого вчера они вытащили трубу для стенобитного орудия. Бочек в куче оказалось штук пять, Витька выбрал те, что было полегче достать. Перевернул днищем вверх. Металл и в самом деле был проржавевший, кое-где даже дырки светились. Поискал, чем бить по топору, и выдернул из всего этого металлолома короткий кусок рельса – вместо кувалды. Приставил лезвием к днищу топор и ударил рельсом по обуху. Лезвие легко пробило металл. Витька передвинул топор вперед и снова ударил. Действуя топором почти как консервным ножом, Витька быстро вскрыл три нужные бочки, а потом закруглил обухом острые края. Без днищ бочки были довольно легкие, и Витька без труда перекатил их по одной к насыпи над подвалом гостиницы.
Генка и Жмуркин тоже времени даром не теряли. Они успели поднять и постелить по крыше все доски и теперь прибивали их гвоздями к поперечным брусьям.
– Почти все готово, – крикнул Генка сверху. – Осталось только рубероидом покрыть.
Генка встал на доску и прошел от одного конца крыши до другого. Сооружение стояло крепко.
– Не провались смотри, – предостерег Витька с земли.
– Моя работа переживет века! – Генка самоуверенно попрыгал на доске, перескочил на другую, снова попрыгал. – Жмуркин, иди ко мне!
– У меня же высотобоязнь, – пожаловался осторожный Жмуркин. – Я на лестницу-то с трудом взбираюсь – голова кружится...
– Так и скажи, что трусишь.
– Не трушу, но разумно опасаюсь.
– Вить, – Генка перестал прыгать. – Подавай рубероид и вон те тонкие рейки.
Витька взял штуку маслянистого, пахнущего резиной рубероида и с трудом подкинул наверх Генке. Затем подал пару реек. Генка раскатал рулон поперек крыши, прижал двумя рейками, прибил гвоздями. Витька подал второй рулон. Жмуркин помогал, выравнивая рубероид по краям крыши и подрезая его ножом.
– Чувствую себя так, будто на самом деле в жизни построил двадцать три столовых и восемнадцать коровников, – сказал Генка, когда на крышу лег последний, восьмой рулон.
– Смотри, – Витька спускался по лестнице вниз, – еще увлечешься...
– А что, – Генка разбежался по крыше и сиганул в кучу песка. – И увлекусь. В газету объявление подам – строю дачи, свинарники, парники, рою колодцы...
– Кстати, о рытье, – напомнил Жмуркин. – Солнце уже почти село, а мы еще ничего не накопали. Даже не начинали.
– Надо подождать, пока сядет окончательно, – Генка шагал вокруг столовой и с удовольствием ее рассматривал. – Тогда будет наверняка, тогда никто нас не увидит...
– Нас-то, конечно, никто не увидит, – резонно заметил Витька. – Но и мы ничего не увидим. Фонари у нас – в палатке, комбинезоны – в палатке, лопаты – тоже. Все в палатке. Надо за этим идти. И ужин. Если мы не поужинаем, то точно ничего не накопаем...
– Верно, – Генка в сердцах воткнул топор в столб. – Верно... Время теряется...
Жмуркин предложил:
– Это можно решить. Вы остаетесь здесь и начинаете копать. А я иду в лагерь, свечусь там, получаю ужин, беру все, что надо, и возвращаюсь. Идет?
– Идет бычок качается, – ответил Генка. – А зовут его Сережа Буров. Давай, Жмуркин, дуй в лагерь. А мы копать начнем. Углубимся в андерграунд[8] как самые настоящие диггеры...[9] .
– Ну-ну, углубляйтесь, – и Жмуркин отправился в лагерь.
Знатный полярник прыгал с ножом у костра, делал выпады, движения вверх и вправо, видимо показывая, как надо обороняться от белого медведя. Скауты стояли вокруг и внимательно смотрели, просили некоторые движения повторить, а кое-кто даже зарисовывал все эти движения в тетрадь. Жмуркин постоял немного, чтобы обозначить присутствие, перекинулся парой слов с Колькой и другими ребятами, кивнул Бурову, затем медленно отошел от костра и двинулся к тропинке.
Было уже почти темно. Может, оттого, что кругом был лес, а может, из-за испортившейся в облачную сторону погоды, так или иначе, Жмуркин почти ничего не видел и то и дело запинался за корни и кочки. Он попробовал было освещать тропинку фонарем, но получилось еще хуже – свет рассеивался, а темнота от этого становилась только гуще. И страшнее.
Жмуркин остановился.
Пилить километр по темному лесу не хотелось. Тут Жмуркин вспомнил, что кто-то из скаутов говорил, что вдоль берега тоже идет тропинка и она тоже ведет к монастырю. Но поскольку река здесь делает крюк, вдоль нее добираться гораздо дольше и даже опаснее – поскольку берег бывает подмыт и обваливается.
Зато там светлее, подумал Жмуркин, развернулся и двинулся к реке. Он ловко прокрался мимо лагеря, скауты пели под гитару песни про «изгиб гитары желтый» и про «милая моя, солнышко лесное», вышел к реке, отыскал тропинку и двинулся вдоль берега. Идти здесь было на самом деле гораздо светлее и удобнее, только вот холодом с реки тянуло, а вода казалась черной и красной одновременно. От этого смешения красно-черного было немного жутко, и Жмуркин спешил.
Удалившись от лагеря на полкилометра, Жмуркин неожиданно наткнулся на ручейный овраг. Ручей оказался довольно широким, и перебраться через него Жмуркину не удалось, углубляться же в лес не хотелось, и Жмуркин пошел по ручью к реке, надеясь, что там найдется мостик или просто бревно. Бревно нашлось, и Жмуркин переправился на другую сторону.
Там, где ручей впадал в реку, обнаружился узкий пляжик. На нем сидели рыбаки, а метрах в пятидесяти от них стоял старый бордовый джип. Жмуркин хотел было подойти к рыбакам, но потом его что-то остановило, и он спрятался за машину. Тут-то он и услышал, что колокольчики на донках звенят, рыба клюет, а сами рыбаки на этот клев никак не реагируют, знай себе беседуют. Это насторожило Жмуркина, и он решил послушать, о чем именно говорят рыбаки.
– ...Старый хрыч перед смертью не выдержал – раскололся. Как клад спрятал, куда спрятал, ну и все как надо. Клад здесь, в монастыре. Только как его взять теперь – эти скауты приехали... Может, внаглую попробовать? Приехать, разогнать сопляков да и забрать?
– Не пойдет, – низким голосом ответил второй. – Нам особая огласка ни к чему...
– Может, эпидемию объявить?
– Хорошая идея, – одобрил второй. – Пока будут разбираться... Хотя нет. Эпидемия – слишком заметно. У меня другая мысль. Есть у меня один знакомец в Минобразования, я ему, пожалуй, позвоню, он через пару дней перебросит этих скаутов в другое место...
Жмуркин пододвинулся ближе и выглянул из-за бампера, чтобы было лучше слышно.
– Значит, через пару дней эти пионеры уедут, а мы подоспеем. Лучше с утра...
– Тогда надо собираться. Ехать лучше уже сейчас – до города далеко.
Жмуркин сделал шаг назад, к лесу.
– Тут такая дорога, лучше в темноте не ездить. Поедем, как рассветет.
– Заправка тут есть? Бензину маловато...
– В канистре в багажнике. Утром зальем. А пока давай картошку в угли...
Жмуркин стал медленно отступать к лесу. Отступал он спиной и, конечно же, запнулся. И хоть упал он удачно – не грохнулся, а, перевернувшись, мягко свалился на руки, шуму все-таки наделал.
– Что это? – спросил человек с низким голосом.
– Ничего, – сказал другой. – Просто ночной лес...
Тут Жмуркин увидел, что споткнулся он о канистру. Жмуркин подвигал канистру. Емкость была полная и сдвигалась с трудом. Внезапно Жмуркину в голову пришла интересная мысль. Жмуркин распустил завязки рюкзака, достал банку с сахаром. Медленно, чтобы не скрипнула, открыл крышку канистры и высыпал в бензин сахар. Потом Жмуркин снова вышел на тропинку и до монастыря добрался уже без всяких приключений.
Возле насыпи, оставшейся на месте гостиницы, уже вовсю шла работа. Генка копал нору, Витька стоял на страже и периодически относил в сторону мешки с землей.
– Тебя как за смертью посылать, – сказал он, увидев Жмуркина.
– У нас проблемы, – Жмуркин опустил рюкзаки.
– Только не говори, что сюда идет Сережа Буров, – Генка выбрался из подкопа.
– Хуже. Этот дед, что мне план отдал, он помер вроде бы... И своим родичам он все выложил.
– Про то, что он отдал план?
– Не, про это вроде не рассказал. Рассказал про то, что тут клад зарыт.
– Так, – Генка уселся на рюкзак. – Давай все по порядку.
Жмуркин принялся рассказывать. Генка хмуро слушал. Витька смотрел по сторонам.
– Вот так, – закончил Жмуркин. – Я им специально сахар в канистру насыпал.
Генка встал, достал из рюкзака маленькую археологическую лопатку и принялся свинчивать.
– Сахар не поможет, – сказал он. – В лучшем случае задержит их часов на десять. Надо заканчивать все это как можно скорее. Я думаю, в лучшем случае у нас есть еще дня два. Если повезет – три. Но лучше «на если» не рассчитывать. Сегодня мы должны добраться до фундамента и пробить в нем дыру. Давайте подготовимся...
Генка вывалил из рюкзака комбинезоны и каски. Ребята переоделись. Касок было только две, и их надели Генка и Витька.
– Прокопаем до фундамента, – Генка вернулся в яму, – вставим в подкоп бочки, получится труба. Засыплем ее землей и замаскируем вход. Днем никто не увидит. А сейчас за работу. Жмуркин, относи землю в мешках подальше и рассыпай мелкими порциями, чтобы не заметили. Понятно?
Жмуркин кивнул. Витька тоже спрыгнул в яму.
– Ну, поехали, – Генка взмахнул лопатой.
Часть насыпи до фундамента прокопали быстро, за три часа. Получилась нора почти в полусогнутый человеческий рост. Земля здесь была хорошо спрессована и почти не обваливалась, так что никаких трудностей не возникло. Сначала Генка копал обычной лопатой, затем перешел на маленькую, археологическую.
Когда добрались до кирпичной кладки, сделали перерыв, попили кофе с печеньем. По часам Жмуркина было около двух ночи. Небо по-прежнему было затянуто облаками, ни звезд, ни луны, что для ребят было очень удобно.
Под холмом в деревне завыла собака, суеверный Жмуркин вздрогнул и оглянулся.
– Не бойся, Жмуркин, – успокоил Генка. – Это не за тобой.
– Раньше всех покойников возле церкви хоронили, – Витька отхлебнул из кружки. – Это вон там...
– Давайте лучше работать, – Жмуркин встал с рюкзака.
– Как фундамент ломать будем? – спросил Витька. – Дежурный на шлагбауме услышит...
– Он спит, – сказал Жмуркин. – Я, когда проходил, видел.
– Да если бы даже не спал – ничего. Обмотаем лом рубероидом и к кирпичам деревяшку приложим. Тихо будет. Жмуркин, слетай за рубероидом.
– Там же кладбище...
– Жмуркин, давай, иди...
Жмуркин очень быстро притащил кусок рубероида и доску. Генка обмотал лом, ударил. Звук вышел глухой, почти неслышный. От кирпича откололся небольшой кусочек. Витька тоже обмотал лом и стал долбить по кирпичам. Рубероид быстро прорывался, и приходилось его постоянно подтягивать, поэтому на то, чтобы выбить два кирпича, понадобилось почти полчаса. Потом Генка бросил лом и сказал:
– Так не пойдет. Так мы до утра тут ковыряться будем...
– Может, стенобитку принесем? – предложил Жмуркин.
– Слишком заметно будет, – покачал головой Генка.
– А если экскаватор? – сказал Витька.
– Я не умею водить, – серьезно ответил Генка. – Если бы бульдозер, мы на бульдозерах учились, а вот экскаватор...
– Стойте-ка! – влез Жмуркин. – Вы говорите, принести стенобитку – слишком громко, а на экскаваторе тут раскатывать – не громко?
Витька хотел что-то сказать, но промолчал.
– А ведь это идея! – Генка постучал себя по каске.
– Бульдозер – идея? – ужаснулся Жмуркин.
– Экскаватор. Экскаватор – идея. Он стоит метрах в ста отсюда. Стоит на косогоре, на тормозе. Я видел. Если мы найдем трос...
– Трос на самом экскаваторе есть, – сказал Витька. – Не знаю, правда, хватит ли длины...
– Бежим, – Генка выскочил из ямы и дернул к машине.
– За угон экскаватора по голове не погладят, – сказал Жмуркин.
– Дубина! – улыбнулся Витька. – Он его угонять не будет, он его просто с тормоза снимет. Экскаватор покатится вниз, трос натянется и выдернет из кладки кирпичный кусок. Пойдем!
Колесный экскаватор стоял и в самом деле недалеко. Когда подбежали Витька и Жмуркин, Генка уже разматывал трос.
– Повезло, – Генка сбросил конец троса на землю. – Трос длинный и на конце петля есть – машины из болота вытаскивать. Тащите трос к раскопкам.
Витька и Жмуркин взяли трос и потянули к развалинам гостиницы. Трос был не тяжелый, но какой-то упрямый, извивался, пружинил, вырывался, и Витьке со Жмуркиным пришлось изрядно потрудиться, прежде чем они его доволокли.
Подбежал Генка.
– Как раз, – примерился он. – Теперь надо расширить дырку.
Генка схватил лом и, уже не заботясь о шумовой маскировке, стал выбивать кирпичи. Потом его сменил Витька, потом Жмуркин. Жмуркину удалось пробить дыру в подвал, но он упустил лом внутрь.
– Не звякнуло, – сказал Генка. – Значит, внутри песок. Значит, придется опять копать. Крепкая кладка, и в самом деле раньше кладку умели делать. Может, в самом деле на яичных белках...
– Желтках, – поправил Витька.
– Какая разница, только продукты зря переводили...
Генка взял петлю на конце троса и просунул в дыру.
– Проходит, – удовлетворился он. – Теперь лом... Дайте мне какую-нибудь веревку.
Жмуркин кинул Генке веревку. Генка просунул в петлю троса лом. Примотал лом к тросу веревкой и снова просунул все в дыру. Потянул. Трос уперся изнутри в кладку.
– Теперь я пойду к экскаватору, – сказал Генка. – А вы спрячьтесь за насыпь.
– Зачем? – осведомился Жмуркин.
– Затем, что трос может лопнуть. А это очень опасно, очень. Убить может легко.
Витька и Жмуркин скрылись за насыпью, а Генка направился к экскаватору. Он залез в кабину и принялся разбираться с рычагами. Нашел рычаг тормоза. Генка хотел было просто дернуть рычаг и выскочить из кабины, но потом передумал. Решил проявить дальновидность – привязал к рычагу длинную бечевку, вылез из кабины и укрылся за обломками стены.
Дернул.
Экскаватор бесшумно сдвинулся с места и медленно покатился с холма. Трос уходил за экскаватором. Машина разогналась, трос натянулся, зазвенел, вырвался. Над головой Генки просвистел лом. Экскаватор скатился к подножию и остановился.
Генка вернулся к насыпи. Витька и Жмуркин уже разглядывали дыру, проделанную в фундаменте. За дырой была чернота. Генка включил фонарик и посветил. Внутри фундамента тоже была земля.
– Давайте закругляться, – Генка погасил свет. – Надо навести порядок и хоть немного поспать.
Ребята вставили в подкоп три приготовленные бочки и засыпали их сверху и с боков землей. Получилась железная труба, ведущая прямиком к дыре. Спрятали в трубе одежду, фонари и инструменты. Вход Генка закрыл куском рубероида, после чего окончательно засыпал землей и воткнул сухие травины.
– Вроде незаметно, – Генка отошел.
– Незаметно, незаметно, – согласно зевнул Жмуркин. – Идем домой, в смысле в лагерь...
– Слушайте, – Витька заразился зевотой. – Давайте не пойдем в лагерь, а? Сил уже нет. Где-нибудь здесь переночуем.
– Костер разожжем! – предложил Жмуркин. – Я возле кухни целый ворох газет видел... Залежи! Всю ночь можно жечь.