Страницы здорово прилипали друг к другу, склеились, наверное, от долгого лежания. Попытавшись их разлепить, я все-таки свалил книгу со стола. Рухнула она шумно, подняв целые клубы пыли.
Юра, пытавшийся в это время снять с полки странную кучу металлических полос, тоже выронил ее. Некоторое время мы посмотрели друг на друга, потом он рассмеялся.
А я уже разглядывал то, на чем лежала эта книга. Больше всего этот предмет был похож на какие-то ненормальные счеты, только костяшки, вместо того, чтобы двигаться по проволочкам, здесь, похоже, двигались по желобам, прорезанным в деревянной доске. Странная была штука. Эти желоба не были прямыми, они прихотливо сплетались, перекрещивались, образуя неправильный узор. Вместо костяшек в них были вставлены камни, напоминающие обкатанные голыши, только разного цвета и разной формы. Некоторые были полупрозрачные и искрились в свете фонаря, который я по-прежнему держал в руках.
Размером эта штука была примерно полметра на полметра. И еще вызывала она почти неосознанное чувство тревоги и любопытства. Любопытство было сильнее.
– Игру какую-то напоминает, – раздался прямо у меня над ухом Юркин голос. Я вздрогнул. – Головоломку. Может, их по цвету нужно собрать, а может, еще как-то.
– Не очень тяжелая! – я попытался приподнять ее со стола. По весу оказалось – доска и доска, ничего необычного.
– Юр, давай, бери книгу, я эту штуку и пошли отсюда. А то пыльно очень, задохнуться можно. У меня в комнате посветлее будет, чем здесь, там и посмотрим.
– А дверь? – спросил Юра.
– Закроем. И шкаф задвинем. Мы нашли это место, мы и будем исследовать, – твердо сказал я. Похоже, на каникулы появилось занятие поинтереснее, чем баскетбольные соревнования. Хотя одно другому не мешает.
В моей комнате оказалось не только светлее, но и свежее, чем в том подвале.
– Ого, да у тебя компьютер есть! – обрадовался Юрка, осматриваясь, куда бы положить книгу. Я нашел газету, расстелил на полу.
– Сюда клади, – сказал я и рядом устроил доску, которую уже начал про себя называть Головоломкой.
Юрка уже рассматривал мой подбор дисков. Там по большей части была музыка – «Кино», «Чайф», и немного игр.
– Ого, третьи «Герои»! – обрадовался он. – Сыграем потом?
– Можем и сейчас, – ответил я.
– У тебя часы правильно идут? – неожиданно спросил он.
– Ну да, в общем-то.
– Тогда мне пора, а то мать взъестся опять. А потом на тренировку. Может, со мной пойдешь?
– Нам вечером еще мебель расставлять, сегодня привезти должны. Так что не смогу. А то видишь, как мы живем?
Действительно, кроме деревянной кровати, на которой я спал, неудобного стола и табуретки, в моей комнате ничего не было. Нет, был еще портрет Брэда Питта, в полстены, уж очень я его люблю.
– А мне даже нравится! – мечтательно сказал Юрка – Ничего лишнего, просторно. Я бы из своей комнаты половину повыкидывал, только родители не дадут.
– А насчет тренировок, давай на следующей неделе, ладно? С тренером меня познакомишь.
– Договорились, – Юрка поднялся с кровати, на которой сидел. – Я побежал.
Я проводил его до двери. На прощание он сказал, что в нашем доме запросто можно заблудиться, я попрощался, он махнул рукой и пошел.
Бабки с той стороны улицы проводили его долгими взглядами, запоминали на будущее, наверное. Под их скамейкой обнаружилась какая-то лохматая собачонка, которая тут же вылезла из-под нее и начала визгливо лаять. Вчера ее не было. Скорее всего по причине слабости здоровья ее выпускали на улицу не каждый день. Очень хотелось в нее чем-нибудь кинуть, но проклятая псина чувствовала себя в безопасности под присмотром бабушек и просто заливалась лаем. Потом как-то внезапно примолкла и быстро полезла под скамейку. Только что вспрыгнувший на наше крыльцо Уголь проводил ее презрительным взглядом. Собака его явно знала и общаться с ним не хотела.
Уголь довольно выгнул спину и начал точить когти об дверной косяк.
– Пойдешь домой, террорист, или будешь дальше развлекаться? – спросил я его.
Развлекаться дальше он не пожелал, милостиво прошел за мной в дом и тут же куда-то исчез по своим кошачьим делам.
До приезда отца оставался еще целый час, как раз хватит убраться и вымыть посуду. Да, еще надо придумать, чем его кормить. Столько дел!
В общем, для нас с отцом этот день закончился в полпервого ночи, когда мы расставили мебель и сложили всю старую в бабкиной комнате. Там оказались и моя неизвестно где добытая кровать, и стол. А табурет мы отнесли на кухню, он очень подходил к ее интерьеру, как сказал отец. Потом, завтра, а лучше послезавтра, в воскресенье, мы должны были перетащить все старье в сарай. А сегодня мы так устали, что у меня едва хватило сил дойти до своей комнаты. Отец пожелал мне спокойной ночи и выключил свет.
Ночью мне снился огонь, но не теплый и домашний, а свирепый, свивающий ревущие языки в косматые спирали, похожий на огромный пожар. Было совсем не страшно, просто я смотрел на огонь.
А уже ближе к утру мне приснилось, что на меня уселся слон, но это оказался Уголь, который улегся мне на грудь. Я переложил его на ноги и снова заснул. Мне почудилось что-то странное в комнате, когда я просыпался, но вспомнил я это только утром. Мне показалось, что Головоломка светилась в темноте. Скорее всего это был сон.
– Новый день, новые сюрпризы! – сказал отец за завтраком, задумчиво глядя на здоровенную черную крысу, которую притащил Уголь и положил для всеобщего обозрения у порога кухни. Крыса была размером ненамного меньше кота, и было непонятно, как он вообще смог ее одолеть. Тем не менее он гордо расхаживал по комнате, напрашиваясь на поздравления. Что мы и сделали, только попросили его свои трофеи, если он так уж хочет их нам показать, складывать перед домом, в саду.
Уж не знаю, что он там понял, только через час крысу он куда-то утащил, и мы ее больше не видели. А еще мне отец сказал, что крыс коты почти никогда не едят – разве что уж когда совсем кусать нечего. Это радовало, особенно если он и дальше будет спать на мне по ночам. Потом отец меня подвез до школы – сегодня ему можно было прийти на работу попозже.
В классе мне обрадовались, и даже кто-то похлопал по плечу. Все дружно интересовались, где это я так научился бегать и нельзя ли у меня списать математику. Как выяснилось, математички смертельно боялась вся школа. Гислер, появившийся позже всех, приветливо мне кивнул, явно напрашиваясь на разговор, но это пришлось отложить. Вошла учительница математики, и сразу стало понятно, почему ее так боятся.
Высокая, худая, она больше всего напоминала указку, которую, кстати, тут же взяла в руки. Внимательно (по памяти, а не по списку) пересчитав весь класс, она обнаружила отсутствие двоих и одного лишнего – меня. Выяснив, кто я такой и откуда взялся, она тут же принялась за моих многострадальных одноклассников.
Квадратные уравнения мне уже были знакомы, но, как выяснилось, в них худо-бедно разбиралась половина класса. Остальные честно старались, но получалось у них не очень. Раиса Алиевна, так звали учительницу, оказалась мастером поднимать на смех тех, кто ее чем-то не устраивал. Да каким мастером!
Несчастные просто не знали, куда деваться. Те, кто не мог ответить на ее вопросы, так и оставались стоять, пока кто-нибудь не отвечал на них правильно. Причем она не забывала время от времени язвительно у них о чем-нибудь осведомляться. К примеру, не хотят ли они перевестись в четырнадцатую школу, пока не поздно?
Как я потом узнал, это была школа для умственно отсталых детей.
Добрая Света Лоза и еще двое отличников честно тянули руки, пытаясь помочь ребятам, но учительница знала класс хорошо и не спрашивала их слишком часто.
Честно говоря, я был уверен, что она меня не спросит, но я ошибся. Еще как спросила! Наверное, решила сразу взять в оборот и вызвала к доске решать уравнение. Строго говоря, я мог бы и не пойти, сказать, что я только что приехал – уж очень она мне не понравилась, но все-таки пошел. В классе облегченно вздохнули: скорее всего после этого уравнения будет новая тема.
– Пишите, Красильников! Два икс квадрат…
Я писал на доске и был абсолютно спокоен. Решу как-нибудь, главное, не нервничать. Холодная голова – это половина успеха. Формулу я помнил. Только подставить значения теперь и не ошибиться в вычислениях. Минуты за три я нашел и икс, и игрек. И даже, по-моему, правильно. Честно говоря, сам такого от себя не ожидал, все так ясно вспомнил про квадратные уравнения, а в Волгограде мы их всего пару уроков проходили.
– Неплохо, Антон, – вернул меня к реальности голос Раисы Алиевны, – вы уже проходили квадратные уравнения?
– Несколько уроков, – честно ответил я.
– Хорошо, в смысле, ставлю тебе пятерку, молодец. Садись.
Я пошел садиться. А по дороге состроил самую высокомерную рожу, на которую был способен. В классе сдержанно прыснули. Вот так-то лучше, а то и невзлюбить могут. В любимчики, скажут, к Раисе метишь! А зачем мне в любимчики к этой задерганной и усталой женщине? Морока одна! Подумал так и испугался, как будто и не я это думал, а кто-то другой. Кто чувствовал сейчас и удовлетворение, и досаду этой немолодой и нервной учительницы.
Потом я сел на свое место, и все прошло.
А после математики мы с Юркой ушли подальше в коридор.
– Лихо ты у Раисы! – одобрительно сказал Гислер, когда мы оккупировали одно из окон, согнав с него стайку мелюзги.
– Сам не ожидал. Просто вспомнил сразу формулу.
– Я тоже вспомнил, – без хвастовства заметил Юрка, – только я вчера учебник на ночь читал специально. Думал – точно спросит.
– Ну и вызвался бы.
– Нет, Раиса принципиально тех, кто руки поднимает, не вызовет. Поиздеваться любит, – говоря это, Юрка как-то уж очень внимательно посмотрел куда-то за меня. Даже взгляд у него стал прицельным, как у снайпера.
Я обернулся взглянуть, на что это он там уставился.
К нам как раз подходил большой старшеклассник с тупым круглым лицом. Он скорее был толстым, чем широкоплечим. Судя по родственному сходству, это и был сын Бульдозера. Как бы его назвать? Не Бульдозерчик же? Трактор?
Тем временем Гислер соскользнул с подоконника. Я последовал его примеру.
Под левым глазом у подходящего сиял красивейший синяк из всех, которые я видел. Он занимал почти пол-лица и был такого темно-фиолетового цвета, что его не стоило и пытаться чем-нибудь замазывать.
За тупомордым маячило еще два великовозрастных оболтуса.
– Чего надо, придурок? – зло спросил Юра. – Добавки захотел?
– Ты, урод! – выдавил из себя тупомордый. – Я тебя урою после уроков!
Что-то мне подсказывало, что не просто поговорить он сейчас шел. Не решился драку здесь затеять, хотя и собирался. То ли из-за меня, то ли элементарно струсил.
– Мордой не вышел! Ты лучше второй глазик побереги. А если после уроков тебя здесь встречу – так морду отрихтую, ни в одной мастерской не починят!
Тупомордый засопел, но не нашелся, что сказать, выругался матом и, уходя, показал Гислеру кулак. Здоровый такой, с дыню.
– На носорога похож, – глубокомысленно сказал я.
– Какого носорога? – растерянно спросил Юрка, разжимая кулаки.
– Шерстистого, ныне вымершего. Это Бульдозера сынок?
– Я бы не расстроился, если бы он тоже вымер! – Юрка медленно остывал. – Гад он! Колется, говорят, вот таким дебилом и вырос. А папаша у него ничего вообще-то, только с ним справиться не может.
– Черт с ним! – сказал я, а сам подумал, что придется после уроков задержаться. – Вон, звонок уже. Пошли в класс.
Следующим уроком было программирование, оказывается, здесь имелся и такой предмет. Правда, появился он всего полгода назад, когда завезли компьютеры и оборудовали специальный класс.
Все равно, правда, приходилось за одним компьютером вдвоем сидеть – на всех их не хватало. Преподавал совсем молодой парень, чуть старше двадцати, наверное. Девчонки весь урок не по делу шушукались и стреляли на него глазками. Сильно популярен он был, похоже, среди женского населения школы. Кирсанова, в полной боевой раскраске, так вообще глаз с него не сводила. Тяжелый случай!
Мы с Юркой уселись за самый дальний компьютер и погрузились в науку. Зря девчонки ворон считали – учитель говорил дельные вещи, и начал хорошо, не с Windows, а с Norton Commander, ну и алгоритмы, конечно, куда от них денешься. В общем, интересно, а главное, знал я из этого мало. Оно и понятно, Windows специально для дураков сделан.
Юрка схватывал эту науку, пожалуй, даже быстрее, чем я. У него прямо глаза горели от интереса. Круто! А так и не подумаешь, что парень завзятый компьютерщик.
– У тебя самого-то машина есть? – толкнув его локтем, тихонько спросил я.
– Ага, двести тридцатый пент. Полгода назад родители купили.
– Ты крут! У меня двухсотый.
Углубиться в технические детали нам не дали, нужно было выполнять задание.
Как прошел урок, мы и не заметили. Отучились мы в этот день лихо, завтра было воскресенье, а еще у нас отменили классный час. Лидия Васильевна уже ждала нас в кабинете, но когда мы расселись по местам, она сказала, что не сможет сегодня провести классный час и отпускает нас домой. При этом у нее лицо было такое потерянное и бледное, что по классу поднялся недоуменный шепоток. Всем стало ясно, что у нее какие-то неприятности, а судя по всему, ее очень любили.
Она явно торопилась и даже не дождалась, пока мы разойдемся, только попрощалась поспешно и ушла.
Как ни странно, ребята не спешили расходиться, они принялись горячо выяснять друг у друга, что случилось. Никто ничего не знал, и только маленькая худенькая девочка, еще одна Света, сказала, что слышала, как ее бабушка рассказывала своей знакомой, будто вчера вечером к дому Стрижевых подъезжала «Скорая». Жили они в доме напротив, так что никто не засомневался в ее словах.
Детей у Стрижевых не было, а это значит, что-то случилось с ее мужем.
Маша, Максимова соседка, сидевшая передо мной, рассказала, что год назад муж Лидии Васильевны уже лежал в больнице с чем-то очень тяжелым. С чем именно, она не знала. Разом погрустневшие, мы расходились по домам. Такое состояние бывает, когда ты приходишь в чужой дом, а там беда. И вроде бы ни в чем не виноват, а все равно на душе нехорошо.
Глава V Камни живые?!
Уже выходя из школы, я предложил Юре пойти ко мне, поиграть в «Героев», а заодно посмотреть повнимательнее на то, что мы притащили из комнаты под домом.
– Больше всего это знаешь на что похоже? – увлеченно размахивая руками, говорил Юра по дороге ко мне. – На химическую лабораторию!
А, это он про комнату.
– Куб этот перегонный. Помнишь, в учебнике такой же нарисован, со змеевиком. У деда еще и самогонный аппарат есть, – он слегка покраснел, – очень похоже.
– Ну вряд ли бабка Клава была самогонщицей. Книги, колбы. Отец говорит, ее не любили, считали кем-то вроде колдуньи. Или ведьмы, – честно признаться, меня слегка обдало холодком. Уж так ли были не правы ее соседи?
– Ничего себе у тебя родственнички! – Юрка не принял всерьез ни слова. – А граф Дракула тебе, случаем, не дедушкой будет?
– Почему будет? Он мне прадед. А дедушка у меня – Терминатор. Про остальных родственников лучше промолчу, а то ночью писаться будешь.
Юрка так смеялся, что я сам даже слегка улыбнулся собственной шутке.
– А фамилия у тебя не Адамс?
– Так ты тоже видел этот фильм?! Моя любимая комедия, я ее раз сто смотрел.
Родственные души нашли друг друга. Мы в лицах вспомнили все серии фильма и к дому подходили очень довольные. От плохого настроения не осталось и следа.
Доска по-прежнему лежала около кровати, и никакого свечения над ней не наблюдалось. Приснилось все.
Теперь компьютер стоял на моем любимом, еще со старой квартиры, столе, а рядом с ним я кое-как устроил книгу – уж очень она была большой и неудобной. Для таких книг подставки нужны специальные.
Хорошенько рассмотрев титульный лист с картинкой, мы убедились еще раз, что это круг Зодиака. Там были все знаки, которые нам удалось вспомнить, – Скорпион, Лев, Весы. Нашли Близнецов и Деву, правда, они были совсем не похожи на их современные рисунки в журналах.