— Ой, а я забыла, — похлопала глазами Лиза. — Какое счастье, что мне никто не позвонил.
— Да — а, Каретникова, — осуждающе протянул Илья, — с тобой только в разведку ходить.
В другое время Лиза расстроилась бы от своей оплошности, но сейчас, после разговора с Данилой, даже внимания не обратила на с лова Ильи.
Час спустя все было кончено. Похитители, сообразив, что окружены, сдались без сопротивления. Они, правда, заявили, что ни к какому похищению отношения не имеют: мол, просто случайно шли мимо, а их какие — то хулиганы заперли в склепе, где почему — то оказался похищенный мальчик, а с ним — еще двое. Но их оправданиям, разумеется, никто не поверил.
К тому же Кирилл Петрович, едва глянув на двух преступников, мигом признал в них фокусников, которых нанял на день рождения Максима.
— Вот так фокус — покус, — зловеще изрек Трунин — старший и кинулся с кулаками на одного из мастеров оригинального жанра. Кирилла Петровича едва смогли оттащить.
— В похищении участвовала еще какая — то тетка. Толстая, — проинформировал командира опергруппы Клим. — У Дианы она даже на записи есть. Правда, видно плохо. Но все равно нельзя, чтобы она сбежала. Это ведь она Максима заманила. А потом они его чуть не уморили. Его же еле живого вытащили.
Похищенного на «скорой помощи» уже отправили в больницу. Марфа снова начала рваться в склеп. Оперативники ее не пускали, объясняя, что это место преступления.
— А у меня туда кот убежал, — пыталась убедить их она.
— Найдем — вернем, — пообещал ей дедушкин друг, участковый Николай Алексеевич Сенюшкин. — И вообще, ребята, спасибо вам, конечно, но теперь вам пора по домам. Смотрите, стемнело совсем. Здесь вам точно делать больше нечего.
— И мы тоже пойдем, ладно? — дружно заныли Смирнов и Харя.
— Между прочим, если бы не мы, — решил вывернуть ситуацию в свою пользу хитрый Харя, — никто бы этого Максима ни в жисть не нашел.
— А вот вас я как раз пока задерживаю, — возразил участковый. — Напишете объяснение, как и с какой целью проникли в склеп. Он же ведь заперт был. Чего вас туда понесло?
— Товарищ капитан, нам показалось, там кто — то плачет, — вновь пустился на хитрость Харя.
— Во врет! — возмутился Илья.
— Совсем и не вру, — с завидным самообладанием продолжал Харитонов. — Можете сами проверить: склеп — то пустой. Там, кроме этого Максима, вообще ничего не было.
— Во — во! — вдруг подал голос Смирнов. — Я когда Максима увидел, меня чуть кондратий не хватил. Лежит, как мумия, на полке для гроба. Запеленутый в спальник. И рот скотчем залеплен.
— Как же он в таком случае плакал? — ехидно осведомилась Елизавета.
Харя кинул зверский взгляд на глупого друга, который испортил ему всю игру. Тот, однако, еще пытался вывернуться:
— Не знаю, но как — то плакал. Но это раньше. А когда мы с Серым вошли, он молчал. Я сперва думаю: труп. Потом пригляделся получше — ба, да это же одноклассник моего брательника младшего, Максим Трунин. А он на меня вылупился и глазами хлопает. Ну, мы его из мешка вытащили и наверх тащим. Думали, нас теперь наградят за спасение. А там эти дядьки. Драться начали и назад затолкали.
— А после откуда — то ребята взялись и нас всех заперли, — добавил Харя.
— Вот в отделение с вами проедем, там всё и напишете. А вы, — повернулся Сенюшкин к пятерым друзьям, — бегом домой.
— Между прочим, Марфа, где твой рюкзак? — спохватилась Лиза. — Потеряла? Ну ты и разиня!
— Ой! — Марфа бросилась к памятнику, который служил им укрытием. Оттуда почти немедленно донесся ее радостный вопль: — Черчилль! Миленький! Ты, оказывается, меня уже здесь ждешь! Умница, не пропал! В рюкзак вернулся!
«Мр — р», — отозвался кот и с чувством выполненного долга устроился на одеяле: мышь поймана, теперь можно и отдохнуть.
Толстую тетку поймали на следующий день. Впрочем, она оказалась совсем не теткой, а молодым человеком весьма субтильной наружности. Женский облик и объем фигуры достигались с помощью грима, парика и подложек. Именно потому она и ходила так открыто. Все равно потом никто не смог бы опознать: ведь ее не существовало в природе.
Зато существовала няня Селиверстовых Алиса. Она оказалась отнюдь не невестой Генки Смирнова, а девушкой одного из фокусников. Познакомился он с ней во время очередного детского праздника на Новой улице. Правда, Алиса к похищению Максима не имела никакого отношения. В курс дела ее не ставили, используя, так сказать, втемную. Не подозревая ничего плохого, она взахлеб рассказывала своему молодому человеку о том, что творится в доме у Труниных. И девушку совершенно не настораживал повышенный интерес ухажера к сплетням и слухам.
Идея похищения пришла в голову фокусникам совершенно случайно. Их натолкнула на нее, как ни парадоксально, история с Ваней. Они решили, что похищение сына обеспеченных родителей — легкий способ повысить свои хоть и регулярные, но не слишком большие доходы. Кто же теперь заподозрит людей, столь заботливо возвративших Труниным младшего сына?
Похитить Максима оказалось на удивление легко. Переодетый женщиной преступник, подозвав к себе на улице мальчика, попросил показать дорогу к ближайшей больнице: мол, ее мужу неожиданно стало плохо.
На заднем сиденье действительно полулежал мужчина, уткнувшийся лицом в ладони. То ли человеку плохо, то ли он без сознания, непонятно.
Максим послушно вызвался помочь. Едва он сел в машину, человек на заднем сиденье вскочил и прижал к его лицу какую — то тряпку. Мальчик немедленно потерял сознание.
Очнулся он уже в склепе — в термоспальнике, связанный, с залепленным ртом. Так он и пролежал там три дня. Раз в день его навещал один из преступников: или мужчина в маске, или все та же «тетка». После их кормежки мальчик погружался в долгий, тяжелый сон: в еду ему подмешивали сильное снотворное.
Сначала преступники несколько растерялись от упорного нежелания Кирилла Петровича верить в похищение. Однако их все же радовало, что он не подключил милицию. Уж поверить в серьезность своих намерений они его так или иначе заставили бы.
Тайной для них, да и для всех вокруг, включая Людмилу Сергеевну, осталось то, что непреклонный отец на третий день похищения всерьез встревожился и нанял частного детектива. Тот просто еще не успел по — настоящему развернуть поиски, и Максима спасли раньше.
Трунин — старший, преисполненный благодарности и терзаемый угрызениями совести, устроил для спасителей сына торжественный ужин, на который, к великому возмущению шестерых смелых, кроме них, оказались приглашены также и Смирнов с Харитоновым.
Больше остальных страдала Лиза. Харя не отходил от нее весь вечер. И это на глазах у Данилы! Какой позор! Отделаться от Сереги, однако, не было никакой возможности. Ее колкости он пропускал мимо ушей и взирал на нее влюбленными глазами.
Зато Данила сумел вытянуть из Смирнова, зачем они с Харей полезли в склеп. Оказывается, им кто — то рассказал местную легенду, что на этом кладбище похоронена жена какого — то князя, жутко богатого, который положил ей в гроб все ее драгоценности. Где точно она похоронена, никто не знал. Вот Колька с Серегой и решили попытать счастья и начали поиски с самого большого склепа на кладбище. Ключи к замку Колька подобрал. Дальше, правда, получилось не совсем так, как им хотелось, но ничего — останавливаться они не собирались.
— Желаю удачи, — старательно пряча улыбку, скакал Данила.
В конце вечера Кирилл Петрович вручил каждому по подарку. Смирнову и Харе до сталось по шикарному фолианту «Истории московских кладбищ». Физиономии у обоих вытянулись: они явно рассчитывали на большее. Нужны им какие — то книги! Хватит с них и внеклассного чтения. На него тоже, конечно, жаль тратить время, но ничего не поделаешь. Приходится. А уж изучать всякую лабуду про историю кладбищ они точно не станут. Толку — то чуть. Если бы там, конечно, указывались склепы, в которые ценности вместе с покойниками положили, тогда другое дело. Только ведь дураков — то нет. Про подобные вещи никто никогда не напишет. Следовательно, и читать им там нечего. Но не попросишь же что — нибудь другое. И Колька с Серегой, выдавив кислые улыбки, поблагодарили хозяина.
Девочки получили по косметическому набору и, в отличие от гнусной парочки, остались вполне довольны. Даниле с Ильей подарки тоже пришлись по душе. Оба мальчика стали обладателями ручек с золотыми перьями.
— А для тебя, Клим, так как я перед тобой виноват, — многозначительно проговорил Трунин — старший, — у меня особый подарок.
С этими словами он вручил ему футбольный мяч с автографом Дэвида Бэкхема.
— Вот. Он мне лично автограф дал.
Ахлябин недоуменно вертел в руках мяч.
— Я же ему говорил, что совершенно не увлекаюсь футболом, — сказал он, когда Кирилл Петрович вышел из комнаты.
— Махнемся! — тут же с радостью сунули ему свои фолианты Смирнов и Харя. — Мы, например, футбол очень даже уважаем.
— Нет уж, оставлю на память. — И Клим крепко прижал мяч к груди.