— У тебя отменный нюх, малыш, да?
— У нас, у колли, с нюхом все в порядке.
— Вот и здорово. Можешь довести нас до деревни? Ищи людей и… — Ари вздохнула. Она с утра не позавтракала и сейчас чувствовала, как проголодалась, — и чего-нибудь съестное.
— Конечно. — Мысленный голос Линкольна был немного надменный. — Какие проблемы. Правда, — он замолчал на миг, — колли не бладхаунды, ты же знаешь.
— Знаю.
— Мы и не терьеры. Это у терьеров великолепный нюх. Только нюх еще не все, сама понимаешь. Есть кое-что поважнее нюха. Например, красота. Мы, колли…
— Линкольн!
— … по праву считаемся одними из самых красивых среди собак…
— ЛИНК!
— Что?
Ари подперла руки в бока и с негодованием уставилась на него. Это ж надо! Кто бы мог подумать, что ее любимый пес окажется таким болтуном?
— Угомонись, прошу тебя. Выведи нас на деревню и все.
— Да ладно, чего там. — Он бросился вперед, весело виляя хвостом. Ари двинулась следом, не столько ведя Бега на поводу, сколько дружески идя рядом с ним. Они шли через луг. Золотая с черным спина Линка мелькала в высоких, податливых травах. Они устремляли свои широкие стебли вверх и стояли сплошной стеной, но, как оказалось, легко раздвигались и пропускали путников.
Кругом стояла удивительная тишина.
Когда они вошли в лес, двигаться стало труднее. Искривленные ветви деревьев плотно переплелись, образовав настоящий шатер над головой, сквозь который не пробивался ни один луч солнца. Золотые листья удерживали свет, как стекло удерживает воду.
Ари с трудом видела дорогу, по которой они шли, но деревья росли столь плотно, что, по существу, они все равно двигались вслепую. Слава богу, хоть ветви были высоко над землей, а ковер листьев густо устилал почву, так что не приходилось продираться через валежник или кустарник.
Линк двигался причудливо, как он привык, когда они гуляли с Ари. Он то останавливался и начинал внюхиваться в груду опавших листьев, исследуя невидимые норки, то задирал заднюю лапу с задумчивым, мечтательным видом и метил своей пахучей струей ствол понравившегося ему дерева. Разница — и значительная — сейчас была в том, что он теперь непрерывно мысленно разговаривал, причем обращался не столько к себе, сколько к ней.
— С той стороны Бреши это была бы нора суслика, но кто его знает, какому зверьку принадлежит нора здесь. А тот след на дереве, должен бы принадлежать белке, только кто может сказать, водятся ли белки в Забрешье?
Но чем дальше углублялись они в лес, тем приятнее было ей слышать эту собачью трескотню. Листья здесь становились темнее, золото превратилось в глухую темную охру. В лесу было тихо и темно, будто здесь уже наступили сумерки. Что правда, то правда, тишина стояла удивительная. А непрерывная болтовня Линка отвлекала ее от беспокойных мыслей и гадания, что это за бугорок у подножия громадного ствола и не тень ли это мелькнула между двумя тонкими деревцами.
Вдруг Линкольн остановился как вкопанный и зарычал. Ари тоже застыла. Так Линк рычал, когда впереди был «чужой». Шерсть у него на холке поднялась и встала дыбом.
Бег тоже остановился, чутко прядая ушами. Верхняя губа поднялась, обнажив зубы.
Лори упавшим от страха голосом прошептала:
— Что? Что там такое?
— Тихо! — Ари напрягла слух. Мухи. Черные мухи. И опять этот жуткий запах падали, который ей случилось почувствовать уже трижды.
Линкольн закружился волчком, оскалив зубы.
— НАЗАД! ПРЯЧЬТЕСЬ ЗА ДЕРЕВО!
К своему немалому изумлению Ари услышала ответ Бега:
— Что? — возмущенно спрашивал Бег. — Это кто? Я должен прятаться от какой-то ничтожной твари?
Линкольн мрачно бросил:
— От этих спрячешься! Да поживей!
Ари не переставала дивиться этому новому явлению. Оказывается, собака и лошадь могли разговаривать друг с другом.
В воздухе послышался вибрирующий звук вроде барабанной дроби. Ари, затаив дыхание, вслушивалась и безотчетно считала про себя: «Раз, два, три, четыре».
— Что? Что такое? — прошептала до смерти перепуганная Лори. Линкольн с холодной решительностью в глазах стал загонять их носом за толстый ствол дерева.
Странный звук приближался.
«Раз, два, три, четыре».
— Будто кто-то марширует, — прошептала Ари. Она подняла глаза на Лори. Личико белокурой девочки было белее мела. Ари слышала ее прерывистое дыхание. — Расслабься, — сказала она ей, как сказала бы напуганной лошади. — Дыши глубже. Постарайся глубже дышать.
РАЗ! ДНА! ТРИ! ЧЕТЫРЕ!
В этом мерном гуле различались голоса. Низкие. Мною голосов. И все они на одном дыхании вели мерный счет.
Ари прижалась к стволу, не осмеливаясь высовываться, чтобы рассмотреть, что там. Лори склонилась к загривку Бега и беззвучно всхлипывала, отчего плечи ее вздрагивали.
Бег стоял, гордо подняв голову. Ноздри у него дрожали. Он был явно смущен и зол.
— Лошади, моя госпожа. И не лошади.
Ари не знала, что ответить. Так она была напугана. Вдруг Бег подался вперед, фыркая и храпя. Линкольн выскочил и прикрыл своим телом могучего жеребца от надвигающейся опасности. Ари прижалась к ногам Бега. Земля тряслась от невидимого марширующего войска.
Ей надо видеть! Ари пробралась вперед и укрылась за кучей листвы, наваленной у корней огромного дерева.
Марширующие шли лесом.
Ари укусила себя за кулак, чтобы не закричать.
Их было огромное множество, — наверное, не меньше сотни. Угольно-черных с красными глазами, глазами демонов. И у каждого изо лба торчал железный рог.
Черные единороги.
Целое войско.
От них исходил страх и ужас. Ужас был в самом воздухе, которым они дышали, ужас исходил из почвы, по которой они ступали. Они парами проходили мимо того места, где прятались Ари и ее спутники. Их горящие глаза, не мигая, смотрели прямо перед собой. Они были черней угля, черней черной ночи.
У Ари во рту пересохло. Она учащенно дышала и едва не лишилась сознания от всей этой жути. В глазах все поплыло.
Когда Ари открыла глаза, черного воинства уже и след простыл. Воздух был чист и свеж, земля не провалилась. Как будто ничего и не было.
— Лори? — Ари сама удивилась, с каким спокойствием она спрашивала. — Ты жива?
— Кажется, — не проговорила, а пропищала она. — Ты смотрела?
— Да.
— Что это такое было?
— А ты смотрела?
— Нет, — Лори помолчала. — То есть да.
— Тогда ты и сама знаешь что. — Ари прекрасно понимала, что Лори была так напугана, что не посмела поднять голову с шеи Бега. Если она скажет Лори, что это были черные единороги с красными глазами, само воплощение зла, белокурая девочка от страха разревется так, что будет потоп. И им никогда не выбраться из этого леса.
— Я толком ничего не видела. Что же это такое было?
— Да просто… э… просто медведи.
— Медведи! — Лори прямо подпрыгнула.
Линкольн с упреком взглянул на Ари.
И как это тебя угораздило! Она же теперь не уймется до самой деревни.
— МЕДВЕДИ! — Лори ударила пятками Бега в бока. Конь поднял голову и взглянул на Ари.
— Можно ее сбросить, моя госпожа?
— Ни в коем случае! Нам надо, — вздохнула Ари, — нам надо идти. Может, она замолчит, когда поймет, что мы в безопасности.
Дальше они шли молча. Страх не оставлял их.
Через полчаса Линкольн вывел их на край деревни, и они в первый раз увидели ее вблизи. Но сколько Ари ни смотрела, сказать, опасна она или безопасна, она не могла. Но там был знак. И знак говорил: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БАЛИНОР».
Ари остановилась. Пригляделась. И ледяной ветер коснулся ее сердца. Что это такое? Что это такое?
Впереди была не просто деревня.
Она сделала шаг. Потом еще.
Поиски
Глава первая
В Небесной долине был прекрасный день. Солнце стояло в зените над темно-зелеными лугами. Легкий вечерок шелестел в листьях сапфировых ив, растущих по берегам Державной реки. Единороги из стада Небесной долины мирно паслись на солнышке, каждый из них имел свой цвет, соответствующий цвету радуги. Прекрасный лиловый единорог с серебряной гривой и таким же хвостом пристально смотрел вниз на стадо с вершины Восточного хребта. Это была Аталанта Сновещательница, супруга Золотого Нуминора и советница стада. В ее темно-лиловых глазах стояла тревога. Небесной долине грозила беда. Старые враги стада не знали покоя. Тень войны замаячила над долиной.
Аталанта глубоко вздохнула. В обычное время она бы проводила первый урок со своим преемником сновещательница уже выбрала подходящую кандидатуру — Деви, жеребенка единорога, который был только что отнят от груди, но уже проявлял смелость и любопытство, необходимые для нелегкой жизни Сновещателя. Но сегодня Аталанте пришлось поговорить с Наной, Попечительницей Стада, и попросить ее отменить первый урок Деви. Времена наступили тяжелые, и ей надо было посоветоваться с Нуминором о том, что следует предпринять в дальнейшем.
Аталанта повернулась и поднялась по Восточному хребту к пещере Нуминора. Внизу на солнце паслись единороги. Взрослые образовали круг вокруг сосунков, чтобы защитить их в случае опасности. Сверху малыши казались серебристо-серым пятном в середине разноцветного стада. Маленький Деви смотрел вверх и наблюдал, как Аталанта скрылась за вершиной Восточного хребта. Попечительница Нана только что сказала ему, что он не сможет получить свой первый урок, и Деви не скрывал своего разочарования.
— Но почему же я не смогу позаниматься со Сновещательницей? — спрашивал он своим милым тоненьким голоском, чуть не плача. — Ведь я хорошо себя веду.
— Ты ведь знаешь, что у Сновещательницы очень важные дела, — сказала Нана. Сама Нана была нежно-розового цвета, а ее рог, грива и хвост — цвета слоновой кости. Нана была круглой и мягкой, и к ней можно было так уютно прижаться. — Но Аталанта всегда держит свое слово. Скоро она преподаст тебе первый урок, Деви. Только не сегодня.
— Значит, мне можно идти играть?
Нана вздохнула. Как и все жеребята, Деви был жемчужного цвета. Потом, когда единороги вырастали, серебристо-серый цвет менялся на один из цветов радуги. Нана уже знала, каким станет Деви в год — шоколадно-коричневым с обсидиановым рогом. Шоколадно-коричневый был самым упрямым цветом из всех, которые Нана знала, а обсидиан был самым твердым камнем. Поэтому Деви отличался наибольшим упрямством среди всех жеребят, которых она когда-либо видела, но для обучения у Аталанты эта черта характера как раз подходила как нельзя лучше. Только не сейчас.
— Не думаю, что сегодня стоит играть. Почему бы тебе не вздремнуть вместе со всеми?
Деви надул губы:
— Я же не соня!
— Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Если ты будешь так много бегать, тебе станет жарко. Если тебе станет жарко, ты можешь получить тепловой удар. А если ты получишь тепловой удар, у меня будет истерика. Ведь тебе этого не хочется?
Поскольку Деви не знал, что такое истерика, он не особенно встревожился. Но в то же время понял, что его шансы улизнуть и отправиться на поиски приключений не очень велики. Его отсутствие сразу заметят.
— Если нельзя играть, можно хотя бы спуститься к реке?
Нана выпятила нижнюю губу. Ей не хотелось говорить «нет». И не хотелось думать о том, что такая прогулка могла плохо кончиться. Небесная долина всегда была для нее и для всего единорожьего стада безопасным убежищем. По крайней мере, до сих пор. Но в последние три дня стадо потрясали ужасные новости: к Небесной долине подбирался Энций! Энций Злокозненный был врагом Небесной долины и населенных людьми земель, находящихся внизу. Он похитил короля и королеву Балинора и теперь угрожал жизни принцессы Арианны и Солнцебега, ее единорога. Аталанта и Нуминор отправили Арианну и Солнцебега через Брешь в безопасное место — на ферму «Глетчеров ручей», а помогли им в этом дружественно настроенные крестьяне Балинора.
Но убежище на ферме оказалось ловушкой. Из-за козней Энция Арианна потеряла память. Ари больше не помнила, что она была принцессой Балинора. Состояние Солнцебега казалось еще более плачевным. Разбив рог в жарком бою со Злокозненным он тоже лишился памяти: он больше не помнил, что был Солнцебегом — Повелителем зверей Балинора и единорогом, обрученным с принцессой Арианной.
А теперь Злокозненный был на подступах к Балинору — а может быть, и к самой Небесной долине! Нет, конечно же для маленького Деви путешествие к реке было бы небезопасным. Она покачала головой:
— Не думаю, что это хорошая мысль.
Деви потерся своим маленьким рогом о переднюю ногу Наны и легонько укусил ее за розовые бакенбарды.
— Ну, пожалуйста, — протянул он. — Я буду очень, очень осторожен.
Нижняя губа Наны все еще была выпячена. На своей щеке она чувствовала легкое дыхание Деви.
— Я не пойду к воде, — пообещал он. — И буду очень, очень, ОЧЕНЬ осторожен.
Нана оглядела луга, полные единорогов, находившихся на таком расстоянии, что они услышали бы крик, если бы случилась беда. Она посмотрела на небо, чистое, лилово-голубое, которое по цвету могло сравниться лишь с глазами Сновещательницы. А Деви был таким подвижным! Если бы он сходил на прогулку — даже на короткую — он бы так устал, что она тоже смогла бы вздремнуть с ним.
— Хорошо, — сказала Нана. Она тоже потерлась о него, и мягкое щекочущее дыхание заставило его чихнуть. — Но возвращайся на это же место.
— Ур-ра! — подпрыгнул от радости Деви. Нана усмехнулась, наблюдая, как он рысью затрусил прочь. У маленьких жеребят единорогов были такие смешные коленки! А их крошечные гривы и хвосты были не более чем мягким пухом. Она наклонила голову и стала щипать травку, время от времени поглядывая, как Деви скачет вниз, к Державной реке. Потом маленькая Лидиана начала бодаться с Розой-Виолой, которую только что отняли от груди, и Нана, забыв о Деви, отправилась улаживать ссору.
Подойди к берегу Державной реки, Деви перешел рыси на шаг. Он оглянулся. Нана целиком была занята примирением Лидианы и Розы-Виолы. Значит, можно было спокойно все осмотреть. Он немного потанцевал по невысокой душистой травке. Деревья роняли цветы в покрытую рябью воду. Солнечный свет играл на волнах. Все было спокойно.
Достаточно спокойно для приключения.
Деви очень беспокоила судьба исчезнувшей принцессы. И еще больше его тревожил ужасный случай, произошедший с огромным бронзового цвета единорогом Солнцебегом. Единорог без рога! Да еще и забывший, кто он такой!
Деви подумал: а почему бы им об этом просто не сказать? Сказать принцессе, что она принцесса, а Бегу, что он Солнцебег, самый сильный из королевских единорогов Балинора и Повелитель тамошних зверей. И когда они наконец об этом узнают, все будет хорошо, и животные Балинора вновь обретут способность говорить и понимать людей.
Деви стоял на солнцепеке и обдумывал свой план. Ему надо пойти к Вещей заводи, которая давала возможность Сновещательнице видеть события, которые происходят в дальних землях, лежащих ниже Небесной долины.
Деви считал, что для того, чтобы стать Сновещателем, уроки вовсе необязательны! Ведь можно просто пойти к озеру, вызвать принцессу и Солнцебега и сказать им, кто они на самом деле! Потом они победили бы Злокозненного, и все снова стало бы хорошо.
Деви пошел по берегу реки, поднялся на холм, остановился, чтобы ущипнуть клочок травы, и сделал вид, что ищет камешки, а на самом деле потихоньку продвигался по тропинке. Его чуткие уши уловили звук капающей воды, и он прибавил шагу. Обогнул большой аметистовой валун и с облегчением вздохнул. Вещая заводь!
Малыш остановился перед широким чистым озером, окруженным аметистовыми скалами, из которого продолжала свой путь Державная река. Это и была Вещая заводь. Деви знал о ней все. Как, впрочем, и любой единорог. В Вещей заводи стадо Небесной долины могло видеть события, которые происходили в мире людей. Но раньше Деви никогда не был здесь один.
Ветер колыхнул ветки на берегу заводи. Было жарко. Внезапно его план позвать принцессу Арианну и Солнцебега показался ему опасным.
Деви подкрался ближе
Никто не крикнул: «Назад!» или «Стой!» или еще хуже: «Иди к себе в детскую, малыш!»
Он выпятил грудь и попытался встать на дыбы, чтобы придать себе храбрости. И никакой он не малыш. Он — Великий Деви!
Вода лилась со звоном серебряных колокольчиков.
Он сделал один нерешительный шаг, потом другой, пока не дошел до широкой аметистовой отмели, где Сновещательница Аталанта стояла каждое утро и наблюдала за жизнью людского мира. От копыт Сновещателей скала обточилась и стала гладкой.