— Очень красивая книга, — сказал он и положил ее на постель. — Но у меня уже есть такая.
— Не беда! — пожал плечами волшебник. — Наколдую тебе другую, о какой ты и слыхом не слыхивал.
— Но мне нужна совсем другая сказка!
— Какая?
— Настоящая. Взаправдашняя.
— А это чем тебе не сказки? Чего тут только нет: и младший сын, который отправляется удачи искать, и привередливая принцесса, заставляющая женихов пройти самые невообразимые испытания, и бесстрашный рыцарь, готовый сразиться с семиглавым драконом, — все, чему полагается быть в сказках.
— Мура все это, — пренебрежительно отмахнулся Илюша Кирюша.
— Что значит «мура»? — оскорбился Жужик. — Какая же тогда сказка тебе нужна?
— Всамделишная.
— Заладил одно и то же. Объясни толком!
— Всамделишная сказка — то, что происходит на самом деле. Понятно?
Жужик непонимающе развел руками.
— Тогда, значит, никакой ты не волшебник, — насмешливо растянул рот Илюша Кирюша. Разве что фокусник.
Жужик вспыхнул от обиды, а мальчик продолжил:
— Сказка всамделишная, если все, что там делается, происходит со мной. Я хочу свою собственную сказку. Такую, где все обо мне и про меня.
Жужик аж рот раскрыл от удивления. Он заикался, мычал, подыскивая слова, но так и не успел найти, поскольку в комнату вошла высокая светловолосая женщина.
Всем известно, что сказочный персонаж не заметен для окружающих, его видят лишь те, кому он является. Все так. В общем и целом. Но Жужик, естественно, забыл сделать себя невидимкой, прежде чем взлететь на пятый этаж.
Так что женщина, конечно же, сразу увидела его. Она всплеснула руками и закричала:
— Боже мой, откуда ты взялся?!
Жужик тотчас смекнул, в чем дело, и спешно стал рыться в памяти в поисках подходящего заклинания, а женщина не унималась:
— Какой кошмар! Янош! Янош, иди скорей сюда! Здесь, у нас на подоконнике, кто-то посторонний!..
Призывы наверняка относились к ее мужу, отцу Илюши Кирюши, однако тот явно не торопился на помощь. Женщина выскочила из комнаты, а Илюша Кирюша делал отчаянные знаки Жужику — смывайся, мол, да поживее. Жужик наконец-то вспомнил соответствующее заклинание и тотчас стал невидимкой. Когда на пороге появились родители Илюши Кирюши, Жужика не было и в помине. Вернее, он по-прежнему сидел на подоконнике, но… невидимый для всех остальных. И тогда Янош, отец Илюши Кирюши, успокоил жену:
— Ну вот, дорогая, я же говорю, тебе померещилось.
— Клянусь тебе, здесь кто-то был.
— Полно выдумывать! Кто может забраться в окно на пятом этаже?
— Наверное, Мишка спустился по веревке…
— Какой еще Мишка? — насупил брови Янош.
— Мальчишка с верхнего этажа. Сорванец и озорник невозможный, с такого все станется.
— Пусть озорник, но он ведь не воздушный гимнаст, чтобы за окном на веревке болтаться! — пренебрежительно усмехнулся отец и добавил: — Идем, дорогая, детектив начинается!
Белокурая женщина и ее муж чмокнули сына, пожелали ему спокойной ночи, выключили свет и на цыпочках вышли из комнаты.
Мальчик и волшебник остались одни. Они молча ждали, пока родители усядутся у телевизора. В щель под дверью просачивался голубоватый свет экрана и доносилась тревожная дробь — музыкальное сопровождение вечернего триллера.
— Ты здесь, Жужик? — шепотом спросил Илюша Кирюша.
Мальчик впервые назвал нового знакомца по имени, и Жужику было очень приятно. Он доверительно подмигнул Илюше Кирюше, начисто забыв, что он невидимка.
— Ты здесь, Жужик? — повторил голубоглазый мальчик в небесно-голубой пижамке, приподнявшись в постели на локте.
— Конечно. Где же еще мне быть?
— Я тебя не вижу.
— Постой… сейчас… — С грехом пополам ему удалось снова стать видимым.
— Скажи… сказки по правде существуют?
— А как же иначе! — раздраженно оборвал его Жужик. — По-моему, мы это уже обсудили.
— Я не про то. — Илюша Кирюша уселся в постели по-турецки. — Сказки, конечно, есть. Но в других местах. В некотором царстве, в некотором государстве… А здесь, где я живу, они бывают?
Жужика так и подмывало ответить категорически: «Конечно!» Однако Великий Рододендрон учил, что волшебнику позволено врать лишь в том случае, когда это совершенно необходимо, чтобы сбить собеседника с толку. А сейчас был явно не тот случай.
— Знаешь, мне рассказывали много сказок, да и сам я теперь умею читать… правда, по слогам… но ни разу не видел ни принца, ни принцессу, и мама тоже не видела. А папа говорит, будто избушек на курьих ножках не бывает.
Подобные сомнения одолевали и Жужика — правда, лишь с тех пор как он попал в этот спальный район, но ведь Илюша Кирюша не относится к числу волшебников, значит, перед ним следует отстаивать честь мундира. Владея ремеслом с тысячелетними традициями, не заявишь же просто так, голословно, что сказки, мол, встречаются на каждом шагу.
Жужик вздохнул поглубже и приготовился соврать, когда вдруг поймал взгляд круглых небесно-голубых глаз и неожиданно для себя выпалил правду.
— Не знаю, — признался он.
Глаза Илюши Кирюши округлились еще больше.
— Не знаешь? Но ведь ты же волшебник!
— Правда есть правда: с тех пор как заступил на должность районного волшебника, я ни разу не сталкивался со сказками. Что, конечно, ни о чем не говорит! — поспешно добавил он.
Рот Илюши Кирюши горестно искривился. Уголки губ у Жужика тоже поехали вниз. Нет более грустного зрелища, чем малыш-первоклашка, над которым насмехаются из-за его чудного имени, и начинающий волшебник, которого прозвали недотепой! Сидят бок о бок на пятом этаже блочного дома, и обоим невдомек, где бы взять хоть малюсенькую, но взаправдашнюю сказку.
Жужик долго сопел, пыхтел и наконец кашлянул.
— Пошли! — решительно сказал он.
— Куда? — вяло промямлил Илюша Кирюша.
— Будем искать!
— Что?
— Сказку.
— Где?
— Здесь, где ты живешь.
— Но ты же сам сказал, что сказок здесь нет!
— Этого я не говорил. Сказал, что я еще ни разу со сказкой не встречался.
— Где же нам ее искать?
— Понятия не имею.
Илюша Кирюша вскочил на ноги.
— Пошли! — Лицо его сияло.
— Погоди! — остановил мальчика Жужик. — Нельзя знать, какие препятствия нас ожидают, а ты ведь не волшебник. Надо подобрать тебе охранное заклинание — оберег. — Жужик выудил из рюкзачка «Справочник мага» и уткнулся в него.
— Значит, так: обвес, обвод, обгон… пойдем дальше… обдираловка, обед, обезьяна, обелиск… ага, вот оно!
Волшебник ошарашенно умолк. Против слов «оберег от опасностей и бед» стояла обескураживающе короткая рекомендация: «Начинай, а там посмотрим». Жужик озадаченно вертел в руках всеведущую книгу и спрашивал себя: неужели все так просто? Не сказать, чтобы мудрый вопрос, однако же уместный и вполне естественный, в чем он тотчас убедился, поскольку увидел внизу страницы сноску: «Да-да, именно так просто — раз, два и… очертя голову». От удивления у Жужика челюсть отвисла, но затем он послушался указания сей мудрой книги. Начертал над головой Илюши Кирюши магические круги и несколько раз подряд пробормотал:
Раз, два… и очертя голову,
Раз, два и очертя голову!
Жужик поправил лямки рюкзака и встал рядом с мальчиком.
— Готово дело!
Илюша Кирюша хотел было взобраться на подоконник, чтобы отправиться тем же путем, каким появился волшебник, но Жужик вовсе не был уверен, что от его сомнительных заклинаний мальчик вдруг полетит, поэтому выбрал более надежный путь и подтолкнул его к двери.
— Нас увидят, — забеспокоился мальчик.
— Где им! Ничего они не увидят. Не заметят даже, что тебя нет в постели.
Жужик осторожно отворил дверь в большую комнату, Илюша Кирюша не отставал от него.
Белокурая женщина и Янош сидели перед телевизором, ничего вокруг не слыша и не видя. На экране лысый полицейский инспектор держал леденец на палочке и орал на толстяка подчиненного:
— Меня не касается, где взять, достань хоть из-под земли! Укради, наколдуй — твое дело!
«Наколдуй»… легко сказать! Улыбнувшись наивности инспектора, Жужик проследовал за мальчиком, и через минуту оба были уже за дверью.
— Что теперь? — спросил Илюша Кирюша.
Глава пятая
Осторожно крались они по выстланному линолеумом коридору, куда выходили двери квартир. По правде говоря, осторожничать не было никаких причин, но обоим приятелям так больше нравилось. Словом, они не шли, а прокрадывались. Илюша Кирюша тот даже перестарался — согнулся чуть ли не в три погибели, пока Жужик не велел ему вести себя естественнее: вдруг да встретятся на их пути сказочные приключения и не воспримут притворяшек всерьез. На Илюшу Кирюшу этот довод тотчас подействовал убедительно.
Однако до лестничной клетки они добрались без всяких приключений.
— Теперь куда?
Жужик пребывал в растерянности. Пять этажей сверху, пять этажей снизу — куда же податься?
— Лифт! — воскликнул он торжествующе.
— Что значит «лифт»? — В глазах Илюши Кирюши застыл вопрос.
— Войдем в лифт, а там видно будет, куда двигаться — вверх или вниз.
— Ничего не будет видно. Лифт испорчен.
И действительно, к черной дверце лифта был прикреплен клочок бумаги с надписью:
«ЛИФТ НИ РАБОТАИТ».
— Ага, значит, не работает, — пробормотал Жужик и потянулся к рюкзаку за справочником.
— Ни работаит, — деловито поправил его Илюша Кирюша.
— Да, конечно, — кивнул Жужик. — Это меняет дело.
Однако в справочнике, содержащем советы на все случаи жизни, не нашлось заклинаний применительно к лифту. Устаревшее издание, пора выпускать дополнительный том. А пока пришлось остановиться на волшебной скороговорке, действительной на все времена и случаи:
— Этцера, апропо,
антик, бантик, рококо,
бидермайер, ампер, бампер,
трали-вали, иго-го!
Дверца лифта тотчас распахнулась, и друзья вошли внутрь. До сих пор все шло как по маслу.
— А теперь? — Илюша Кирюша выжидательно смотрел на Жужика, а тот всякий раз, встречая доверчивый взгляд этих небесно-голубых глаз из-под черного, как вороново крыло, чубчика, чувствовал, что немедленно должен что-то сделать. Он быстренько произнес еще раз вышеупомянутое заклинание и для пущей убедительности добавил про себя, но так, чтобы было ясно, что взывает он к непокорному лифту:
— Отворись и затворись,
вези нас вверх, вези нас вниз!
Против этого даже лифт не смог устоять: закряхтел, задребезжал и затрясся, грозя вытрясти из пассажиров душу. Волшебника и мальчика швыряло от стенки к стенке, Илюша Кирюша разок даже полетел кувырком, а затем дверца лифта вдруг распахнулась, и приятели, едва держась на ногах, вывалились на лестничную площадку.
— Эх, ты, растяпа! — укоризненно произнес Илюша Кирюша.
Волшебник покраснел и смущенно пожал плечами. Ему подумалось, с каким злорадством высмеял бы его сейчас Рудик Малый, он же Сигизмунд Самозванный, всегдашний его недоброжелатель. Щеки Жужика вспыхнули еще жарче, когда он увидел напротив выхода из лифта крупную цифру «5»: они по-прежнему находились на том же самом этаже.
Волшебник и мальчик снова брели по коридору, но теперь уже у них не было сил таиться.
Вдоль коридора тянулся длинный ряд дверей, выкрашенных в буро-коричневый цвет. И вдруг произошло нечто странное, а точнее, нечто ужасное: одна из дверей неожиданно распахнулась, и какой-то неудержимой силой обоих втянуло внутрь квартиры.
Они очутились лицом к лицу с высоченным седобородым стариком. Не сводя с них мрачного взгляда, старик железной хваткой держал обоих за шиворот, и хорошо делал: ослабь он хватку, и приятели затряслись бы, как студень.
— Хаха-хаха-хаха-хааа… — наконец произнес старик. И повторил еще раз: — Хаха-хаха-хаха-хааа. — Затем воцарилось молчание.
Старик выпустил их, пригладил свою белоснежную бороду, после чего скрестил руки на груди и в третий раз, но уже более спокойным тоном произнес неизменное «хаха-хаха»…
Жужик собрался с духом, однако Илюша Кирюша опередил его. Выступив вперед, он представился:
— Меня зовут Илюша Кирюша. А это мой друг, Жужик Шуршалкин.
— Дипломированный волшебник, — поспешно добавил Жужик.
— Хаха-хааа, — кивнув, кратко высказался старик и сделал приглашающий жест.
Друзья вошли в комнату, почти пустую, а потому казавшуюся просторнее обычных комнат в малогабаритных квартирах. Прямо посредине возвышалось огромное украшенное искусной резьбой кресло, напоминавшее трон. Старик уселся в кресло и расправил бороду, чтобы выглядела пышнее и живописнее. Но тотчас вскочил, опустился на корточки и принялся шарить под креслом. Оттуда выкатилась корона, вся блестящая и переливающаяся. Старик дохнул на нее, потер рукавом, чтобы сверкала еще ярче, и водрузил на голову. С тем снова уселся на трон — король в полном блеске своего величия.
Жужик отвесил ему глубокий поклон, Илюша Кирюша последовал его примеру.
Король удовлетворенно пробормотал: «Хахаха»… Жужик растроганно смотрел на него. Отвернувшись в сторону, он смахнул предательскую слезинку. Кто бы мог подумать: в этой уныло-серой новостройке, и вдруг настоящий король!..
После некоторой торжественной паузы король прочистил горло и внушительно заявил:
— Сумбур Первый.
— Что? — удивился Илюша Кирюша.
— Сумбур Первый — это мы, — величественно прогрохотал король. — А вы кто такие будете?
Илюша Кирюша снова представился.
— Хаха-хааа! — вскричал король. Судя по всему, это было его любимое выражение. — Значит, это вы шныряли у меня под дверью каждое утро ни свет ни заря?
— Нет, мы сегодня в первый раз… — начал было Жужик.
— И подбрасывали мне газеты…
— Нет-нет, ведь мы…
— И ни слова не написали в защиту моего королевства!
— Ваше Величество, но…
— И не поместили объявление, какое мы, Сумбур Первый, вот уже которую неделю шлем в вашу газету, хахахаха-хоха-хааа! — Голос Сумбура Первого звучал по нарастающей, глаза вспыхнули грозным огнем, а все тридцать три зубца короны воинственно ощетинились.
— Но, Ваше Величество… — испуганно пролепетал Жужик. — Не знаем мы никакой газеты!
— Нет?! — рявкнул король.
— Нет, нет и нет!
— А не врете?
— Нам самим подбрасывают газету, — вставил Илюша Кирюша.
— И вам тоже?
— Ну да. Ведь я живу в одном доме с вами.
— И твой приятель тоже?
— Нет-нет, — поспешил вмешаться Жужик. — Я участковый волшебник, а сейчас временно нахожусь у Илюши Кирюши.
Из глаз старого короля внезапно покатились слезы, тотчас впитываемые бородой.
— Хаха-хаха-хаха-хааа, — рыдал Сумбур Первый. Одинокий, как перст, обливающийся горючими слезами, король являл собою столь жалостное зрелище, что оба приятеля наперебой принялись его утешать.
— Не горюйте, Ваше Величество…
— Не расстраивайтесь!
Илюша Кирюша сунулся было за носовым платком, чтобы осушить королевские слезы, но в кармане небесно-голубой пижамы оказалось пусто, так что Жужику пришлось наколдовать платок буквально из ничего. Платок получился великоватым, больше похожим на тряпичный половичок, однако и слезы у короля лились в три ручья.