— Не вижу в этом ничего смешного! — оборвала ее Элизабет. — Я его заработала! И никаких шуток! Ваша тетя плохо себя чувствует и легла немного пораньше.
— Легла пораньше? — снова переспросила Кери и едва успела спрятать улыбку — Элизабет с любопытством посмотрела на нее.
— Никаких шуток! — повторила Элизабет. — Что-то с вами не то, ребята. Какие-то вы странные.
Недовольно бурча себе что-то под нос, она вышла из комнаты. Дети слышали, как она повернула за угол. Скинув тапочки, чтобы не было слышно топота, все трое пустились в пляс. Затаив дыхание, они бесшумно кружились, вертелись и прыгали, пока в конце концов не упали на кровать Поля.
— Куда полетим? — спросила шепотом Кери.
— Давайте отправимся на остров в Южном море! — предложил Чарльз.
Поль откусил большой кусок черного хлеба. Щека у него оттопырилась, а нижняя челюсть медленно пережевывала пищу. Он был самым спокойным из них.
— Может, Скалистые горы? — нетерпеливо воскликнула Кери.
— Южный полюс! — возразил Чарльз.
— Пирамиды!
— Тибет!
— Луна!!!
— А ты куда бы хотел отправиться, Поль? — спросила вдруг Кери. От переполняющего ее счастья она была даже готова выслушать чужое мнение.
Поль проглотил очередной кусок хлеба с маслом.
— Я бы хотел отправиться в Музей естественной истории.
— О, Поль! — простонала Кери.
— Только не это! — подхватил Чарльз. — Мы можем пойти туда в любое время!
— Мне хочется посмотреть на Большую Блоху в Музее естественной истории! — настаивал Поль. (Он не забыл, как Кери и Чарльз ходили вместе с дядей в музей, а его не взяли: Поль в это время лежал в постели с простудой.)
— Это была только модель! Подумай хорошенько, Поль! Шишку должен крутить ты, так как это твоя постель. Но загадай что-нибудь стоящее!
— Ну, тогда я хотел бы отправиться в Лондон, — сказал Поль.
— Но ты можешь поехать в Лондон в любое время! — напомнил Чарльз.
— Я хотел бы поехать в Лондон и увидеть мою маму.
— Между прочим, она и наша мама тоже.
— Я хотел бы увидеть ее, — повторил Поль.
— Ну, мы бы тоже хотели ее увидеть, — призналась Кери. — Но, думаю, она будет несколько удивлена.
— Я хочу увидеть мою маму!
Губы Поля начали дрожать, а глаза наполнились слезами. Кери слегка заволновалась.
— Поль, — попыталась объяснить она, — когда у тебя в руках волшебная вещь, нельзя загадывать такие обычные желания — увидеть маму или сходить в музей! Надо загадывать необычное! Разве ты не понимаешь, Поль? Ну, попробуй еще раз.
Лицо Поля стало красным, а по щекам покатились слезы.
— Я хочу увидеть маму или Большую Блоху!
Поль старался не плакать слишком громко.
Он сжал зубы и сопел, как паровоз.
— О боже! — воскликнула Кери в отчаянии и уставилась на свои туфли.
— Пусть делает, что хочет, — махнул рукой Чарльз. — Потом еще куда-нибудь слетаем.
— Как ты не понимаешь… — начала Кери, но не закончила и тоже махнула рукой. — Ладно. Поехали. Залезай на кровать, Чарльз.
Она снова почувствовала волнение.
— Держитесь за спинки! И завернитесь в одеяло! Поль, крути шишку. Осторожнее! Дай я высморкаю твой нос. Ну, ты готов?
Поль встал на колени в головах кровати и положил руку на шишку.
— Что надо сказать?
— Скажи мамин адрес. Вот так: «Я хочу оказаться в доме тридцать восемь по Маркшем-сквер». А потом поверни шишку.
— Я хочу оказаться… — Голос Поля сорвался.
— В доме тридцать восемь, — подсказала Кери.
— В доме тридцать восемь, — повторил Поль.
— Маркшем-сквер.
— Маркшем-сквер.
Ничего не произошло. Минута прошла в тягостном ожидании, затем Кери быстро добавила почтовый индекс:
— «С.В.-З».
— «С.В.-З», — повторил Поль.
Это было ужасно. Последовал страшный бросок. Казалось, мир превратился в кинофильм, который прокручивали в десять раз быстрее обычного (а может, и в сто). Мелькающий калейдоскоп — поля, деревья, улицы, дома… И все мгновенно, какими-то урывками, эпизодами…
Кровать тряслась и подпрыгивала. Ребята изо всех сил вцепились в ее спинку. Одеяло и простыня развевались на ветру, обматываясь вокруг Кери и Чарльза, накрывая их, ослепляя и не давая дышать. Крутой вираж, воздушная яма… Затем — дзынь! Бум! Шмяк! И противный скрип.
Путешествие окончилось.
Ребята были потрясены и обессилены. Кери медленно вылезла из-под одеяла и принялась отплевываться, так как ей в рот набился пух от подушки. Стеганое одеяло плотно обернулось вокруг Чарльза и неровно свисало с медных стоек кровати. Поль все еще стоял на коленях в изголовье. Его лицо было красным, а волосы стояли дыбом.
— Ну и ну! — проговорил Чарльз через минуту и огляделся.
Они действительно были на Маркшем-сквер. Кровать остановилась поперек тротуара, частично перекрыв его. Прямо перед ребятами был дом 38 с черной парадной дверью, дорожками, выложенными разноцветными плитками, и железной оградой. Чарльз подозрительно огляделся по сторонам. Но ничего необычного не заметил.
Поль босиком пересек тротуар и позвонил в звонок. Было еще довольно светло, и Поль — в пижаме, с растрепанными волосами — производил довольно странное впечатление. Чарльз молился, чтобы дверь открылась как можно быстрее. (Ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь застал их здесь в подобном виде.)
В дальнем конце площади мелькнул автобус.
— Позвони еще раз, — посоветовал Чарльз.
Поль позвонил.
Они услышали, как звонок эхом разнесся по дому, гулко отозвался от стен подвала и, подпрыгивая, возвратился обратно. Темные окна слепо таращились на незваных гостей. Прошла минута, а может быть, две.
— Никого нет дома, — сказала Кери. — Наверное, мама пошла ужинать в кафе, — предположила она, вставая. — Придется подождать. Давайте пока застелем кровать.
И они с Полем принялись расправлять одеяла, переворачивать матрас, взбивать подушки. Чарльз стоял рядом и удивлялся их спокойствию: неужели им не кажется странным то, что они делают? Стелить постель на лондонской улице!
Чарльз посмотрел на ступеньки, ведущие в полуподвальный этаж.
— Может, попробуем заднюю дверь? — предложил он. Он был согласен на что угодно, лишь бы оказаться подальше от кровати. Но как это сделать? Ведь он не захватил с собой башмаки!
Спустившись по ступенькам, ребята принялись стучать в заднюю дверь и дергать ручку. Но дверь была заперта. Они заглянули в кухонное окно. На подоконнике стояли чашка и блюдце… Кухня была прибрана, а окно — заперто. Разбивать его было бесполезно: на раме красовался засов (видимо, на тот случай, если бы в дом захотели забраться грабители).
— Что ж, придется сидеть на кровати и ждать, — вздохнула Кери.
— Нет, только не на кровати, — сказал Чарльз поспешно. — Давайте лучше останемся здесь, чтобы не попасться никому на глаза.
Они уселись втроем на ступеньку.
Дворик пах мокрыми чайными листьями, а ступенька была холодной.
— Н-да, я бы не назвал это приключением, — вздохнул Чарльз.
— И я, — согласилась Кери. — Это все Поль придумал.
Темнело. Взглянув вверх, они увидели, что свет быстро уползает за крыши домов. В воздухе висел туман. Дети стали прислушиваться к шагам прохожих. Шаги всегда останавливались у дома номер тридцать восемь. И, слушая, дети поняли, как много взрослых думают совершенно одинаково. Почти все они удивленно восклицали:
— Надо же — кровать!
Или наоборот:
— Кровать, надо же!
И всегда было слышно только одно: кровать, кровать, кровать — и шаги.
Чарльзу все это надоело. Когда он услышал, что шаги замерли в очередной раз, он передразнил:
— Надо же — кровать!
Кто-то перепрыгнул через ограду дворика и посмотрел на них.
— Какие-то дети, — пробормотал голос, словно отвечая на вопрос своего спутника.
— И кровать! — крикнул Чарльз вслед удаляющимся шагам.
— Не надо, Чарльз, это грубо. Ты накличешь беду!
Скоро стало совсем темно, а туман сделался гуще.
— С реки ползет, — недовольно проворчал Чарльз. — Кажется, мама куда-то уехала на выходные.
Поль тихо спал на плече Кери. И тут ее осенила счастливая идея.
— Знаю! — воскликнула она. — Давайте заберемся в постель! Сейчас совсем темно, да еще туман! Нас никто не увидит!
Они поднялись по ступенькам и пересекли тротуар.
Ах, как было здорово очутиться под одеялом из гагачьего пуха! В просвете между черными очертаниями крыш виднелся клочок сероватого неба. Звезд не было.
— Если честно, приключением это вообще не назовешь, — прошептал Чарльз.
— Знаю, — ответила Кери, — но это первый раз.
Между ними тихо посапывал Поль. Через некоторое время Кери, должно быть, заснула. Внезапно она ощутила какой-то толчок. Проснувшись, она, ничего не соображая, некоторое время лежала без движения. Вокруг была влажная тьма. Но что это? Ее ноги были точно связаны. Где она? И тут Кери все вспомнила.
— Ой! — жалобно пискнула она. Однако из-за тумана ничего не было видно. Из темноты донесся тяжелый вздох.
— Ну, э-э-э…
— Пожалуйста! — воскликнула Кери. — Пожалуйста, сойдите с моей ноги!
Вспыхнул свет, и тотчас яркий луч ослепил ее.
— Провалиться мне на этом месте! Дети! — воскликнул хрипловатый голос.
Тяжесть пропала, и Кери тотчас поджала ноги. Хотя по-прежнему ничего не было видно, она вдруг поняла, что там, за светом фонаря, находится полицейский — высокий, толстый, со скрипящими ремнями.
Полицейский выключил фонарик.
— Дети! — повторил он удивленно.
Затем его голос сделался строгим.
— Это недопустимо! — выдохнул он. — Кровать, да еще на улице! Это опасно для прохожих! Я о нее ногу ушиб. Кроватям не место на улице! Где ваши родители?
— Не знаю, — тихо сказала Кери.
— Говорите громче! — повысил голос полицейский. — Как тебя зовут?
— Кери Вильсон.
Он снова включил фонарик и достал блокнот.
— Адрес? — спросил он и уселся на кровать. Кровать жалобно заскрипела, но Кери успела поджать ноги.
— Что? — спросил Чарльз, сонно оглядываясь по сторонам.
Кери представила себе лицо тети Беатрис: ее поджатые губы, глаза с красными веками. А как будет обеспокоена и огорчена мама!
Полицейский участок, письма, жалобы, штрафы, тюрьма…
— Нам искренне жаль, что вы ушиблись, — проговорила Кери. — Если вы встанете, мы уберем кровать и больше не будем вас беспокоить. Мы правда уберем ее. Честное слово!
— Гм, кровать железная, — сказал полицейский. — Она довольно тяжелая.
— Мы действительно уберем ее, — настаивала Кери. — Ведь мы принесли ее сюда.
— Не знаю, как можно убрать отсюда эту кровать, да еще при таком тумане.
— Если вы встанете, — убеждала его Кери, — мы вам покажем.
Полицейский расставил ноги.
— Откуда вы принесли кровать?
Кери колебалась. Она вспомнила о тете Беатрис, а еще (это просто ужасно!) о мисс Прайс, и это было хуже всего. Рассказать обо всем — значило отказаться от последующих приключений, но из лжи, Кери хорошо это знала, никогда ничего путного не выходило.
— Ну… — протянула она, лихорадочно стараясь что-нибудь придумать.
— Мы принесли ее из моей комнаты, — неожиданно вставил Поль.
— Так, — сказал полицейский с сарказмом, за которым он хотел скрыть свое замешательство. — И где находится твоя комната?
— Рядом с комнатой Кери, — ответил Поль.
Полицейский направил фонарик в лицо Поля.
Вид у Поля был до того невинный, что он походил по меньшей мере на ангелочка. Два небольших крыла на его спине были бы как нельзя кстати. Даже нимб смотрелся бы на своем месте.
Полицейский выключил фонарь.
— Бедный малыш, — пробормотал он. — Таскать его по Лондону среди ночи!
Этого Кери не могла вынести.
— Между прочим, — воскликнула она с негодованием, — это он во всем виноват! Он придумал…
— Ну-ну, — оборвал ее полицейский. — Хватит. Единственное, что я хочу знать, это где вы взяли кровать. В каком районе Лондона хотя бы.
— А она не из Лондона, — буркнул Чарльз.
— Тогда — откуда? — загремел полицейский.
— Из Бедфордшира, — ответила Кери.
Полицейский встал.
— Что, шутки со мной шутить вздумали? — рявкнул он сердито.
— Что вы! Конечно, нет! — заверила его Кери.
— Значит, вы хотите сказать, что принесли эту кровать из Бедфордшира?
— Да, — кивнула Кери.
Полицейский вздохнул. Кери видела, что он изо всех сил старается быть терпеливым.
— Поездом?
— Нет.
— Тогда как, позвольте спросить?
— Ну… — начала Кери, но тут снова вспомнила о мисс Прайс. — Мы не можем вам сказать.
— Либо вы расскажете, каким образом эта кровать из Бедфордшира попала сюда, либо вы пойдете со мной в полицейский участок! — заявил полицейский. — Впрочем, в участок вы пойдете в любом случае, — добавил он.
— Хорошо, — всхлипнула Кери, чувствуя, что на глаза у нее наворачиваются слезы. — Я скажу. Мы принесли ее сюда при помощи волшебства.
Наступило молчание. Оно было просто ужасным. Кери размышляла о том, ударит ее полицейский своей дубинкой или нет, но он, видимо, справился с собой.
— Неужели? — спросил он спокойно. — Значит — волшебство? А теперь я вам кое-что скажу. Надеюсь, вы слышали о Законе? Так вот. Закон справедлив, но есть одна вещь, которой он не прощает. — Полицейский вздохнул. — Над Законом нельзя смеяться! А ну-ка, все трое, вылезайте из кровати и пойдем со мной в полицейский участок!
Сердце Кери упало. Она вылезла из-под одеяла.
— У меня нет ботинок, — пробормотал Чарльз.
Никакого ответа.
Полицейский, погруженный в величественное молчание, был мыслями далеко от них.
— У Поля тоже, — добавила Кери. — Придется нести его.
Глава пятая
В полицейском участке
Идти пришлось недалеко, но Чарльз порядком намучился, идя по улице в одних носках. Раньше он даже не подозревал, насколько неровная поверхность у лондонских улиц.
Поль величественно восседал на руках блюстителя Закона. Вид у него был важный, почти такой же, как у полицейского.
Кери была совершенно подавлена. Каждый шаг, который они делали в направлении полицейского участка, уменьшал их шансы на побег.
«Надо было сказать Полю, чтобы он повернул шишечку! — подумала она в отчаянии. — Пусть бы кровать умчалась прочь вместе с этим полицейским!»
Нет, так было бы еще хуже. Пришлось бы выпроваживать полицейского из спальни Поля, потом из дома, а этот полицейский явно не принадлежал к числу тех, кто позволил бы сделать это незаметно. С горечью Кери пришла к мысли, что избавиться от полицейского не было никакой возможности. Так что происшедшее с ними было еще не самым худшим.
Скоро они вошли в полицейский участок. Прямо перед собой они увидели длинный стол, на котором стояла лампа под зеленым абажуром. За столом сидел седовласый полицейский без фуражки. У него было худое усталое лицо.
Кери почувствовала, что начинает дрожать.
— Ну, сержант? — утомленно произнес седовласый полицейский. — Я уж думал, что на сегодня — всё.
— Да вот, сэр, дети. Решил привести их сюда, а то на улице, да еще с кроватью. Транспорту мешают, нарушают общественный порядок.
Инспектор снял с вешалки фуражку.
— Запиши их имена и свяжись с родителями.
Внезапно он остановился и медленно повернулся.
— На улице… с чем?
— С кроватью, сэр.
— С кроватью?!
— Да, сэр, большая железная кровать с шишечками.
Инспектор удивленно взглянул на Кери.
И вдруг ей понравилось его лицо. Понравились взгляд, усталые линии рта. Кери ужасно захотелось, чтобы он не думал, будто они преступники.
Внимательно оглядев всех троих, инспектор обратился к сержанту:
— Где сейчас кровать?
— На улице, сэр. Маркшем-сквер.
— Пошли грузовик, пусть заберут. — Он вздохнул. — И передай этих детей миссис Воткинс, на время, пока мы будем искать их родителей. Я ужасно устал, сержант. Не забудьте, заседание суда в десять тридцать, и вы мне будете нужны.