- Присесть бы где, - проговорила толстая няня. Присели.
Дети, все пятеро, остановились на дорожке перед скамейкой, искоса поглядывая друг на друга, и молчали.
Незнакомая девочка была совсем не такая, как Лида и Люба. На ней было пышное кисейное платьице без всякого фартука; шляпка не с широкими полями, как у Лиды с Любой, а с цветами и перьями, совсем не закрывала лица и позволяла разглядеть бледные щеки и черные прищуренные глаза. Мальчик, в какой-то затейливой курточке, был повыше ростом и поплотнее сестры, но она держала его за руку и смотрела как старшая.
- Что же вы, детки? - спросила толстая няня. - Познакомьтесь, поиграйте друг с дружкой, веселей будет. Что розно-то ходить!
Лида, казалось, только и ждала этого приглашения. Она всегда была охотница до новых знакомств, а сегодня ей как-то особенно хотелось, чтобы случилось что-нибудь новое, особенное, необыкновенное.
- Меня зовут Лидой, - объявила она и подошла к детям. - А это мой брат Коля, а вот та девочка - моя сестра Люба. А вас как зовут?
- Зиночкой, - ответила девочка.
- А его? Ведь он ваш брат?
- Да, он мой брат; его Петей зовут.
- Хотите играть во что-нибудь, Зиночка и Петя? - предложил Коля.
- Да, да! Теперь нас много, можно отличную игру устроить. Давайте! Во что хотите?
- Все равно. Мы в фанты умеем играть.
- Ах нет, это ужасная гадость - фанты! Лучше во что-нибудь другое. Во что бы?
- Напрасно вы так говорите про фанты, это очень хорошая игра, - заметила Зиночка. - У нас по воскресеньям даже большие гости играют в фанты. Это иногда может быть очень интересно, уверяю вас.
- Нет, нет, какая это игра - сидеть друг против друга и городить всякий вздор! Это совсем не игра. Хотите в прятки? В прятки - вот это отлично!
Зиночку, казалось, особенно удивили Лидины слова "гадость", "городить вздор". Она пожала плечом так, как это делала в гостиной мамина знакомая, важная дама: наклонила голову немножко набок и сказала:
- Пожалуй, в прятки. Только кто же будет искать?
- А это надо сосчитаться, непременно сосчитаться. Иначе нельзя. Становитесь в кружок, - командовала Лида.
Лиде сделалось совсем весело. Ей еще с утра было хорошо; она так и знала, что нынче выйдет непременно счастливый день. Правда, она не приготовила французского перевода и совсем позабыла про гаммы, но это она еще успеет после прогулки, после обеда. А теперь нужно играть. Это такая чудесная игра - прятки.
Дети стали в кружок. Коля вошел в середину и стал обходить всех, тыкая в каждого пальцем и приговаривая так, чтобы на каждого приходилось по одному слову:
Таня, Ваня, что под нами,
Под железными столбами? -
Стульчик, мальчик,
Сам корольчик.
Слово "корольчик" пришлось на Петю.
- Вы корольчик, вы корольчик! Вам искать, - объявил ему Коля.
- Мне искать? Я не хочу искать, - отказался Петя.
- Нет, нет! Теперь уж нельзя, так по справедливости вышло. Скорее, господа, прячьтесь! А вы, чур, не подглядывать, вы спиной повернитесь! - кричала ему Лида, убегая.
Петя хотел что-то сказать, но не успел открыть рот, как вокруг никого не осталось. Дети все разбежались; Лида утащила за руку медлившую Зиночку.
Нечего делать, Петя пошел и присел на скамейку. Кто это придумал играть?.. Пете не хотелось играть. Нужно будет отыскивать, бегать. Пете не хотелось отыскивать, бегать. Его толстые ножки в светлых узеньких панталончиках не любили быстро передвигаться. Петя прислонился к спинке скамейки, опустил на воротничок пухлые бледные щеки и стал слушать, что говорили между собой няня с Аксюшей.
- Готово, пора!.. Пора! - кричали ему со всех сторон.
Он не слыхал.
- Ах, да пора же! - крикнула что было силы Лида и высунула на минуту из-за куста веселое раскрасневшееся лицо.
Петя не увидал ее. Он встал и медленно пошел по дорожке. Ах, он совсем не умел искать! Он глядел на песок, на дорожку, на небо, он так смешно задирал голову, когда раздвигал кусты, что Люба не утерпела и громко расхохоталась.
- Люба, Люба, что же ты! Молчи, - шепнул, зажимая ей рот, Коля.
Но было уже поздно. Петя уже увидал их.
- Ага, вот вы!
- Хохотунья этакая! Никогда не стану больше прятаться с тобой! - сердито говорил Коля.
Лида выглянула из-за куста: они повернули за угол. Лида выскочила и на цыпочках, красная, высунув язык и едва переводя дух, побежала к скамейке.
- Аксюша, голубушка, спрячь меня!
Никто не умел прятать так, как Аксюша. Она всегда помогала Лиде.
- Куда же я спрячу тебя, матушка ты моя? - сказала, оглядываясь кругом, Аксюша. - Ишь место-то какое гладкое. Как есть некуда.
- Куда-нибудь, куда хочешь, только поскорей. Поскорей только, Аксюша!
Аксюша поднялась с лавки и в недоумении осматривала дорожку. Лида от нетерпения крутила себе пальцы и взрывала ногой песок. Вдали послышались голоса.
- Ах, они сейчас сюда придут! Ах, Аксюша, ради Бога, как же быть! - зашептала Лида в отчаянии. - Аксюша, ты садись, а я к тебе за юбку спрячусь, - придумала она вдруг.
- Нехорошо, Лидочка. Увидит кто...
- Ничего, ничего, только они бы не увидали. Ах, Аксюша, вот они идут! Ах, пожалуйста...
Лида почти насильно усадила Аксюшу и в минуту завернулась вся ее розовой юбкой. Еще немножко - и она бы опоздала. Она почувствовала, как Аксюша придвинулась поближе к толстой няне, как расправила складки на платье, как приставила зонтик к тому месту, где она сидела. Сквозь розовый ситец юбки Лида увидала детей на дорожке, близко. Она вся съежилась, сделалась совсем маленькая-маленькая и притаилась, едва дыша.
Нет, никогда бы Пете не найти Зиночки: она так ловко подобрала белое платьице и завернулась темной мантилькой, что чуть видно было в зелени темную мантильку и черные башмачки. Петя нечаянно наткнулся на нее, а то бы не отыскал ни за что.
- Теперь одной Лиды недостает, - заметил Коля. - Ну, эту вы не скоро найдете - она хорошо прячется.
Петины бледные щеки немножечко покраснели, а волосы вспотели под шляпой.
- Я устал. Я не хочу больше искать, - вдруг сказал Петя.
- Теперь только Лида осталась; она последняя, - говорила, утешая его, Любочка.
- Все равно, я устал. Что это я все один ищу! Я с няней домой пойду.
- Петя, нельзя, - сказала по-французски Зиночка. - Вы говорите, ее очень трудно найти? - прибавила она, обращаясь к Коле. - Так будемте ее все вместе искать. Давайте ему помогать.
- Нет, нельзя! Это не по правилам. Ну, впрочем, что ж, пожалуй, - согласился Коля, глядя на плаксивое выражение лица Пети.
Все рассыпались в разные стороны. Но напрасны были усердные обшариванья кустов, общие поиски за всеми скамеечками по дорожкам, - Лида не находилась нигде. Петя еле волочил ноги и совсем опустил нижнюю губу. Вышел из терпения и самый терпеливый - Коля.
- Что это она точно сквозь землю провалилась! В самом деле устали искать! Лида, где ты? Откликнись. Скажи одно словечко. Скажи: здесь, Лида.
- Зде-есь! - тихонечко и близко пропищал, пропел тоненький-тоненький голосок.
- Батюшки! Да она здесь где-то, - сказала Люба, оглядываясь вокруг. - Аксюша, ты, верно, знаешь, ты ее спрятала?
- И, матушка, Господь над тобой! Мы вот тут с няней разговором занялись. Видом не видали, слыхом не слыхали, - говорила, отмахиваясь обеими руками, Аксюша.
Новые усердные поиски и снова без всякого успеха.
- Да где же это она? Лида, скажи еще раз, где ты?
- Здесь!
Все повернулись как раз в противоположную сторону. Сквозь розовую юбку Лида разглядела - все стояли спиной. Мигом сдернула она широкую шляпу и вынырнула из-за скамьи...
- Здесь! - крикнула она и повисла, подпрыгнув, на спине Коли.
- Как? Что? Откуда?
- Я у Аксюши за юбкой сидела, - заявила, кружась по песку, Лида.
- За юбкой?! - с удивлением переспросила Зиночка. - Как же это? Ведь неловко.
- Ничуть не неловко! Отлично было! А вы никого не нашли, вам опять искать, - заявила Лида, подлетая к Пете.
- Мне искать?.. Опять искать! - начал Петя, и не успела Лида ответить, как губа у него совсем опустилась, глаза наполнились слезами и слезы закапали по щекам.
- Что вы? Что с вами?
- Петя, о чем же вы плачете? - с испугом спросила Любочка.
- Опять искать! - повторял, всхлипывая и сморкаясь, Петя. - Опять искать! Mon Dieu!..[8]Зиночка, сощурившись и пожимая плечом, совсем как мамина знакомая дама, рассуждала с Колей о том, что в прятки играть в саду вовсе неловко, и предлагала свои любимые фанты.
- Посмотрите, ваш Петя плачет, - позвала ее Лида.
Услыхала, испугалась и подбежала толстая няня:
- Батюшки, красавчик мой! Кто вас обидел?
- Петя, что с тобой? - недовольно допрашивала Зиночка. - В саду, того и гляди, пройдет кто-нибудь! Перестань сейчас, как не стыдно! добавила она строго.
Петя никому не отвечал, утирал слезы, всхлипывал и повторял: "Опять искать! Mon Dieu!"
- Ну, послушайте, Петя, ну о чем же вы плачете? - говорил, успокаивая его, Коля. - Ведь Лида не знала. Лида поможет вам теперь спрятаться, а я буду искать вместо вас. Хорошо? - предлагал Коля.
- Я не хочу играть, я домой хочу, - проговорил Петя сквозь слезы.
- Право, я ведь не нарочно, - извинялась Лида.
- Ничего, он всегда такой, он у нас все плачет, - заявила Зиночка, пожимая плечом. - Мы пойдем домой, Петя, - обратилась она к брату, - но ты прежде перестанешь плакать и вытрешь глаза. А то они у тебя будут красные, и мне будет совестно идти с тобой. Раскланяйся хорошенько со всеми, и пойдем.
Петя, все еще всхлипывая и утираясь, обошел поочередно детей. Зиночка любезно протянула всем ручку в перчатке.
- До свидания. Вы ведь каждый день гуляете в парке?
- Да, да, - отвечали дети.
- Ну и мы тоже, - значит, увидимся. Тогда я покажу вам новую игру, меня гувернантка наша выучила. Даже большие гости играли в нее в прошлое воскресенье. А в прятки большие гости не играют никогда.
Зиночка еще раз кивнула головой и пошла по дорожке об руку с братом, а толстая няня, расцеловавшись с Аксюшей, заковыляла уточкой позади.
Папа вернулся из города так рано, обедать подали так скоро, а до обеда о стольких вещах нужно было потолковать, рассудить, что Лиде совсем не осталось времени заглянуть в перевод или присесть за фортепиано, за гаммы. Ну ничего, она еще, верно, после обеда успеет. А то, может быть, тетя и не спросит совсем. Уроки ведь старые. Может быть, ей сегодня во всем выйдет счастливый день.
За обедом Лиде непременно хотелось заговорить при тете про новых знакомых, рассказать ей про "милых детей". Лида знала, что, стоит только кого-нибудь побранить, тетя сейчас же непременно заметит.
- Какой он глупый! Правда, Коля? - спросила Лида за супом.
Коля занялся вкусной косточкой; он доставал вилкой мозг и не слыхал вопроса.
- Правда, он глупый, Коля? - повторила Лида.
- Кого это ты все бранишь, Лидочка? - отозвалась с другого конца стола тетя.
- Я не браню, тетя, а правда он такой, право!.. - затараторила Лида, захлебываясь супом и давясь словами. - Знаете, тот мальчик с девочкой, тетя, которые еще вам так понравились... Он такой толстый, смешной, этот мальчик, глупый, и притом плакса ужасный. А девочка будто большая, а сама маленькая-маленькая, меньше меня, я думаю.
- Что такое? Ничего не понимаю, - с удивлением сказала тетя. - Разве можно кушать и говорить вместе? Съешь прежде свой суп!
Коля управился с косточкой и подробно рассказал тете, как они встретились, познакомились и играли с детьми.
- Зиночка мне понравилась, умница, должно быть. А Петя бледный такой. Может быть, он больной, - заключил Коля.
Лида открыла было рот возражать, но тетя перебила ее.
- Все может быть, и все это прекрасно, - сказала она, - но я очень недовольна тем, что вы знакомитесь без меня. Хорошо, что на этот раз так случилось, дети попались, по-видимому, хорошие; но ведь мало ли кто может встретиться. Я положительно запрещаю вам заводить всякие новые знакомства без моего ведома. Необходимо, чтоб я прежде сама взглянула, не иначе. Надобности никакой нет, вас самих четверо, а от дурного знакомства бывает немало вреда.
Таким нравоучением закончился обед.
После обеда все собрались на прогулку. Вечер теплый, чудесный. Матрена снаряжает поздоровевшего Жени. Люба приготовила обруч, Коля - серсо: они будут играть в парке. Тетя растягивает машинкой коричневые новые перчатки и осторожно, пальчик за пальчиком, засовывает в них руку.
"Что это? И папа идет!.."
Лида совсем разогорчилась. Лидин счастливый день стал разом портиться. Она не успела приготовить французского перевода, не выучила урока музыки. Ее не берут гулять, а оставляют дома учиться. Вот они уходят. Лида расслышала, как зашлепали Матренины башмаки без каблуков, как хлопнула за нею балконная дверь. Они совсем ушли, совсем!..
"Какое это несчастье! Папа все не ходил, не ходил гулять, а вот теперь, как нарочно, пошел именно тогда, когда ей нельзя. Может быть, он там будет что-нибудь рассказывать им, и она не узнает".
- Прощай, Лидуся! - прозвучал под окном ласковый голос Любы.
- Прощай, Лида! Смотри же, исправляйся, не теряй времени, - послышался ровный голос тети, и вся она, в черной кофточке, в новых коричневых перчатках, показалась у раскрытого окна.
Лиде стало еще обиднее. Не то чтоб ей так уж обидно было наказание, - нет, она, пожалуй, знала, что заслужила его, - она много раз уже плохо приготовляла уроки. Но почему это случилось с ней именно сегодня, когда весь день у нее был такой счастливый, когда ей было так весело с самого утра? И еще Лиде всегда не нравилось то, как тетя ее наказывала. Хоть бы она сама посердилась, погорячилась когда-нибудь хоть немножко. Лучше бы побранила ее! А то нет! Как будто ей все равно. Все такая же спокойная, важная. Вот и теперь спокойно сказала: "Прощай, Лида!" - спокойно прошла в своих новых коричневых перчатках. Точно ей ничего, будто ничего не случилось. А вот она, Лида, сидит тут одна. Они там гуляют, а она сидит...
Няня совсем не такая. Няня и сердится, и бранит, а Лида все слушает. А как только няня кончит, не совсем еще кончит, а так, тихонечко бурчит еще себе что-то под нос, Лида на цыпочках подкрадывается, схватывает ее сзади обеими руками за шею и начинает тормошить, теребить, целовать в шею, в душку, в платочек на голове, в оба уха. Няня мотает головой, ворчит, гонит ее от себя, но Лида крепко держится, и все целует. Няня поднимется было с кресла - Лида повиснет у нее на спине, болтает ногами, и няня, позабыв обиду, с чулком в руках, носит ее за спиной по комнате, в шутку предлагая: "Не нужно ли кому горлачиков, горлачей хороших?"
"Милая, милая няня! Что это они не пишут? Всего два письма получили с дороги. Маме нездоровится, няня не умеет писать, а отчего же Мила не пишет? Ведь все говорят, что Мила не ленивая, а что это она, Лида, - ленивая. Нет, она больше не будет ленивая. Она сейчас возьмет свою зеленую французскую книжку и будет учиться. В комнате душно, не пойти ли в сад? Тетя, верно, позволила бы". Лиде кажется, что перевод ее пойдет лучше на любимой лавочке, возле забора, в акациях.
"Эта маленькая девочка добра, но этот мальчик не столь добр".
"Cette petite fille est bonne, mais ce petit garcon..."
"Девочка добрая, а мальчик не добрый, ну что же из того? Ну кому это нужно, кому интересно? Какая глупость! Хоть бы их никогда и не было со всей их добротой!"
Аксюша сказывала, будто вчера новые соседи приехали, наняли дачу рядом. Дача стояла такая пустая, такая сонная, будто спала, зажмурив свои глаза, закрыв наглухо ставнями окна. И сад тоже дремал, втихомолку зарастая травою по всем дорожкам. Любопытно было бы посмотреть, какие они теперь стали, когда хозяева приехали. Проснулись ли дача и сад? Какие-нибудь пять минут не много времени отнимут у перевода, а потом, после, нельзя будет поглядеть, тетя не любит, когда дети торчат у забора.