Он поздоровался со всеми, сел и стал угощать деда папиросами; потом вынул из кармана небольшую газету, развернул ее и сказал, обращаясь к Севе и Пташке:
— Вот пока вы бегаете по степи, мокнете зря да простуживаетесь, настоящие-то пионеры, глядите, что делают! Читали сегодняшний воскресный номер?
Он протянул Севе газету, и тот подвинулся к Пташке, чтобы можно было вместе читать.
Это была газета гидроузла «Народная стройка». Им сразу же бросился в глаза крупный заголовок: «Мужество и находчивость».
— «Вчера, — читал Пташка, — после ливня скопившаяся у насыпи дождевая вода размыла породу и грозила прорваться в котлован…»
Дальше следовал рассказ о том, как дед (он был назван в газете «Сарафанов-старший») «вместе с двумя пионерами, поспешившими ему на помощь», пытался закрыть промоину и как один из пионеров прибежал в диспетчерскую и сообщил об опасности. «Сейчас, — сообщалось дальше, — опасность прорыва воды в котлован полностью устранена».
Заметка заканчивалась словами:
«Товарищу Сарафанову-старшему, бульдозеристам Когтеву и Серпугаеву, а также пионерам (фамилии которых устанавливаются) в специальном приказе начальника строительного района объявлена благодарность».
У Пташки сильно забилось сердце. Он взглянул на Севу. Сева сидел, тараща глаза, и, казалось, не дышал.
— Прочитали? — спросил Стафеев. — Вот это, видно, подходящие ребята! Пионеры — что надо! Не то что вы — пустогоны!
— Подумаешь! — выпалил Сева. — Так это мы и есть!
— Что? Что? — воскликнул Стафеев и недоверчиво посмотрел на Пташку. — «Врете, врете, бесенята!»
Их стали расспрашивать и сначала не хотели верить. Но потом, когда дедушка Сарафанов сам рассказал все, как было, сомнений ни у кого не осталось.
— А я, — сказал Стафеев, — признаться, сразу подумал: уж не наши ли это орлы? — Он поймал было Севу за руку и потянул к себе, но Сева вырвался, и тогда отец схватил маленького Вовку и стал раскачивать его на своем колене.
А Сева подвинулся к Пташке и прошептал:
— Теперь все ребята будут знать! Спорим! — Помолчав, он тихо добавил: — И тот чернявый тоже узнает, небось!
— Какой чернявый?
— Ну тот, что меня на экскаватор не захотел принимать, — сказал Сева, и темные глаза его сурово блеснули на внезапно побледневшем лице.
Все принялись поздравлять и деда и ребят. А Настя обняла Пташку и крепко поцеловала.