— Отныне вы никому не скажете ни одного дурного слова. Вы будете вести себя как святой…
— Здесь нет святых в христианском понимании… — перебил ее Лес.
— Как ангел?
— Ангелов тоже нет. Как насчет джайна?
— А что это?
— Джайнизм — разновидность индуизма. Джайны исповедуют мир и любовь ко всему живому. Они вообще не едят мяса, стараются ходить так, чтобы даже случайно не наступить на насекомое, и носят марлевые повязки на лице, чтобы не проглотить невзначай какую-нибудь мошку.
Продавец терпеливо ждал.
— Значит, ведите себя, как джайн. И будьте особенно добры к жене и детям, чтобы они простили вас за прежнее поведение. И еще вы станете много петь и научитесь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, например…
— На шенаи, — подсказал Лес. — Это такой крутой инструмент типа гобоя, в который надо дуть.
— На шенаи, — договорила Молли. Затем она, никого не предупредив, сосредоточилась на прозрачном кристалле, остановила время и произнесла: — А кодовой фразой, которой я «запру» это внушение, будет «ИГРАЮЩИЙ НА ТАМБУРИНЕ». — Теперь, точно зная, что ее внушение не ослабнет, Молли снова разморозила время.
Уже после того, как они вышли из магазина, продавец начал громко напевать.
— Повезло ему, что его гипнотизировала ты, — сказал Оджас — Ты подарила ему возможность начать новую жизнь, а это стоит гораздо дороже всего, что мы у него взяли.
— Я тоже так думаю, — согласилась Молли, помахивая новой сумочкой, в которой звенели золотые монеты.
Закья и стражники подошли к чайной. Они умирали от жажды.
— Эй, женщина! — грубо сказал Закья. — Отвечай. Ты видела тут девчонку со странной собакой?
Индианка в желтом сари кинула подальше от чайной палочку, чтобы сынок ее нашел и принес. Она не хотела, чтобы малыш проболтался про Оджаса и его друзей. Когда мальчик со смехом убежал, женщина покачала головой.
— Не хотите ли чаю с лепешками? — спросила она, поворачиваясь к шкафу и одновременно пряча шариковую ручку за сахарницу. Там же стоял маленький глиняный горшочек с лекарственным порошком из сушеных трав, который «прочищал желудок», то есть со слабительным. Женщина незаметно подсыпала щепотку порошка в чай грубияну. Если повезет, проблемы с желудком задержат его, а значит, помогут ее друзьям.
Закья пил чай и размышлял, поглядывая, как мальчонка, точно щенок, бегает за палочкой. Неожиданно его поразила страшная мысль. О побеге Молли Мун рано или поздно придется сообщить Вакту!
А Оджас вел Молли и ее друзей на вокзал. Они шагали по иссушенным, пыльным дорогам, заполненным повозками, запряженными буйволами и лошадьми. Верблюды тянули фургоны, слоны шествовали с паланкинами на спинах. В своей новой одежде Молли уже не так выделялась из толпы. Она с удовольствием разглядывала идущих мимо женщин с большими медными кувшинами на головах и босоногих ребятишек, которые носились по улицам. В воздухе смешивались запахи благовоний, специй и дыма. Сверху припекало горячее мартовское солнце. Они прошли мимо заклинателя змей, который сидел возле круглой плетеной корзины, наигрывая на дудочке и глядя, как его ручная кобра покачивается под музыку. Молли так хотелось просто не спеша брести по улице, наслаждаясь окружающим, но надо было торопиться.
Воспоминания, приходящие от младших Молли, говорили о том, что Вакт уже далеко от Дели.
Наконец они добрались до вокзала, и Молли прикрыла лицо шарфиком.
— Стойте здесь, в стороне, — велел Оджас и растворился в толпе.
По платформе прогуливались группы англичан. На женщинах были платья, утянутые в талии, но с пышными длинными юбками, и огромные неуклюжие шляпы с вуалями. Мужчины были в белых костюмах и тяжелых тропических шлемах. Военные носили бриджи и высокие кожаные сапоги. На скамейках сидели английские детишки в тесных и жарких накрахмаленных платьицах и матросских костюмчиках и в белых панамах.
— Какое безобразие! — возмущенно говорила пожилая англичанка своему дряхлому мужу. — Этот великан просто-напросто украл наш паровоз!
Молли заметила состав без паровоза, сиротливо притулившийся на запасном пути.
— Но он был такой огромный, — отвечал ей муж с сухим, чисто английским произношением, — что никто не посмел его остановить.
— Если бы я в тот момент была здесь, — очень тихо заметила дама, — то ткнула бы его зонтиком в мягкое место!
— Дорогая, только не волнуйся. У тебя начнется сердцебиение. Скоро прибудет другой поезд, идущий в том же направлении, на Джайпур.
В этот миг раздался громкий вопль.
— Вор! Хватай вора! — Высокий мужчина указывал толпе на убегающего оборванца.
— Не может быть! — воскликнул Рокки. — Это же Оджас!
Молли немедленно сосредоточилась на прозрачном кристалле, и платформа замерла, превратившись в старинную картину. Мужчина тянул руки к Оджасу, и слетевший с его головы шлем завис в воздухе. Окружающие, взволнованно обернувшись, окаменели.
Несколько минут ушло на то, чтобы найти в этой толпе Оджаса — он пригнулся на бегу, став почти незаметным. Мальчишка держал бумажник из крокодильей кожи. Молли схватила Оджаса за руку, оживляя, и он тотчас рванулся вперед. Но Молли дернула его к себе. Тут он заметил, что всё вокруг застыло.
— Что… что произошло? — спросил он, разинув от изумления рот.
Молли была вне себя от ярости.
— Зачем ты это сделал, Оджас? Ты же знал, что мы не хотим привлекать к себе внимания. Ты понимаешь, что это не игра?! Мы просили тебя помочь, но такая помощь нам не нужна! А если бы тебя поймали? Ты же знаешь, что мы тебе заплатим, зачем же было красть этот дурацкий бумажник? Красть вообще нельзя. Это плохо.
— Плохо? ПЛОХО?! — закричал Оджас. — Да ты только что обокрала продавца в магазине! Ты помогла мне обокрасть того полицейского. И нечего тут изображать из себя идеал! Ты такая же плохая, как и я. Разница лишь в том, что у меня нет никого в целом свете, и мне приходится самому присматривать за собой. Думаешь, просто жить на улице? Нужно использовать любую возможность…
Молли растерялась — она как-то не задумывалась о том, как живется Оджасу. Девочка опустила голову.
— Я в любом случае не собирался ехать с вами, — заявил Оджас. — Вся эта болтовня насчет того, что Вакт похитил младших тебя, звучала как полный бред. Вы все сдвинулись!
— Наверное, это действительно звучало как бред, — вздохнула Молли. Она посмотрела на маленького английского мальчика, стрельнувшего горошиной через трубочку. Проследив траекторию полета заряда, она поняла, что мальчик целил в зад полной даме. — Извини меня, Оджас. Ты прав, я лицемерка. Только, пожалуйста, помоги нам сесть на поезд. И еще я верну мужчине его бумажник, ладно? Деньги за услуги я тебе отдам. Ты можешь надеть свой новый костюм, и тебя никто не узнает. А потом мы попрощаемся.
— Нет!
— Пожалуйста, Оджас.
— Молли, тебе надо было сразу показать мне, как ты заживаешь людей, и заставляешь птиц повисать на лету, и останавливаешь дым в воздухе.
— Некогда было.
— Понятно. Но теперь, увидев это, я поверил всему, что ты рассказывала.
— Правда?
— Ага. У меня нет близких, и ничто меня здесь не держит, поэтому я с удовольствием поеду с вами. Но помни — за деньги. За десять тысяч рупий.
— Договорились, — кивнула Молли. — Но с условием, что ты больше не будешь так эффектно шарить по карманам.
— И не забудь про путешествие в будущее!
— Не забуду, — ответила Молли, и они ударили по рукам.
Еще через десять минут бумажник вернулся в руку владельца, а Оджас в новом сером костюме стоял на другом конце вокзала. Молли разморозила время.
Несколько мгновений на платформе царил полный хаос. Английский господин разглядывал бумажник, оказавшийся у него в руке, а толпа лихорадочно ощупывала себя, проверяя, всё ли на месте.
Потом пришел поезд, свистя как гигантский кипящий чайник на колесах, и все тут же забыли про воришку.
Паровоз был великолепен. Сначала стало видно металлическую решетку и высокую медную трубу, затем — выпуклые бока, под которыми скрывалась емкость с водой. На боку красовалась надпись: «Делийский скорый». Сзади стоял большой ящик с углем, а за ним располагалась кабина машиниста. Кочегар забрасывал уголь в топку, чтобы вода кипела и двигала паровоз. Машинист остановил поезд и дернул за рычаг — горячий пар со свистом вырвался из трубы. Пассажиры, толкаясь и пихаясь, ринулись к вагонам.
— А почему бы нам не вернуться назад во времени и не сесть на тот же поезд, что и Вакт? — спросил Рокки.
— Слишком опасно, — помотала головой Молли. — Я уже думала об этом. Но если он нас заметит, то всё, нам конец. Смотри, поезд так быстро заполняется, что мы можем остаться без мест!
Действительно, англичане, чувствуя себя хозяевами, уже заняли первые четыре купейных вагона — самые удобные, чистые и прохладные. Индийцы, которым запрещалось сидеть вместе с англичанами, грузились в последние два вагона — тесные и душные.
— Вы только посмотрите! Англичане и индийцы сидят отдельно! Какая несправедливость! — поморщился Лес и обратился к Оджасу: — Надеюсь, ты будешь рад узнать, что в наше время люди разных национальностей сидят вместе! Мы граждане всего мира, Оджас, дружище!
— Но нам-то сейчас сесть негде, — заметила Молли. -
Вагоны набиты до отказа
— Это не страшно, — рассмеялся Оджас — Поедем на крыше.
— Поедем? — переспросила Молли. — Значит, ты все-таки решил ехать с нами?
— Ага, — улыбнулся мальчик. Молли улыбнулась в ответ.
— И мы поедем на крыше вагона?
— Обязательно, Молли. Чем выше, тем ближе к богам.
— Конечно, можно было бы сгонять в будущее и добраться на электричке, — вставил Рокки. — Но, знаешь, Молли, по-моему, на крыше лучше!
Глава восемнадцатая
В акт путешествовал в самом роскошном поезде, какой только существовал в то время. Он держал на делийском вокзале собственный состав, всегда готовый к отправлению. Когда он желал куда-то поехать, к составу немедленно присоединяли паровоз от другого поезда — так поступили и в этот раз.
Растянувшись на полке, Вакт вспоминал, как позабавили его эти надутые возмущенные людишки на перроне.
Было хорошо и прохладно — в середине купе стоял большой ящик с огромным куском льда. Под потолком натянули веревку. За один ее конец постоянно дергал мальчик, сидящий в самом дальнем углу купе, а к другому концу было привязано большое опахало, которое качалось над коробкой со льдом, овевая ветерком Вакта и его спутниц.
Напротив Вакта сидела десятилетняя Молли с Петулькой-щенком на коленях. Рядом с ней пристроились шести- и трехлетняя Молли, а младенец агукал в люльке. Все, кроме щенка, были в гипнотическом трансе.
Дверь в купе распахнулась, и вошли трое слуг. Они молча застелили стол белой скатертью и начали расставлять блюда с индийской едой: кусочками цыпленка в соусе, шиш-кебабами, тонкими хрустящими лепешками-пападами из гороховой муки и райтой — холодной простоквашей с зеленью, в которую полагалась макать папады, а еще там был рис, приправленный шафраном.
Почуяв еду, Петулька-щенок тут же открыла глаза и, соскочив с колен Молли, принялась тявкать на стол. Махараджа запустил в нее подушкой.
— ЗАТКНИСЬ, ГРЯЗНАЯ ТВАРЬ! — заорал он, затем грубо велел мальчишке-опахальщику отвлечь собаку.
Тощий мальчишка, подскочив, притянул щенка к себе. Потом вынул из кармана камушек и швырнул в сторону. Петулька помчалась за камушком, нашла и, очень довольная, принялась сосать.
Вакт перевел налитые кровью глаза на своих загипнотизированных гостий. Его взгляд остановился на трехлетней Молли.
— Займусь-ка я тобой, чтобы скоротать путь.
Вакт достал из кармана китайские палочки для еды. Затем, приподнявшись с полки, подполз к трехлетней Молли (он был слишком велик, чтобы встать в вагоне во весь рост) и щелкнул пальцами у нее перед глазами.
Трехлетняя Молли мгновенно очнулась. Хотя всё это время малышка находилась под гипнозом, она всё равно наблюдала за махараджей и пришла к выводу, что дядька очень похож на черепаху, которую показывали по телевизору. Поэтому она сразу же заявила:
— Тебе понадобится очень-очень больсая колобка, когда ты впадёсь в спячку.
Махараджа растерялся. Он решил, что не в состоянии сегодня общаться с трехлеткой. Гигант щелкнул пальцами, и малышка снова впала в транс. Тогда он повернулся к шестилетней Молли и вывел ее из гипноза, резко хлопнув в ладоши.
Шестилетняя Молли пришла в себя. Последний раз ее выводили из транса в комнате с качающимися кроватями, и она тогда ревела как белуга. Сейчас у нее на душе было немного поспокойнее.
— Кто вы? Вы меня удочерили? Но я не хочу быть вашей дочкой! Отвезите меня обратно в Брайерсвилль. Я не хочу жить в Африке!
— Мне ясен ход твоих мыслей, — ответил Вакт. — Можешь не волноваться, я тебя не удочерил, а лишь одолжил на время, чтобы проверить твои способности.
Шестилетка посмотрела на других Молли, удивленная тем, как они на нее похожи.
— Почему они все такие сонные? Ты уже будил большую девочку, да? И ее тоже зовут Молли?
— Наблюдательная, — отметил Вакт, выставляя перед собой китайские палочки. — А есть хочешь? Сейчас будешь демонстрировать мне свою ловкость. Вот тебе палочки. В Китае все едят такими палочками.
— А мы в Китае?
— Нет, но я прожил там пятнадцать лет, путечаясь обушествовать во времени.
— Пятнадцать лет! У вас так плохо получалось? — наивно удивилась Молли.
Вакт сразу обиделся.
— Еще неизвестно, как у тебя получится есть палочками. Смотри, как надо. — Придвинувшись к столу, он показал, как правильно держать палочки и брать ими кусочки цыпленка. — Ешь всё что хочешь, но только палочками.
Маленькая Молли взяла палочки и, глянув на полный стол еды, сморщила нос
— А кетчуп у вас есть?
— Нет.
— Мы в Африке?
— Ешь палочками.
— В Австралии?
— Ешь палочками.
— Никогда не слышала о стране под названием Ешь-палочками, — буркнула Молли себе под нос. Потом хмуро посмотрела на высого дядьку напротив и четко произнесла: — Мне — не — нравится — эта — еда, и я не буду есть палочками.
Молли отвернулась и снова уселась на крытую бархатом вагонную полку, подхватив заодно черного щенка.
— Даже не сказал «пожалуйста», когда просил, — проворчала она,
Вакт остолбенел. Он привык к беспрекословному подчинению и не умел обращаться с детьми.
— Да как ты посмела… — Тут махараджа вдруг вспомнил, что малютка Молли должна вырасти смелой девочкой. — Ладно, — произнес он. — Упрямство — это неплохо. А теперь посмотрим, есть ли у тебя способности к языкам. Повторяй за мной: «Элвали малелея ай нули».
Шестилетняя Молли прижала щенка к груди и зажмурилась. Они учили в школе французский язык, но у нее с этим дела обстояли неважно. Так же, как с математикой и письмом. Молли ненавидела контрольные и проверки, и этот человек начинал ее путать.
— Хороший щеночек, — шепнула она на ухо Петульке. С щенком ей было как-то спокойнее, он напоминал ей о Рокки и миссис Тринкелбери из приюта.
— Ну же, повторяй: «Элвали малелея ай нули» приказал Вакт. '
Девочка вскинула голову.
— Не буду я повторять эту чепуху. Я хочу домой, — заявила она.
Вакт со стоном щелкнул пальцами.
— Отправляйся обратно в транс! — Потом он обернулся к младенцу. — Да, красавицей тебя не назовешь!
Нос крошечной картошкой, близко посаженные глазки,… Не похожа на будущего вундеркинда — а также на художницу, музыканта, танцовщицу или ученого. Вакт обиженно надул губы — ребенок, которого он собирался вырастить как своего, не имел абсолютно никаких талантов. Однако махараджа тут же криво улыбнулся.
— Ничего. Твои гипнотические способности затмят остальные недостатки. Хоть ты и уродина, малышка Вакта, но зато гениальный гипнотизер. Когда мы приедем в Джайпур, я посвящу тебя в таинства лунной церемонии — Церемонии кристального источника! Что-то подсказывает мне, малышка Вакта, что ты, как магнит, будешь притягивать к себе кристаллы.