Похоже, толпа нашла своего кумира. И через пару секунд уже весь школьный двор скандирует:
— Иг-ги! Иг-ги!
Толпа сомкнулась вокруг нас плотным кольцом. Бесчисленные руки пытаются дотронуться до его крыльев, тянутся к его лицу.
— Игги — наше будущее!
Кое-где девчонки рыдают в голос:
— Я хочу стать такой, как ты!
Парадоксальным образом из глаз текут слезы, а улыбки как были приклеенными, так намертво приклеенными и остались. И от этого становится еще страшнее.
— Игги, подпиши мою листовку, дай мне автограф!
— Я выколю себе глаза! — бьется в истерике какой-то псих. — Я хочу ослепнуть, как Игги!
— Макс, дело плохо. — Ангел замерла рядом со мной. — Дело очень и очень плохо. Просто ужасно.
Мое всегдашнее правило: никого из крылатых или членов семьи позади не оставлять. Еще немного — и Элла тоже выколет себе глаза. Но меня сдавила толпа безумных устрашающих зомби, во всю орущих о спасении мира и уничтожении семи миллиардов людей для сохранения планеты.
Принимаю мгновенное решение, идущее вразрез со всеми моими принципами.
— На счет три хватаем Игги и делаем ноги. К черту это сборище! — ору я нашим. — Раз! Два! Три!
Дилан, Ангел и я оторвались от толпы и побежали по двору туда, где нашлось немного места как следует разбежаться и подняться в воздух. Школьный двор под нами загудел хорошо знакомым гудом. Правда, на сей раз столь привычные ноты восхищения почему-то показались нам гораздо менее отчетливыми.
Мы с Диланом, сделав круг над Игги, пошли на снижение, подхватили его под руки и потащили вверх, как летающие обезьяны в стране Оз тащили Дороти.
— Пустите! Я — надежда будущего, — изо всех сил брыкается Игги. Но я только ухватила его покрепче. Он высокий, но очень тощий. Так что нести его совсем не тяжело.
Я вздыхаю:
— Карты, Иг, сегодня тебе выпали не те. Предсказано, что стая спасет тебя от массового психоза.
Ангел с воздуха исследует школьный двор:
— Что-то Эллы нигде не видно.
— Как же мы ее там одну оставили, — мучается сомнениями Дилан. Надеюсь, он заткнется от моего многозначительного взгляда. В конце концов, в стае командир — я. Я знаю, что в данной ситуации я приняла единственно правильное решение. И лучше нам обойтись без его сомнений и колебаний. Нечего ему душу мне травить. И так тошно.
— Может быть, есть шанс, что мы уговорим маму и Джеба сходить за ней в школу. Но сначала надо вытащить Игги из этого сумасшедшего дома.
— Никакой там не сумасшедший дом, — сопротивляется Игги. — Они хотят после конца света построить светлое будущее, справедливое общество. И все, что для этого надо сделать, это человечество уничтожить.
И при этих словах он снова счастливо улыбается.
— Слушай, Иг, на мой непросвещенный взгляд, здесь пара неувязок имеется. Во-первых, что это за утверждения про «после конца света», а во-вторых, про «уничтожить человечество»? Давай разберемся.
— Нет здесь никаких неувязок.
— Надо его срочно перепрограммировать, — волнуется Ангел.
Игги тупо моргает и с невозмутимо благостным лицом продолжает бормотать свою несусветицу об убийстве всех людей на земле.
Я не узнаю своего Игги. Боже! Как это страшно!
Мы спасем тебя, Игги! Мы спасем тебя во что бы то ни стало!
38
Игги мешком висит между мной и Диланом, точно забыл, как летать. Наконец внизу показался мамин дом, и мы пошли на снижение. Завидев Тотала, поджидающего нас у ворот, я почуяла неладное.
Мы еще приземлиться не успели, а он уже кричит:
— Где Элла?
— Она потерялась в школе в толпе зомби. Надо, чтобы мама и Джеб срочно бежали ее оттуда вытаскивать. А мы пока попробуем Игги перепрограммировать.
Тотал потряс черной кудлатой головой:
— Мама и Джеб исчезли. Почти сразу, как вы улетели. Надж и Газзи здесь, но они не заметили, как взрослые вышли из дома.
— Ушли? Куда же они направились? — Я не верю своим ушам. — Они на машине уехали?
— То-то и оно, что нет, — говорит Тотал. — Просто ушли. Я все ждал, что вернутся, пару раз проверял, за ворота выходил. Даже над домом покружил, чтоб сверху всю округу лучше видеть. Нет их нигде, как сквозь землю провалились. Может, их межпланетный корабль унес?
В глазах у Тотала тревога.
— Вот черт! Непруха какая! — Я вхожу в дом. В гостиной Надж и Газзи смотрят на диване телик. Как вы думаете, что показывают в новостях? Правильно! Группу Конца Света. Вчера о ней было одно короткое упоминание. А сегодня — по всем каналам только про нее и талдычат.
— Единый Свет, — блаженно бормочет Игги и прилипает к телевизору.
— Ангел, давай попробуем вернуть его из этой страны дураков. — Вся моя надежда теперь только на нее. — Ты можешь проникнуть в его мысли? Думаешь, сможешь его мозги прочистить?
Ангел понуро опускает глаза:
— Я же сказала тебе. Я уже залезала в его черепушку. Там полная мешанина. Такая же путаница, как у всех тех ребят в школе. Никакой ниточки не найти, за которую можно потянуть, чтоб в этой галиматье разобраться.
— А ты можешь понять, что это за галиматья? Какого она рода? — спрашивает Дилан.
— У них все в картинках. Как будто кадры отдельные мелькают. Я бы сказала, на сон похоже. Но как только я пытаюсь их вместе соединить, картинки от меня ускользают и все расползается.
— Убьем всех людей на Земле! — кричит вдруг Игги.
— Он совсем невменяемый. — Я готова впасть в полное отчаяние, но вдруг меня осеняет. — Я в разных фильмах видела: чтобы нервное перевозбуждение погасить, людей под холодный душ ставят. Может, попробуем? Вдруг поможет?
На лице Ангела проступает глубокое сомнение:
— Макс, сама посуди. Можно Игги когда-нибудь было под душ загнать? Только палкой.
Она, конечно, права. Но попробовать все равно надо. Другого-то плана у нас все равно нет.
Зрелище вышло ужасное. Все втроем мы затолкали-таки Игги в ванну и включили холодную воду. С него мгновенно все тормоза слетели. Он рванулся, как дикий бизон, и мы с Диланом вдвоем насели на него изо всех сил, скрутили и запихали обратно под душ.
— Что вы делаете? За что? — орет Игги таким душераздирающим голосом, точно из душа не вода, а кислота льется. — Гады! Мучители!
Обезумев от ужаса, он бьется у нас в руках. Но мы не сдаемся и продолжаем его держать под струей. Понятное дело, все мы промокли до нитки.
— Прекратите! Немедленно остановитесь! — По лицу у него рекой текут слезы, щеки пылают, а к вискам прилипли рыжеватые волосы. — Что происходит?
— Не знаю! — кричу я ему в ответ.
— Вы же меня убиваете! — Вой Игги похож скорее на рев загнанного зверя. Он то кричит, то стонет. — Умираю! Погибаю! — Вцепившись в края ванны, он раскачивается из стороны в сторону.
Я не на шутку испугалась. Никто из наших особенно душ и ванну не жалует, но такого я еще никогда не видела.
Вдруг Игги неожиданно обмяк и осел на дно. Глаза у него закрылись.
— Боже мой! Беда! — У меня началась паника. — Дилан, включай скорее теплую воду. Сейчас же!
Вода теплеет, и тут же раздается шепот Ангела:
— Контакт установлен. Коммуникационные пути открыты. Тема смерти… Тема смерти блокировала мыслительные процессы. Попробую снять блоки. Сейчас… Сейчас… Вот мы до него и достучимся. Он продолжает сопротивляться. Но противодействие его слабеет.
Игги дернулся.
— Игги, — зову я его.
Он заморгал и протер глаза.
— Что… Что вы делаете? — Голос у него, как у пьяного. Или, точнее, просто как будто он замечтался и позабыл, где он и что с ним. Нормальное состояние нашего Игги.
У меня вновь затеплилась надежда. И, судя по лицам, Дилан и Ангел тоже увидели свет в конце туннеля.
— Игги, — еще раз позвала я его.
— Да? — Он замотал головой. То ли воду с себя стряхивает, то ли наваждение. — Совсем спятили, что ли? Заплатили бы мне, как всегда, десять баксов, я бы и сам помылся. Пожадничали? — И он проводит рукой по мокрым волосам.
Я с облегчением перевела дыхание и взглянула на Ангела. Она сияет и мысленно сигнализирует:
— Полный порядок. Игги снова вошел в норму.
— Да скажет мне кто-нибудь наконец, что здесь происходит? — Игги уселся в ванне.
— Как ты себя чувствуешь? — ласково спрашиваю я.
— Как-как? Как пес, мокрый до нитки, — ворчит Игги. — Как я еще могу себя чувствовать? Вы что, рехнулись?
39
— Не буду. Сказала, не буду, и все, — скандалит Звезда, а Клык терпеливо ее убеждает:
— Значит, все мы никогда не сможем доверять друг другу.
Его компашка вроде вполне притерлась, и все классно сегодня вместе повеселились. Клык уже давно забыл, какой клевой бывает игра с сырным соусом. Как только они друг друга не перемазали. Но игра кончилась, и проблемы начались сызнова. Ребята снова принялись переругиваться, кто просто так, для острастки, а кто всерьез задирается.
Макс в стае командные методы чуть не насильно внедряла. Но ее силовой подход перестал действовать задолго до отлета Клыка. Так что ему самому теперь надо что-то другое придумать. Нечто более эффективное.
Потому-то он и начал копаться в Интернете. Главная его задача — создание команды. Попробовал поискать эти ключевые слова в Гугле — нашел некую игру. Называется «Я никогда в жизни не…»
— Да я даже, как играть, не знаю, — сопротивляется вслед за Звездой Холден Сквиб.
Рэчет захихикал:
— А что ты вообще знаешь, младенец. Сколько тебе годочков-то? Двенадцать? Только конечности отращивать и умеешь, ящерка ты наша недоношенная.
Холден злобно зыркнул на Рэчета.
— Кончайте препираться! — Клык старается сдержать раздражение. — Нас шестеро. Мы все разные. Но если мы не научимся работать командой, нам всем крышка! Перемрем, как мухи.
Он видит, как у ребят вытягиваются лица. Может, это он зря про смерть заговорил? Но ведь он-то знает, это он не для красного словца сказал. Это сущая правда.
— Правила у этой игры простые, — гнет Клык свою линию. — Каждый должен сказать «Я никогда в жизни не…» и закончить предложение по своему усмотрению тем, чего он никогда в жизни не делал. А потом, если кто-то из нас именно это уже делал, он поднимает руку. Включая самого говорящего. Если вы хотите в чем-то признаться, про это и говорите. А если хотите о себе скрыть, говорите о том, что, по-вашему, кто-то другой в команде вполне мог делать. Идет?
Клык вздыхает. Как ему все-таки надоело чувствовать себя подростковым психологом или скаутским вожатым!
Кое-кто корчит рожи, но, к своему удивлению, он видит, как ребята усаживаются в кружок.
— Ладно, я начинаю, — вызывается Клык. Раз он затеял, ему и первый ход. Приходится быть лидером. Он никак не поймет, почему Ангел вечно в командиры рвется. Что она только в этом нашла? — Никогда в жизни я не… играл в такую идиотскую игру для создания команды.
Майя улыбается, но, когда он поднял руку, все остальные метнули на него сердитые взгляды.
— Никогда в жизни мне не… давали десять лет, когда мне на самом деле было пятнадцать, — выкрикивает Рэчет. Никто не шевельнулся.
Звезда подпихнула Холдена в центр круга:
— Эй, кореш, это, кажись, про тебя.
— Никогда в жизни у меня не… было сумки от дизайнера, — огрызается Холден. Звезда краснеет и поднимает руку.
Полуприкрыв глаза, Клык прячет довольную улыбку.
— Никогда в жизни я не… была перемазана с ног до головы в сырном соусе, — говорит Майя под общий смех, и шесть рук разом взвиваются вверх.
— Никогда в жизни я не… скрывала свою силу, чтобы только на меня не смотрели как на полного выродка. — Едва закончив свое признание, Кейт поднимает руку.
— Никогда в жизни я не… была все время голодной, — нерешительно начинает Звезда, но, собравшись с духом, решительно продолжает: — потому что мне постоянно не хватает калорий для восстановления потраченной энергии. — Она поднимает руку и видит рядом поднятые руки Клыка и Майи.
— Никогда в жизни я не… отрубал себе случайно палец и не видел, как он отрастает у меня на глазах. — Хакет рубанул ребром ладони себе по руке, а Рэчет снова захихикал и буркнул:
— Ящерица и есть ящерица.
Майя снова заговорила, устремив глаза на Клыка:
— Никогда в жизни я не… чувствовала, как на тысячефутовой высоте ветер треплет мне волосы и меня несут вперед мои крылья.
И оба они дружно тянут вверх руки.
— Никогда в жизни меня не… вышвыривали из дома за то, что я белая ворона, — грустно говорит Рэчет и поднимает руку. Напротив него руку поднимает Звезда, и оба они несколько секунд оторопело смотрят друг на друга.
— Никогда в жизни я не… сидел в клетке и меня не накачивали всякой дрянью, то уколами, то капельницами. — Прежде чем Клык договорил, вверх опять поднимаются все шесть рук.
Впервые с момента встречи ребята начинают по-настоящему понимать друг друга. Все они были подопытными кроликами. Всем им изуродовали жизни. Всем им нужна помощь.
— Никогда в жизни я не… получала сообщения о том, что для спасения мира необходима моя помощь, — говорит Майя, пристально глядя в глаза Клыку. Он смотрит на нее, и она едва заметно кивает ему головой. Медленно-медленно его рука идет вверх.
Об этом никто никогда не знал, даже Макс… Клыка пробирает нервный озноб.
— Ну и что… Ты собираешься с Группой Конца Света что-то делать? — осторожно интересуется Холден.
Клык кивает:
— Я прочитал, что с завтрашнего дня они проводят серию крупных митингов в Сан-Диего. Во время фестиваля Comic-Con. Знаете, тот, где комиксы, телесериалы и фантастика всякая? Уж не знаю, как ГКС в фестивальную программу вклинилась, но, думаю, первым делом надо туда отправиться и все самолично выяснить.
— Если это поможет нам добраться до мясников, которые нас изувечили, я — за, — соглашается Кейт.
— И я — за. — Холден потирает свои искромсанные, все в шрамах руки.
Рэчет похлопал его по плечу:
— Так или иначе, мы их непременно достанем!
И даже Звезда улыбается.
— Значит, в Сан-Диего? — спрашивает для верности Клык.
— В Сан-Диего, — хором соглашается его команда.
40
День подходит к концу. День, оглушивший меня фанатичными прокламациями, скандированием лозунгов об уничтожении человечества и безумными воплями Игги, когда мы боролись за его рассудок. За этот день я постарела лет на пять. Клянусь, за сегодняшний день у меня появились первые седые волосы.
Однако стая более или менее пришла в норму. Мы снова вернулись в свое обычное состояние: шестеро крылатых ребят, одного из которых пришлось сегодня де-программировать под ледяным душем, и черный пес, счастливый тем, что это не его запихнули в ванну. Все вместе, слегка ошалелые от происшедшего, мы уселись вокруг стола обсудить, что делать дальше.
— Ни доктора Мартинез, ни Джеба, ни Эллы. Они пропали, — констатирует Дилан.
— Вот и я говорю, запропастились куда-то, — откликается Газзи, и я вздыхаю с облегчением.
Наконец-то он снова заговорил. А то два дня молчал как в воду опущенный, а у меня даже времени с ним разобраться не было. Но Дилану не до Газзи — его сейчас больше заботит Элла:
— Макс, не хочешь вернуться в школу поискать Эллу?
— В принципе, хочу. Но мне ничто в голову не идет — все время думаю об этих, из Группы Конца Света. Боюсь, это слишком серьезно. Они, как чума, распространяются. Настоящая пандемия. Надо их остановить срочно.
— Знаете, что странно… — начала было Надж, но тут же осеклась под ледяным взглядом Ангела.
— Что странно? — встрепенулась я.
Надж сжала губы и смотрит в пол. Тотал многозначительно кашляет.
Я вздохнула и устало потерла виски:
— Да говорите уж. И так ясно, что про Клыка что-то.
Как ни удивительно, я смогла произнести его имя и не съежиться, не окаменеть душой и телом.
— Ну… странно то, что мы здесь с Группой Конца Света столкнулись, а Клык в Калифорнию собирается, выяснять, что они собой представляют, — выпалила Надж.