Таков конец знаменитой битвы с богиней Уд-гарда, — провозгласил Христианиус, перевел дух и закончил: — А проведенная мечом господина Героя черта перед отвратительным чудовищем, с тех самых пор вошла в поговорку. Ее так и называют: «Последний рубеж рыцаря Генриха Шпица фон Грюльд-штадта».
Рассказчик умолк, и вокруг костра воцарилась глубокая тишина. Каждый из присутствующих в эти минуты, наверное, представлял себя стоящим перед Безе-Злезе и раздумывал о том, хватило бы у него мужества повести себя столь же достойно, как и Герой. Лишь только гном Эргрик, счастливый тем, что раздобыл наконец-то пару листов бумаги, щурился и старательно записывал в них при свете костра количество прихваченных из казны денег, драгоценностей, вносил в реестр фляги и амуницию.
А теперь, разбойник Скурд, возможно, вы захотите рассказать королю вашу историю? — решился нарушить тишину церемониймейстер.
Моя история не так интересна, — пожал плечами Скурд.
Отчего же, отчего же, — оживился король. — Мне очень хочется узнать, как мог рыцарь опуститься до того, чтоб разбойничать на дорогах.
Ваше величество, тут не обошлось и без вашего участия, — недовольным голосом сказал Скурд.
Все доказательства были против тебя, я только вынес справедливое решение, — ответил король.
Это была напраслина. Несколько баронов решили избавиться от меня, чтобы забрать себе принадлежавшие мне земли. Ваш приговор изменил всю мою жизнь. Гонимый позором и презрением людей, я бежал на север, в земли чудовищ. Семь лет я скитался по болотам и лесным чащобам. Семь лет я питался ягодами и тем, что приносила мне охота. Все это время я искал гибели, бросаясь в самые безнадежные битвы, сражаясь с ужасными тварями болот. В одной из битв я потерял глаз. Я хотел умереть, но судьба жалела меня. Мое ратное искусство росло день ото дня. Дикие племена слагали обо мне песни, а многие считали меня богом войны. Я породнился с северными эльфами, женился на прекрасной эльфийке. Я будто обрел новую жизнь. Мое счастье продолжалось ровно два года. В один злополучный день, когда я и несколько эльфов отправились в горы проверить капканы и ловчие ямы, на поселение напали зеленые карлики. Они убили всех эльфов. И детей, и женщин. Они убили мою жену. И снова я стал искать смерти. С оставшимися в живых эльфами мы организовали отряд — смерть и ужас пришли в край зеленых карликов. Никто не умеет так мстить, как эльфы! Даже мне порой становилось не по себе, глядя на их кровавые пиршества. Карлики прозвали наш отряд «Тени смерти», а мне они дали имя «Одноглазая гибель». Месть длилась полтора года. Я устал от убийств и смертей. А когда на моих руках умер последний из эльфов нашего отряда — он не вынес тоски и тяжести жизни, — во мне что-то надломилось. Я сообщил зеленым карликам, что война закончена и убийств больше не будет. Когда я уходил, король карликов выстроил свою армию. Солдаты салютовали мне обнаженными мечами. Так велико было восхищение зеленых карликов моей отвагой. Полгода назад я тайно вернулся в Берилингию. Я отыскал это прекрасное место и поселился здесь, как отшельник. Однажды на меня напали разбойники. Я не стал их убивать, а просто обезоружил. Меч в моих руках творит удивительные вещи!
— И ты намеревался прожить в лесу остаток своих дней? — удивился король.
— Нет, ваше величество. — Скурд вздохнул. — Я намеревался собрать большую армию разбойников, войти в Альзарию и потребовать от вас вернуть Эмне доброе имя и изобличить истинных преступников.
«Хозяин, хозяин!» — вдруг услышал Генрих чей-то тоненький голосок. Мальчик огляделся, не понимая, к кому обращаются.
«Хозяин, это я, дракон. Я у тебя в руках. Ты так заслушался рассказом одноглазого, что я едва до тебя докричался».
Генрих удивленно взглянул на кулон. Дракончик поднял шею и смотрел на него своими красными глазами.
«Кроме тебя, меня никто не слышит, но, чтоб не вызывать подозрений, давай отойдем в сторонку. Я должен кое-что рассказать».
Генрих отошел от костра в тень.
— Ты умеешь разговаривать? — удивленно спросил Генрих.
«Тебе не обязательно произносить слова вслух, хозяин. Я слышу твои мысли. Апчхи! — Дракончик чихнул. — Вот для чего я тебя укусил. Ты не очень зол на меня?»
— Как тебе сказать… Вначале злился, сейчас уже нет. Моя жизнь стала очень интересной. Так, значит, ты волшебный?
«Нуда!»
— Как же Каракубас потерял тебя? Он что, не знал о твоих свойствах?
«У колдуна Каракубаса было много всяких волшебных штучек вроде меня, — ответил дракон. — Не мог же он все на себе носить. Вот он и таскал меня в мешке с другими предметами. Апчхи!» — снова чихнул дракон.
— Будь здоров, — сказал ему Генрих.
«Спасибо, — ответил дракон. — Я не простудился, это из-за дыма, которым я дышу. Он все время летит мне изо рта в нос. Так вот, в том мешке таскал он меня не один год, пока мы не попали в Большой Мидгард. Мешочек совсем износился, и я вывалился в дыру, упал в щель между досками, а потом был пожар, и Каракубас в спешке обо мне забыл. А потом я попал к тебе, и, чтоб помочь общению, мне пришлось пустить тебе в кровь немного волшебного яда. Но сделал я это честно и открыто, не то что твой трусливый меч, который и сейчас делает вид, будто он обыкновенная железяка. Вот о нем-то я и хотел тебя предупредить. Хорошо, что ты заметил меня и отобрал у глюма».
— Как? — не поверил Генрих. — Меч может разговаривать?.. Эй, железяка, немедленно ответь: умеешь ты говорить или нет!
«Ну, если ты настаиваешь, то могу», — услышал Генрих робкий голос, доносившийся от рукоятки меча.
— И ты все это время молчал? Да ты самый настоящий гад в таком случае! Я из-за тебя чуть не погиб, — возмутился Генрих.
Меч вздохнул.
«Понимаешь, я совсем даже не виноват, — сказал он. — Это все кузнец».
— А кузнец-то здесь при чем? — удивился Генрих.
«У него за день до того, как он меня закончил волшебством наполнять, сын родился. Вот они и пили на радостях всей деревней. Всю ночь пили и гуляли. Наутро кузнец еле языком ворочал. А как дошло дело до заключительного заклинания, так он, мерзавец, возьми и икни на последнем слове. Чтоб ему всю жизнь так икалось! — в сердцах воскликнул меч. — Он икнул, а мне теперь до конца своих дней за это расплачиваться. — Меч вздохнул. — Потому что это его икание перевернуло магию шиворот навыворот, и вместо героя я сделался трусом».
Меч замолчал. Генрих задумался, не зная, как быть. От костра доносился голос очередного рассказчика, видимо, разбойники спешили поведать королю о своей тяжелой судьбе, заставившей их пойти по кривой дорожке.
«Я знаю, что нужно сделать, — проговорил вдруг меч. — Тебе следует избавиться от меня как можно скорее. Ты человек хороший, и я никогда себе не прощу, если ты погибнешь по моей вине».
— Впервые слышу, чтобы меч был трусом! — сказал Генрих. — Чего же ты боишься?
«Всего! — ответил меч. — Я боюсь, что если попаду под дождь, то заржавею; что если стукнусь о другой меч, так тресну или даже сломаюсь; что если попаду к какому-нибудь кузнецу, то он меня расплавит. Я совсем не хочу тебя подводить, но трусость вынуждает меня увертываться от других мечей* не бить по щитам, доспехам или другим предметам. Когда началась битва с разбойниками, я орал не своим голосом, умоляя тебя скорее бежать с поля битвы и искать безопасное укрытие. Но в азарте, а может, потому что ты не знал о моей способности разговаривать, ты меня не услышал» в битве с Безе-Злезе? — спросил Генрих. — Ведь держался ты тогда вполне мужественно.
«Это потому, что у Безе-Злезе не было меча, а ее солдаты не напали на нас. Но когда на тебя мчалось дерево, я чуть не умер со страху».
— Ты и дерева боишься? — удивился Генрих.
«На всякий случай я всего боюсь. А вдруг дерево попадется железное? Я про такие слыхал».
— Понятно, — вздохнул Генрих.
«Да выкинь ты его, чего тут думать, — сказал дракон. — От таких друзей нужно держаться подальше. А еще лучше — подари какому-нибудь врагу».
— Ладно, завтра решу, что делать, — сказал Генрих. — Уже и так поздно. Я устал и хочу спать.
Разбойники приготовили для беглецов несколько пещер. В одной из них Генрих и уснул на тюфяке, набитом свежим, душистым сеном.
Глава VI ПЕРВОЕ ИЗВЕСТИЕ О РЫЦАРЯХ РОЗОВОГО ОБЛАКА
Утром мальчика разбудил Скурд. — Если позволишь, я хотел бы с тобой переговорить, — сказал одноглазый разбойник.
Генрих оделся. Вдвоем они вышли из пещеры, прошлись к деревьям.
— Ты меня, конечно, извини, — начал Скурд. — В том, что у тебя храброе сердце, я нисколько не сомневаюсь, но твое умение владеть мечом никуда не годится.
— Если по правде, то я в том бою держал меч всего лишь второй раз в жизни, — вздохнул Генрих. — Все называют меня Героем, но на самом деле я не герой.
В бою с Безе-Злезе мне просто ужасно повезло. Даже не знаю почему, но она вдруг повернула назад и убралась. А я уж было решил, что совсем погиб.
— Ты честный и смелый малый, — сказал Скурд. — Я, конечно же, не поверил в россказни старика Христианиуса про битву с Безе-Злезе. Я не сомневаюсь, что ты сражался с чудовищем… И как ты справился с ним, не мое дело, но я старый вояка и прекрасно разбираюсь, где правда, а где вымысел в описаниях сражений. И к тому же я знаю, как королевские борзописци умеют приукрашивать… Но ты мне нравишься, и, если хочешь, я могу дать тебе не сколько уроков фехтования.
Конечно, сделать тебя настоящим рубакой я не смогу — нет времени, но за щитить себя в уличной драке ты научишься. Ну что, идет?
Генрих кивнул.
С этого дня начались уроки фехтования. Король, обретший в лагере разбойников необходимое спокойствие для размышлений и планов, решил задержаться здесь на несколько дней. Скурд говорил всем, что учится у Героя искусству боя на мечах, и вместе с Генрихом уходил в лес, где никто не мог их увидеть. Тренировки длились с утра до позднего вечера.
Возвращаясь в свою пещеру, Генрих валился от усталости на кровать, отдыхал час-другой и заставлял себя снова подниматься. Никто не знал, что ночами мальчик занимается воспитанием мужества у своего волшебного меча.
— Итак, в этот раз мы будем рубить тонкие ветки. — Генрих перед каждой тренировкой объяснял мечу, чем они будут заниматься. — Смотри, я легко ломаю их руками, а значит, тебе нечего бояться.
«Я постараюсь, — отвечал меч. — Только ты сперва не очень-то сильно замахивайся».
С каждым разом успехи волшебного меча становились заметней. От тонких веточек Генрих перешел на молодые деревца, потом на бревна. Меч, видя, что ничего плохого с ним не случается, осмелел и легко разрубал стволы толщиной с человека.
Наконец Генрих решил усложнить задачу. Он поставил на пенек металлический чугунок.
— Он достаточно тонкий, ты сможешь его перерубить, — сказал он мечу.
«Но ведь он железный!»
— Но в нем нет воды!
«А если от меня отколется кусок, ты не выбросишь меня?»
— Нет, конечно. Я отнесу тебя к кузнецу.
«Ох, мамочка, я так и знал! Кузнец бросит меня в жаровню и расплавит!»
— Нет-нет, он только починит тебя. Давай вначале я легонько стукну по чугунку, и ты увидишь, что в этом нет ничего страшного.
«Но только бей не сильно!»
Генрих взмахнул мечом, но за миг до удара оружие в его руках вильнуло в сторону.
— Опять? Мы ведь договорились.
«А ты очень сильно бил, и я испугался! Давай еще разок».
Во второй раз меч не стал отклоняться. Чугунок закачался и свалился с пенька.
— Ну что, живой? — спросил Генрих.
«Все хорошо, — весело ответил меч. — Можешь ударить сильнее».
На этот раз чугунок отлетел на несколько метров, а со следующей попытки меч разрубил его надвое, точно масло.
— Отлично! — похвалил Генрих волшебное оружие.
«Да, неплохо, и главное, совсем не больно. Однако чугунок — это еще не вражеский меч. Неси скорее какой-нибудь меч, я хочу попробовать разрубить настоящего противника».
Пока трус поневоле не передумал, Генрих сбегал к разбойникам за мечом, вернулся и привязал тяжелую полоску стали к дереву.
— Сильно бить? — спросил он.
Волшебный меч несколько секунд подумал и ответил:
«Бей изо всей силы».
Генрих улыбнулся: он понял, что наконец-то трусость побеждена.
— Я назову тебя «Блеск Отваги», — сказал он.
«И теперь мы не станем тебя выбрасывать», — подал голос золотой дракон, когда привязанный к дереву меч был легко разрублен.
«Еще бы, — уверенно сказал волшебный клинок. — Я теперь ничего не боюсь. Даже твоего огненного дыхания, глупая побрякушка».
«Может, я и глупый, зато ты сильно умный. Наверное, нам из-за этого пришлось так долго мучиться с тобой?» — огрызнулся дракон. Он был теперь все время с Генрихом. Мальчик носил его на шее: дракон дыхнул огнем на концы цепочки, и они прочно приварились.
За день до того, как король решил продолжить путь к замку барона Хильдебранта, Скурд дал Генриху последний урок.
Ты уже не так неумело обращаешься с оружием, как раньше, Генрих. Сегодня — последняя тренировка, завтра король покидает лагерь разбойников. Ты хочешь меня о чем-нибудь попросить?
Да, Скурд. Я хотел бы взять на эту тренировку свой меч и попробовать заниматься с ним.
Отлично. Надо было с самого начала тренироваться со своим оружием. На вид у тебя хороший меч. У него есть имя? Каждый меч должен иметь имя.
Блеск Отваги, — сказал Генрих.
Не самое плохое имя, — улыбнулся разбойник. — Несколько трескучее, но в целом ничего. Чьей работы меч?
Не знаю, мне его подарили. Но меч отличный. — Генрих не стал раскрывать секрет меча.
Что бы ты хотел узнать на последней тренировке, Генрих?
Первым делом я попросил бы тебя показать мне еще раз все твои секреты, но только возьми, пожалуйста, в руки мой меч.
Это так важно для тебя? Хорошо, — согласился Скурд.
Целых три часа бывший рыцарь упражнялся в беспрерывных атаках и защитах. Все свои действия он сопровождал объяснениями, а когда Генриху было что-то непонятно, Скурд повторял упражнение.
Ну вот, практически все, что я знаю, — сказал Скурд, возвращая меч Генриху. — Конечно, ты многое не запомнил, но когда-нибудь позже мы, возможно, продолжим уроки. А теперь давай сразимся друг с другом. Я буду указывать на твои особенно значительные недостатки в обороне и нападении.
Помни, Скурд наш друг, — шепнул Генрих Блеску Отваги.
«Не волнуйся, я не причиню ему вреда», — ответил меч.
После тренировки Скурд похвалил мальчика.
— Ты сегодня был великолепен. Я рад, что наши занятия не прошли впустую. Мне еще надо кое-что уладить, а ты иди к королю. Все уже, на верное, готовятся к походу.
По дороге к пещере Генрих спросил меч:
— Ну что, запомнил хоть что-то?
«Все запомнил! — радостно сказал Блеск Отваги. — Все финты, выпады и блоки. Меня ведь раньше никто специально не учил. А теперь я чувствую себя настоящим мастером. Если бы ты позволил мне драться в полную силу, Скурд был бы несказанно удивлен. Я думаю, я бы смог победить его. Но боец он — замечательный! Особенно мне понравился его круговой удар сзади».
Вечером Скурд собрал совет, пригласил короля и заявил, что отправляется в поход вместе с его величеством. По сведениям разбойников, невдалеке от Розового Облака встречались странные всадники в розовых доспехах и со знаменами, на которых на розовом поле были изображены руины какого-то города. Несколько человек из разбойничьей шайки Скурда попытались с ними сразиться, однако уже через минуту вдруг побросали мечи и с криком: «Слава великому и могучему Безевихту!» — умчались в неизвестном направлении. Об этом происшествии сообщил мальчик, сын одного из разбойников, который во время боя прятался в кустах. Еще мальчик был уверен, что рыцари Розового Облака не обычные люди: двигались они медлительно, а голоса их звучали глухо, как из бочки. Лиц рыцарей мальчик за забралами не разглядел.
Так что я буду спокойней себя чувствовать, — сказал предводитель разбойников, — если лично доведу вас, ваше величество, до замка барона Хильдебранта. Хотя, скажу вам по правде, этот барон мне не нравится.