— А по шашлычку? — спросил один из них.
— Хочешь оттянуть момент встречи с шефом? — криво ухмыльнулся другой.
— Да ну!.. — первый досадливо махнул рукой. — Этот прокол — не прокол!..
— Как знать, — возразил его напарник.
Саша слышал их разговор, потому что сумел подобраться поближе к автобусной остановке рядом с шашлычной, где он стоял, якобы дожидаясь автобуса.
— Шашлык всухую плохо пойдет, — задумчиво обронил первый.
— Мы ж договорились, что сегодня ты за рулем, — возразил второй.
— От пива вреда не будет, — пренебрежительно отозвался первый. Он придирчиво окинул взглядом шашлычную. — А заведение вроде ничего. Посидим, пивка попьем, а потом поедем не спеша.
«Пиджаки» прошли за ограду шашлычной, к мангалам. Теперь Саше не было слышно, о чем они говорят. Впрочем, похоже, никаких особенных разговоров они не вели: дали заказ и уселись в ожидании за столик.
Внимание Саши привлекло другое: он увидел, как у тротуара на противоположной стороне улицы остановилась серая «Волга», в которой сидели трое. Один из них вылез из машины и, оглядевшись по сторонам, нет ли машин, быстро перешел через улицу, к шашлычной. При виде этого молодого человека в спортивном костюме Саша остолбенел: он узнал одного из тех оперативников, что взяли бандитов во время первого приключения ребят. Тогда, кто читал и помнит, дело приняло очень серьезный оборот и на последнем этапе к нему подключился Петькин двоюродный дядя Борис Александрович, полковник одной из тех особых правоохранительных служб, с которыми никто не шутит!
Да, это был тот самый оперативник Бориса Александровича — и сейчас он покупал несколько баночек пива, с рассеянным видом оглядывая посетителей шашлычной. Саша догадывался, что этот рассеянный вид — просто маска. За кем он и его напарники сейчас следят? Не за этой ли парочкой в модных пиджаках? Саша припомнил, как долго и тщательно патрульный проверял их документы, а потом еще по рации связывался. Неужели эти двое уже были на примете в связи с темными делами на оптовом рынке? И едва они «засветились» там во время облавы, за ними по наводке патрульного сразу отрядили «хвост»? Или этот «хвост» давно ходит за ними?
Двое в модных пиджаках ели шашлык и попивали пиво, ни о чем не подозревая. Саше не было слышно, о чем они говорят. Оперативнику, кажется, тоже. Да и следит ли он за ними? Может, он просто-напросто зашел освежиться пивком… А если подойти и заговорить с ним? Нет, остановил себя Саша, этого ни в коем случае делать нельзя! В таких обстоятельствах всегда лучше сделать вид, что ничего не заметил — а то еще сорвешь важную операцию!
Оперативник окинул скучающим взглядом дома, машины, мальчишку на автобусной остановке… Саша напрягся. Но оперативник, похоже, не узнал его — или отменно сделал вид, будто не узнал.
«Пиджаки» встали из-за столика и направились к роскошному «Мерседесу», припаркованному неподалеку. Оперативник перебежал через улицу и вскочил в «Волгу». Сквозь стекло машины было видно, как он передает пиво своим товарищам и что-то им говорит.
Когда «Мерседес» отъехал, серая «Волга» двинулась вслед за ним.
Теперь Саша был уверен! Итак, «пиджаки» — опасные преступники, за которыми ведется наблюдение!
И этим преступникам почему-то очень надо поймать Леньку и Полю и доставить их к отцу…
Зачем? Какое отношение отец-алкоголик может иметь к достаточно крупным уголовным делам — ведь мелкими делами служба Бориса Александровича не занимается?
Было о чем подумать. Саша проводил взглядом обе машины, которые одна за другой исчезли за поворотом, и через проходные дворы побрел назад.
Глава V
Ощетинившийся ежик
— Вот! — воскликнула Оса, отпирая дверь и приглашая брата с сестрой войти. — Вот наш подвал!
— Класс! — восхитился Ленька-Ежик. — Тут и взаправду можно переждать несколько дней.
— Что переждать? — быстро спросила Оса. Ленька открыл было рот, чтобы ответить грубостью типа «не твое дело», но спохватился: как-никак им с Полей предоставляют убежище.
— Неважно! — ответил он после паузы. — Переждать, и все!
— Всю жизнь в подвале не отсидишься… — заметила Оса.
— А нам и не надо! — парировал Ленька.
— Но ведь эти двое, от которых мы удирали, не оставят вас в покое, верно? — настаивала Оса. — Кстати, почему вы их так боитесь?
— Они хотят нас увезти туда, куда увезли папу, — сообщила Поля.
— Заткнись! — с яростью рявкнул ее брат.
— Почему ты не хочешь об этом рассказывать? — удивилась Оса.
— Слушай! — Ленька зло поглядел на нее. — Отстань и не лезь с расспросами! Нам этого не надо! Ишь ты, какая добрая, подвал предложила! Мы тебе за это отчитываться не обязаны! В конце концов, что-нибудь другое найдем — на вашем подвале свет клином не сошелся!
— Как знаешь. — Оса пожала плечами. — Послушай, — она сменила тему, — а как твоя сестра догадалась, что я — подруга Пети?
— Она много о чем догадывается, — проворчал Ленька. — Иногда хочется ей уши оборвать за догадливость. Но иногда она нас выручает…
— Ой, а это что такое красивое? — восхищенно охнула Поля, показывая на резной футляр из-под старинных часов. Следопыты превратили его в стенной шкафчик, заделав круглое отверстие для циферблата красивой чеканкой по металлу Сережиной работы.
— Это наш сейф, — объяснила Оса. — В нем мы храним наши самые важные вещи.
Услышав про «важные вещи», Ленька презрительно хмыкнул, но промолчал.
— Давайте лучше познакомимся, — предложила хозяйка подвала. — Я Аня. Друзья зовут меня Оса…
— Ты что, такая кусачая? — удивился Ленька.
— Нет, просто так получилось. Понимаешь, Аня — Ася — Осенок — Оса…
— Угу, — Ленька недоверчиво покачал головой. — А мою сестру зовут Полина. Поля, короче. Ну а меня Ленькой.
— И еще Ежиком, — добавила Поля.
— Да, и еще Ежиком, — неохотно признал ее брат.
— Ежиком? — засмеялась Оса. — Это оттого, что ты вечно щетинишься — свернешься в клубок и колючками наружу?
— Ощетинишься тут… — проворчал Ленька-Ежик. — Нет, не из-за этого. У меня волосы жесткие. Сейчас они длинные и улеглись малость, а когда я коротко стрижен, они всегда ежиком торчат.
— И все-таки, что вы будете делать… — начала Оса, но тут на лестнице послышались быстрые шаги — это возвращались Сережа и Миша.
— Привет! — сразу же кинулся Миша к Леньке и Поле. — Это вас мы спасали? Здорово мы накололи этих крутых!
— Познакомьтесь сначала! — перебила его Оса. — Это — Леня-Ежик и Полина. А это — Миша и Сережа. А где Саша? — спросила она, когда общее знакомство состоялось.
Миша хитро подмигнул ей.
— Саша на спецзадании! — сообщил он.
— Он что, выслеживает этих типов? — вырвалось у Осы.
— Э, нет, так мы не договаривались! — сразу взвился Ленька-Ежик. — Еще наведет их сюда… И вообще, незачем за ними следить, не ваше это дело!
— Погоди, погоди, — попытался урезонить его Сережа. — Мы ведь должны знать, от кого вас надо защищать.
— Вот еще! — фыркнул Ежик. — Защитнички нашлись! Спасибочки, конечно, только защитить нас я и сам смогу!
— Я ж говорю, настоящий ежик, вон как щетинится, — сказала Оса.
— Ну да, вам делать нечего, вы все сытые, обутые, одетые, вот и лезете в защитнички! — Ежик заводился все больше. — Милость оказываете, да? Да идите вы с вашей милостью…
Друзья смотрели на него в легкой растерянности. Только сейчас они до конца поняли, насколько мир, в котором живет Ежик, отличается от их собственного мира. Да, у кого-то из них родители зарабатывали больше, у кого-то намного меньше, а Сережиному отцу вообще зарплату полгода не платили — но все равно у всех у них были дом, родители, школа, свой собственный уютный и надежный угол, им не приходилось ежедневно бороться за кусок хлеба, не приходилось усваивать полууголовные привычки и ухватки, чтобы всегда уметь дать отпор… Рядом с ними Ленька-Ежик казался пришельцем с иной планеты. Самим своим существованием он разрушал тот привычный и уютный мир, в котором жили ребята. Сейчас они очень хорошо понимали, почему этот мальчишка вызвал такую неприязнь и почему эта неприязнь оказалась взаимной. Ленька-Ежик напоминал сейчас ободранную затравленную собаку, готовую с испуга кусать что ни попадя — в том числе и руку, протянутую, чтобы ее погладить… Но ведь кроме Леньки была и Поля — милая застенчивая девочка, малость запутанная братом. Ей-то каково вращаться в этом мире? А каково ей с папашей-алкоголиком? Понимала ли она, почему брат увел ее из дому, почему они в который уж раз ночуют на рынке? Девочка казалась сообразительной не по летам… Но, наверно, какие-то вещи были пока что недоступны ее пониманию.
Первым нашел нужные слова Сережа.
— Так вот! — обратился он к Леньке-Ежику. — Никто тебя силком защищать не собирается! Хочешь — оставайся у нас, не хочешь — не надо. Но ты пойми, если вас ищут суровые люди, то нам нужно хотя бы знать, чего от них ждать. Ведь если ты нам ничего не расскажешь, ты всех нас можешь подставить. А это, согласись, нечестно!
Ежик призадумался. Такой расклад ему в голову не приходил. Больше всего ему сейчас хотелось ответить как-нибудь особенно обидно, заявить, что не надо ему подачек, взять в охапку сестру и уйти, хлопнув дверью! Без вас, мол, справимся, богатенькие Буратины… Но куда он пойдет? У него духу не хватит таскать с собой по улицам маленькую сестренку, ища, куда бы приткнуться на ночлег. Глупо отказываться от такого удобного места просто ради того, чтобы насолить этим маминым-папиным деткам! Ведь получится в итоге, что насолишь сам себе. И даже не себе в первую очередь, а Поле. А ей и так достается. Вон как глазенками хлопает испуганно: ждет, что брат в очередной раз взорвется…
— Ладно! — пожал Ежик плечами. — Ваша взяла! Сам согласился — значит, мне и расхлебывать. Так вот, мой батяня…
Но тут в подвал ворвался запыхавшийся Саша.
— Что творится! — воскликнул он и осекся, увидев брата с сестрой.
Саша в нерешительности посмотрел на друзей, словно спрашивая, можно ли говорить при этих незнакомых мальчике и девочке. Ежик правильно истолковал этот взгляд и не упустил случая съязвить:
— Здрасьте вам!.. От нас требуете выложить все начистоту, а сами хотите что-то скрыть. Это, по-вашему, честно?
— Так ты нам еще ничего не рассказал! — возразил Миша. — Давай уж откровенность за откровенность. Расскажи нам о себе, а потом Саша при тебе расскажет, что ему удалось выяснить.
— По-моему, это справедливо, — поддержала Оса.
— Расскажи им… — Поля потянула брата за рукав.
Ленька собрался было грубо оттолкнуть ручонку сестры, но остановился. Некоторое время он глядел на Полю, потом хмуро бросил четырем друзьям:
— Дали бы пожрать сначала! Мы с утра не жрамши. На голодный желудок и рассказывать не хочется…
— Я сейчас принесу! — заторопилась Оса. Она жила ближе всего к подвалу, к тому же холодильник у нее никогда не пустовал.
— Опять, наверно, брата обворует, — хмыкнул Миша. — Утащит его особенные соки…
— Чего это ее брат особенные соки пьет? — полюбопытствовал Ежик. — Больной, что ли?
— Наоборот, — ответил Сережа. — Он очень здоровый. Он футболист и следит за своей формой. Пьет витаминизированные соки для спортсменов, и вообще… — Сережа сделал выразительный жест рукой, обозначив, насколько упорно брат Осы стремится вырасти в звезду первой величины.
— Футболист? — заинтересовался Ежик. — А как его фамилия?
— Фамилия у него знаменитая, — уважительно протянул Миша. — Познаменитей, чем он сам — ведь он пока и за юношескую сборную города толком не поиграл.
— Так какая же? — Ежик был явно заинтригован.
— Ласточкин, — сообщил Сережа.
Саша молчал, плотно стиснув губы, и только переводил взгляд с одного из ребят на другого. Он чувствовал, что если вымолвит хоть слово, то уже не сможет остановиться и до возвращения Осы расскажет о том потрясающем, что ему удалось узнать. А ему так хотелось ошарашить Осу!
— Ласточкин? — Ежик аж подскочил. — Сын Ласточкина? А эта… — Он кивнул в сторону двери, за которой исчезла Оса. — Эта… — Он мучительно пытался подобрать слово помягче. — Эта шалая прилипала — его дочь?
— Ну да, — подтвердил Сережа, несколько смущенный реакцией Ежика на это сообщение.
— Ведь мой батяня играл с ним когда-то! — чуть не в голос заорал Ежик. — И меня именно он в ихнюю футбольную школу принимал!
— Что?! — хором воскликнули Следопыты, включая и Сашу.
— Ну, я бросил занятия полгода назад, потому что… потому что не до того стало! — не стал вдаваться в подробности Ежик. — А раньше я…
Он умолк, потому что в подвал ворвалась запыхавшаяся Оса.
— На, ешь! — Она извлекла из пластиковой сумки пакетики с соком и наспех приготовленные бутерброды с сыром и колбасой. — И ты, Поля, не стесняйся! А потом мы еще что-нибудь придумаем!
— Оса! — опередил всех Миша. — Оказывается, Ленька — ученик твоего отца!
— Что-o? — Бутерброды и сок наверняка бы выпали из рук Осы, если бы их уже не перехватили Ежик и Поля.
— А еще его отец играл вместе с твоим отцом! — добавил Сережа.
— Погоди-ка! — Оса пристально посмотрела на Ежика. — Как твоя фамилия?
— Ш-шмирнов, я ж раш-шкаживаю! — ответил Ленька с набитым ртом.
— Кажется, я что-то припоминаю, — наморщила лоб Оса. — Отец иногда вспоминал Анатолия Смирнова. Такой, говорит, талантище, блестяще начал, но быстро сгорел… Но ведь это когда было!
— Все верно, — кивнул Ленька. — Мой батяня. А насчет того, что сгорел, это твой отец еще мягко выразился. Три года он отыграл. Все хвастается, что за них его до сих пор помнят. Ну, я тогда еще и не родился. При мне он уже мотался по разным командам в провинции — где возьмут. А брали многие — у них такие футболисты на дороге не валяются, что бы он там ни отчебучивал. Он всю страну исколесил, пока его даже в самой глухомани брать не перестали. Кому охота — то драка, из милиции его вытаскивай, то на матч выйти не может, потому что на ногах не стоит… Ему кто-то из бывших поклонников непыльную работку в Москве подкинул, и как-то он держался, пока инфляция не началась. Потом, когда Поля родилась, он на какое-то время оправился, почти в завязку ушел, дома драться перестал. Но, когда мать умерла, совсем с катушек слетел. Сто работ сменил и ни на одной зацепиться не мог. Ну, что у нас дома творилось — это еще тот рассказец. Но у батяни бывали минуты просветления. То есть мысли ему в голову приходили. Как щелкнет у него в башке, так начинает думать, как устроить наше будущее, чтоб, значит, мы без него не пропали. Вот в одну из таких минут он и потащил меня в футбольную школу. «Я, — говорит, — свой талант загубил, а тебе должно больше повезти!» Приволок, и как раз мы на твоего отца налетели…
— И что? — подалась вперед Оса.
— Ну. Твой отец говорит, что, мол, поздно вы пришли, а мой батяня просит: возьми, дескать, по старой дружбе, не пожалеешь. Не просит даже, а канючит, да так жалобно, что мне хотелось под землю от стыда провалиться или деру дать. Только я знал, что батяня потом с меня шкуру спустит, если я деру дам. Ну, твой отец поглядел на меня внимательно и говорит: ладно, мол, иди в зал, посмотрим, на что ты способен. Я потопал в зал, в форму переоделся…
— Ну и? — жадно спросил Миша.
— И дал я им всем прикурить! — усмехнулся Ленька, — Я ведь с мячиком был на «ты», едва ходить начал. И во дворе любил играть, там мне равных не было… В общем, — повернулся он к Осе, — твой отец похлопал меня по плечу, ну и говорит: считай, мол, что принят. Так я и начал заниматься… Вот только батяня как в тот день улетел на радостях, так у него совсем тормоза отказали. Я уже и в школу, и в секцию идти боялся — как бы, думаю, он без меня спьяну чего не учинил над собой или с Полей. Ну, Поля еще в садик ходила, только там задолженность копилась, потому что отец все деньги пропивал, еле на жратву оставалось. Я, значит, с утра Полю одену, соберу и перед школой отвожу ее на весь день, до шести вечера. И все равно страшно: а вдруг батяня ее сам забрать вздумает… Ладно что он в таком виде в детский сад припрется, но ведь он ее и потерять по дороге может, и мало ли что… Я заставил Полю наш адрес наизусть выучить. А сам старался изо всех сил, потому что думал: вот стану хорошо в футбол играть, меня заприметят, и вырвемся мы с Полей из этого… Несколько раз в детском саду упрашивал, чтобы Полю не отчисляли, что отец вот-вот получит деньги и мы все заплатим. Они соглашались — по-моему, все понимали и видели, как я кручусь. А потом… — Ежик обвел взглядом напряженные лица слушателей. — А потом я хмыря оформил…
Возникла довольно долгая пауза, во время которой ребята пытались сообразить, что имеет в виду их новый приятель. Затем Ежик продолжил, и слова застревали у него в горле — видно, ему не очень хотелось рассказывать дальше, но одновременно ему было необходимо освободиться от того, что он давно держал в себе.