Проковыряв дырочку, Алешка приник к ней любопытным взглядом. Дырочка была маловата, и видел он только охранника Гонгу (снизу до пояса) и часть загаженного птичками приза. Но и этого ему хватило. Теперь хватило-бы терпения.
Алешка ждал долго. И дождался – по положению Гошиных ботинок он догадался, что охранник повернулся и стоит к нему спиной. Алешка, как чертик на пружинке, выскочил из мешка и отпрыгнул от него в сторону.
Гоша в этот момент обернулся и остолбенел:
– Ну ты даешь, Леха! То тебя нету, а то ты опять есть! Откуда взялся?
– Из мешка, – «пошутил» Алешка, показывая на него.
Гоша рассмеялся: шутка ему понравилась.
– Пока, – сказал Алешка, – на вечернюю поверку пора.
– На какую поверку? – изумился Гоша. – Ты что, кадет, что ли?
Алешка растерялся, на секунду, не более.
– Это так батя шутит. Он полковник в отставке. Вечером перекличку устраивает.
– А… Ну, пока. Заходи завтра.
– Обязательно.
Всю дорогу Алешка соображал. И ничего толкового не сообразил. С ходу влетел в штаб и обратился к дежурному офицеру. На беду им оказался сегодня весельчак Прошкин.
– Дядя Коля, – завопил Алешка с порога, – что я знаю!..
– Не знаю я, что ты знаешь, – глубокомысленно отозвался лейтенант Прошкин. – А вот что ты не знаешь, я знаю.
– Переведите, – растерялся Алешка. – Это парадокс какой-то.
– Не выражайся, Алексей. Ты не на рынке, а в штабе полка. А не знаешь ты, как нужно обращаться к старшему по званию. Кругом! Повторить!
Алешка сделал два раза кругом:
– Разрешите доложить, товарищ лейтенант?
– Докладывайте. – И лейтенант Прошкин важно переставил на столе телефон.
– Сегодня ночью из склада части будет совершено хищение оружия!
– Да ты что! – скрывая в глазах веселье, изумился лейтенант Прошкин.
– Так точно!
– И кто же его совершит? – Прошкин опять переставил телефон.
– Банда из казино!
– И что же они похитят? Танковые орудия?
– Автоматы и гранаты!
– И много?
– Целые ящики!
– Ай-ай-ай! Какие бяки! Весь полк оставят без оружия. Знаешь что, Алексей? Вот вернется товарищ полковник, и ты ему расскажешь эту интересную сказку. Это у тебя получается, я знаю. Но я тебе не обормот. Кругом! Шагом марш! Фантазер!
Не стану отрицать, что Алешка не подумал: вы, товарищ лейтенант Прошкин, и есть настоящий обормот. Хотя не стоит отрицать и того, что Алешкина слава как рассказчика достигла огромных размеров.
«Фиг с вами, – сердито подумал Алешка, – придется опять все самому делать. Ладно, мудрить не буду. Мне тоже по ночам спать хочется. Я попроще все сделаю».
В казарме произошло то, чего и ожидал Алешка. Горшков, увидев, что Ботаник собирается на пост, скомандовал ему:
– Отставить! Сегодня часовым назначаю Мо-тина. А ты, Ботаник, отдохни. Исхудал даже.
Ботаник от такой неожиданной заботы немного растерялся.
– Да я, товарищ сержант… собственно говоря… даже это как-то неэтично…
– Поговори мне! – прикрикнул Горшков. – Живо на кухню отправлю. Рядовой Мотин, ко мне!
И Горшков что-то нашептал ему на ухо. Мотин кивнул и отправился на пост.
Алешка – к окну. Откуда хорошо видно КПП-1. И видно, как распахнулись ворота, пропуская фургончик с «макарончиками». Он подъехал к пищеблоку, водитель выгрузил две коробки и отогнал машину к боксам. И отправился восвояси, не забыв незаметно откинуть щеколду задней дверцы.
Стемнело. Алешка просочился в бокс, к своему танку и затаился.
Вскоре послышались шаги Горшкова. Он подошел к Мотину и вполголоса спросил:
– Собака на цепи?
– Проверил, на цепи.
– Глянь еще раз машину. Чтоб дверца не была заперта. Понял? Да не трусь ты! Все будет хоккей! – И он зашагал в казарму. И вскоре затихли его шаги. Было только слышно, как прохаживается у дверей склада Мотин.
Алешка выглянул наружу.
Ночь была темная, загадочная. Самая подходящая, словом.
В нескольких шагах от него маячила фигура Мотина. И даже в темноте было видно, как он боится. А может, совесть его забрала?
Вскоре Мотин приблизился к машине, глянул на дверцу и что-то тихо произнес. Изнутри ему кто-то так же тихо и глухо ответил.
Мотин вернулся на пост, снова заходил взад-вперед. Алешка терпеливо ждал.
Ночь вошла в самую глухую пору. Настал критический момент.
Мотин вздохнул и снова направился к машине. Алешка вздыхать не стал и направился к собачьей будке.
Не доходя до нее нескольких шагов, он шепнул:
– Тихо, Сачок, молча!
Сачок молча вышел из будки, звякнув цепью. Алешка погладил его, присел рядом. Прижался к нему боком. Стало так тепло и уютно, что он чуть не заснул.
Послышался невдалеке тихий шум – будто распахнулась дверца машины и будто кто-то о чём-то коротко поговорил. Пора, подумал Алешка. И освободил кольцо цепи.
– Вперед, Сачок! – скомандовал Алешка ему в ухо. – Охраняй!
Сачок ринулся вперед. Кольцо с визгом побежало по проволоке. И раздался в ночной тиши грозный могучий лай. Под тяжелый топот громадных собачьих лап.
Возле машины что-то произошло. Похоже, кто-то вскрикнул, и, похоже, захлопнулась дверца.
А потом Алешка услышал:
– Пошел на место, Сачок! – визгливо, неуверенно, даже робко скомандовал Мотин. – Вот я тебя!
В ответ раздался такой рык, будто Сачок гневно воскликнул: «Что?! Ах ты, щенок!»
Зазвенела цепь, загудела проволока. Все стихло.
Алешка подкрался вдоль задней стенки боков, осторожно выглянул. И хотя там было темно, но в свете лампы на столбе хорошо было видно: Мотин стоит, прижавшись спиной к двери склада, ни жив ни мертв, а Сачок сидит напротив него и, наверное, сердито, угрожающе скалит зубы.
И больше рядом никого нет. Ясно, что Кузя и Вован трясутся от страха в кузове фургона. Все, можно идти спать.
Алешка постоял задумчиво. А может, лучше поднять тревогу, вызвать патруль? Пусть вытащат солдаты с автоматами из фургона напуганных бандитов, отвезут в штаб, дежурный вызовет милицию…
Нет, это не здорово. А если в фургоне предусмотрительно стоит недопитая бутылка вина и лежат на пластмассовой тарелке объедки и огрызки, а? «Не, в натуре, гражданин начальник, мы простые грузчики, выпили малость с устатка, после работы, задремали, а куда нас шофер привез, мы знать не знаем. Отпусти нас домой. Мы больше не будем».
Нет уж, пусть сидят в машине под замком, так спокойнее.
И Алешка легкой тенью промелькнул вдоль складов, задержался возле машины на секунду – накинуть на всякий случай щеколду – и отправился спать.
Глава IX
«МОСКОРАТ»
Утром Алешка забежал в штаб – выпросить у дяди Бори бинокль. – Бинокль я тебе не дам, – сказал дядя Боря, – он мне самому нужен, а вот посылка от твоей мамы тебя дожидается. – И он достал из шкафа коробку от ботинок, перевязанную бечевкой. – Не тяжелая, что у тебя там, как думаешь?
– Боеприпасы, – сказал Алешка. – И алмазные подвески королевы Франции.
– Что ж, боеприпасы нам сейчас очень кстати…
– И бинокль.
– Сказал – не дам! – отрезал дядя Боря. – Покажи боеприпасы.
– Потом, – сказал Алешка. – На поле боя.
– А вот в некоторых школах за рубежом, – с тихой надеждой проговорил дядя Боря, – школьные занятия начинаются уже в августе. Нет?
– А в некоторых школах, – усмехнулся Алешка, – учебный год начинается в январе. Нет?
– Нет! – крикнул дядя Боря. – Ни за что! Алешка забрал посылку, зажал ее под мышкой и пошел по делам.
– А все-таки, – .сказал ему вслед дядя Боря, – что в коробке-то?
– Новогодние подарки.
…Алешка не соврал. В коробке было несколько китайских ракет, которые у нас с ним остались от празднования Нового года, и две красивые елочные игрушки. Сосульки такие, витые, блестящие, покрытые искрящимся составом. Это нам папа из Германии привез. Он как раз перед Новым годом оттуда вернулся. Мама как увидела эти сосульки, так и ахнула:
– Какая прелесть! Подвески королевы! – И, вместо того чтобы их на елку повесить, к праздничному платью приколола.
Так всю новогоднюю ночь просидела за столом, даже телевизор не смотрела, а на свои висюльки любовалась.
Спрятав хорошенько «новогодние подарки», Алешка помчался к своему любимому танку. Механик Леня уже был там – похоже, он готов и ночевать в танке. Гордо ходил вокруг машины, поглаживал теплую ярко-зеленую броню.
– Эх, Леха, пушечку бы нам зарядить! Оно бы в самый раз было. Затвор-то я приладил.
Алешка забрался в танк, сел на командирское сиденье. Леня его здорово сделал, как настоящее. У механика-водителя сиденье – железное, похожее на большой дуршлаг с дырками, а у командира – такой широкий ремень, подвешенный к двум железкам, – очень удобно. Настоящий-то ремень давно сгнил, но Леня вместо него приспособил отрезок пожарного шланга – тоже неплохо получилось, мягко и покачаться можно.
Первым делом Алешка затвор осмотрел. Неплохо тоже у Лени получилось: он приладил что-то вроде большого оконного шпингалета.
– Во, смотри, Леха. – Щелк – и затвор ушел назад, открыв отверстие в казеннике. – Сюда снаряд. – И опять лязг металла, затвор идет вперед, запирает казенник. – Готово! Огонь! Где бы нам снаряды добыть, а? Думай, командир!
Алешка хитренько прищурился:
– Будут снаряды. Штук пять хватит?
В танке стало очень уютно, как в железной бочке, пахло немного металлом и сильно пахло свежей краской. Не светились дырки в корпусе. Пушка легко водила стволом, плавно вращалась башня, когда Алешка брался за поручень. Машина просилась в бой.
– Пойди, командир, глянь наружу – никого там нет? А я тебе сюрприз сделаю.
Алешка откинул крышку люка – выбрался из танка, стал перед ним, руки в боки.
Внутри танка что-то лязгнуло, сзади грохнуло и выбросило облако черного дыма, сильно затрещало и вдруг сменилось ровным бормотаньем двигателя. О чудо! Танк ожил! Люк механика-водителя откинулся – показалось сияющее лицо Лени.
– Дышит машина, Леха! Живет! Алешка был в восторге.
– А поедет?
Вместо ответа Леня тронул рычаги. Танк тихонько двинулся вперед и тут же вернулся на место – будто спрятался. И затих. Механик Леня вылез через свой люк. Лицо его светилось. Это тебе не картошку чистить. Не кухонные комбайны налаживать.
Алешка мысленно поставил галочку в списке своих дел, благодарно кивнул механику и отправился «инспектировать» рытье траншеи.
Работали обормоты здорово. Сразу видно – для себя старались. Издалека, да и вблизи тоже лужайка совершенно не изменилась. Только поперек нее вдруг «проросли» молодые побеги тальника. А вот за ними прятался настоящий полнопрофильный контрэскарп.
Когда Алешка подошел к траншее, обормоты прекратили работу, воткнули лопатки в землю. Хотя работы-то оставалось метра на два, не больше.
– Ничего? – спросил Алешка.
– Ничего, – ответили ему дружно, солдатским хором. – Может, поглубже рыть?
– Не думаю, – важно ответил Алешка, – не могла бабушка так глубоко копать.
– А может, тогда еще и вдоль лужайки покопать? – предложил Ботаник. Понравилось ему.
– Ладно, – сказал Алешка. – Я еще подумаю. Все свободны. Привести себя в порядок, отдохнуть. – Будто уже не Горшков, а он командир отделения. – Одну лопатку мне оставьте. И ведро – насаждения еще полью. Все! Шагом марш в казарму!
Когда обормоты выбрались из траншеи и направились в часть, Алешка огляделся, сделал несколько шагов в ту сторону, куда шла траншея и где еще оставалась нетронутой зеленая трава. Он надрубил квадратом дерн, снял его и аккуратно отложил в сторону. Потом в этом месте выкопал ямку. Опять огляделся, достал что-то из рюкзачка и уложил на дно. Засыпал ямку землей, уложил на место квадратик дерна. Отступил на шаг, полюбовался – никаких следов, только несколько комочков глины на траве.
Алешка собрал их и забросил в траншею, потом набрал в ведро воды из пруда и тщательно полил вырезанный дерн. Чтобы до завтра трава не завяла.
И поставил в уме вторую галочку по списку таинственных дел.
Третье дело. Алешка пошел от лужайки вверх, туда, где начиналась дорога. Дошел до развилки.
Так, противник будет наступать здесь. Причем двумя колоннами. Один танковый взвод пойдет в атаку по лужайке. Туда, где за траншеей, в поле, стояли стога сена. Противник наверняка догадается, что наши танки замаскированы под копны. И ринется на них. А тем временем второй взвод, чтобы обойти нашу оборону, устремится вот по этой дороге, вниз, к водному рубежу. Он должен стремительно его преодолеть и, вырвавшись на «оперативный простор», зайти в тыл нашим и ударить по командному пункту.
Как бы не так, злорадно подумал Алешка. Здесь вам не там! Этот водный рубеж вам не взять.
Алешка спустился по дороге к пруду. У самого берега дорога, вся измочаленная танковыми гусеницами, сужалась и едва протискивалась меж двух старых ветелок, стоящих у самой воды. Ветки их, корявые и толстые, переплелись наверху, и казалось, что у самого берега стоят ворота вроде арки. А от ворот вправо и влево стеной выстроились деревья.
Здесь Алешка опять внимательно и настороженно огляделся, поправил за спиной рюкзачок и ловко, как белка или кошка, взобрался на дерево. Там он уселся на толстой ветке и глянул вниз, словно к чему-то примериваясь.
Прямо под ним находились две глубокие колеи со следами танковых траков.
Алешка достал из рюкзака веревку, обмотал ее вокруг ветки, прямо над дорогой, завязал узел и уложил веревку на ветку так, чтобы можно было мгновенно опустить ее вниз. К свободному концу веревки он что-то привязал. И это что-то Алешка тоже достал из своего рюкзачка.
Через минуту он уже стоял внизу, под деревом и, задрав голову, смотрел вверх. Снизу ничего не было видно. Ни смотанной веревки, ни привязанного к ней таинственного предмета.
Третья галочка появилась в загадочном Алешкином плане.
Еще на сегодня Алешка рассчитывал побывать в казино и постараться выяснить – не пошлет ли Шеф своих людей в часть этой ночью за оружием? И вот когда он обдумывал эти шаги, в голове его появилась очень оригинальная мысль. Дело в том, что не мог же Алешка все ночи напролет отбивать атаки грабителей. И он решил им помочь, а заодно и подстраховаться, вспомнив, что рассказал папа дяде Боре еще в Москве. Поэтому, прежде чем бежать в казино, Алешка явился в штаб. В одной из комнат проходили тактические занятия с младшим сержантским составом. Курсанты сидели за столом и прилежно записывали в тетрадки то, что им диктовал веселый лейтенант Прошкин. Алешка прислушался одним ухом:
– Куст, товарищи бойцы, есть совокупность веток и листьев, торчащих из одного места.
– Из какого места, товарищ лейтенант?
– А вы не делайте умное лицо, сержант, – рассердился Прошкин, – не забывайте, что вы солдат.
В следующей комнате тоже решали тактические задачи. Задачу ставил капитан второй роты:
– Предположим, что у вероятного противника икс танков. – Поправился: – Хотя нет, икс это много. Лучше игрек.
Алешка похихикал, прошел в дежурную комнату и «вроде бы как бы» занялся своими делами по оформлению «Гвардейского листка».
К этому времени дядя Боря уже вернулся из Москвы, из Генштаба, и информировал своих офицеров:
– Маневры назначили на четверг. Утром прибудет комиссия вместе с иностранными военными специалистами. Они ознакомятся с нашей частью. Проинформируют об условиях ведения боя. А потом займут свои места на командном пункте. Ясно, товарищи офицеры?
– Ясно, товарищ полковник!
– А вам, товарищ лейтенант? – обратился дядя Боря непосредственно к Прошкину, который только что вошел, закончив занятия. Прошкин заведовал в полку всеми хозяйственными делами.
Алешка рисовал знамя и гвардейский значок, а сам вовсю прислушивался, чтобы вставить свое решающее и очень хитрое слово.
– И мне все ясно, товарищ полковник, – бодро отозвался Прошкин.