Почувствовав себя, наконец, более-менее нормально, я разогнулся. И шагнул к краю провала.
— Нет проблем, — пробормотал я. — Это мне раз плюнуть.
Я перевел взгляд с крутого обрыва на темные камни внизу.
И вскрикнул, увидев тело. Мальчика, распростершегося на дне. Он лежал на животе, раскинув руки и ноги, словно хотел обнять эти острые камни.
Кэл?
Кэл?!
Задрожав всем телом, я упал на колени. Перегнулся через край пропасти, чтобы разглядеть получше.
Кэл?
Кэл, должно быть, вырвался из дома мистера Бенсона и последовал за мной. Наверное, он тоже пытался перескочить на другую сторону.
И промахнулся. Промахнулся.
И теперь мой друг — мой лучший друг — лежит там, разбившийся, неподвижный и бездыханный.
— Кэл? — позвал я сиплым, дрожащим голосом. — Кэл? Ты живой? Ты меня слышишь?
Нет.
— Кэл? Ты можешь двигаться? Ты мо…
Эге.
Постойте-ка.
Вцепившись руками в землю, я еще дальше перегнулся через край провала. И наклонялся, пока чуть не кувыркнулся вниз.
Кэл?
Нет.
Не Кэл.
Сильно прищурившись, склонившись над пропастью, насколько позволяла осторожность, я увидел, что отнюдь не Кэл растянулся на камнях внизу.
Не Кэл. Не Кэл. Не Кэл.
Это был я.
18
— Ахххххххххххх!
Весь воздух вырвался у меня из груди, подобно взрыву.
От потрясения меня зашатало.
И прежде, чем я успел отпрянуть от края пропасти, я начал падать.
Но едва я повалился вперед, как сильные руки схватили меня за плечи. Кто-то потащил меня обратно. Вытащил на твердую землю. И швырнул — с невероятной силой — швырнул на спину.
Поскуливая от потрясения, с вздымающейся грудью, я уставился на Норба.
— Проблемы? — спокойно спросил он, глядя на меня сквозь безобразную маску.
Взглянув через его плечо, я увидел и остальных. Макса-скелета, вампира, девочку-обезьянку… По-прежнему в костюмах, они вышли из леса и приближались к оврагу.
Я заставил себя сесть.
— Что… — выдавил я. И не смог закончить свою мысль.
Они все засмеялись. Норб стоял надо мной, положив руки на пояс.
Я попытался снова:
— Что… случилось?
Норб покачал головой.
— Брэндон, неужели ты все еще не понял?
— Нет, — сказал я. — Там, внизу… — я показал на провал.
— Это ты, — заявил он тоном, не допускающим возражений.
— Я знаю. Но… — Я сглотнул.
— У тебя не вышло, — тихо сказал он.
— Что?
— Ты пытался перепрыгнуть провал, и у тебя не вышло. — Он, ссутулившись, присел рядом со мной. — Постарайся вспомнить.
— Я… я не могу, — пробормотал я. — Я прыгнул, и… — Думалось тяжело. Я вспомнил, как ударился оземь… как все погрузилось во тьму.
Неужели это правда?
Я не сумел перепрыгнуть провал?
— Ты умер, — сказал Норб все тем же категоричным, но притом совершенно равнодушным тоном. Твое тело, Брэндон, погибло там, внизу. Но твой дух оказался на другой стороне.
— Другой стороне… — пробормотала девочка-обезьянка.
— Другой стороне… Другой стороне…
— Мой дух! — выдавил я.
Норб кивнул:
— Ты присоединился к нам на другой стороне.
— Нет. Невозможно, — слабым голосом пробормотал я. Покачал головой. — Я не верю.
— Ты теперь с нами, Брэндон, — сказал Норб. — Ты останешься с нами на другой стороне.
— Навечно, — подхватил скелет.
— Навечно, — повторила девочка.
— Нет! — закричал я и схватил Норба за лацканы куртки. — Нет! — теперь я уже плакал. — Ты должен дать мне уйти. Пожалуйста, дай мне уйти!
Он покачал головой.
— Не могу
— Обещаю, я стану хорошим. Я никогда и никого не буду пугать! Обещаю! — закричал я.
Они лишь расхохотались. Холодным, презрительным смехом.
— Ничем не могу помочь, — мягко сказал Норб. — Он отцепил мои руки от своей куртки. — Ты боишься, не так ли?
— Да, — признал я. — Я боюсь.
— Теперь ты знаешь, каково это, — сказал он. — Теперь ты прочувствовал это на своей шкуре. Теперь ты знаешь, каково это — когда тебе действительно страшно.
— Я обещаю никогда и никого больше не пугать! — воскликнул я. — Выслушай меня. Я обещаю…
Остальные снова взорвались хохотом.
Я не мог удержаться; я должен был увидеть это еще раз. Мои ноги дрожали, когда я подполз к провалу и снова заглянул.
Посмотрел вниз, на свое тело. Распростертое на камнях. Такое неподвижное. Такое ужасно неподвижное.
— Что я могу сделать? — требовательно спросил я у Норба. — Должен быть какой-то способ все исправить.
Он долго смотрел на меня; казалось, прошли часы.
— Может быть… — наконец сказал он.
— Скажи мне! — закричал я. — Пожалуйста, молю тебя! Я не могу остаться на другой стороне! Я должен вернуться! Скажи, что я могу сделать!
Его глаза сверкнули под маской.
— Есть один способ, — сказал он.
19
— Ну?! — я бросился к нему и снова схватил за куртку. — Скажи мне, что я должен сделать. Я сделаю что угодно!
— Это будет нелегко, а особенно — тебе, — сказал Норб.
— Я это сделаю, — ответил я. — Все, что угодно.
— Ты должен помогать людям, — сказал он.
— Что? — я мучительно ждал, когда он продолжит.
Порыв ледяного ветра закружился вокруг нас. Комок грязи отвалился от края пропасти и разбился о камни внизу.
В моем мозгу возникла картина. Ужасающая картина. Я увидел себя, падающего на камни — падающего, как этот вот комок грязи.
— Ты должен помочь людям, которые испуганы, — продолжил, наконец, Норб. — Ты должен их спасти. Трех человек. Тебе нужно найти трех испуганных и помочь им.
Я уставился на него.
— И все?
Он кивнул.
— Это нелегкая задача, — напомнил он, понизив голос почти до шепота.
— Ну, с этим я справлюсь, — заявил я. — И когда я это сделаю?..
— Сможешь остаться на своей стороне, — закончил он. — Сможешь вернуться к жизни.
— Сп-пасибо, — пробормотал я. — Я…
— Не стоит благодарности, — ответил он холодно. — Если ты проиграешь, тебе не захочется меня благодарить. Если ты проиграешь, то больше никогда не увидишь ни родных, ни друзей. Ты останешься с нами на другой стороне.
— Я не проиграю, — сказал я.
Он фыркнул.
— Ой ли? Давай посмотрим!
А потом выбросил обе руки вперед и со всех сил толкнул меня в пропасть.
20
Я вопил всю дорогу до дна.
Я грохнулся боком об острые камни на дне провала. От удара я один раз подскочил, после чего остался лежать неподвижно.
Я зажмурился и ждал, когда придет боль.
Но к огромному своему удивлению, не чувствовал ровным счетом ничего.
Я открыл глаза; сердце все еще колотилось. И уставился на распростертое рядом тело.
Мое тело.
Я схватил его за плечо и перевернул набок.
Накатила волна тошноты. Я не мог видеть себя таким. Я отпустил труп. Он повалился обратно на живот с мягким хлопком.
Я умер, подумал я, обнимая себя руками. Пытаясь побороть тошноту.
Я действительно умер.
Как я смогу помочь людям без моего тела?
Как мне спасти троих испуганных, если я призрак?
Мне необходимо тело, сказал я себе. Если я призрак, я гожусь лишь людей пугать. А никак не спасать.
Я поднял глаза.
— Эй! — позвал я. — Ты все еще здесь? Норб? Ты там, наверху?
Нет ответа.
Я услышал хихиканье и приглушенные шепотки.
Я приставил ладони рупором ко рту и прокричал:
— Я вас слышу! Я знаю, что вы там!
Наконец, над обрывом показалась маска Норба.
— Чего тебе, Брэндон? Мне что, пинка тебе дать, чтобы ты, наконец, зашевелился?
За его спиной опять послышались смешки.
— Мне нужно мое тело! — крикнул я. — Как я смогу кому-то помочь без моего тела?
Норб хмуро посмотрел на меня сверху.
— Можешь обратно взять на часик, — сказал он.
— Только на час?! Но… но…
— Да. У тебя всего час. Один час на то, чтобы спасти троих испуганных.
— А если за час я не управлюсь? — спросил я дрожащим голосом.
Ответа не последовало.
Норб пропал из поля зрения. Воцарилась тишина.
Не важно. Я и так знал ответ.
Если я не спасу трех человек за час, то вернусь на другую сторону. И останусь там… навечно.
Но как мне вернуть мое тело?
— Норб, мне нужна твоя помощь! — крикнул я. — Как мне…
Мне вдруг стало так тепло, так комфортно…
Я взглянул на землю — и не увидел своего тела.
Я опять стал самим собой! — понял я. Я больше не мертвец.
Я встал и опробовал тело. Согнул руки в локтях и ноги в коленях. Кашлянул. Рассмеялся. Хорошенько встряхнулся.
Как же здорово снова быть самим собой!
— Всего один час, — напомнил я себе.
Я подошел к стене, вцепился пальцами в твердую, каменистую почву и принялся подтягиваться.
Я был уже на полпути наверх, когда услышал грозный звериный рык.
21
Рык перешел в злобный вой. У меня екнуло сердце. Я вцепился в стену пропасти.
Теперь рычали уже двое животных.
Я узнал этот звук. Воинственные псины мистера Бенсона.
Они что, караулят меня наверху?
Я полез дальше. Хотя ноги дрожали так, что я чуть грохнулся обратно.
Где-то надо мной яростно рычали и гавкали псы. Луна вновь скрылась за тучами, и меня окутала тьма.
Из-под ног осыпались камешки. Я слышал, как они стучат о дно провала. И снова представил себя падающего, падающего навстречу смерти.
Я выбросил эту картину из головы и заставил себя лезть дальше.
От пронзительного собачьего воя по спине пробежал холодок. Я вылез на ровную землю и приготовился защищаться.
Нет.
Не ждали меня собаки. Не стояли возле провала, готовясь атаковать.
Старый дом мистера Бенсона высился передо мною темной громадой. Свирепые псы находились внутри.
Заглушая их вой, послышался отчаянный крик. Человеческий крик.
Кэл?
Неужели Кэл все еще там? Неужели время застыло, пока я находился на другой стороне?
Я бросился через двор, кроссовки скользили по прихваченной морозцем влажной траве.
Еще один хриплый вопль ужаса донесся из распахнутого кухонного окна.
Да. Кэл.
Я узнал его голос.
Я подбежал к окну. Перегнувшись через подоконник, заглянул в темную кухню.
Две лоснящиеся серые псины загнали Кэла в угол. Он выставил руки перед собой, словно надеялся защититься.
Собаки оскалились. Одна присела, готовясь к прыжку.
Глаза Кэла встретились с моими.
— Брэндон! — выдохнул он. — Где тебя носит? Помоги мне! Скорее!
Я залез на подоконник.
— Помоги мне! — молил Кэл. — Они же меня на куски разорвут!
Я неуклюже спрыгнул на пол кухни.
— Что я могу сделать? — крикнул я.
— Отгони их! Отгони прочь! — взвизгнул Кэл.
— Я… я попытаюсь! — выдавил я.
Я сделал несколько шагов к беснующимся псам.
Один из них повернулся и ощерился на меня с утробным рыком.
А потом развернулся и второй — его глазищи полыхали красным огнем. Теперь обе псины задумчиво взирали на меня. Кэл жался в углу — мощная грудь судорожно вздымается, руки по-прежнему подняты для защиты.
Псы испустили низкий грозный рык.
— Ой-ё, — пробормотал я.
Проворства им было не занимать.
Опустив головы, они метнулись через всю комнату — и накинулись на меня!
22
Я пытался пригнуться.
Слишком поздно.
Тяжелые лапы с силой ударили меня в грудь.
Я отшатнулся к раковине.
И взвыл от боли, когда одна из озверевших тварей впилась мне в лодыжку.
Сползая на пол, я увидел застывшего в углу Кэла, глаза его округлились от страха.
— Беги! — проорал я. — Сматывайся отсюда! Пошел!
Собака прыгнула на меня снова. Толкнула в спину и повалила на пол. Вторая псина терзала отворот джинсов.
— Беги, я сказал! — крикнул я.
Наконец-то Кэл зашевелился! Он сделал несколько неуверенных шагов к задней двери.
— Чеши давай! — орал я, пока они меня терзали.
— А… ты? — выдавил Кэл.
— Не волнуйся обо мне! — крикнул я. — Ты не сможешь мне помочь! Марш отсюда! Брысь!
Он колебался.
— Я приведу помощь, — сказал он наконец.
Обеими руками толкнул заднюю дверь и исчез снаружи.
Одна собака оцарапала мне когтями лицо. Вторая крутила и тянула джинсы, пока не надорвала.
Задыхаясь, я попытался вырваться.
Они не успокоятся, пока не растерзают меня на части, понял я. Мне никогда и никого уже не спасти!
Я должен их отогнать. Нужно найти способ их отвлечь.
Я пинком отшвырнул одного из псов.
Он остервенело взвыл — и с новыми силами принялся терзать мою штанину.
Сквозь собственное тяжелое дыхание я услышал громкий треск, когда джинсы разорвались.
Второй пес встал мне на грудь, придавив к полу.
Как же мне их отвлечь? Как?
И тут мой взгляд упал на мешок со сладостями на кухонной стойке. Тот самый, который мы с Кэлом стибрили у мелкого в костюме мумии.
Там еще оставались какие-то сладости, припомнил я.
А собаки сладкое любят — так?
Несмотря на панику, соображал я быстро.
Добыть мешок. Показать им лакомства. Может быть… только может быть… они переключатся на них. Может быть, они дадут мне достаточно времени, чтобы сбежать.
Стойка находилась в центре кухни. Все равно, что за милю…
Со стоном я столкнул пса с груди.
Перекатился на бок.
Потом врезал второй псине с обеих ног. Она вскинула голову и остервенело зарычала.
Я перекатился на живот, а потом вскочил на ноги.
Бросился к стойке.
Да. Да!
Я схватил сумку обеими руками — и тотчас же уронил.
Мешок приземлился на бок. Сладости вывалились на пол.
Отвлечет ли это собак? Переключатся ли они на конфеты?
Я смотрел, как они подошли к конфетам. Понюхали.
Нет. Нет. Нет…
Злобно ворча, они отошли от конфет и ощерились, сверкая глазами и готовясь к новой атаке.
23
— Неееет! — в ужасе взвыл я. Когда собаки прыгнули, я бросился на пол. Схватил по шоколадному батончику в каждую руку.
И подбросил в воздух.
Я откатился в сторону, когда оба пса подскочили, щелкнув челюстями, чтобы схватить батончик.
Они поймали их в воздухе. Приземлившись на пол, они наконец перестали рычать. Зачавкали.
Да!
Я не упустил своего шанса. Я припустил к двери. По дороге нагнулся, подхватил еще пару батончиков и кинул псам.
— Сладость или пакость, ребята! — выдохнул я.
И был таков. Выскочил за дверь и на всех парах припустил вокруг дома.
— Кэл? — окликнул я, несясь вниз по наклонной лужайке перед домом. — Кэл, ты еще здесь?
Я его не увидел.
Я не стал останавливаться. Я вылетел на улицу, оглянувшись, чтобы проверить, не гонятся ли за мною собаки.
Нет. Не видать.
Я отвернулся и припустил вниз по улице. Перебежал дорогу. И помчался дальше.
Одним меньше, думал я. Один испуганный человек спасен.
Интересно, сколько у меня осталось времени?
Я остановился под уличным фонарем, чтобы взглянуть на часы. Поднял к глазам, пригляделся.
— О, нет. — У меня вырвался тяжелый вздох, когда я увидел, что часы остановились.
Секундная стрелка замерла на двенадцати.
Я встряхнул часы. Прижал к запястью.
Не идут.
Интересно, они сломались, когда я рухнул в провал? — подумал я. Или время остановилось для меня, когда я умер?
Нет времени об этом думать! Мне необходимо спасти еще двух человек. И как можно скорее.
Я увидел группку ряженых ребятишек, нетерпеливо бегущих к дому на другой стороне улицы. Они смеялись и перешучивались. Один пацаненок лопал конфеты, даже не снимая маски.
Малыши веселятся, печально подумал я.
Они позвонили в дверь и радостно завопили:
— Сладость или пакость!
Наблюдая за ними, я подумал, суждено ли и мне когда-нибудь еще испытывать радость. Если только я стану нормальным. Если только я буду жить…
Меня захлестнула волна отчаянья. Я вдруг уверился, что не справлюсь. Лучше смириться прямо сейчас.
Ну где я сейчас найду испуганных людей, которым нужна моя помощь?