— Я решил тебя припугнуть. Все это время я шел за тобой по пятам.
Мальчик не верил своим глазам — Питер Пэн собственной персоной! Он кинулся к нему на шею, но Питер отступил, и Виллем непременно упал бы, если бы Питер не удержал его за руку.
— Я еще могу улететь с тобой? — спросил Виллем.
— Можешь.
— А я увижу пиратов и диких зверей? И твоих потерянных мальчишек?
— Само собой, — ответил Питер.
— А они меня увидят?
— В стране Нетинебудет тебя увидит всякий, даже пираты и крокодилы. Ты еще пожалеешь, что перестал быть невидимкой, — сказал Питер. — Ну, что, полетели?
— Погоди, — остановил его Виллем. — Мне надо сперва уладить два дела.
— Что еще? — подозрительно спросил Питер и выпустил руку Виллема. Но Виллем сам схватил его за руку.
— До страны Нетинебудет далеко, а летаю я слабовато. Мне надо потренироваться. Кроме того, я должен последний раз повидать папу. Можно?
Питер тяжело вздохнул и опустил глаза.
— Обычно я отказываю в таких просьбах, но на этот раз пусть будет по-твоему.
— Ты настоящий друг! — обрадовался Виллем. — Только помоги мне, я боюсь идти домой один. С тобой мне будет не так страшно. Пойдем?
— Отчего же не поглазеть на ручного папу? — благодушно согласился Питер.
Они уже собирались перейти на другую сторону улицы, как дверь в доме номер десять по Липовому тупику, где жил Виллем, открылась и из дома вышел какой-то человек.
— Папа! — прошептал Виллем. Он схватил Питера за руку и утащил обратно в сад.
Питер, вытянув шею, старался разглядеть человека на противоположной стороне улицы.
— Самый обычный человек, — заметил он.
— А ты что думал? Это же папа. Ты хоть знаешь, что такое папа?
— Получше тебя! — рассердился Питер. — Просто у нас в стране папа это, так сказать, помесь медведя со львом. Папы очень опасны, и поймать их трудно. Но если случится их приручить, они охотно живут в клетке и становятся добрыми, как собаки.
— А у тебя был когда-нибудь папа?
— Был, конечно, и не один. Я приручил многих пап, — ответил Питер.
— Я имею в виду не таких пап. Мой папа, например, утром встает раньше меня, готовит завтрак, потом спешит на работу, а вечером возвращается домой усталый. Он любит сказки, только стыдится в этом признаться. Когда у него есть время, он садится ко мне на постель и читает вслух, но часто засыпает при этом. Перед сном он обнимает меня и желает спокойной ночи. У тебя был когда-нибудь такой папа?
— Если ты будешь надо мной смеяться, я от тебя уйду. Оставайся один, если хочешь. — Питер с оскорбленным видом взлетел в воздух, но Виллем успел схватить его за ногу.
— Не улетай. Давай лучше последим за моим папой. Мне интересно знать, куда он пойдет.
— А следить за твоим папой — это приключение? — Питер несколько оживился.
— Пожалуй, да, — ответил Виллем.
— Тогда пошли, чего же ты мешкаешь? — заторопился Питер. — Вдруг нам попадутся по дороге пираты? Тогда я научу тебя, как надо отрубать им головы.
Питер нетерпеливо взлетел, и Виллему пришлось бежать рысцой, чтобы поспеть за ним.
6
Сперва папа зашел в один из домов на своей же улице. Там жил Кай. Когда-то Виллем и Кай очень дружили.
Через несколько минут папа снова вышел на улицу и пошел на детскую площадку, где в далеком детстве играли Виллем и Кай.
Папа беспрестанно оглядывался, но было темно, и он зажег карманный фонарик. Луч фонарика скользил по земле, завернул даже за ствол вековой липы, которая больше уже не казалась Виллему сказочной шхуной.
Дальнейший папин путь лежал на Розовую улицу. Он подошел к дому Антона и позвонил в дверь. Когда-то Антон с Виллемом были друзьями, но это было очень давно.
За Розовой улицей следовал Липовый спуск. Здесь, в доме номер пятнадцать, жила Лена. Виллем знал ее чуть не с самого рождения. Но теперь Лена училась в другой школе, и они лишь изредка встречались на улице. Иногда они здоровались, но чаще молча проходили мимо друг друга.
Из Лениного дома папа вышел совсем понурый. Он сгорбился, словно ему на плечи легла огромная тяжесть. Папа растерянно смотрел по сторонам и, по-видимому, не знал, что делать.
Только сейчас Виллема осенило — папа ищет его! На сердце у него потеплело, он как будто снова стал маленьким. Ничего странного, что Виллем так поздно догадался об этом. Вот если бы папа пошел к Вилле или Като, с которыми теперь дружил Виллем, он бы сразу понял, что у папы на уме. Но папа их даже не знал. Они никогда не приходили к Виллему домой, потому что… потому что…
— Это мне уже надоело, — прошептал Питер. — Где же твои пираты? Почему твой папа только кружит по улицам и заходит в чужие дома?
Папа направился дальше, и Виллем, не успев ответить, поспешил за ним. Питер недовольно пробурчал что-то себе под нос, но поплелся следом.
Теперь папа держал путь к Поющей запруде. Когда Виллем был маленький, они часто ходили туда теплыми летними вечерами. Там было хорошо купаться. Правда, теперь Виллем предпочитал купаться во фьорде.
Миновав запруду, папа вошел в темную рощу.
— Ну, уж здесь-то наверняка должны быть разбойники, — с надеждой сказал Питер.
Папа вышел к омуту, в котором однажды Виллем чуть не утонул.
Наконец папа приблизился к старому дому, пустовавшему уже много лет. Ура! Я уверен, что здесь есть привидения! — обрадовался Питер. — Давай дождемся полуночи и подстережем их!
Однажды Виллем и Кай без разрешения забрели сюда поиграть. Они так заигрались, что позабыли обо всем на свете и не заметили, как стемнело. Вдруг снаружи раздался сердитый голос:
— Виллем!
Это был папа. В поисках Виллема он уже успел обежать всю округу. Совсем, как теперь, подумал Виллем.
Папа приоткрыл дверь заброшенного дома и посветил внутрь фонариком.
— Виллем, ты здесь?
Разумеется, папе никто не ответил.
Той же рощей папа вернулся обратно на залитые светом городские улицы.
— У твоего папы нет воображения, — зевая от скуки, сказал Питер. — Если он сейчас же не приведет нас туда, где нас ждут приключения, я умру с тоски. Папа, казалось, уже хотел вернуться домой. Вдруг он остановился. Его словно осенило. Свернув в Липовую аллею, он почти побежал. Виллем едва мог за ним угнаться.
— Наконец-то запахло приключениями, — приободрился Питер, паря по воздуху рядом с Виллемом.
Возле небольшого коричневого дома папа остановился. Дом стоял у самой дороги, перед ним не было ни забора, ни палисадника. Маленькие окошки были задернуты цветными занавесками, сквозь которые просачивался теплый свет лампы. Папа позвонил, и дверь тут же открылась.
На пороге стоял Сюденъельм.
Сюденъельм был хозяином лучшей в мире кондитерской, которая называлась «Сладкий рай». Когда Виллем был поменьше, он приходил сюда каждую пятницу и покупал себе сладости.
Сюденъельм был очень добрый. Он всегда давал своим покупателям лишнюю карамельку или несколько леденцов. Бывало даже, что вместо одной шоколадки он давал целых две. Но это в исключительных случаях.
У Сюденъельма были добрые ласковые глаза. Виллем любил приходить в «Сладкий рай», особенно когда у него было плохое настроений или что-то не ладилось. Кондитер не задавал лишних вопросов, но Вилюем чувствовал, что он прекрасно все понимает. Приветливость Сюденъельма, его теплый взгляд и бесплатные леденцы действовали лучше всяких утешений.
На лицо хозяина кондитерской упал свет. Седые волосы были гладко причесаны. Широкая куртка — расстегнута.
Он переступил через порог и посмотрел на папу. Виллем невольно вздрогнул. Нет, наверное, ему просто почудилось. Но полумрак вокруг Сюденъельма внезапно изменил его облик, напомнив Виллему о чем-то, что он видел совсем недавно.
А не мог ли я видеть Сюденъельма с растрепанными волосами, в просторном длинном сюртуке?
Да нет же, мне это только показалось, решил он, но уверенности в том у него не было.
Кондитер не отрывал глаз от папы. И слава Богу, подумал Виллем. Вот он что-то сказал и покачал головой. Папа кивнул и развел реками, Дверь за Сюденъельмом закрылась, и папа медленно побрел назад.
Виллем посмотрел на кондитерскую, на ее приветливые окна и решил, что он все-таки ошибся.
— Питер, ты его видел?
— Ну, видел. А что в нем особенного? — спросил Питер. Старик как старик, и пахнет от него лакрицей и конфетами.
Значит, Виллему все померещилось.
Он оглянулся, папа был уже в двух шагах от него. Виллем поспешно отступил в тень.
— Ну, все, папу повидали. Теперь быстренько потренируемся и айда в страну Нетинебудет, — сказал Питер.
Папа остановился и посмотрел на часы. Виллему послышался вздох. Питер вздрогнул.
— Что это? — прошептал он. Какой-то знакомый звук.
Виллема так и тянуло подойти к папе. Он с трудом подавил в себе желание выйти на освещенное место. Папа вздохнул так глубоко, так грустно… Но Виллем все-таки пересилил себя. Нельзя ему к папе. Нельзя… Пока…
— И там его нет, и здесь. Где же еще его искать? — тихо проговорил папа.
Он огляделся.
Фонарей на Липовой аллее почти не было. Из окон домов сочился желтоватый свет, но середина аллеи скрывалась во тьме. Лунный свет сюда не достигал. Верхушки деревьев слабо серебрились, но в аллее все равно было темно.
Виллем и Питер прижались к ограде. За оградой росла сирень, ее ветви свешивались наружу. Осень уже начала обрывать с них листья. Виллему показалось, что он уловил слабый запах цветущей сирени, но этого не могло быть. Ведь сирень отцвела несколько месяцев назад.
Папа вглядывался в темноту Липовой аллеи. Потом он медленно повернул голову в ту сторону, где стояли Виллем и Питер. Его взгляд заскользил по стенам домов, по забору.
Виллем затаил дыхание. Взгляд папы остановился на ограде, у которой стояли они с Питером. Его глаза слабо блеснули в темноте. На какой-то миг они напомнили Виллему стеклянные глаза плюшевого медвежонка.
— Виллем! — позвал папа. — Ты здесь?
Не задержался ли его взгляд чуть дольше на том месте, где притаился Виллем? Случайно папа позвал его или почувствовал, что Виллем где-то близко?
Однако к ограде папа не подошел. И больше ничего не сказал. Понурив голову, он зашагал по аллее.
Папа отказался от поисков. Виллем понял, что папа сдался.
— Папа! — крикнул он, то ли вслух, то ли про себя.
— Т-с-с! — шикнул на него Питер.
Папины шаги раздавались все тише. Но его голос глубоко тронул Виллема. Он понял, что папе без него плохо.
— Ну, идем? — прошептал Питер.
Виллем повернулся к нему. Случайно его взгляд упал на дом Сюденъельма.
Свет в окнах погас. Черные стекла были похожи на черные дыры. Скрипнула дверь. Кто-то вышел на улицу.
— Идем, — шепотом позвал Питер и потянул Виллема за собой.
— Виллем…
— Кто это?
Виллему показалось, что кто-то подходит к нему. И снова послышался тихий шепот:
— Виллем, подожди…
Но Виллем ждать не стал. Наоборот, он пустился наутек, Питер полетел рядом. Только на Широком проспекте, залитом светом фонарей, они остановились.
Виллем обернулся. Позади никого не было.
7
— Ну, приступаем к тренировкам! — скомандовал Питер. — Ты сам сказал, что лететь долго и надо потренироваться, чтобы поскорей долететь до страны Нетинебудет.
Питер говорил торопливо, и ему не стоялось на месте, он то и дело взмывал вверх и описывал круги над асфальтом.
Он совершенно забыл про осторожность, но, к счастью, его никто не видел.
Виллем не слушал Питера. Его мысли были далеко, он думал о папе. Виллем все отдал бы за то, чтобы идти сейчас рядом с папой.
— Виллем, в чем дело? — настороженно спросил Питер и опустился на тротуар.
Папа уже почти дошел до дому. Вот сейчас он завернет за угол, поднимется в гору и выйдет к Липовому тупику. Все дома там одинаковой высоты, но разного цвета. От проезжей части их отделяют деревья. Ветви деревьев переплелись друг с другом, однако расстояние между деревьями оставляло место для солнца.
— Виллем… — Питер шагнул было к нему, но остановился.
Вот папа шагает по тротуару, поддавая ногами опавшие листья. Поднимается по ступенькам крыльца — ступенек пять — и шарит по карманам в поисках ключа. Конечно, ключ отыщется лишь в последнем кармане. Потом папа войдет в подъезд и дверь за ним захлопнется.
Дальше воображение Виллема не шло. Что-то сдавило ему горло, и с каждым папиным шагом сдавливало все сильнее.
— Я вижу, никуда ты со мной не полетишь, только обещаешь, — помолчав, сказал Питер. Голос у него был обиженный, как у маленького.
Виллем мгновенно перенесся из Липового тупика обратно на Широкий проспект. Они с Питером стояли под фонарем. Желтый свет падал Питеру на лицо. Виллему показалось, что он побледнел и осунулся.
Слова Питера задели Виллема за живое. Он хотел было возразить, но Питер перебил его:
— Пожалуй, полечу-ка я один! — Голос у него слегка дрожал, а по лицу пошли белые пятна. — И зачем только я сюда прилетал! Мне бы сразу догадаться, что тебе моя помощь не нужна. Прощай!
И он взмыл в воздух.
— Постой!
У Виллема стало совсем скверно на душе, когда на его глазах Питер растворился в ночной темноте. Он почувствовал, что к нему приближается Сюденъельм, а папа был так далеко от него!
— Не улетай, прошу тебя! — взмолился Виллем.
— К тому же я понял, что страна Нетинебудет для тебя ничего не значит, — сухо сказал Питер, и Виллему стало больно от его слов.
— Не говори так! — воскликнул он.
Питер полетел медленнее, но все равно удалялся от Виллема.
— Мне не обойтись без твоей помощи! — крикнул Виллем.
— Ничего не поделаешь. Вот в стране Нетинебудет я бы тебе помог. А здесь это все несерьезно.
Он вдруг обернулся и посмотрел Виллему в глаза.
— Чем я могу помочь тебе здесь?
— Понимаешь, быть невидимкой — это ужасно. А когда ты рядом, я уже не невидимка, мне не так одиноко. И я ничего не боюсь. Мне хочется улететь с тобой в страну Нетинебудет. Честное слово! Только мне трудно так быстро на это решиться.
— Обратного пути нет, — резко сказал Питер. Он опустился на землю, но держался в тени, и Виллем не видел его лица. — Забудь своего папу, — продолжал Питер сурово. — Он вовсе не любит тебя. Скоро ты в этом убедишься. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
— Но это же неправда! — горестно воскликнул Виллем.
Он услышал, как вдали хлопнула дверь. Это папа вошел в квартиру. Наверное, он зажег свет в комнате Виллема и уже в который раз осмотрел ее.
— Помнишь, какой у папы был голос, когда он звал меня на Липовой аллее? Он меня любит! Слышишь? Любит!
— Забудь своего папу… — прошептал из темноты Питер. Он как будто не слышал Виллема: — Больше тебе ничего не остается.
Питер опустился на землю. Виллем нырнул в темноту и с трудом разглядел его. Питер сидел на пригорке, закрыв лицо руками. Он выглядел совсем маленьким и жалким.
— Ты плачешь? — удивился Виллем.
— Я никогда не плачу, — рассердился Питер. — Плачут только дураки! Чего мне плакать? Подумаешь, горе большое! Да если хочешь знать, я самый счастливый человек на свете! Мною никто не командует: что хочу, то и делаю. Могу сколько угодно гоняться за пиратами, разбойниками или дикими хищниками. Мне здорово живется! О другой жизни я и не мечтаю. Да чтобы я когда-нибудь распустил нюни из-за какой-то мамы или это, как его там, папы…
Он снова закрыл лицо руками.
— Смех да и только! И нечего болтать, будто я плачу.
Виллем молчал. Смех Питера все больше смахивал на всхлипывания.
— А мне скучно без папы, — признался Питер. — Я бы с радостью здесь остался… Только ты не думай, страна Нетинебудет мне тоже нравится, — поспешно добавил он. — Я бы непременно улетел с тобой, если бы…
— Если бы что? — спросил Питер, не отнимая рук от лица.
— Если бы я точно знал, что здесь так и останусь невидимкой.
— А ты еще в этом сомневаешься? Видеть тебя могу только я и другие жители страны Нетинебудет, — заверил его Питер.
— И Сюденъельм, — добавил Виллем. — Правда, не знаю почему.