— Ну, сам посуди, с чего вдруг ты перестанешь быть невидимкой? — Питер начал взволнованно выдирать из земли пучки травы. — Или ты надеешься, что тебе кто-нибудь поможет? Ты знаешь такого человека? А как он тебе поможет, если даже не увидит тебя? Ты пошевели мозгами!
Виллем молчал. Питер встал и расправил плечи, в голосе у него снова появились нотки превосходства:
— Или ты слышал про какое-нибудь волшебное зелье? Или другое средство? Скажи на милость, каким образом ты из невидимки снова превратишься в обычного мальчика? Эх ты! Летим-ка со мной, не откладывая!
— Но ведь кто-то должен мне помочь! — не сдавался Виллем. — Не один, так другой. Ты случайно не знаешь?
— Нашел у кого спрашивать! — Питер даже рассердился. — Сам ищи такого волшебника, если он тебе нужен!
Точно, волшебник… Виллем напряг память. В голове у него застучало. Он даже испугался и уже хотел отказаться от попытки что-либо вспомнить, но тут в его памяти что-то забрезжило.
Волшебник… ну, да, конечно!
— Рыбацкий мыс, девятнадцать. На двери табличка с именем «Мерлинсен», — сказал он.
— Откуда ты знаешь? — Питер был поражен.
— Ниоткуда… Знаю и все, — ответил Виллем. — Пойдем со мной, прошу тебя. Я не могу идти по городу один.
Питер не двигался с места.
— Ну, прошу тебя…
— Ты и в самом деле этого хочешь? — тихо спросил Питер.
— Конечно. Я очень боюсь исчезнуть совсем. А если ты будешь рядом, этого не случится.
— Что ж, пошли, — сказал Питер. — Но тебе скоро придется решить, полетишь ты со мной или останешься. Я не могу торчать здесь целую вечность. Предупреждаю, ты теряешь драгоценное время. Полетели бы сразу, и дело с концом…
Виллем шел, Питер летел.
Некоторое время оба молчали. Скоро Виллему показалось, будто над ним кто-то мурлычет песенку, но уверенности в этом у него не было.
— Нам надо торопиться, — сказал он.
— По земле быстро не пойдешь, — сказал Питер. — Вот если бы ты летел, другое дело.
Однако они продолжали путь по-прежнему: Виллем шел, а Питер летел. Они выбрали более длинный путь, зато были уверены, что никого не встретят.
8
Рыбацкий мыс вдавался далеко в море и был похож на огромный палец. В суставах палец утолщался, а на его ногте стоял дом, самый высокий на этом мысе. Дом был четырехэтажный, с башенкой. К нему-то и держали путь Виллем и Пи-тер.
Путь был долгим, и мальчики старались поскорей добраться до цели. Правда, по разным причинам они двигались медленнее, чем им хотелось бы. Один раз Питер застрял в розовом кусту. В другой раз он врезался в дерево, потому что смотрел на Виллема и собирался крикнуть ему, чтобы он глядел себе под ноги.
Оба раза Питер разозлился и свалил всю вину на Виллема: мог бы, мол, и предупредить, ведь Питер здесь впервые. Будь Виллем умнее, он бы уже давно улетел с Питером в страну Нетинебудет.
Виллем его не слушал. Упреки Питера были так нелепы, что Виллем понимал: Питер скрывает за ними свое смущение.
Последняя часть пути прошла бы без помех, не произойди один случай.
Питер и Виллем уже различали черную, блестящую гладь моря, слышали шум прибоя, напоминавший гул ветра. Виллем бегом спускался по песчаному откосу, поросшему чахлой травой. Питер следовал за ним по воздуху. На всякий случай они держались подальше от домов. Справа от них сияли городские огни.
Дом с башенкой возвышался над мысом и морем, словно черная колонна, подпиравшая небо. Его освещенные окна казались большими звездами.
Не успели Виллем и Питер окончить спуск и выйти на дорогу, откуда ни возьмись выскочила собака. С громким лаем она остановилась перед Виллемом. Потом задрала голову и огласила воем ночное небо.
Она меня видит, подумал Виллем, он остановился как вкопанный и боялся пошевелиться.
А собака рычала и скалила зубы. Ее уши были прижаты к голове, хвост ходил из стороны в сторону.
— Белло! — позвали из темноты, и к собаке подбежал хозяин. — Что случилось? Я же тебя зову! Чего ты воешь?
Хозяин Белло огляделся. Виллем не шевелился. Хозяин Белло был совсем рядом с ним, но он ничего не видел, кроме освещенных окон, блеска волн, прибрежных теней и ночного неба. Он нацепил на Белло ошейник и потащил его прочь.
Виллем боялся шелохнуться. Неужели собака его увидела? А может, она залаяла случайно?
— Ты еще долго намерен стоять здесь и ломать себе голову над неразрешимыми загадками? — спросил Питер.
Виллем вздрогнул. Питер засмеялся и описал несколько кругов над его головой.
— Пошли. Времени у нас в обрез. Нам надо затемно вылететь в страну Нетинебудет — ночью можно ориентироваться по звездам. Днем звезды отсыпаются, их не уговоришь показывать путь. Для них это сверхурочная работа, а у них и ночью нагрузки больше чем достаточно.
Виллем зашагал дальше. Бежать он был не в силах, но окна домов на Рыбацком мысу приветливо светились уже совсем близко.
Рыбацкий мыс был такой узкий, что на нем умещался только один ряд домов, дорога и маленькие причалы.
Сзади море подступало к самым домам. Ходило немало историй о том, как в былые времена жестокие бури и жадные волны обрушивались на стены домов, а иногда врывались и внутрь.
Виллем не очень-то верил этим историям.
Дорога была посыпана гравием. Она вела к дому с башенкой. Когда-то здесь жили рыбаки, у причалов стояли их шхуны.
Теперь здесь был заповедник. Облик Рыбацкого мыса должен был сохраняться неизменным, меняться могли только люди.
Когда Виллем ступил на дорогу, Питер приземлился и пошел рядом.
— Сейчас, пожалуй, лучше притвориться обыкновенным мальчиком, — объяснил он.
Виллем ничего не сказал, только с сомнением посмотрел на его одежду.
По пути им никто не встретился. В окнах домов отражалась луна. Вокруг было совершенно безлюдно.
Виллем думал о волшебнике. Может, это он удалил с мыса всех людей, и теперь дома ждут смельчака, который отважился бы в них войти.
Из одного дома доносилась тихая музыка. Играли на фортепьяно и скрипке, однако ни в одном окне не было света. Приглядевшись, Виллем и Питер заметили, что на окнах нет даже занавесок. Заглянуть внутрь им не удалось, но дом казался покинутым.
— Вот где нас ждут настоящие приключения, — обрадовался Питер. — Давай влезем туда!
— Не надо! — испугался Виллем и тут же добавил, стараясь не обнаружить свой страх: — У нас же совсем нет времени.
Наконец они подошли к дому с башенкой. По сравнению с остальными домами он показался им необыкновенно высоким. Башенка почти сливалась с ночным небом.
Даже Питер приумолк, когда они, задрав головы, разглядывали высокие стены. Вид у дома был грозный. Скоро им стало казаться, что башенка вот-вот рухнет прямо на них. У Виллема все поплыло перед глазами, и он опустил голову.
Питер медленно взмыл вверх и скрылся за домом. Виллем ждал — прошла целая вечность.
— Это здесь, на самой верхотуре, — сказал Питер, приземлившись наконец рядом с Виллемом.
Они подошли к двери, которая была не заперта, но чтобы открыть ее, им пришлось вдвоем на нее навалиться.
— Ступай-ка ты лучше один, — решил Питер, заглянув в полумрак прихожей.
— Как один? — испугался Виллем. — А ты?
— Насколько я помню, помощь волшебника требуется тебе, ведь невидимка ты, а не я. Вдруг он разозлится, что к нему пришел обыкновенный мальчик.
— Я один боюсь.
— Я подлечу к верхнему окну, мне там все будет видно.
— Обещаешь?
— Что за разговор? — возмутился Питер.
Виллем заглянул в прихожую.
— Ну, я пошел, — вздохнул он.
Из прихожей наверх вела полуосвещенная винтовая лестница. Виллем поднял голову и увидел, что наверху лестницы совсем светло. Под самым потолком висела удивительная люстра. В ней горело не меньше тысячи лампочек.
Виллем стоял как бы на дне глубокого колодца. По его стенам спиралью поднимались ступени. Мальчику стало жутковато, но усилием воли он заставил себя подняться на первую ступеньку. Скоро у него закружилась голова, оттого что он шел все время по кругу. Один раз он перегнулся через перила и посмотрел вниз. Лучше бы он этого не делал — под ним была бездонная пропасть. Виллем прижался к стене и медленно стал подниматься дальше.
Наконец лестница уперлась в дверь, находившуюся под самой люстрой. Ее свет ослепил Виллема.
Сбоку на двери ярко сияла табличка, словно она была из чистого золота.
Мальчик попытался прочитать, что на ней написано. Но буквы так сверкали, что разглядеть их было невозможно. Виллем прижался носом к табличке, но и это не помогло. Ему показалось, что там написано «Эрлингсен», но вполне возможно, что и «Мерлинсен».
Звонка на двери не было, и Виллем решил постучаться.
Ему никто не ответил. Он постучал сильнее, и снова ни звука.
Виллем забарабанил в дверь кулаком.
— Иду, иду, — послышалось из-за двери. — Нечего поднимать такой шум, я не глухой. Заходи!
Виллем толкнул дверь, но она не поддалась. Он толкнул еще раз, изо всей силы. Но дверь не открывалась.
— Дверь не открывается, — крикнул Виллем. Его голос эхом раскатился по бездонному колодцу.
— Не открывается? Что еще за глупости! Нажми сначала на ручку, а потом толкни дверь. Если у тебя ничего не получится, тогда я сам нажму на ручку и потяну дверь на себя… Однако… Что за черт? Так она же заперта! А где у меня ключи? Сейчас… сейчас…
Виллем слышал, как в замочную скважину вставляли один ключ за другим. Глухой голос бормотал:
— Этот не подходит, он от сундука… Этот от ящичка с кофе… А этот? Не помню… Уж не его ли я искал столько лет?.. Ведь он от… Между прочим, откуда он здесь взялся?.. А этот…
Наконец замок щелкнул и дверь открылась. Еще мгновение, и Виллем увидит самого волшебника Мерлинсена.
9
Виллем переступил порог, но Мерлинсен, если это был он, уже повернулся к нему спиной и пошел в глубь своего жилища. Виллем увидел только его спину.
Виллем стоял в дверях и осматривался. По стенам горело множество мелких лампочек, комнату наполняли причудливые тени. Виллем даже не понял, коридор это или гостиная.
Хозяин дома вдруг споткнулся и чуть не упал.
— Мумле-мумле-мумле, — пробурчал он себе под нос и повернулся к Виллему. В стеклах его очков отражался свет одной из лампочек.
Мерлинсен, если это был он, мало походил на волшебника. Во всяком случае, Виллем никогда не слыхал, чтобы волшебники ходили в вязаных кофтах, бриджах, красных чулках и деревянных башмаках. Пожалуй, только белоснежные, седые волосы, которые падали ему на плечи, были как у настоящего волшебника.
— Разве ты не знаешь, что дурно смеяться над человеком, который споткнулся, особенно если он стар?
— А я и не смеюсь, — ответил Виллем.
— Я сам слышал, как ты смеялся, — возразил волшебник. — Не отпирайся. И слышал, и видел.
У Виллема пересохло во рту, язык прилип к гортани.
— Так, значит, ты меня видишь? — с трудом проговорил он.
Волшебник подошел ближе, вытянул шею и прищурился за стеклами очков.
— Гм, без всякого сомнения. Сколько тут человек?
— Я один, — ответил Виллем.
— Я одного и вижу. Значит тебя, — сказал волшебник. — Странный, между прочим, вопрос. Почему бы мне тебя не видеть, если ты здесь?
— Ну, понимаешь… Как бы это сказать… Словом, я стал невидимкой…
Виллем думал, что волшебник рассмеется, но Мерлинсен сохранял серьезность. Он снял очки и протер стекла.
— Говоришь, невидимка? — задумчиво спросил он. — Любопытно…
Он снова надел очки и вытянул шею, он наклонялся все ниже и ниже…
Сейчас он упадет, испуганно подумал Виллем.
За стеклами очков он ясно видел глаза Мерлинсена. Они приветливо и внимательно изучали его. Вдруг они как бы вспыхнули, и волшебник всплеснул руками:
— Невероятно! Не может быть! Глазам не верю!..
Он снова наклонился к Виллему, да так близко, что Виллем с трудом удержался и не отпрянул назад.
— Ты уверен, что знаешь, кто ты? — с интересом спросил волшебник. Его глаза впились в Виллема.
— Уверен.
— Ну и кто же ты?
— Виллем… Линден…
— Ага, Виллем Линден… Странно. По-моему, я уже слышал это имя. Виллем Линден? Так? У тебя папа, случайно, не альпинист?
Виллем покачал головой.
Волшебник вздохнул, и взгляд у него стал рассеянный.
— Мне показалось, что где-то я тебя уже видел, но… Никак не найду эту книгу… Кстати, ты читал ее?
— Какая книга?
— Та, о которой мы с тобой говорим, какая же еще? — Волшебник нетерпеливо взмахнул руками и задел одну из лампочек, она упала и разбилась. — Ну, ладно… Так о чем же мы с тобой говорили?.. Мне приходится решать столько важных вопросов, что я не могу помнить обо всяких мелочах…
— Ты сказал, что видел меня раньше.
— Ах да, припоминаю. Не такой уж я рассеянный, как тебе кажется… Но мы еще о чем-то говорили до того, как ты вспомнил про эту дурацкую книгу, которую я даже не читал.
— Мы говорили о том, что я невидимка.
— Совершенно верно! Как раз об этом и шла речь. О том, что ты невидимка! А ты меня видишь? Я, например, очень хорошо тебя вижу. Забавно, правда?.. Ну ладно, а теперь расскажи мне все по порядку.
И Виллем все рассказал.
— Гм. — изрек волшебник, когда Виллем умолк.
Наступила тишина. Виллем ждал. А волшебник молчал, лишь изредка произнося:
— Гм… гм… Мм-м…
Казалось, Мерлинсен совершенно забыл про Виллема. Он уставился в потолок. Виллем тоже на всякий случай взглянул наверх, но не увидел ничего, кроме толстых потолочных балок.
— Гм-м, — произнес Мерлинсен после долгого раздумья. Интересно, куда я засунул свой зонтик.
— Прости, я думал, что ты мне поможешь, — напомнил о себе Виллем.
Волшебник растерянно заморгал.
— Помочь?.. Тебе?.. Чем же я могу тебе помочь? И вообще, как ты сюда попал?
Виллем начал сызнова свой рассказ.
Но Мерлинсен прервал его:
— Да, да, да! Сколько можно твердить об одном и том же! Думаешь, я совсем выжил из ума? Просто я сейчас должен сосредоточить свои мысли на одном из научных трудов великого Вальденвальда. Мне кажется, в его исследования вкралась неточность…
— Ты Мерлинсен или нет? — осторожно спросил Виллем.
— Конечно, Мерлинсен. Кто же еще? — изумился волшебник и поглядел на свои руки. — Руки, во всяком случае, мои. — Потом он подошел к зеркалу и ткнулся в него носом. — Ну, конечно, это я! Ты меня чуть с тачку не сбил. Довольно в доме одного невидимки… — Он повернулся к Виллему. Так ты хочешь, чтобы я тебе помог? А кто тебе сказал, что это в моих силах?
— Никто. Просто мне так показалось. Поэтому я взял и пришел, сам не знаю почему.
— Взял и пришел! Нет, вы только послушайте! — Мерлинсен затряс головой и замахал руками, на пол полетела еще одна лампочка. — Ну, раз так, давай подумаем, что можно сделать.
Он повернулся и пошел в темный угол. Виллем направился за ним. Вдруг он споткнулся и чуть не упал. В темноте раздался смех Мерлинсена.
— А вот я имею право смеяться, когда спотыкаются молодые. И в этом ничего дурного нет, — сказал он.
Они подошли к крутой лестнице. Ступеньки заскрипели под ногами у Виллема, зато Мерлинсен ступал совершенно бесшумно. Он откинул чердачный люк, который ударился об пол, и их окутало облако пыли.
— Батюшки мои! — воскликнул Мерлинсен. — Ведь я был здесь совсем недавно, не понимаю, откуда взялось столько пыли.
Его слова потонули в чихании и кашле.
— Ладно, ладно, смейся на здоровье, — сказал Мерлинсен, когда пыль наконец улеглась и он отчихался. — Мне что, наше дело стариковское… Мы к этому привыкли… Мумле… мумле… мм-м…
Он вылез на чердак.
Виллем высунулся в отверстие люка и увидел, что Мерлинсен зажег на столе керосиновую лампу. По чердаку разлился оранжевый свет, загнав темноту в углы, под стол и стулья.