На полпути дядя Бен остановился, пытаясь разглядеть что-то в темноте.
И тут он увидел Ахмеда.
— Ахмед, что ты здесь делаешь? — удивлённо спросил дядя Бен. Он продолжил спуск и спрыгнул вниз с предпоследней перекладины.
— Выполняю повеление Халы. — Лицо Ахмеда было непроницаемым, глаза сузились.
— Жрицы Халы? — Дядя Бен в раздумье наморщил лоб.
— Он хочет убить нас! — Сари со всех ног кинулась к отцу. — Папа, он решил превратить нас в мумии!
Дядя Бен, крепко прижимая к себе Сари, бросил недоуменный взгляд на Ахмеда.
— Это правда?
— Священное место Халы было осквернено. И мне придется, доктор, выполнить древний наказ.
Дядя Бен погладил трясущиеся плечи Сари и ласково отвел ее в сторону. Затем медленно пошел по направлению к Ахмеду.
— Ахмед, выпусти нас отсюда и давай все обсудим, — предложил он, подняв правую руку, словно в знак дружбы.
Взмахнув факелом, Ахмед шагнул назад.
— Требование жрицы должно выполняться неукоснительно.
— Ахмед, ты ученый, как и я, — сказал дядя Бен.
Я был потрясен тем, каким спокойным оставался мой дядя. Интересно, держался ли он так ради нас или ему и в самом деле не было ни чуточки страшно?
В воздухе повисло напряжение. Мы оказались в ужасной опасности, но я чувствовал себя немного увереннее, зная, что дядя Бен способен справиться с Ахмедом и вызволить нас отсюда.
Я ободряюще глянул на Сари, которая, прикусив губу, не отрывала глаз от отца, приближавшегося к египтянину.
— Ахмед, опусти факел, — приказал дядя Бен, протянув вперед руки. — И нож тоже. Пожалуйста. Давай все обсудим, как ученый с ученым.
— Что здесь обсуждать? — тихо спросил Ахмед, пристально вглядываясь в дядю Бена. — Воля Халы должна быть исполнена, как это было все четыре тысячи лет. Это не подлежит обсуждению.
— Как ученый с ученым, — повторил дядя Бен, глядя Ахмеду в глаза. — Проклятие очень древнее. Воля Халы выполнялась много веков. Возможно, настало время забыть об этом. Опусти оружие, Ахмед. Давай все обсудим.
«Все будет в порядке, — подумал я, облегчённо вздохнув. — Мы выберемся отсюда».
Вдруг Ахмед, ни слова не говоря, замахнулся факелом и опустил его на голову дяди Бена.
Оранжевое пламя взметнулось вверх.
Водоворот сверкающих искр. А потом тени.
Дядя Бен застонал. Его глаза расширились от удивления. И от боли.
Огонь не перекинулся на него. Но от удара он потерял сознание.
Он упал на колени, а потом, закрыв глаза, повалился на пол.
Ахмед высоко поднял факел. Его глаза торжествующе блестели.
И тут я понял, что мы обречены.
18
— Папа!
Сари кинулась к отцу и опустилась около него на колени.
Ахмед шагнул к ней, размахивая ножом, и Сари была вынуждена подняться и отбежать назад.
По щеке дяди Бена струился тонкий ручеек крови, казавшийся в полутьме почти черным. Он стонал, но не шевелился.
Я быстро оглянулся на мумии. Невозможно поверить, что скоро мы пополним их ряды!
Может быть, кинуться на Ахмеда и попытаться сбить ею с ног? Я представил себе, как выхватываю факел, тычу им египтянину в живот и вынуждаю прижаться к стене. Путь к свободе открыт!
Но тут блеснуло лезвие ножа, словно предупреждая меня держаться подальше.
Я всего лишь ребенок.
Это сумасшествие — думать, будто я смогу одолеть взрослого мужчину с ножом.
Казалось, происходящее мне снится. Вот сейчас я проснусь, и кошмар рассеется.
Но сон не кончался. От ужаса в животе что- то сжалось, поднялась волна тошноты.
— Отпусти нас сейчас же! — закричала Сари Ахмеду.
К моему удивлению, он отреагировал на это, кинув факел в центр комнаты.
Тот с шипением приземлился в смоляную яму. Смола тотчас вспыхнула. Огонь разгорался, поднимаясь к потолку комнаты, и скоро горел весь квадрат маленького бассейна.
Точно завороженный, я смотрел, как под оранжево-красными языками пламени булькает смола.
— Придется подождать, пока она не закипит, — спокойно сказал Ахмед. На его лице плясали жуткие тени.
Помещение быстро заполнилось чадом горящей смолы. Мы с Сари закашлялись.
Ахмед наклонился и, взяв дядю Бена под мышки, куда-то его поволок.
— Оставь его в покое! — завопила Сари, кидаясь к Ахмеду.
Она явно решила затеять драку.
Схватив Сари за плечи, я не дал ей совершить безрассудный поступок.
Разве мы могли противостоять Ахмеду? Он с такой силой ударил дядю Бена, что тот потерял сознание. Неизвестно, что он сделает с нами.
Удерживая вырывавшуюся Сари, я следил за Ахмедом. Что он задумал?
Проявляя недюжинную силу, Ахмед протащил дядю Бена по полу к одному из открытых саркофагов у стены. Там он перекинул так и не пришедшего в себя дядю через бортик и одним махом задвинул над ним крышку.
Затем повернулся к нам.
— Подойдите сюда. — Он указал на огромный саркофаг рядом с тем, куда бросил дядю Бена. Саркофаг был высотой с меня, а в длину футов десять. Должно быть, туда помещался не только мумифицированный человек, но и все его пожитки.
— Отпусти нас! — взмолилась Сари. — Мы никому не расскажем, что здесь случилось. Честно.
— Пожалуйста, полезайте в саркофаг, — терпеливо сказал Ахмед. — Надо подождать, пока будет готова смола.
— Мы туда не пойдем! — заявил я.
Меня трясло. В висках пульсировала кровь. Я не понимал, что говорю, — я был так напуган, что не слышал себя.
Я посмотрел на Сари. Она стояла, безмятежно скрестив руки на груди. Но, несмотря на кажущуюся невозмутимость, у нее дрожал подбородок, а на глаза навернулись слезы.
— В саркофаг! — повторил Ахмед. — Хала не любит ждать. Ее воля будет выполнена.
— Нет! — гневно закричал я.
Я встал на цыпочки и заглянул в темную гробницу. Оттуда так гадко пахнуло, что я чуть было не упал в обморок.
Саркофаг был деревянный, изъеденный жучками. В мерцающем свете казалось, будто внутри копошатся тысячи насекомых.
— Немедленно забирайтесь в саркофаг! — потребовал Ахмед.
19
Сари перелезла через бортик и спрыгнула в древний гроб. Как обычно, она во всем хотела быть первой. Но на этот раз я не имел ничего против.
Положив руки на трухлявое дерево, я покосился на соседний саркофаг, в который Ахмед положил дядю Бена. Он был сделан из камня и плотно закрыт тяжелой каменной крышкой.
«Хватит ли дяде Бену воздуха? — испугался я. — Как он там дышит? Впрочем, какая разница. Мы все скоро умрем, станем мумиями, навечно запертыми в потайной комнате».
— Лезь внутрь, немедленно! — рявкнул Ахмед, и его темные глаза впились в меня.
— Я… я просто ребенок! — напомнил я. Не знаю, откуда взялись эти слова. От страха я не понимал, что говорю.
На лице Ахмеда появилась неприятная ухмылка.
— Многие фараоны умирали детьми, — сказал он.
Я хотел заболтать его. Мне почему-то казалось, что если я буду поддерживать разговор, то смогу вытащить нас из беды.
Но в голову не приходило ни одной путной мысли. Мозг просто застыл.
— Внутрь! — приказал Ахмед, угрожающе надвигаясь на меня.
Чувствуя себя проигравшим, я перекинул ногу через борт трухлявого гроба, оттолкнулся другой ногой и упал рядом с Сари.
Она сидела, свесив голову и закрыв глаза. Мне почудилось, что она молится. Сари не пошевелилась, даже когда я тронул ее за плечо.
Крышка гроба медленно закрывалась над нами. Последнее, что я видел, — это красные языки пламени над смоляным бассейном. Через минуту и мы погрузились в кромешную тьму.
— Гейб… — прошептала Сари. — Я боюсь.
Несмотря на всю безысходность нашего положения, ее признание развеселило меня. Она сказала это с таким удивлением, словно страх был для нее чем-то необычным.
— Я слишком напуган, чтобы бояться, — прошептал я в ответ.
Сари схватила меня за руку. Ее ладонь была холодной и влажной.
— Он сумасшедший, — прошептала она.
— Знаю.
— Мне кажется, здесь полно жучков. — Сари передернула плечами. — Я чувствую, как они ползают по мне.
— И по мне. — Я вдруг поймал себя на том, что скриплю зубами. Со мной так всегда происходит, когда я нервничаю. А сейчас я нервничал сильней, чем когда-либо раньше.
— Бедный папа, — вздохнула Сари.
В саркофаге становилось трудно дышать. Я пытался не обращать внимание на отвратительный запах тления, но он бил мне в ноздри и я даже чувствовал его на вкус. Я задержал дыхание, чтобы не потерять сознание.
— Мы здесь задохнемся, — сказал я хмуро.
— Он убьет нас прежде, чем мы задохнёмся, — пожаловалась Сари. — Ой! — Она прихлопнула жука на руке.
— Может, ему что-нибудь помешает, — предположил я. Пустая надежда. Но я не мог придумать, что еще сказать. Я вообще не мог соображать. И точка.
— Я думаю только о том, как он вытащит мой мозг через нос, — захныкала Сари. — Ну зачем ты рассказал мне об этом, Гейб?
Я ответил не сразу. Все, что я мог сказать, было: «Прости». У меня в голове тут же возникли похожие картины, и меня затошнило.
— Мы не можем сидеть здесь и ждать, — сказал я. — Нужно бежать. — Я пытался не обращать внимание на густой тошнотворный запах.
— Как?
— Давай попробуем сдвинуть крышку, — предложил я. — Может быть, если надавить вдвоем…
Тихим шепотом я досчитал до трех, мы упирались руками в крышку и толкнули ее изо всех сил. Увы. Крышка даже не шелохнулась.
— Вероятно, он нас запер или положил сверху что-то тяжелое, — с горестным вздохом предположила Сари.
— Может быть. — Мне было так же тоскливо.
Мы немного помолчали. Я слышал, как дышит Сари. Это больше походило на всхлипывания. У меня сильно колотилось сердце, в висках стучало.
Я представил себе длинный крюк, которым Ахмед вытащит наши мозги. Я пытался гнать эту мысль из головы, но она не уходила.
Я вспомнил, как два года назад на Хэллоуин- не нарядился мумией и как разматывал маскарадный костюм перед друзьями. Кто бы мог предположить, что скоро на мне будет костюм мумии, который уже никогда не снимут!
Шло время. Не знаю, как долго мы уже просидели в гробнице. Внезапно я почувствовал, что у меня затекли ноги. Я быстро поменял позу. Саркофаг был таким огромным, что при желании мы с Сари могли здесь лечь. Но мы были слишком напряжены и напуганы, чтобы лежать.
Я первым услышал шорох. Словно кто-то пытался проникнуть в саркофаг. Сначала я решил, что это Сари устраивается поудобнее. Но тут она ледяными пальцами вцепилась в мою руку, и я понял, что она по-прежнему сидит рядом со мной.
Мы напряженно прислушались. Кто-то рядом с нами ударился о стенку саркофага. Мумия? Неужели в саркофаге осталась мумия? Живая?! Я услышал тихий стон. Сари так сильно сжала мою руку, что я вскрикнул.
Шуршание. Ближе.
— Гейб… — прошептала Сари. Ее голос срывался. — Гейб… здесь кто-то есть!
20
«Это не может быть мумия», — сказал я себе.
Это жук. Очень большой жук, который ползёт по дну саркофага.
«Это не мумия, это не мумия», — снова и снова стучало у меня в голове.
Мне не пришлось долго раздумывать над этим. Что бы это ни было, шуршание раздавалось совсем близко.
— Эй, — прошептал чей-то голос.
Мыс Сари завизжали.
— Ребята, где вы?
— Дядя Бен! — вскричал я, узнав голос. Сердце мое колотилось, как бешеное.
— Папа! — Сари перегнулась через меня и обняла отца.
— Как… — заикаясь, спросил я, — как вы сюда попали?
— Без проблем. — Дядя Бен ободряюще сжал мое плечо.
— Папа, просто не верится! — всхлипнула Сари. В темноте саркофага не видно было ни зги, но мне показалось, она плачет.
— Со мной все в порядке. Со мной все в порядке, — несколько раз повторил дядя Бен, пытаясь успокоить ее.
— Как же вы выбрались из того гроба и пробрались сюда? — Я был удивлен и растерян.
— Там есть специальный люк, — объяснил дядя Бен. — Небольшое отверстие с дверцей. Египтяне делали потайные дверцы и люки в саркофагах, чтобы через них могла выйти душа.
— Ух ты! — сказал я. Я не знал, что еще сказать.
— Ахмед так запутался во всех этих древних проклятиях, что забыл об этой маленькой детали, — сказал дядя Бен. Я снова почувствовал его руку на своем плече. — Ну ладно, ребята. Следуйте за мной.
— Он нас сторожит… — начал я.
— Нет, — быстро сказал дядя Бен. — Ахмед ушел. Когда я вылез из саркофага, его в комнате не оказалось. Может быть, захотел погулять, пока не прогреется смола. Или решил оставить нас в саркофагах, чтобы мы там задохнулись.
У меня по ноге пополз жук. Я с размаху шлепнул по нему и вытащил из брючины.
— Уходим, — сказал дядя Бен.
Он со стоном повернулся в огромном гробу. Затем пополз назад.
Впереди показался маленький треугольник света — дядя Бен толкнул потайную дверцу в саркофаге. Это был очень узкий люк, в который он едва мог протиснуться.
Вслед за дядей Беном и Сари я на животе прополз через маленькое отверстие и оказался на полу комнаты.
Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к свету.
Красное пламя все еще танцевало над ямой с пенящейся смолой, отбрасывая дьявольские синие тени на все четыре стены комнаты. Мумии стояли неподвижно, как раньше, и их забинтованные лица то и дело озарялись яркими вспышками.
Когда мои глаза начали различать детали, я увидел у дяди Бена огромную темную ссадину на виске. Ниже запеклась широкая полоска крови.
— Давайте выбираться отсюда, пока не вернулся Ахмед, — прошептал дядя Бен. Он встал между нами, положив руки нам на плечи.
Сари казалась очень бледной и дрожала. Ее нижняя губа кровоточила — так сильно она прикусила ее.
Дядя Бен направился к веревочной лестнице в центре комнаты, но на полпути остановился.
— Слишком долго, — размышлял он вслух. — Пошли к туннелю. Быстрей.
Мы поспешили к проходу в углу комнаты. Случайно посмотрев вниз, я заметил, что мои несносные шнурки опять развязались. Но теперь я ни за что не остановлюсь, чтобы их завязать!
Мы были уже почти свободны!
Еще несколько минут назад я не мог даже надеяться на это. Но сейчас мы выбрались из саркофага и были на пути к свободе.
До входа в туннель оставалось всего несколько шагов, когда он внезапно осветился оранжевым светом.
И тут из туннеля показался Ахмед. Он нес новый факел, и я увидел, как он удивлен.
— Нет! — громко закричали мы с Сари.
Ахмед преградил нам путь.
— Вам отсюда не убежать! — Египтянин быстро пришел в себя, и удивление уступило место гневу. — Ни за что!
Он сделал выпад вперед, целясь факелом в дядю Бена. Тот резко пригнулся^ пытаясь увернуться от шипящего пламени, и упал на локоть, вскрикнув от боли.
Его крик вызвал улыбку на губах Ахмеда.
— Вы разозлили Халу. — Он поднял факел над головой и другой рукой выхватил из-за пояса нож. — А потому вас не постигнет участь других нарушителей…
«Уф! — Я облегченно вздохнул. — Ахмед передумал. Он не станет превращать нас в мумии!»
— Вы умрете в смоляной яме, — закончил Ахмед.
Мы с Сари испуганно переглянулись. Дядя Бен поднялся на ноги и обнял нас.
— Ахмед, не могли бы мы поговорить об этом спокойно и разумно, как ученые? — спросил он.
— К смоляной яме! — приказал Ахмед, тыча в нас факелом.
— Ахмед, пожалуйста! — вскричал дядя Бен молящим, испуганным голосом, которого я никогда раньше не слышал у него.
Ахмед пропустил мимо ушей отчаянный крик дяди Бена. Подталкивая нас в спину факелом и размахивая длинным ножом, он заставил нас подойти к бассейну со смолой.
Смола пузырилась, издавая неприятные чмокающие и булькающие звуки. Пламя на поверхности было низким и красным.