Конечно, это тот самый атлас. Весь синий, а земной шар обложке — жёлтый, потому что его освещает солнце. Значит, старушка — прабабушка Аннарозы! Но что она задумала сделать с атласом? Да ещё здесь, лестнице? Старушка снова зашуршала бумагой — расправила её и положила назад в сумку. Затем старушка приоткрыла дверь с надписью «Антиквариат». Сунув атлас под мышку и опираясь на палку, она переступила порог книжной лавки. Эльвис стрелой взбежал по лестнице и вслед за старушкой протиснулся в дверь. Перед ним — ряды полок с книгами. Книги, книги от пола до потолка. Старушка с атласом под мышкой пробирали между стеллажами. Эльвис крадётся за ней.
Они бредут будто в лабиринте. Полки высятся одна над другой, оставляя узкие проходы между рядами. А вдруг им никогда не выбраться отсюда? И снова они всё идут и идут… Вдруг в самом конце одного из проходов показался старик. Он спешил к ним навстречу. Прабабушка Аннарозы подошла к нему, а Эльвис остановился чуть позади.
Старик, должно быть, подумал, что мальчик пришёл со старушкой, и лишь мельком взглянул в его сторону.
— Чем могу служить? — спросил он прабабушку Аннарозы.
Она протянула ему атлас.
— Сколько вы можете заплатить мне за эту книгу? — спросила она.
Старик взял книгу, немного полистал её и тут же протянул обратно.
— У нас много таких старых атласов, — сказал он. — К сожалению, мы не сможем взять вашу книгу.
Но прабабушка не хотела брать назад атлас. В голосе её зазвучала обида.
— Я хранила этот атлас всю жизнь, — сказала она, — он очень старинный.
— По-видимому, он представляет большую ценность для вас, чем для нас, — ответил старик. — Нас интересуют только очень древние карты.
Прабабушка показала на себя пальцем.
— Посмотрите на меня! — сказала она, и палец её при этом слегка дрожал. — Разве я не древняя старуха? А атлас почти такой же древний, как я!
Но старик лишь покачал головой.
— Вполне возможно, — сказал он, — а всё же этот атлас недостаточно древний. Весьма сожалею, но это так.
Старик протягивал прабабушке атлас, а она не брала его. Наконец, она с трудом выговорила:
— Как же так, недостаточно древний? Уж я-то знаю…
Старик был явно смущён.
— Две кроны, пожалуй, я могу вам за него дать, — сказал он.
Но тут прабабушка сразу отобрала у него атлас. Она выхватила его с неожиданным проворством.
— Ну уж нет! Меня не проведёшь! Этой книге цены нет!
Голос её дрожал. Прабабушка повернулась к старику спиной, и он растерянно застыл на месте. Она торопливо прошла мимо Эльвиса, не заметив его.
— Нет, нет! — твердила она. — Нет, нет!
Эльвис тоже повернулся спиной к старику и пошёл за прабабушкой.
И снова они скрылись в лабиринте полок, впереди — старушка, за ней — Эльвис. Они всё шли и шли. Вот только как им найти выход? Каждый шаг давался старушке с трудом, она тяжело дышала, и Эльвис слышал каждый её вздох. Когда она останавливалась, он останавливался тоже, но она не замечала его.
Наверно, они с прабабушкой заблудились, но остаётся одно — идти дальше. Должны же они когда-нибудь отсюда выбраться. А брести мимо стеллажей даже интересно, если бы только Эльвис не беспокоился за старушку. «Ведь она скоро умрёт», — сказала Аннароза…
А что, если вдруг она прямо вот сейчас упадёт и умрёт у него на глазах?!
Прабабушка теперь останавливалась всё чаще и чаще.
— Ну уж нет! — повторяла она всякий раз. — Ну уж нет!
Перед ними всё время открывались новые проулки, окаймлённые высокими стенами из книг. Странная затея — строить стены из книг!
Спустя целую вечность перед ними возникла наконец дверь с надписью: «Выход».
Старушка юркнула в эту дверь. Эльвис — за ней.
Но это совсем не та дверь, в которую они вошли. Они очутились теперь в другом подъезде. Однако старушка из-за этого волноваться не стала. Она снова завернула атлас в бумагу, Эльвис тем временем проскользнул мимо неё, но она его даже не заметила.
— Подумать только! — бормотала она. — Хотели обмануть старого человека! Ну и времена!
Старушка вовсе не с Эльвисом разговаривала, а сама с собой. Она вся дрожала от возмущения.
Эльвис согласен с ней. Он тоже сердит на того старика.
Но главное — атлас спасён!
Старушка начала спускаться с лестницы. Атлас лежал у неё в сумке. Она внимательно оглядывала каждую ступеньку и осторожно переставляла ноги. Дело подвигалось медленно, но Эльвис ведь никуда не спешил…
В конце концов они всё же спустились вниз. И вышли из подъезда, сначала старушка, за ней — Эльвис. Они оказались на другой улице — так далеко отстоял выход от входа в книжную лавку. Эльвис толком даже не мог понять, где же он очутился. Но это не беда. Он твёрдо решил проводить старушку до самого её дома. И не только потому, что беспокоился за неё, — ему самому это нужно.
Ведь так он узнает, где живёт Аннароза!
Не упускать же, в самом деле, такую возможность!
И неспешное шествие продолжалось улица за улицей.
Трудно сказать, далеко отсюда до дома Аннарозы или близко. Любой путь покажется длинным, когда так вот ползёшь.
Но зато уж Эльвис навсегда запомнит эту дорогу.
На тот случай, если снова захочет сюда прийти…
Потому что сейчас он и не подумает войти в дом и поздороваться с Аннарозой. Он только хочет узнать, где она живёт…
Наконец они у цели. Старушка вошла в один из дворов. Она завернула за угол дома, и теперь её уже не видно.
Эльвис подождал немного: не покажется ли она в одном из окон. Но этого не случилось. А заглянуть в окна не так-то просто, на подоконниках везде много цветов.
Дом, в котором живёт Аннароза, выкрашен в зелёный цвет. Крыша — чёрная. В доме два этажа, и Эльвису не терпится узнать, в каком из них искать Аннарозу.
Четыре окна внизу и четыре — вверху. Эльвису очень хочется знать, какое из них — окно Аннарозы…
Хочется также зайти во двор и хорошенько оглядеть его. Но сейчас он не станет этого делать.
В другой раз, может быть.
А сейчас пора домой.
Дождь припустил всерьёз. Эльвис вымокнет до костей, пока добежит до дома…
Но всё это пустяки…
Он нашёл дом, в котором живёт Аннароза.
9
Эльвис дважды ходил к дому Аннарозы. И оба раза в сумерках: при свете ламп легче разглядеть людей, которые снуют взад и вперёд в комнатах.
В самый первый раз можно было подумать, будто в доме вообще никого нет, хотя во всех окнах горел свет, кроме одного-единственного в первом этаже.
А на другой день всё вышло как раз наоборот. Весь дом казался погружённым во мрак, и лишь в том самом окне, где накануне было темно, горел свет. Ярко сверкала лампа под потолком. Вообще-то и другие окна были не совсем тёмные, в нижнем этаже кое-где мерцали свечи. А вот жильцов верхнего этажа явно не было дома. Зато внизу толпилось множество людей. Похоже, они танцевали. И только в светлой комнате никого не было видно.
Эльвис пытался разглядеть людей, которые сновали по комнатам, но мешала темнота. Кажется, там одни взрослые, детей он не видел.
Значит, и Аннарозы там нет…
И только он собрался уйти, как вдруг увидел её. На какой-то миг она показалась в комнате, где горел верхний свет.
Да, это Аннароза! Хоть он увидел её мельком, да ещё издалека, он не сомневался, что это она. И волосы кисточками торчат у ушей! Аннароза всегда так причёсана.
Так Эльвис узнал, что Аннароза живёт в первом этаже.
На другой день Эльвис отправился к её дому засветло, рассчитывая, что она будет в это время в школе. Он взял с собой цветочную луковицу — хотел посадить её под тем окном, в котором вчера увидел Аннарозу.
Это луковица-«загадка»: Эльвис не знает, какой цветок спрятан в ней. За это он и выбрал её. Он долго думал, какой цветок подарить Аннарозе. Одно дело — подобрать семена, но луковицу? И вообще, куда интересней посадить луковицу, не зная, что из неё вырастет.
У дома Аннарозы никого нет, а раз так, значит, Эльвис может закопать луковицу в землю спокойно, не торопясь. Эльвис прихватил с собой лейку и, посадив луковицу, слегка полил землю.
Он стоял с лейкой в руках и поливал землю, как вдруг распахнулось окно и из него выглянула Аннароза.
— Привет, ты что здесь делаешь? — спросила она.
— Вот луковицу закопал! — ответил Эльвис и напоследок ещё раз полил цветок.
— Закопал луковицу? — удивилась Аннароза. — Обычно луковицы нарезают и поджаривают, мы дома всегда так делаем.
— Правильно, — согласился Эльвис, — у нас дома лук тоже жарят, но, если захочется, можно его посадить, и тогда из него вырастет цветок.
— Погоди, — попросила Аннароза, — не уходи.
— Спустя минуту она вышла к нему с кульком в руках. В кульке был крупный, красивый лук, и дети посадили по луковице под каждым окном. Напоследок осталась ещё одна — лишняя луковица.
— Давай посадим вторую под твоим окном! — сказал Аннарозе Эльвис.
Но у Аннарозы, оказывается, нет своего окна. Она спит в одной комнате с мамой и бабушкой. А то окно, что Эльвис ей приписал, на самом деле прабабушкино. У прабабушки отдельная комната — так она захотела.
— Но ты всё равно можешь посадить вторую луковицу под её окном. Она не рассердится.
Но Эльвис колеблется: а есть ли в том смысл? Ведь прабабушка скоро умрёт — Аннароза сама это говорила, — и тогда ей и без того принесут уйму цветов.
— Нет, что ты! — качает головой Аннароза. — Просто прабабушка сама всегда так говорит. Она ужас какая старая, но всё равно никогда не умрёт, а будет жить долго-долго…
— Ах, вот как, — говорит Эльвис. Что ж, он не против, можно и вторую луковицу посадить под окном у прабабушки.
Когда они разделались с луковицами, Аннароза сказала:
— Пойдём ко мне! Только смотри, тише ступай, чтобы не разбудить маму!
У мамы Аннарозы ночная работа, и потому ей приходится отсыпаться днём. Эльвис дал слово, что не разбудит её.
— А разговаривать нам можно? — спросил Эльвис, когда Аннароза ввела его в переднюю.
— Можно, но только шёпотом, — ответила Аннароза и, показав на дверь комнаты, где спала её мама, приложила палец к губам. Потом она провела Эльвиса в гостиную, куда мама по праздникам обычно приглашает гостей. И сейчас там ещё стояло множество рюмок и кофейных чашек и пепельниц — всё, что осталось после недавней вечеринки.
Дверь в комнату прабабушки слегка приотворилась, но Аннароза с Эльвисом прошли прямо на кухню. Нельзя же, в самом деле, беспокоить старушку. Она всё время вспоминает прошлое, и оттого ей трудно уследить за всем, что происходит вокруг. Голова у неё набита делами минувших времён, и теперь больше ничто в ней не умещается, объяснила Эльвису Аннароза. И тщательно прикрыла кухонную дверь.
Кухня большая, вроде как у Эльвиса дома, но здесь куда меньше порядка. Повсюду громоздится грязная посуда, на полу валяются туфли, журналы и какие-то картонные ящики. Маме стало бы плохо, доведись ей увидеть такое, подумал Эльвис.
Аннароза стоит посреди кухни и оглядывает её.
— Нам с тобой здесь вроде нечем заняться, — говорит она, — все мои игрушки остались в спальне. Вчера у нас были гости, и бабушка ещё не успела вымыть посуду.
Аннароза приоткрыла дверцу холодильника.
— Что ты будешь есть? — спрашивает она у Эльвиса.
Эльвис испуганно глядит на неё. Неужели ей разрешают самой брать еду в холодильнике? Эльвису это запрещено. Если он проголодается и захочет что-то взять, он должен сначала спросить разрешения у мамы. Иначе это всё равно что украсть, говорит мама.
Но у Аннарозы дома другие порядки. Она может брать в холодильнике всё, что захочет. Мама её работает в ресторане, а бабушка — в закусочной. Обе каждый день приносят домой уйму всякой еды, так что чем больше Аннароза съест, тем лучше. А нынче особенно много скопилось вкусных остатков после вчерашнего торжества.
— А креветки? — спрашивает Эльвис. — Уж креветки нам наверняка нельзя брать!
В холодильнике стоит голубая миска с розовыми креветками, от неё будто струится свет.
— Почему нельзя? — Аннароза вынимает из холодильника креветки и ставит миску на кухонный стол.
Потом Аннароза ставит на стол два стакана и лимонад. И показывает Эльвису, как надо очищать креветки.
— А что, если твоя мама захочет поесть креветок, когда проснётся? — шепчет Эльвис. У него в голове не укладывается, как это Аннароза смеет так своевольничать.
Но Аннарозу ничем не смутишь.
— Мама возьмёт вечером в ресторане ещё креветок, если захочет, — говорит она. — Ведь хозяин ресторана — старый её знакомый. И мой тоже. Знаешь, он, может быть, даже мой папа, — шепчет Аннароза.
Эльвис очищает креветку, как учила его Аннароза.
— А он умеет играть в футбол? — спрашивает Эльвис.
Этого Аннароза не знает. Всё же она не настолько хорошо с ним знакома — может, он вовсе даже и не отец ей. И кроме него ведь есть люди!..
Хотя вообще-то маме всё это надоело. Сколько можно тянуть!
Эльвис кивает. Он плохо понимает, о чём толкует Аннароза, но она рассуждает так уверенно и убедительно, что остаётся лишь поддакивать.
Эльвис глядит на Аннарозу. Дома она совсем другая, чем в школе. Только глаза такие же. В школе Аннароза тихая-тихая и совсем неразговорчивая. А сейчас, может, она потому так разговорилась, что они вынуждены шептаться, шёпотом всегда больше выскажешь.
— А тебе нравится шептаться? — спрашивает он.
— Я привыкла, — отвечает Аннароза и опять шепчет, шепчет.
Эльвис чистит креветки, жуёт, запивает их лимонадом и слушает.
Аннароза рассказывает про вчерашнюю вечеринку. Гости танцевали почти всю ночь напролёт. Из-за этого Аннароза и не пошла сегодня в школу. Они с мамой утром обе проспали.
— А ты почему так долго не ходишь в школу? — спрашивает Аннароза. — Ты всё это время болел?
Эльвису не хочется отвечать. Вместо ответа он осведомляется про атлас, но не открывает Аннарозе, что встретил прабабушку на улице.
— Как твой атлас, не пропал ещё? — спрашивает он.
— Нет, — отвечает Аннароза, — атлас у прабабушки.
А прабабушка теперь точно выяснила, какой он ценный. И все наперебой норовят выманить его у неё. И теперь прабабушка не позволяет Аннарозе брать атлас с собой в школу. Она сказала, что завещает его Аннарозе, и та получит его после её смерти. Так что Аннароза ещё не скоро станет хозяйкой атласа.
— И тебе даже не разрешают в него заглядывать? — спрашивает Эльвис.
— Нет, отчего же, заглядывать можно сколько хочешь.
Что ж, в таком случае всё в порядке. Эльвис смотрит на Аннарозу и улыбается…
— Ты что, не слышал, о чём я тебя спросила? — вдруг говорит Аннароза.
— Чего?
— Почему ты в школу не ходишь? Ты же вроде здоров!
— А я уже кончил учиться, — отвечает Эльвис.
— Как это — кончил? Все должны ходить в школу!
Но Эльвис качает головой. Да, конечно, все должны ходить в школу, кому позволяют ходить. Но есть такие, которым не позволяют.
Аннароза недоверчиво косится на него. Кого это не пускают в школу?
Эльвис стаскивает с головы шапку, которую всё это время не снимал с себя.
— А вот таких, что сами состригли чёлку и на людей не похожи, — шепчет он, показывая на свою лохматую голову.
Аннароза по-прежнему глядит на него недоверчиво. И только когда Эльвис открывает ей, что сказал маме школьный психолог, она начинает понимать: дело тут и вправду нешуточное.
— Зачем только ты состриг чёлку! — вздыхает Аннароза. — Я хочу, чтобы ты ходил в школу!
— Я тоже хочу! — шепчет Эльвис, только теперь до конца осознав, какая стряслась с ним беда.
Дети растерянно глядят друг на друга. Аннароза пододвигает ему синюю миску.
— На, возьми ещё креветку, — говорит она, чтобы утешить его.
Оба берут ещё по креветке и молча очищают их.
Потом Эльвис опять нахлобучивает на себя шапку. Он совершенно подавлен.
И снова Аннароза пододвигает ему миску.
— Ещё одну возьми! — говорит она.
И Эльвис берёт ещё одну. И Аннароза тоже…
Вдруг Аннарозу осенило.