(39) Лакедемонянин Хармин поднялся и сказал: "Клянусь Диоскурами,мне кажется, вы несправедливо негодуете на этого человека. Я даже сам могу свидетельствоватьв его пользу. Когда мы с Полиником опросили Севфа о Ксенофонте, что это за человек,то тот ничего дурного не мог привести и сказал только, что он слишком любит своихсолдат. Поэтому-то он и находится на дурном счету и у нас, лакедемонян, и у самогоСевфа". (40) После него выступил Эврилох из Лус [аркадянин] и сказал: "По моемумнению, лакедемоняне, прежде чем стать нашими стратегами, вы должны добиться отСевфа добровольной или недобровольной выплаты нам жалованья, а до того временине уводить нас отсюда". (41) Афинянин Поликрат выступил в защиту Ксенофонта исказал: "Я вижу присутствующего тут же Гераклида, который получил и продал заработанныенашими трудами богатства и не отдал денег ни Севфу, ни нам, но припрятал и присвоилих. Благоразумие требует задержать его, тем более, что этот человек не фракиец:он обижает эллинов, сам являясь эллином".
(42) Услышав это, Гераклид очень испугался и, подойдя к Севфу,сказал: "Было бы благоразумно с нашей стороны удалиться отсюда из-под власти этихлюдей". И сев на коней, они уехали в свой собственный лагерь.
(43) Оттуда Севф послал Ксенофонту своего переводчика Абросельмас просьбой остаться у него вместе с 1000 гоплитами. Он обещал подарить ему приморскиеместности и все прочее, что было им раньше обещано, и под условием сохранениятайны сообщил ему, будто он слышал от Полиника, что если Ксенофонт подчинитсялакедемонянам, то он непременно будет казнен Фиброном. (44) И многие другие лицапредупреждали Ксенофонта о том же, а именно, что на него наклеветали и ему надобыть настороже. А Ксенофонт, получив эти известия, взял двух жертвенных животныхи принес жертву Зевсу-Царю, вопросив его, следует ли ему остаться на предложенныхСевфом условиях или уйти с войском. Вышло -- уйти с войском.
Глава VII
(1) После этого Севф расположился лагерем в отдалении. А эллинырасквартировались по деревням, откуда они намеревались, набрав достаточно продовольствия,пойти к морю. Эти деревни были отданы Севфом Медосаду. (2) Медосад, видя как расточаетсяэллинами имущество деревень, сильно разгневался и, взяв с собой одного одриса,самого влиятельного из спустившихся с гор горных жителей, и около 30 всадников,приехал и вызвал Ксенофонта из эллинского войска. Тот захватил с собой несколькихлохагов и других подходящих людей и вышел к нему. (3) Тогда Медосад сказал: "Ксенофонт,вы поступаете несправедливо, опустошая наши деревни. И мы приказываем вам, -- я,от лица Севфа, и этот человек, пришедший от Медока, царя горных областей, -- уйтииз этой страны. А в случае если вы не исполните этого требования, мы не будемвам потворствовать, но раз вы разоряете нашу страну, то мы защитим себя от васкак от врагов".
(4) Выслушав это, Ксенофонт сказал: "Нелегко ответить тебена такие слова; однако я буду говорить ради этого юноши (Одриса), чтобы он понял,какая разница между вами и нами. (5) Прежде чем был заключен между нами союз,мы ходили по этой стране в любом направлении, грабя что попадалось под руку исжигая все по своему усмотрению. Да и ты, явившись к нам тогда в качестве посла,стал жить у нас, не боясь никаких врагов. (6) А вы, вообще говоря, избегали тогдаэтой страны, а если когда и появлялись в ней, то оставались там, словно в странеболее могущественных царей, с взнузданными круглые сутки конями. (7) А теперь,когда вы стали нашими друзьями и благодаря нам, с помощью богов, завладели этойобластью, теперь вы изгоняете нас из страны, которую получили от нас, силой нашегооружия. Как ты и сам знаешь, враги ведь не сумели прогнать нас отсюда. (8) И притомты даже не считаешь себя обязанным отправить нас в путь как людей, достойных получитьдары и благодарность за оказанные вам благодеяния, но из всех сил стремишься ктому, чтобы нам на нашем обратном пути даже негде было встать лагерем. (9) И,рассуждая таким образом, ты не стыдишься ни богов, ни этого человека, которыйтеперь видит тебя богатым и знает, что до дружбы с нами ты, по собственным жесловам, жил грабежом. (10) Впрочем, зачем ты говоришь об этом мне? Ведь не я теперьначальствую, а лакедемоняне, которым вы, -- удивительные вы люди, -- даже не посоветовавшисьсо мной, передали войско с целью отвода его обратно, повидимому с таким расчетом,чтобы я, заслуживший гнев лакедемонян при передаче войска вам, не заслужил теперьих благодарности при передаче его им".
(11) Когда Одрис услышал это, он сказал: "Что касается до меня,Медосад, то после этих слов я готов от стыда провалиться сквозь землю. Если быя раньше был об этом осведомлен, то не поехал бы с тобой. А теперь я удаляюсь,так как и сам царь Медок не похвалил бы меня, если бы я стал выгонять благодетелей".(12) Сказав это, он сел на коня и уехал вместе с другими всадниками, за исключениемчетырех или пяти. А Медосад, который горевал о разорении страны, просил Ксенофонтапозвать обоих лакедемонян. (13) Ксенофонт, захватив с собой друзей, пошел к Харминуи Полинику и сказал, что Медосад приглашает их для предъявления им того же требования,которое было предъявлено ему, т.е. покинуть страну. (14) "Я полагаю, -- сказалон, -- что вы добьетесь для солдат полагающегося им жалованья, если заявите, чтовойско требует от вас добром или силой взыскать жалованье с Севфа и после этогоохотно последует за вами, а также что и вы со своей стороны считаете это справедливыми потому обещали им вывести их из страны только после того, как солдаты получатпринадлежащее им по праву".
(15) Тогда лаконцы заявили о своем согласии высказать все эти,равно как и другие, по их мнению весьма убедительные, доводы и тотчас же отправилисьв путь вместе со всеми причастными к этому делу лицами. Придя к Медосаду, Харминзаявил: "Медосад если ты хочешь нам что-нибудь сказать -- говори; в противном случаеговорить будем мы". (16) Тогда Медосад сказал, на этот раз очень скромно: "Я ведьтолько говорю -- и Севф говорит то же самое, -- что наши друзья по справедливостине должны были бы испытывать от вас никакого зла. Ведь то зло, которое вы причиняетеим, вы наносите нам, так как они ведь принадлежат нам". (17) "Мы, -- сказали лаконцы,-- уйдем отсюда тогда, когда люди, доставившие вам все это, получат плату. А еслиони ее не получат, то мы и теперь (после твоих угроз) придем им на помощь и покараемтех, которые обидели их вопреки своим клятвам. А если таковыми окажетесь вы, томы с вас начнем свою месть". (18) Ксенофонт сказал: "Медосад, не предоставители вы тем (людям), в чьей стране мы находимся и которых вы считаете своими друзьями,решить, кому следует покинуть страну, вам или нам?". (19) Он на это не согласился,но настаивал на том, чтобы оба лаконца направились к Севфу за жалованьем, говоря,что, по его мнению, Севф уступит. В случае их отказа он предлагал послать вместес ним Ксенофонта, причем обещал свое содействие, но просил не жечь деревень.
(20) Послали Ксенофонта вместе с наиболее подходящими для этоголицами. Придя к Севфу, Ксенофонт сказал: "Севф, я пришел к тебе не с требованиями,но для того, чтобы доказать -- если это будет в моих силах -- как несправедливоты возненавидел меня за настойчивое испрашивание для солдат обещанного тобой подоброй воле. (21) Ведь я полагал, что для тебя не менее выгодно отдать обещанное,чем для них получить его. (22) И прежде всего -- кто как не эллины, с помощью боговсделав тебя царем большой и многолюдной страны, вознесли тебя не высоту, доступнуюдля всех взоров, и ты не можешь теперь скрыть ни хороших, ни дурных своих поступков.
(23) "Для такого человека, я думаю, очень важно избежать упрекав том, что он отослал от себя своих благодетелей, не отблагодарив их. Важно такжеуслышать похвалу из уст 6000 человек, а еще важнее никогда не изменять своемуслову. (24) Ведь слова людей, не достойных доверия, остаются суетными, бессильнымии презираемыми, а слова людей, известных своей любовью к правде, когда эти людипросят о чем-нибудь, могут доставить им то, что другим дает сила. А если они хотятобуздать кого-нибудь, то по моему мнению, одни их угрозы столь же действительны,как налагаемые другими лицами наказания; и одними обещаниями подобные люди достигаюттого, что получают другие с помощью денег.
(25) "Вспомни, выдал ли ты нам задаток, заключив с нами союз?Я утверждаю: ты ничего не выдал, но поскольку мы верили твоим обещаниям, ты убедилтакое множество людей отправиться в поход вместе с тобой и покорить тебе царство,которое стоит не 30 талантов, следуемых теперь с тебя по мнению солдат, а неизмеримобольше. (26) И неужели за такие деньги можно купить как доверие к тебе, так ипредоставленное тебе царство? (27) Затем припомни еще, какое большое значениеты придавал тогда завоеванию твоих теперешних владений. Я уверен, ты тогда гораздосильнее желал добиться того, что теперь уже достигнуто, чем получить даже неизмеримобольше денег, чем данная сумма. (28) Я полагаю, что для человека гораздо пагубнееи позорнее не удержать того, чем он владеет, чем вовсе им не владеть, совершеннотак же, как несравненно тяжелее из богатого превратиться в бедного, чем никогдане знать богатства, и гораздо более досадно из царя превратиться в рядового человека,чем никогда не царствовать. (29) И разве ты не понимаешь, что твои теперешниеподданные не по доброму к тебе расположению согласились быть под твоим началом,но по необходимости, и что они попытались бы снова стать свободными, если бы ихне сдерживал страх. (30) Не думаешь ли ты, что они больше будут тебя бояться иповедение их по отношению к тебе будет более благоразумным, если они убедятся,что эти солдаты либо совсем здесь останутся по твоему приказу, либо будут готовык тебе вернуться, когда это потребуется, и если они в то же время будут знать,что и другие воинские отряды, узнав от этих солдат много о тебе хорошего, быстропридут сюда, когда ты этого пожелаешь? Неужели ты думаешь, что они будут болеепослушны, если, основываясь на настоящих событиях, они поймут, что другие войска,не доверяя тебе, откажутся притти сюда, а эти солдаты более расположены к ним,чем к тебе? (31) Кроме того, они ведь покорились тебе не потому, что были подавленынашей многочисленностью, но из-за отсутствия у них вождей. Тебе, пожалуй, грозиттеперь еще одна опасность: они могут избрать предводителем кого-нибудь из тех,людей, которые считают себя обиженными тобой, а то даже и самых могущественныхлакедемонян, особенно если солдаты обещают с большой охотой отправиться с нимив поход, при условии получения с тебя обещанного, а лакедемоняне согласятся наэто, нуждаясь в войске. (32) А вряд ли можно сомневаться в том, что подвластныетебе теперь фракийцы охотнее пошли бы против тебя, чем за тобой, так как под твоейвластью их ожидает рабство, а в случае победы -- свобода.
(33) "Если ты считаешь себя обязанным заботиться об этой странекак о своей собственности, то не думаешь ли ты, что она меньше претерпит бедствий,если эти солдаты, получив должное, покинут ее с миром, чем если они останутсяздесь как в стране враждебной, а ты будешь вынужден выставить против них другоевойско, более многочисленное и тоже нуждающееся в продовольствии? (34) Когда тыизрасходуешь больше денег: тогда ли, когда ты отдать свой долг, или когда долгостанется за тобой и тебе еще придется взять на жалованье другое, более сильноевойско? (35) Правда, Гераклиду, как он заявил мне, и эта сумма кажется огромной.Но ведь в настоящее время тебе куда легче было бы достать и выплатить такую сумму,чем прежде, до нашего прихода сюда, выдать даже десятую ее часть. (36) Ведь неколичество определяет при платеже понятия "много" или "мало", но средства того,кто платит и кто получает. А твой ежегодный доход теперь больше стоимости всего,чем ты владел в прежнее время. (37) А я, Севф, в качестве твоего друга предвиделвсе это, Желая, с одной стороны, чтобы ты оказался достойным тех благ, которыетебе даровали боги, а с другой, -- чтобы я не лишился всякого значения среди солдат.(38) Потому что, -- пойми это, -- с помощью этого войска я уже не мог бы теперьпричинить зла врагу, если бы стремился к этому, и также не был бы в состоянияпри всем желании вторично притти тебе на помощь; так относится ко мне теперь этовойско. (39) И все же, -- я призываю в свидетели тебя самого и всеведущих богов,-- я никогда не только не получил от тебя ничего за счет солдат и не просил длясебя лично того, что принадлежало им, но даже никогда не требовал и того, чтоты обещал мне самому. (40) Клянусь, я и теперь не принял бы твоих подарков, еслибы ты не решил одновременно отдать солдатам должное. Ведь для меня было бы позоромустраивать свои делишки и в то же время оставлять без внимания их неудачу, особеннопоскольку я пользуюсь у них уважением. (41) Правда, Гераклиду все кажется пустяками,помимо собственного обогащения любыми средствами: но я, Севф, считаю, что длявсякого человека, а особенно для начальника, не существует ничего более достойного,чем доблесть, справедливость и благородство. (42) Ведь человек, обладающий этимикачествами, -- богат, так как у него много друзей, богат и потому, что другие стремятсястать его друзьями; и благоденствии у него есть с кем поделиться радостью, а еслиего счастье поколеблется, то у него не будет недостатка в людях, готовых оказатьему поддержку.
(43) "Однако если ты по моим поступкам не мог понять, что ябыл твоим искренним другом, и не убедился в этом из твоих речей, то взвесь, покрайней мере, все, что говорили солдаты; ты ведь присутствовал там и слышал речинападавших на меня. (44) Они доносили на меня лакедемонянам, будто я предан тебебольше, чем им, и обвиняли меня в том, что твои интересы для меня дорожке их интересов.(45) Они прибавляли еще, будто я получил от тебя подарки. Неужели они обвинялименя в получении даров, заметив во мне дурное к тебе отношение, а не наоборот,полную тебе преданность? (46) Я, по крайней мере, думаю, что всякий человек обязанвыказывать благодарность тому, кто одарил его. А ты, в то время, когда я еще ничегодля тебя не сделал, выражал мне свое расположение и взглядами, и речью, и подаркамии надавал мне обещаний без счета; а когда я исполнил твои желания и возвысил тебянасколько мог, ты осмеливаешься оставлять без внимания даже тот факт, что я впалв такую немилость у солдат? Однако я верю -- ты решишься отдать должное. (47) Ивремя научит тебя этому, и сам ты не захочешь слышать порицания со стороны людей,с такой готовностью сделавших тебе так много добра. Поэтому я прошу тебя при выплатеденег представить меня солдатам таким, каким ты нашел меня при первом нашем знакомстве".
(48) Выслушав это, Севф стал проклинать виновника задержкивыплаты жалованья, и все считали, что это не кто иной, как Гераклид. "Я, -- говорилСевф, -- никогда и не помышлял о задержке жалованья и, конечно, все выплачу". (49)Тогда Ксенофонт снова взял слово и сказал: "Так как ты теперь согласился выдатьденьги, то я прошу тебя заплатить их через меня, чтобы я по твоей милости не оказалсяу войска в меньшем почете теперь, чем тогда, когда я прибыл к тебе". (50) Севфсказал: "По моей вине солдаты не станут меньше уважать тебя, а если ты останешьсяу меня только с 1000 гоплитами, то я отдам тебе поместья и все, что было мнойобещано". (51) Ксенофонт ответил: "При данных условиях это невозможно; ты долженнас отправить". "Но я уверен, -- сказал Севф, -- что для тебя было бы безопаснееостаться у меня, чем уйти". (52) Ксенофонт снова ответил: "Благодарю тебя за предупреждение,но мне невозможно остаться. Однако знай, если мне придется пользоваться где-нибудь,известным влиянием, то и ты сможешь извлечь из этого некоторую пользу". (53) ТогдаСевф сказал: "У меня нет денег, но то немногое, что я имею -- один талант, -- яотдаю тебе, так же как и 600 быков, до 4 тысяч голов мелкого скота и примерно120 рабов. Возьми все это и сверх того провинившихся перед тобой заложников иуходи". (54) Ксенофонт улыбнулся и сказал: "Если этого не хватит для выплаты жалованья,то чьей собственностью я должен объявить этот талант? В самом деле, ведь и отъезддля меня опасен, а может быть, мне надо еще остерегаться побития камнями? Ты ведьслышал угрозы?". Ксенофонт провел этот день у Севфа.