Далее этот императорский указ запрещал «…стучать тростьми, топать ногами, шикать, аплодировать во всем пении или действии и тем отнимать удовольствие у публики безвременным шумом».
Что ж, правила поведения в театре, конечно, нужны, и не следует в «храме искусства» топать ногами. Но царское ли это дело регламентировать поведение публики во время представления, когда только в сенате к началу воцарения Павла Петровича накопилось в производстве около 11 тысяч нерешенных дел?
По Санкт-Петербургу ходили слухи, что готовится императорский указ, определяющий, сколько раз в день могут питаться подданные Российской империи, сколько должно быть блюд за обедом и ужином, в зависимости от чина.
Современники замечали, что большинство решений Павла I были переменчивы. Не успевали высохнуть чернила на каком-нибудь указе, как следовала его отмена. Казалось, государь, следуя своему непредсказуемому характеру, все хотел сделать в стране сам и чтобы высочайшие распоряжения исполнялись немедленно, без всяких оговорок.
Злые языки стали судачить, будто многие решения император Павел принимает под влиянием различных предсказаний и пророчеств темных сил.
Пошли кривотолки и о его «незаконнорожденности», и о психическом заболевании, и о том, что он готовится отречься от престола и уйти безымянным странником то ли в «горы Китайские», то ли в Америку.
«Все на обмане здесь»
Часто действия Павла I вызывали негодование и озлобленность и у аристократов, и у простолюдинов.
Он мог себе позволить ударить тростью дворянина, отправить пешком в Сибирь в ссылку целое воинское подразделение или заставить светскую даму выйти из кареты в грязь по колено, чтобы поклониться ему. Не советуясь с приближенными, без всякой подготовки и значимого повода, Павел Петрович посылал в далекие боевые походы свои полки.
Новый император умел очень зло мстить фаворитам и соратникам Екатерины II. Спустя более тридцати лет после смерти своего отца Петра III он приказал организовать его перезахоронение. Останки царя, превратившиеся за долгие годы почти в скелет, были переложены в обитый золотом гроб.
Публичное ритуальное прощание с Петром III длилось 14 суток. Его гроб был установлен в Зимнем дворце, рядом с гробом Екатерины II. Затем тела императора и императрицы были перенесены в Петропавловскую крепость.
Павел I вызвал на траурную процессию всех участников заговора против Петра III и приказал им целовать сгнившие останки своего отца.
Возмущались непредсказуемостью русского царя и главы европейских стран. Почти все они надеялись на союз с Россией, на поддержку ее могучей армии. Но какой может быть союз со взбалмошным императором?
И на берегах Невы, и во многих европейских столицах на разных языках была произнесена одна и та же фраза: «Он обречен!..»
Павла I не раз предупреждали и о международном заговоре, и о заговоре внутри страны. В ответ на предупреждения император лишь грустно улыбался и каждый раз повторял непонятную фразу:
— Я знаю, все на обмане здесь… И даже печальный серебряный рыцарь не просигналит мне тревогу и не спасет меня…
Многим казалось странным, что, бывая порой чрезвычайно жестоким, сурово карающим за малейшую оплошность своих подданных, Павел I не принимал решительных мер против заговорщиков и даже проявлял непонятное для окружающих смирение перед грядущими событиями.
«В образе Абеля явится Каин»
Со многими пророками и прорицателями приходилось встречаться Павлу I. Немало услышал он добрых и недобрых предсказаний. Одним — верил, другим — нет. Но особенно почтительное отношение было у него к предсказателю Авелю.
Настоящее имя Авеля — Василий Васильев. Родился он в 1757 году в деревне Окулово Тульской губернии. Родители его были крестьянами. В 17 лет отец его принудил жениться. Но вскоре Василий научился читать и писать, освоил плотницкое ремесло и отправился странствовать по Руси. Произошло это, когда снизошел до него призыв с небес: «Ходи… Ищи правду… Открывай ее другим…»
Правда, поговаривали в народе, что вынудил уйти его из дома родной брат Семен. Совершил Семен какое-то злодейство и свалил вину на брата.
Несколько лет бродил по Руси Василий. Наконец в одном из монастырей, где-то под Новгородом, принял он постриг и монашеское имя Авель.
Под этим именем он побывал в Соловецком монастыре, затем в Валаамском. Наверное, на острове Валаам и написал он свою первую книгу пророчеств.
По слухам, до написания книги уходил Авель куда-то далеко на север, к затерявшемуся в лесах Чадун-озеру. На том озере жил таинственный отшельник Авксентий. Много лет отшельник не ступал на землю. Плавал круглый год по незамерзающему озеру, без весел, в выдолбленной лодчонке.
Монах Авель
Если ветром прибивало его к берегу, отталкивался он от суши руками, а руки потом долго омывал в воде. Ничего не ел Авксентий, кроме водорослей.
Раз в год, когда летние солнечные лучи проникали до самого глубокого места в озере, отшельник на несколько дней допускал к себе странников. Только редко бывали у него гости. Мало кто знал, как разыскать Чадун-озеро да в какой день показаться на глаза Авксентию.
Но Авель сумел и найти то озеро, и прибыть к отшельнику в нужное время. С радостью принял его старец. Три дня плавали они вместе, и Авксентий поучал гостя премудростям жизни, учил видеть прошлое и будущее.
Прежде чем расстаться, озерный отшельник предупредил молодого монаха:
— Я лишь научил тебя — как говорить. А что говорить — слушай небеса и знамения. Ходи всюду и вещай людям: «Стерегитесь!.. В образе Авеля к вам явится Каин… Он вещает добрые слова, но злыми устами… Речи его похожи на правду, но льются они из лживого источника…»
— Как же мне самому распознать Каина? — спросил Авель.
— Тебе не надо над этим ломать голову, — ответил отшельник. — За образом и именем твоим скрывается родной брат Семен. Он уже ходит по твоему следу. Упреждай его своей правдой…
Встреча с императрицей
Сразу по возвращении Авеля на Валаам стали посещать его видения. Будто чья-то могучая и незримая рука раскрывала в небе огромную книгу. И Авель свободно читал ту небесную книгу и записывал прочитанное на страницы своей рукописи.
Весть о сочинении монаха дошла до Костромского епископа, в епархии у которого жил в то время Авель.
Записанные предсказания были объявлены ересью. Самого предсказателя расстригли и вскоре отправили в Санкт-Петербургскую Тайную Экспедицию. Ведь в еретической книге упоминались императрица Екатерина II и ее дети.
Увещевали, допрашивали, били Авеля. Пытались выяснить, кто надоумил его писать предсказания да какой лихой человек их нашептывает… Монах учителя своего Авксентия не выдал, а вот как появляются знамения и пророчества — рассказал.
Услыхала о расстриге-арестанте императрица. Приказала доставить его к себе. Честно открыл ей Авель все будущее. Не побоялся суровой правды и гнева государыни.
Не на шутку напугало Екатерину II пророчество о времени и причине ее смерти.
Немедленно был подготовлен указ: «Поелику в Тайной Экспедиции по следствию оказалось, что крестьянин Василий Васильев неистовую книгу сочинил из самолюбия и мнимой похвалы от простых людей, что в непросвещенных могло бы произвести колеблемость и самое неустройство, а паче что осмелился он вместить тут дерзновеннейшие и самые оскорбительные слова, касающиеся до пресветлейшей особы Ея Императорскаго Величества и высочайшего Ея Величества дома, в чем и учинил собственноручное признание, и за сие дерзновение и буйственность, яко богохульник и оскорбитель высочайшей власти, по государственным законам, заслуживает смертную казнь; но Ея Императорское Величество, облегчая строгость законных предписаний, указать соизволила оного Василия Васильева вместо заслуженного ему наказания посадить в Шлиссельбургскую крепость с приказанием содержать его под крепчайшим караулом так, чтоб он ни с кем не сообщался, ни разговоров никаких не имел; на пищу же производить ему по десять копеек в каждый день, а вышесказанные, писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной Экспедиции…»
Пророческие книги и вести
Когда императрица умерла в год и день, указанный ей Авелем, Павел I приказал доставить к нему пророка.
Встретились. Начался разговор. Государь слушал все с большим интересом загадочного бывшего монаха. Наконец приказал своим царедворцам и слугам оставить его наедине с Авелем.
Из того, что было предсказано тогда, лишь немногое стало известно посторонним.
Авель и на этот раз не побоялся говорить правду:
— Все на обмане здесь… На обмане взошел ты на престол, на обмане сойдешь в могилу. И царствие твое будет коротким… И закончится изменой… И опечаленный рыцарь не протрубит тебе тревогу и не сможет поднять свой меч на защиту…
Предсказатель все же испытывающее взглянул на государя: не прогневается ли? Не отправит опять в темницу?..
Но Павел Петрович, хоть и нахмурился, однако махнул рукой:
— Ну-ну, не робей! Толкуй, что ведаешь!..
И Авель торопливо продолжил:
— От тебя назад до Петра Великого. От тебя вперед до последнего царственного потомка твоего все… все… убиты тайно или явно…
Злой дух имен ПЕАН не отпустит ни одного коронованного из твоего рода…
— Что это за буквы такие — ПЕАН? — спросил император.
— В этом граде восходили и будут восходить на трон лишь те, чьи имена начинаются на буквы П, Е, А, Н, — ответил Авель. — Михаилам, Иванам, Владимирам, Федорам уже дороги на российский престол не будет. Вспомни, кто был до тебя: Петр, Екатерина, Петр, Анна, Елизавета, Петр, Екатерина…
Предсказатель отвел глаза в сторону и протянул свою рукопись государю:
— А кто будет далее — о том я написал в своей книге. Храни ее — она поможет, когда в образе Авеля к тебе явится Каин…
Император книгу взял, но тут же грустно улыбнулся:
— Судьбу не обмануть. Предначертанное свыше не изменить… Даже знанием будущего…
Кто кого обгонял?
Согласно петербургскому преданию, после встречи с Авелем император Павел I приказал его книгу пророчеств спрятать в специальном ларце. Он лично опечатал ларец и велел вскрыть его своему дальнему потомку. Тому, кто будет править Российским государством в 1901 году.
Царь Николай II якобы выполнил это завещание и таким образом узнал о своем печальном будущем.
А жизнь «правдоискателя» Авеля завершилась в 1841 году. После гибели Павла I он успел написать еще много пророческих книг. Его снова подвергали арестам и опале, призывали к себе сильные мира сего, слушали нелестные предсказания и отвергали неугомонного Авеля. До самой смерти его побаивались, не любили, травили и — искали дружбы с ним.
А он, непокорный, несломленный, опровергал лжепророчества брата Каина, который объявлялся в разных городах и губерниях России под видом Авеля.
Старинные предания утверждают, что братья никогда не встречались в зрелом возрасте. Но их горькая правда и сладкая ложь шли всегда по следу друг друга.
Кто кого обгонял? Кто первым доносил до людей пророческие вести и истину? Знали о том доподлинно лишь Авель и Каин.
В ожидании грозных событий
О последних месяцах жизни Павла I вспоминал известный в то время поэт и сановник Иван Иванович Дмитриев: «Несколько раз, по воскресным дням, бывал во дворце и… находил все комнаты почти пустыми. Вход для чиновников был уже ограничен;
… Государь уже редко проходил в церковь чрез наружный комнаты. Строгость полиции была удвоена, и проходившие через площадь мимо дворца, кто бы ни были, и в дождь, и в зимнюю вьюгу должны были снимать с головы шляпы и шапки…»
Не единожды императора предупреждали о готовящемся перевороте. Сообщали, что Англия поставляет большие суммы денег в Петербург, чтобы устранить его, что в заговоре участвует наследник престола великий князь Александр Павлович.
Предостерегали императора и «братья — мальтийские рыцари». При этом они интересовались, надежно ли спрятан ларец со святынями ордена. Ларец из «вечного железа» был перевезен с острова Мальта в Петербург, когда Павел I стал Великим магистром ордена. Однако лишь Великий магистр и хранитель тайн госпитальеров знали, где спрятаны реликвии. Рядовым рыцарям о таком не сообщали.
Поговаривали в Петербурге, что знаменитый архитектор Василий Баженов, создатель проекта Михайловского замка, тяжело заболел после неприятного разговора с государем. Павел Петрович требовал создать в своем будущем дворце подземелье-лабиринт. Баженов не понимал, зачем это нужно, и с заданием не справился.
Возводил Михайловский замок по проекту Баженова уже другой архитектор — Винченцо Бренн, который в молодости изучал в Европе устройства старинных подземелий, тайных ходов, секретных комнат.
Петербуржцы недоумевали, почему такая спешка при строительстве Михайловского замка? Работа кипела круглые сутки. Около шести тысяч человек были заняты на стройке. Подозрительно быстро возводился замок, подозрительно поспешно и заселялся.
Архитектор В. И. Баженов
Генерал Николай Саблуков в своих мемуарах писал, что 1 февраля 1801 года «…его величество со своим августейшим семейством оставил старый дворец и переехал в Михайловский, выстроенный наподобие укрепленного замка, с подъемными мостами, рвами, потайными лестницами, подземными ходами — словом, он напоминал собою средневековую крепость».
Из своей новой резиденции Павел I уже почти не выезжал. Он позволял себе лишь короткие конные прогулки, неподалеку от замка. Примерно за четыре или пять дней до своей смерти во время одной из таких прогулок император вдруг обратился к одному сановнику из свиты:
— Мне показалось, что я задыхаюсь и мне не хватает воздуха… Как трудно дышать… Я чувствую, что умираю… Разве они хотят задушить меня?..
Примерно в тот же день Павел увидел в кабинете старшего сына трагедию Вольтера «Брут». Книга была раскрыта на странице, где выделялась подчеркнутая строка: «Рим свободен! Возблагодарим богов».
Некоторое время Павел I стоял задумавшись. Потом резко покинул кабинет наследника. На ходу он приказал кому-то из свиты отыскать «Историю Петра Великого».
Император сам нашел нужную ему страницу, где описывалась смерть царевича Алексея Петровича. В открытом виде именно на этой странице государь приказал отнести «Историю Петра Великого» сыну Александру.
Спустя какое-то время Павел I вызвал встревоженного наследника и протянул ему «Печального рыцаря»:
— Если хочешь моей смерти, спрячь его подальше и никому о нем не рассказывай…
Государь пристально взглянул сыну в глаза и молча сделал ему знак уходить.
Великий князь Александр машинально сжал в кулаке амулет, но не нашел слов для ответа.
«Знал, но не поднял тревогу»
В последний день своей жизни, 11 марта 1801 года, Павел Петрович пригласил на обед в Михайловский дворец нескольких вельмож и генералов. Среди них был и Михаил Илларионович Кутузов.
Когда, направляясь в столовую, император проходил мимо большого зеркала, он вдруг остановился и стал разглядывать свое отражение. Затем криво усмехнулся и кивнул Кутузову:
— Посмотрите, какое странное зеркало: я вижу себя в нем с шеей на сторону…
Павел Петрович не закончил фразу и резко отвернулся от зеркала. Кутузов и другие присутствующие промолчали, не зная, что ответить.
Император снова усмехнулся и сделал всем жест — следовать за ним.
После немногословной трапезы Павел Петрович ушел, ни с кем не простившись. Лишь, как бы про себя, он произнес:
— Чему быть — того не миновать…
А потом наступила роковая весенняя ночь: дождливая, холодная, ветреная.
Грохот сапог по лестнице замка.
Крики: «Спасайте!.. Ребята, за царя!..»
Распахнутая одним ударом дверь и злобные, пьяные лица в царской спальне…
Отречение под нажимом…
Удар в висок золотой табакеркой…