Полиция Темзы берет свое начало в конце XVIII в., когда по инициативе Патрика Колкухауна и Джона Харриота и с одобрения правительства в самом центре тогдашнего Лондонского порта на Уоппинг?Хай?стрит 2 июля 1798 г. начало действовать Морское полицейское учреждение. До этого никем не охраняемая река была полна пиратов и воров. Эти речные пираты и воры похищали товары с разгружавшихся в порту судов на сумму до 500 тысяч фунтов стерлингов в год, а корона при Георге III ежегодно теряла до 50 тысяч фунтов таможенных доходов.
Официальным адресом Морской полиции стал Уоппинг?Нью?Стэйрз (Новая уоппингская пристань), 259. В 1839 г. речная полиция перешла под контроль Столичной полиции и превратилась в Темзенский дивизион.
Ответственности Темзенского дивизиона подлежала дистанция продолжительностью 17 миль от моста в Челси до речки Баркинг?Крик. В 1888 г. дивизионом руководил суперинтендант Джордж Скитс, в распоряжении которого находились: старший инспектор, 7 инспекторов первого класса, 40 инспекторов второго класса, 147 констеблей и 5 детектив?сержантов. В отличие от обычной полиции, которая строилась по армейскому образцу, речная полиция руководствовалась примером Королевского военно?морского флота, о чем свидетельствовала даже форма: вместо узкого мундира речные полицейские еще со времен Морской полиции носили двубортный синий бушлат, а вместо шлема – соломенную шляпу?канотье, покрытую черным лаком.
«Они крепкие, подтянутые, с бронзовым загаром парни, эти „мокрые Бобби“ лондонской полиции, – писал Эрнст Карр, побывавший в Уоппинге в 1901 году. – Постоянная обнаженность и долгие часы работы тяжелыми веслами превратили их в железных мужчин со стальными мускулами. Что?то неопределимое в лице и поведении выдает в них где угодно моряков – и, действительно, они целиком набраны среди опытных моряков и лодочников». Каждый из чинов речной полиции рангом от инспектора и выше был облечен правом таможенного досмотра.
Штаб?квартира речной полиции к моменту погони за «Авророй» находилась все там же в Уоппинге. В 1869 г. на месте старого здания – чуть выше входа в бывший Темзенский туннель инженера Бруннеля, рядом с построенной в том же году станцией подземки Уоппинг на Восточной Лондонской линии – было выстроено солидное кирпичное здание с арестантскими камерами, комнатой для задержанных и конторой, выходившей окнами на реку. (В 1908 г. вместо него было возведено другое здание, сохранившееся до сих пор.) Другой станцией Темзенской полиции был понтон, причаленный сразу же за мостом Ватерлоо ниже по течению. Здесь всегда стояла наготове шлюпка, предназначенная для спасения самоубийц. Эта шлюпка была оборудована специальным роликом на корме, позволявшим втаскивать в лодку пытавшихся утопиться с меньшими усилиями, чем этого требовало переваливание их через борт. По сведениям Темзенской полиции за 1887 г., на реке произошло 25 самоубийств, и еще 15 были предотвращены полицией.
Несостоявшимся самоубийцам выдвигали обвинения, и они становились подопечными тюремного капеллана. Обычно такие спасенные из воды люди больше не пытались повторять свои попытки покончить с жизнью. На понтоне у моста Ватерлоо были оборудованы частные комнаты, где жил инспектор с женой, конторские помещения и арестантская. Здесь же был установлен телеграф. Имелась также запасная комната, где констебли держали свои непромокаемые плащи, и еще несколько комнат, одна из которых (сами полицейские называли ее «Приемной») предназначалась для приведения в чувство утонувших и имела кровать и ванну с горячей и холодной водой. На причал были вытащены лодки, а у его нижнего конца пришвартован паровой катер «Алерт».
В Попларе напротив Фолли?Уолл с 1856 по 1895 год в качестве понтона Темзенская полиция использовала бывший бриг «Мария Гордон» (получивший название «Роялист»), а в Эрите – поставленный на прикол тендер «Спрей».
Обязанности речной полиции были обширны и хлопотны. Офицеры Темзенского дивизиона должны были охранять имущество кораблей, барж и прибрежных складов и причалов, не допускать к акватории известных воров и просто подозрительных личностей, предохранять корабли (до постановки на якорь) от появления на борту вербовщиков и агентов содержателей низкопошибных пансионов. Во время регат и особых водных праздников в Путни и других местах туда с центральной станции отправляли для поддержания порядка несколько лодок. Речные полицейские обязаны были препятствовать сбрасыванию мусора в реку; в случае возникновения пожара снабжать незамедлительной информацией плавучие пожарные паровые брандспойты и оказывать им помощь, а также ловить дезертиров и иных преступников, преступивших закон в открытом море.
Важной частью обязанностей Темзенского дивизиона являлся поиск тел убитых, самоубийц и случайно утонувших людей. Вылавливание трупа производилось только в течение одного приливного цикла, после чего считалось, что тело унесено за пределы досягаемости. Если же труп находили, то его сначала фотографировали, а затем сохраняли для установления личности в приходском морге, следуя в этом отношении общим правилам. Когда тело по приказу коронера предавали земле, одежда продолжала храниться приходскими властями, но демонстрировалась только тем, кто приносил полицейский ордер.
Второй выпуск журнала «Стрэнд», позднее прославившегося публикацией рассказов Конана Дойла, в 1891 году вышел со статьей «Ночь с Темзенской полицией», где описывался пример типичной патрульной ночи. Из очерка следует, что большая часть времени в патрулях была посвящена ловле воров и опознанию самоубийц. Шла в статье речь и о проблемах, связанных с отсутствием женщин в речной полиции: одна из иллюстраций показывала двух полицейских, снимающих мокрую одежду с пытавшейся утопиться женщины. «Первая мысль, которая придет читателю при взгляде на иллюстрации, – комментирует автор, – что эту работу должен делать представитель ее собственного пола». В обычных участках Столичной полиции для обыска арестанток нанимали женщин. Однако на понтонной станции у моста Ватерлоо не было места, где бы можно было постоянно держать женщину?полицейского, да и самоубийства женщин происходили не столь часто, чтобы можно было нанять кого?либо для этой цели специально.
Сутки были разделены на четыре вахты, каждая по шесть часов, и полицейские лодки патрулировали реку днем и ночью. Каждые два часа со станции уходила лодка с новыми полицейскими на смену той, чья вахта закончилась. Таким образом, каждая лодка находилась 6 часов на дежурстве и 12 часов вне дежурства. В течение первых сорока лет работы полицейские Темзенского дивизиона обходились для своих патрулей гребными вельботами и парусными лодками, однако прогресс не стоял на месте, дерево в судостроении постепенно заменялось железом, и когда в 1878 г. на Темзе более шестисот человек погибли при столкновении колесного прогулочного парохода «Принцесса Алиса» с винтовым угольщиком «Байуолл Касл», стало очевидным, что и полиции для полноценного осуществления своих обязанностей нужны новые, более совершенные средства передвижения. В 1884 г. для речной полиции были приобретены два паровых катера. В 1888 г. полиция имела в своем распоряжении эти катера и еще около 20 весельных лодок. Один паровой катер, «Алерт», постоянно курсировал для осмотра и охраны мостов; а другой использовался суперинтендантом для посещения участков и общего надзора за службой. К 1891 г. катеров было уже три, а к 1898 г. флот Темзенской полиции пополнился еще восьмью паровыми катерами. Использовавшиеся в полиции гребные суда были двух типов: патрульные двухвесельные лодки и инспекционные лодки, имевшие два обычных весла и пару коротких весел. В каждую такую лодку садились инспектор и два констебля, выполнявшие функции гребцов. С наблюдательной лодки инспектор контролировал работу патрульных лодок; кроме того, была учреждена система тщательного надзора за патрульными, при которой встреча с каждой из полицейских лодок отмечалась проверяющим инспектором в особом журнале с указанием места встречи и предыдущего маршрута.
Чарльз Диккенс?младший приводит довольно любопытные сведения о деятельности детективов в речной полиции. До 1875 г. Темзенскому дивизиону не было придано ни единого детектива. В этот год их стало трое, в 1877 г. прибавился еще один. Число арестов, однако, со 107 в 1875 г. упало в 1876 г. до 88, а затем, несмотря на добавление четвертого детектива, еще уменьшилось, до 73 в 1877, а число получивших приговор упало с 70 до 57 и затем до 48. И это притом, что полицейские дивизионы Столичной полиции, границы которых выходили к реке, отмечали скорее рост преступности, чем ее уменьшение. По мнению Диккенса, объяснение этому лежало в том, что Темзенский дивизион был наиболее занятым, а гребля в ночных патрулях, особенно во время штормов и зимних туманов, требовала огромного напряжения сил и времени.
А теперь обещанная прогулка по следам погони за Джонатаном Смоллом и сокровищами Агры.
Она началась на Вестминстерском спуске, от причала на левом берегу Темзы пониже Вестминстерского моста сентябрьским вечером 1888 года, когда весь Лондон замирал в тревожном ожидании нового преступления, совершенного в Ист?Энде неведомым убийцей, еще не получившим тогда своего прозвища Джек Потрошитель. Именно сюда Холмс попросил инспектора Джонса из Скотланд?Ярда подать к семи часам полицейский катер, который, как утверждал инспектор, «всегда дежурит в том районе». Уотсон не сообщил нам названия катера, но можно предположить, что это был «Алерт», базировавшийся у понтона близ моста Ватерлоо.
Первая часть их пути лежала вниз по Темзе от Вестминстерского моста до Тауэра, где располагался Джекобсонс?Ярд, служивший убежищем катеру «Аврора». Уотсон очень скупо описал их путь до места, где они должны были затаиться в засаде. «Наша лодка проносилась под многочисленными мостами, перекинутыми через Темзу. Последние лучи солнца золотили крест на куполе собора святого Павла. Уже спустились сумерки, когда полицейский катер добрался до Тауэра». Вот и все описание.
Между тем катер миновал множество достопримечательностей, ради которых приезжали в Лондон туристы не только из Европы, но даже с другой стороны Атлантики. Мимо мчавшегося вниз по течению катера пронеслись: обелиск Клеопатры, набережная Виктории и Биллинсгейтский рыбный рынок, театр «Авеню» и высокие крыши гостиницы на Нортумберленд?авеню, Сомертсет?Хауз, новые тогда «тюдоровские» дома на Сарри?стрит, Арундел?стрит и Норфолк?стрит и множество прибрежных церквей. Катер прошел под Тауэрским пешеходным переходом, открытым в 1869 г. между Тауэр?Хилл на северном берегу и Пикл?Херринг?стрит на южном, и подошел к месту строительства нового Тауэрского моста, заложенного двумя годами раньше. К сентябрю 1888 года на речном дне были установлены два быка, но строительство парных стальных башен на них еще не было начато.
«– Вот Джекобсонс?Ярд, – сказал Холмс, указывая на лес мачт и снастей на суррейской стороне».
Я не смог найти в лондонских торговых справочниках 1880–90?х годов судоремонтную мастерскую Джекобсона: вероятнее всего, она была выдумана Конаном Дойлом. Зато ее расположение в «Знаке четырех» можно с определенной долей уверенности указать. Она находилась неподалеку от Тауэра на южном, суррейском берегу Темзы. Из данного Дойлом описания следует, что «Аврора» укрывалась внутри судоремонтного двора, откуда потом сумела незаметно выскользнуть. Карты того времени показывают бесчисленные причалы вдоль берега, но ни одного канала, ведущего вглубь берега, вплоть до Суррейских доков. Ни одного, кроме дока Сент?Сэйвер (Св. Спасителя). Этот маленький док находился примерно в 600 м восточнее строившегося Тауэрского моста в месте впадения в Темзу речки Некингер и образовывал восточную границу живописной исторической области, известной во времена Диккенса как остров Джекоба. Возможно, название судоремонтного двора в повести Конана Дойла отсылает нас как раз к этому названию: Jacobson's Yard вместо Jacob's Island; карта, изданная годом позже погони, называет эту область Хорсли?даун. Темза в этом месте очень подвержена действию приливов, и уровень колебаний воды в доке достигает почти 4 м, так что во время прилива она может оказываться в опасной близости от окон стоящих на его берегу зданий. Возможно, именно в иле дока Сент?Сейвер погиб упавший с крыши Билл Сайкс из диккенсовского «Оливера Твиста».
«Недалеко от [Темзенского] туннеля есть речка, впадающая в Темзу, – писал в 1849 году журналист Мейхью. – Вход в нее закрыт рядами угольщиков, которые стоят перед ним. Эта речка носит название Док?Хид. Иногда ее называют Сент?Сэйвер, или, шутливо намекая на аромат, которым она знаменита, Сатурейский док. (В английском тексте Savory Dock, от слова savory – сатурей, он же чабер, тимьян, ароматичное стелющееся растение, из листьев которого добывают эфирное масло. – С. Ч.) Стены складов на обеих сторонах этой грязной речушки зеленые и покрыты слизью, а около них стоят барки, над которыми непрерывно болтаются мешки с зерном, свисающие с подъемных кранов наверху. Речка эта когда?то питалась ручьями с Суррейских холмов, но теперь только канализация и стоки из зданий, которые выросли вокруг, мутят и наполняют ее воды».
Напротив дока и стал курсировать полицейский катер в ожидании «Авроры». Акватория Лондонского порта носила название Пул (The Pool) и делилась на верхнюю и нижнюю. Верхняя (Аппер?Пул) простиралась от Лондонского моста до штаб?квартиры Темзенской речной полиции в Уоппинге в нескольких сотнях метров выше старого Темзенского туннеля, принадлежащего теперь Восточной Лондонской железной дороге, Нижняя (Лоуэр?Пул) – от Уоппинга почти до входа в Регентский канал.
Когда около восьми часов, уже в темноте, «Аврора» выскользнула из ворот судоремонтной мастерской Джекобсона и устремилась в сторону устья Темзы, полицейский катер помчался за ней в погоню. Уотсон был немногословен, описывая их маршрут. «Мы пронеслись через Пул, миновали Вест?индские доки, спустились вдоль длинного Дептфордского плеса и снова поднялись вверх, обогнув Собачий остров… У Гринвича мы были всего в трехстах шагах позади них. К Блэкуоллу мы были не более чем в двухстах пятидесяти… Здесь был пустынный речной плес, с Баркингской низиной с одной стороны и унылыми Пламстедскими болотами с другой… Это было дикое и безлюдное место, где луна тускло освещала огромную болотистую равнину, с лужами стоячей воды и кочками гниющих растений».
Увлеченные погоней, пассажиры полицейского катера не обращали внимания на берега Темзы, мелькавшие по бортам и растворявшиеся в темноте за кормой. Поскольку у нас нет цели поймать Джонатана Смолла и его островитянина, мы можем позволить себе поглазеть по сторонам.
Первое же, что бросалось в глаза, это огромное количество судов, стоявших вдоль берегов на погрузке или разгрузке. К 1888 г. уже широко практиковалась разгрузка кораблей в доках, но перегрузка товара с борта большого судна на шаланды была все еще не менее распространена. В среднем в Верхней акватории разгружалось одновременно 55 судов водоизмещением 200 регистровых тонн, в Нижней – около 70 водоизмещением 150 т, а также более 30 близкого водоизмещения, стоявших ниже Пула. И это не считая угольщиков, которые выгружали уголь на плесе Багсби. Чтобы обеспечить проход судам, Темзенский комитет по надзору за водными ресурсами вынужден был установить минимальную ширину свободного фарватера. Для Верхней акватории от Лондонского моста до Айронгейтского спуска (т. е. практически до места строительства нового Тауэрского моста) она составляла 60 м, а от Айронгейта, откуда начинали ходить большие морские пароходы, и далее вниз по течению вплоть до впадения ручья Баркинг?крик (напротив места, где закончилась погоня) минимальная ширина была увеличена до 90 м.