Даниил утром собрался, но не знал о брате, где он и с кем. Королевич же вернулся в Галич, потому что был большой урон в его полках: много угров бежало, пока не достигли Галича" (8, 282).
В 1234–1235 гг. Даниил вновь овладел Галичем, но и на этот раз вскоре был вынужден покинуть город и уехать к себе на Волынь, а потом и в Венгрию — для заключения союза с новым королем Белой IV. В Галиче тем временем сел княжить приглашенный боярами черниговский князь Михаил Всеволодович с сыном Ростиславом. Однако в 1238 г. Даниил, вернувшись из Венгрии, изгнал их из Галича и окончательно вокняжился здесь. Его поддержало большинство населения города, уставшее от усобиц. Однако благополучное управление Даниилом единой Галицко-Волынской землей длилось недолго: на востоке уже разворачивалось наступление полчищ Батыя на Русскую землю. Близок был час испытаний и для юго-западных ее областей…
В последовавшие за битвой на Калке полтора десятилетия татары не беспокоили Русь своими набегами. Они были заняты насущными делами, откладывая поход на запад до более благоприятного времени. В 1223–1227 гг. Чингисхан вел одновременно три войны. На западе его войска завершили завоевание территорий, входивших в состав державы хорезмшахов, на востоке шла борьба с государством тангутов и северокитайской Золотой империей. Война с тангутами оказалась настолько тяжелой, что Чингисхан лично должен был возглавить армию, поручив персидские и китайские дела своим полководцам. В 1227 г. тангутская держава пала. Но в этом же году скончался вначале Джучи, а затем и сам Чингисхан. Лишь через два года на престоле утвердился новый Великий хан Угедей.
На курилтаях 1227 и 1229 гг. монгольская знать приняла планы новых завоеваний. Удары наносились на разных направлениях: на юге — по Северному Китаю, на западе — по Закавказью и восточным, прикаспийским половцам. В 1229 г. 30-тысячный отряд Кукдая и Субэдэя разгромил кочевавших на территории современного северного Казахстана половцев, остатки которых бежали в пределы Волжской Болгарии. В 1232 г. был нанесен удар по самой Волжской Болгарии. Под этим годом русская летопись кратко сообщает: "Приидоша татарове и зимоваша не дошедше Великого града Болгарского"*. В 1234 г. монголы завершили завоевание Северного Китая. Теперь они могли бросить все силы на запад.
1235 г. состоялся курилтай, утвердивший давно ожидаемый кочевой знатью поход на богатые страны Запада. Наступление должно было вестись одновременно на двух направлениях: из района Закавказья и современного Северного Ирана — на Малую Азию; из прикаспийских степей — на Волжскую Болгарию и далее на Русь и степи северного Причерноморья. Конечной целью на этом — направлении была "земля франков" — Западная Европа. Второму, русско-половецкому направлению монголы придавали особое значение. Руководство походом было поручено сыну Джучи Бату. Беспощадно и последовательно принялся он за выполнение стоявшей перед ним задачи.
Поход на запад был объявлен общим делом всего рода Чингисхана. В ставке Бату собрался цвет монгольской аристократии. Одних только "царевичей" — сыновей, внуков и правнуков Чингисхана — здесь было около десятка. Каждый из них привел с собой тысячи воинов. По словам персидского историка Джувейни, "от множества войск земля стонала и гудела" (27, 239). В конце 1236 г. "Несокрушимый" двинул свою более чем 100-тысячную армию в поход.
Первый удар полчищ Батыя приняли на себя волжские болгары. Они мужественно защищали свою землю, однако силы были слишком неравны. Разгром Волжской Болгарии был быстрым и неотвратимым. Столица государства, "Великий город", как величали ее русские летописцы, была сожжена. Уничтожены были и многие другие богатые торговые города — Биляр, Кернек, Жукотин, Сувар. Одновременно монголы подчинили себе другие народы Поволжья и Прикамья: башкир, мордву, буртасов.
Осенью 1237 г. монгольские тумены вплотную подошли к юго-восточным границам Руси.
Оборона Козельска в 1238 г. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Первыми на границах своей земли встретили татар мужественные рязанские князья. Летописи не сообщают никаких подробностей этой битвы. И все же, используя все имеющиеся в распоряжении историков источники, мы можем представить ход сражения, вооружение и боевые приемы русских воинов и монголо-татар.
Основу рязанского войска составляли отважные и опытные воины-дружинники, "удальцы и резвецы", "узорочье рязанское", как называет их летописец. Они были отлично вооружены, искусны в борьбе с кочевниками. Корпус воина защищали кольчуга или пластинчатый доспех. Голову закрывал крепкий железный шлем, у некоторых воинов украшенный медными или позолоченными изображениями святых. Чаще всего на шлемах изображали предводителя небесного воинства Михаила Архангела, а также святого, имя которого носил воин. Острое, длинное навершие шлема — "еловец" — иногда украшалось маленьким флажком.
На боку дружинника висел меч в кожаных ножнах. Мечом можно было наносить колющие и рубящие удары. Некоторые из воинов имели сабли — любимое оружие кочевников. Скользящий удар сабли, нанесенный умелой рукой, на всем скаку, был страшнее удара мечом. У пояса в колчане из бересты, обтянутой кожей, воин хранил несколько десятков стрел, а за спиной — тугой лук. Перед боем тетиву лука натягивали до предела, приводя оружие в боевую готовность.
Притороченные к седлу тонкие длинные копья служили в самом начале боя. Если не удавалось в первом столкновении издалека поразить врага стрелой, воин брался за сулицу — короткое метательное копье, оружие ближнего боя.
По мере сближения конного дружинника с противником одно оружие сменяло другое: издалека он осыпал врага стрелами, сблизившись, стремился выбить из седла метко брошенной сулицей, затем шло в дело копье и, наконец, сабля или меч.
Военное искусство монголо-татар, их приемы ведения боя подробно описал итальянский дипломат и путешественник Плано Карпини, побывавший у монголов в середине XIII в.: "Оружие же все по меньшей мере должны иметь такое: два или три лука, или по меньшей мере один хороший, и три больших колчана, полных стрелами, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые; у них есть также вооруженная лошадь, прикрытия для голеней, шлемы и латы. Некоторые имеют латы, а также прикрытия для лошадей из кожи… У некоторых из них есть копья, и на шейке железа копья они имеют крюк, которым, если могут, стаскивают человека с седла… Железные наконечники стрел весьма остры и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча; и они всегда носят при колчане напильники для изощрения стрел. Вышеупомянутые железные наконечники имеют острый хвост длиною в один палец, который вставляется в дерево. Щит сделан у них из ивовых или других прутьев…" (2, 50–51).
"Когда они желают пойти на войну, они отправляют вперед передовых застрельщиков, у которых нет с собой ничего, кроме войлоков, лошадей и оружия. Они ничего не грабят, не жгут домов. не убивают зверей, а только ранят и умерщвляют людей, а если не могут иного, обращают их в бегство… За ними следует войско, которое, наоборот, забирает все, что находит; также и людей, если их могут найти, забирают в плен или убивают. Тем не менее все же стоящие во главе войска посылают после этого глашатаев, которые должны находить людей и укрепления, и они очень искусны в розысках…" (2, 51).
Очевидно, что воины рязанского князя ни в чем, за исключением жестокости, не уступали завоевателям (41, 49). Сила и стойкость рязанцев умножалась тем, что они сражались за свободу, за жизнь и честь своих родных и близких. И все же победа досталась монголо-татарам. Вот как рассказывает об этом современник событий, рязанский летописец: "Батыевы же силы велики были и непреоборимы; один рязанец бился с тысячей, а два — с десятью тысячами. И увидел князь великий, что убит брат его, князь Давыд Ингваревич, и воскликнул: "О братия моя милая! Князь Давыд, брат наш, наперед нас чашу испил, а мы ли сей чаши не изопьем!" И пересели с коня на конь и начали биться упорно. Через многие сильные полки Батыевы проезжали насквозь, храбро и мужественно сражаясь, так что все полки татарские подивились крепости и мужеству рязанского воинства. И едва одолели их сильные полки татарские…" (8, 189).
Захватив Рязань, татары по Оке двинулись на северо-запад, в сторону Коломны. Там, на границе владении владимирского князя, их уже ждал с войском сын Юрия Всеволодовича, юный князь Всеволод. Он смело вступил в бой с татарами. В битве за Коломну пал старый владимирский воевода Еремей Глебович. Молодой князь едва смог выбраться из окружения. Ускользнув от погони, он с небольшим отрядом вернулся во Владимир. В боях за Коломну татары потеряли одного из своих "царевичей", побочного сына самого Чингисхана Кюлькана.
Штурмом овладев Коломной, завоеватели двинулись по льду Москвы-реки на север, туда, где среди лесов и болот таилась будущая столица земли Русской.
В Москве готовился к схватке с завоевателями другой сын Юрия Всеволодовича — Владимир. После пяти дней борьбы татары захватили Москву. Владимирский воевода Филипп Нянько погиб в бою, князь Владимир попал в плен.
В начале февраля 1238 г. татары штурмом взяли Владимир. После этого Батый разделил свое войско на несколько отправившихся в разные стороны отрядов. Вскоре были захвачены все крупные города Владимирщины и Верхнего Поволжья. Маленькие деревянно-земляные крепости, построенные для защиты от внезапных нападений соседних князей или волжских болгар, могли противостоять двум-трем тысячам воинов, но оказывались легкой добычей для многотысячных, оснащенных китайскими стенобитными машинами отрядов Батыя. Последней надеждой Северной Руси оставалось войско, которое князь Юрий вывел из Владимира перед приходом татар. Далеко в заволжских лесах терялись следы владимирского князя. Но татары из отряда воеводы Бурундая напали на след владимирской дружины. 4 марта 1238 г. на берегах речки Сить, что протекает в глухих лесах к северо-западу от Углича, разыгралась ожесточенная битва. Полки владимирского князя и дружина пришедших к нему на помощь князей были уничтожены войском Бурундая.
Продолжая завоевание, Батый двинул свои полки на северо-запад. Уже пал Торжок, южные ворота новгородской земли, уже всего лишь сто верст оставалось до Новгорода, когда завоеватели внезапно остановились и повернули назад. "Несокрушимый" понял, что его ослабевшая, потерявшая десятки тысяч воинов армия едва ли сумеет покорить густонаселенные северозападные области Руси. К тому же и весенняя распутица могла со дня на день превратить новгородские леса и болота в западню для отяжелевшей от добычи монгольской армии.
Повернув на юг, Батый раскинул свое войско в виде огромной петли, стремясь захватить все, что уцелело в центральной Руси. Однако далеко не таким легким оказался отход Батыя на юг. Большой татарский отряд был уничтожен под Смоленском. В народе родилась легенда о том, что победил татар и спас Смоленск только один воин — прекрасный юноша по имени Меркурий.
Семь недель сражались с врагом жители Козельска, старинного племенного центра вятичей. Смелой ночной вылазкой они уничтожили более 4 тыс. врагов. Под стенами Козельска нашли смерть три знатных воеводы из армии Батыя. Когда враги все-таки ворвались в город, защитники бросились врукопашную.
Лето 1238 г. Батый провел в половецких степях. После тяжелых боев на Руси войскам необходим был отдых и пополнение. Лишь в 1239 г. завоеватели смогли возобновить действия против Руси. Они вновь вторглись во владимирские земли, разорили Муром и Гороховец, воевали по Клязьме. В Южной Руси отряды, посланные Батыем, захватили Чернигов и Переяславль, опустошили многие области по левому берегу Днепра.
Большое наступление монголо-татар на Восточную Европу началось в 1240 г. Перейдя Днепр, поздней осенью татары осадили Киев. По словам летописца, в городе люди не слышали друг друга из-за невообразимого шума, поднятого движением орды. Скрип тележных колес, рев верблюдов, ржание коней заглушали голоса людей.
Киевляне захватили "языка" — татарина по имени Товрул. От него они узнали, что под стенами Киева стоят все "сильные воеводы" Батыя. Здесь был и старый Субэдэй, лучший полководец Чингисхана, и молодой, но уже известный своими победами Бурундай. Вместе с Батыем пришел его брат Орду. Привел свои войска и будущий Великий хан, внук Чингисхана Менгу. Отдельно от других поставил свою богато украшенную юрту хан Гуюк, старший сын правившего тогда всеми монголами Великого хана Угедея. Все они, потомки Чингисхана, чью священную кровь не полагалось проливать на землю и кого в случае нужды казнили только одним способом — душили, плотно завернув в войлок, — все они горели желанием овладеть Киевом. Красота и величие города поразили завоевателей. Стремясь сохранить для себя в целости все, что находится в этом прекрасном городе, они предложили киевлянам сдаться, обещая даровать жизнь. Киевляне ответили отказом. Возглавлявший оборону города воевода князя Даниила Галицкого по имени Дмитр был гордым и непреклонным воином. Он сам сражался в первых рядах и был ранен. Целые сутки длился бой на улицах и площадях Киева. Наконец, в руках защитников остался только небольшой район вокруг Десятинной церкви. Как и в других русских городах, каменный собор стал последним прибежищем и братской могилой осажденных. Не выдержав тяжести взобравшихся на них людей, своды Десятинной церкви рухнули, похоронив под собой тех, кто укрывался внутри.
Что предпринял Даниил, узнав о падении Киева и приближении Батыя к его землям? Увы! На первый взгляд он действовал не слишком героически: как и его давний соперник в борьбе за Киев князь Михаил Черниговский, Даниил вместе с сыном отправился в Венгрию, а оттуда в Польшу. Там в тщетной надежде получить помощь против татар он провел страшную зиму 1240–1241 гг., когда татары опустошили Волынь и Галичину.
Причину бездействия Даниила летописец объясняет кратко и четко: "Он не мог пройти в Русскую землю, потому что с ним было мало дружины" (8, 297). Во всеобщей сумятице, вызванной нашествием, Даниил долго не имел сведений о судьбе своей семьи. "Он прошел из Угорской земли (Венгрии. — Н. Б.) в Ляшскую землю через Бардуев и пришел в Сендомир. Он узнал о своем брате, и о детях, и о княгине своей — что ушли они из Русской земли к ляхам от безбожных татар, и бросился искать их, и нашел их на реке под названием Полка, — они порадовались о своем соединении и горевали о поражении земли Русской и о взятии множества городов иноплеменниками" (8, 297).
Покорение Галицко-Волынской Руси потребовало от татар большого напряжения сил. На своем пути они встретили ожесточенное сопротивление. Города-замки Данилов и Кременец им взять не удалось; Колодяжен и Каменец были захвачены обманом; Галич и Владимир пришлось брать штурмом. Впрочем, татары спешили поскорее добраться до Венгрии, которая была важнейшей целью всего похода. Поэтому они не долго задерживались в Юго-Западной Руси, оставив ее "освоение" на будущее.
Вернувшись в свои владения весной 1241 г., Даниил увидел повсюду страшные следы нашествия. Когда он вместе с братом Василько приехал к Берестью (современный Брест), то не смог стать лагерем под городом "из-за смрада от множества убитых" (8, 299). В столице Волыни, Владимире, "ни единого живого человека не осталось… церковь святой Богородицы была наполнена трупами, другие церкви были полны трупов и мертвых тел" (8, 299).
Как и другие русские князья. Даниил внимательно следил за действиями Батыя в Венгрии и Польше. В апреле 1241 г. в битве при Легнице отдельный монгольский корпус разгромил объединенные войска южнопольских феодалов, в состав которых входили и немецкие рыцари. Предводитель этой разноплеменной армии князь Генрих Благочестивый погиб в бою. Два дня спустя в битве при Шайо венгерский король Бела IV потерпел сокрушительное поражение от основных сил Батыя. Центральная Европа жила в ожидании страшного погрома. Передовые отряды завоевателей дошли до Вены и Адриатического моря. Но тут случилось неожиданное. В 1242 г. победоносное степное войско остановилось и, выполняя приказ хана, начало отходить обратно, на восток.
Главной причиной, заставившей монголов прекратить нашествие на Европу, было резкое ослабление их армии в результате упорного сопротивления народов Восточной Европы и в первую очередь — русского народа. Об этом с присущей ему исторической интуицией писал еще А. С. Пушкин. "России определено было высокое предназначение… Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…" (52, 409).