После нашествия Батыя русские земли лежали в развалинах. Дымились пепелища городов, немногие уцелевшие жители хоронили убитых, строили из золотистой сосны новые избы и терема, распахивали запустевшую пашню. Всем хотелось верить, что "поганые" ушли навсегда. Однако прошло три года — и они вернулись. В начале 1243 г. на Русь прибыли татарские послы, потребовавшие, чтобы все русские князья явились в ставку Батыя.
Память о пережитом погроме была совсем свежа. Сил для сопротивления новому нашествию не было. Пришлось русским князьям, забыв былую гордость, отправляться в путь. В орде — так называлась кочевая ставка хана — благосклонно приняли дары, с великим трудом собранные в опустевшей земле Русской. Все князья получили ярлыки. Отныне вся Русь оказалась в политической зависимости от Орды! Все важнейшие вопросы внутриполитической жизни, а также внешняя политика страны постепенно оказались под контролем чужеземцев. Одной из немногих областей Руси, где не признали власть "поганых" и выступали против них с оружием в руках, были владения Даниила Галицкого.
Твердой рукой восстановив свою власть над Волынью и Галичиной, пошатнувшуюся в результате новых боярских смут и неурядиц, вызванных нашествием Батыя, Даниил быстро обрел прежнее могущество и самоуверенность. Однако вскоре он узнал, что вернувшийся из похода Батый не забыл о нем.
Галицко-волынская летопись под 1243 г. сообщает: "Когда Даниил был в Холме, прибежал к нему половчанин по имени Актай, говоря: "Батый вернулся из Угорской земли и послал двух богатырей искать тебя — Манымана и Балая". Даниил запер Холм и поехал к брату своему Васильку, взяв с собой митрополита Кирилла. Татары разорили все до Валодавы и по озерам много зла учинили" (8, 303). Город Володава находился примерно в 80 верстах севернее Владимира.
Впрочем, этим набегом Батый лишь желал припугнуть не признавшего его власть галицко-волынского князя. Большая война с Даниилом требовала много сил и средств и не входила в ближайшие планы правителя Орды.
Между тем разорение Руси татарами породило новые надежды у ее западных соседей. Летом 1245 г. нападению подверглись галицко-волынские земли. Объединенное польско-венгерское войско вторглось в Галичину. С ним шел и давний враг Даниила князь Ростислав Михайлович Черниговский, женатый на дочери венгерского короля Белы IV.
Первая же русская крепость на пути завоевателей — городок Ярослав в 100 км западнее Львова — оказала мужественное сопротивление. Осада Ярослава затянулась. Воспользовавшись этим, князь Даниил, не дожидаясь помощи, обещанной ему литовцами и Конрадом Мазовецким, подошел к городу и переправился на левый берег реки Сан. 17 августа 1245 г. близ Ярослава произошло кровопролитное сражение — одно из важнейших в русской военной истории XIII столетия.
Русскими полками, кроме самого Даниила, командовали его брат Васильке и дворский Андрей. Венгерское войско возглавлял князь Ростислав Черниговский и опытный старый воевода Фильней (в летописи — Филя). Предводителем польской части войска завоевателей был воевода пан Флориан Войцехович.
Каждая из сторон имела свой план сражения. Даниил поставил свои лучшие силы на левом фланге, намереваясь в ходе боя выйти в тыл неприятеля. Центр занял полк дворского Андрея. Он должен был принять на себя главный удар и своей стойкостью решить исход битвы. На правой руке, против поляков Флориана, стоял со своим полком князь Васильке — верный и мужественный соратник Даниила во всех его воинских и государственных делах. Замысел неприятеля сводился к тому, чтобы, имея в тылу запасной рыцарский полк, которым командовал Фильней, обрушить основную массу войск на центр русской позиции. При этом особое пешее войско было оставлено у ворот Ярослава, чтобы не дать возможности жителям города прийти на помощь Даниилу.
Яркое описание битвы под Ярославом сохранила галицко-волынская летопись. Она создавалась и редактировалась на протяжении всего XIII столетия. С ее страниц звучат живые голоса современников Даниила:
"Скоро, собрав воинов, Даниил и Василько выступили. Послали вперед Андрея, чтобы он увидел врагов и подбодрил город, что близко спасение. Не доходя до реки Сана, воины сошли с коней в степи, чтобы вооружиться. И было знамение над полком такое: слетелись орлы и множество воронов, подобно огромному облаку, раскричались. птицы, клекотали орлы, паря на крыльях своих, носились по воздуху, как никогда и нигде не бывало. Это знамение на добро было.
Даниил вооружился, взял своих воинов и пошел к реке Сану. Брод был глубоким, и первыми пошли половцы и, переехав, увидели стада. У врагов не было сторожевых отрядов у реки. Половцы не посмели разграбить их без княжеского повеления. А те увидели их и скрылись в свои станы вместе со своими стадами. Даниил и Василько тоже не медлили, но быстро перешли реку. Построив конников и пехотинцев, пошли не торопясь в битву. Сердца их были тверды в битве и устремлены на битву. Так как Лев (сын Даниила. — Н. Б.) был ребенком, он был поручен Васильку, храброму и сильному боярину, чтобы тот стерег его в бою.
Ростислав же, увидев приход ратников, построил своих воинов — русских, угров и ляхов — и пошел против Даниила и Василька, а пехотинцев оставил у города стеречь ворота, чтобы из города не вышли на помощь Даниилу и не изрубили пороки (стенобитные машины. — Н. Б.). Исполчившись, Ростислав прошел овраг глубокий. Пока он шел против Даниила, дворский Андрей поспешил сразиться с Ростиславовым полком, потому что хотел предотвратить сражение с полком Даниила. Крепко копья ломались, как от грома треск был, и от обоих полков многие, пав с коней, погибли, а другие были ранены в этом жестоком копейном бою.
Даниил послал двадцать избранных мужей на помощь Андрею. Василий же Глебович, Всеволод Александрович, Мстислав, в то время как Андрей изнемогал, бежали назад к Сану. Андрей же, оставшись с малой дружиной, скача взад и вперед, крепко бился с врагами.
Видел Даниил, что ляхи упорно наступают на Василька и поют "корелеш", а в их полку громко ревела труба.
Наблюдал Даниил вблизи битву Ростислава, в то время как Филя в заднем полку стоял со знаменем и говорил: "Русские стремительны в нападении: выдержим их натиск — они не могут выдержать долгого боя". Но Бог не услышал его похвальбы: и пришел на него Даниил с Яковом Марковичем и с Шелвом. И вот Шелв был ранен, а Даниил захвачен, но вырвался он из рук Фили и оставил сражение. Однако, увидев угрина, скачущего на помощь Филе, пронзил его копьем, так что оно, вонзившись в него, сломалось, тот упал и умер. А о того гордого Филю сломал свое копье юный Лев. Даниил вскоре снова напал на Филю, разбил его полк и разорвал пополам его знамя. Увидев это, Ростислав побежал, и угры обратились в бегство.
Галицко-Волынская Русь в первой половине XIII в.
Пока Василько сражался с ляхами, братья разошлись и не видели друг друга. Ляхи ругались, говоря: "Гони долгобородых!" Василько же воскликнул: "Ваши слова лживы! Бог нам помощник". Он пришпорил своего коня и поскакал. Ляхи не устояли и побежали от него. Тем временем Даниил погнался через глубокий овраг за уграми и русскими и избивал их, скорбя о брате, ибо не ведал о нем. Увидев же по его знамени, что он гонит ляхов, он сильно обрадовался.
Когда стал Даниил на холме против города. Василько к нему приехал. Даниил хотел преследовать врагов, Василько же воспрепятствовал этому. А Ростислав, видя свое поражение, оборотил коня своего на бег. Угры и ляхи многие были перебиты и захвачены в плен, и от всех многие были взяты в плен. Тогда же и Филя гордый был взят в плен дворским Андреем, и был приведен к Даниилу, и был убит Даниилом. Жирослав же привел Владислава, злого мятежника земли. В тот же день и он был убит, и многие другие были убиты, в гневе. Даниил и Василько не пошли в город, и Лев стал на месте битвы, среди трупов, являя свою победу. Пока воины, устремившиеся в погоню, возвращались, вплоть до полуночи, привозя много добычи, всю ночь не кончались крики разыскивающих друг друга" (8, 311–313).
В этом же 1245 г. Даниилу предстояло еще одно суровое испытание. И если в битве под Ярославом проявились его полководческие способности, то теперь ему необходимо было преобразиться в проницательного и осмотрительного дипломата. Батый прислал к нему своего посла, воеводу Мауци, с кратким требованием: "Дай Галич!" Доселе власть Орды простиралась лишь на киевскую и болховскую землю, лежавшую восточнее владений Даниила. Князь не платил дани татарам, хотя и не вел против них активных боевых действий. Теперь он оказался перед выбором: унизительный мир с Батыем — или смелая, но безрассудная война?
Победа под Ярославом была куплена дорогой ценой. Войско Даниила потеряло своих лучших бойцов. Воевать с татарами было попросту некому. Но и отдать Галич на разорение татарам Даниил не мог. Взвесив все, он принял мужественное решение: лично явиться в ставку Батыя и попытаться установить с ним мирные отношения.
Об этой поездке Даниила довольно подробно рассказывает галицко-волынская летопись. Отдавая себя во власть татар, Даниил был готов ко всему. По дороге он часто молился, прося Бога и всех святых уберечь его от беды. Прибыв к Батыю, князь выполнил все обычаи, предписанные этикетом ханского двора. Правитель Орды принял его в своей походной юрте и встретил насмешливым — но с тайной угрозой — вопросом: "Даниил, почему ты раньше не приходил?" Помолчав, он добавил уже миролюбиво: "А сейчас пришел — это хорошо. Пьешь ли черное молоко, наше питье, кобылий кумыс?" Даниил сказал: "До сих пор не пил. Сейчас, раз велишь, выпью". Согласно представлениям того времени, православные христиане не должны были пить "нечистый" кумыс (2, 105).
После приема у Батыя Даниил по обычаю Орды обошел с визитами и подарками всех влиятельных лиц ставки. Спустя двадцать пять дней после приезда он был отпущен назад. Орда признала его правителем Галицко-Волынской земли. Но признание это было куплено ценой унижения, подобного которому Даниилу не случалось прежде пережить. "Он пришел в землю свою, и встретил его брат и сыновья его, и был плач об обиде его и большая радость о здоровье его" (8, 315).
Рассказав о поездке Даниила к Батыю, летописец не удержался от горестного послесловия: "О, злее зла честь татарская! Даниил Романович, великий князь, владел вместе со своим братом всей Русской землей: Киевом, Владимиром и Галичем и другими областями, а ныне стоит на коленях и называет себя холопом! Татары хотят дани, а он на жизнь не надеется. Надвигаются грозы. О злая честь татарская!" (8, 315).
Признание Батыем власти Даниила в Галицко-Волынской земле повысило его авторитет в глазах западных соседей. Венгерский король прежде отказывался выдать дочь замуж за сына Даниила Льва. Теперь он уступил. Летописец так прокомментировал решение короля: "Он боялся Даниила, потому что он был у татар, победил победою Ростислава и угров" (8, 315).
Формально признав власть Орды, Даниил на деле принимал решения вполне самостоятельно. Его внимание занимали главным образом литовские и центральноевропейские дела. Вместе с мазовецкими князьями он во второй половине 40-х гг. провел успешный поход во владения литовских князей. После того как великий князь литовский Миндовг в 1251 г. принял католичество, Даниил возобновил свои контакты с папской курией, начавшиеся еще в 1245–1248 гг. При помощи Рима он надеялся достичь прочного мира на своих западных границах и получить помощь соседних государств против татар. Папа Иннокентий IV охотно пошел на переговоры с Даниилом. В отличие от Александра Невского, резко отвергнувшего все предложения папских послов, само общение с которыми татары могли расценить как измену, Даниил подавал папским дипломатам определенные надежды. Логика внешнеполитических связей заставляла его искать поддержки на западе. После четырехлетнего перерыва Даниил в 1252 г. возобновил переговоры с Римом. Одновременно он начал сложную дипломатическую игру, женив сына Романа на племяннице умершего в 1246 г. австрийского герцога Фридриха II Гертруде Баденберг. Решительным шагом со стороны Даниила должно было стать венчание присланным папой королевским венцом. Понимая, что это вызовет ярость Орды, Даниил медлил. Однако в 1254 г. он решился. Коронация произошла в городе Дорогичине, на севере волынских владений Даниила.
К этому времени отношения Даниила с Ордой из формально верноподданнических превратились в откровенно враждебные. Князь изгнал татар из юго-восточной Галичины. В ответ Батый, положение которого укрепилось после прихода к власти в Монголии его союзника хана Менгу, в 1251 г. направил во владения Даниила войско под началом воеводы Куремсы. Дойдя всего лишь до Кременца, татары вскоре отступили без всякого успеха. Однако Понизье (юго-восточная часть Галицкой земли) вновь перешло под их власть. Идти дальше, на Галич, татары не решались, зная могущество Даниила. Вскоре Даниил двинул, войско в район верхнего течения Южного Буга ("Побужье") и в верховья реки Случь. Эти области находились в подчинении у татар. Здесь, до самого Днепра на востоке, сложилась своего рода "буферная зона" между владениями Даниила и территорией собственно Орды.
В 1255 г. умер хан Батый. Это известие вызвало большую тревогу на Руси. Батый был относительно миролюбив и вполне доволен своей прежней воинской славой. На смену ему пришел воинственный и злобный хан Берке — брат умершего. Он распорядился усилить наступление на северо-запад, выделив для этого дополнительные силы. В 1257 г. все тот же Куремса вновь вторгся на Волынь и осадил Луцк. Высланный им передовой отряд подошел к Владимиру, но был отогнан вооруженными горожанами. Даниил и Василько спешно собирали войска для отражения неприятеля. К несчастью, в новой столице Даниила, его любимом городе Холм, вспыхнул пожар, испепеливший все здания и укрепления. Вскоре татары сняли осаду Луцка и ушли из владений Даниила.
Однако в следующем году они вернулись. На этот раз во главе войска был поставлен опытный и энергичный Бурундай. "…Пришел Бурундай безбожный, злой, со множеством полков татарских, хорошо вооруженных, и остановился в тех местах, где стоял Куремса, — повествует летописец. — Даниил воевал с Куремсой и никогда не боялся Куремсы, потому что Куремса никогда не мог причинить ему зла, пока не пришел Бурундай с большим войском. Послал он послов к Даниилу, говоря: "Я иду против Литвы. Если ты мой союзник, пойди со мной". Даниил с братом и с сыном стали думать в большой печали: знали они, что, если Даниил поедет, не будет добра. Посоветовались они, и поехал Василько вместо брата. Проводил его брат до Берестья и послал с ним своих людей" (8, 348).
Коварный замысел ордынской дипломатии заключался в том, чтобы столкнуть между собой Даниила и литовских князей. Узнав об участии в походе Василька, литовцы захватили и убили сына Даниила князя Романа. Разорив несколько литовских областей, Бурундай ушел.
В 1259 г. татары применили тот же прием: войско Бурундая было послано на Польшу. Вступив в Галичину, он потребовал от Даниила и Василька: "Если вы мои союзники, встретьте меня. А кто меня не встретит, тот мой враг" (8, 349). Даниил уклонился от встречи, выслав к татарам брата и сына Льва. Тогда Бурундай, выполняя указания хана Берке, потребовал от прибывших к нему русских князей: "Если вы мои союзники, разрушьте все укрепления городов своих". Не имея другого выхода, князья распорядились уничтожить укрепления Данилова, Стожка, Львова, Кременца и Луцка. Понимая, что татары мстят за его сопротивление Куремсе, Даниил почел за лучшее уехать в Польшу, а оттуда в Венгрию. Этим он надеялся спасти свою землю от дальнейшего разорения.
Однако Бурундай пожелал новых уступок. По его приказу Василько сжег укрепления Владимира. Вслед за этим он потребовал от князя отворить ворота Холма, жители которого готовы были к обороне. Князь на глазах у татар призвал осажденных к сдаче, но при этом условным знаком дал понять, что исполнять его требование не следует.