Тревожные дни Конго - Кукаркин Евгений Николаевич 6 стр.


- Простите доктор, белая ванна...?

- Ну, да. Не очень конечно, с желтизной, но такая высокая и длинная. С помоста туда поставлена лестница и проведен трубопровод.

- Трубопровод?

- Да, чего вы удивляетесь. Я забрался на помост, открыл кран и пошла вода.

- А пробка в ванне есть?

- Кран. Снизу кран. Забираешься под ванну и спускаешь воду. Так я вот по этому случаю. Не могли бы вы поговорить с главой миссии, док, и попросить здесь нам сделать хорошую душевую, а то в этих джунглях персонал завшивел, да и раненные очень неприятно пахнут. Мы палатку натянем и пусть все моются.

- Там помост не грязный?

- Что вы, док, его по моему даже скребли, такие чистые доски.

- А теплая вода? Где достать теплую воду?

- Зачем, в трубопроводе вода за день так нагревается, что когда я открыл, она показалась горячей. Да и люди, совсем в такую жарищу, не хотят мыться теплой водой...

- Хорошо, доктор Саймон, я поговорю с главой миссии.

- Отлично. Клер, голубушка, я так рад, что вы выздоравливаете...

- Саймон, катитесь в...

У меня чуть глаза на лоб не полезли, Саймон только криво улыбнулся.

- Зря ты так, Клер. Я к тебе испытываю симпатию и не по моей вине все так вышло.

- Не потому ли мне подкинули змею в кровать...

- Это не я.

- Знаю, это другой, но по твоему приказу.

- Неправда, я здесь не причем.

- Вы мне можете наконец объяснить в чем дело? - спросил я.

- Док, Клер обвиняет меня в том, что я через госпиталь переправлял в Киншасу гашиш... Это лож.

- Я тебя застала, когда ты пакеты прятал в машину. Помнишь, - она обращается ко мне, - в две недели раз мы отправляли в город машину за продовольствием, бензином, так вот, этот через наш транспорт отправлял туда наркотик, да еще как. В упаковке госпиталя, с его печатями, как мазь от коросты, язв, чесотки и других кожных заболеваний... Я давно догадывалась, что доктор Саймон не чист на руку...

- Это не так, как ты рассказала. Да, я укладывал пакеты, но во первых, я не знал, что в них. Это тогда, когда Клер разорвала один пакет, я увидел его содержание. Во вторых, меня попросили побыстрей уехать, сами знаете до города далеко и для этого помочь в погрузке. Если Клер помнит...

- Помочь в погрузке могли и негры. Вы их, Саймон, разогнали...

- Кто просил побыстрей уехать? - спросил я, перебив их.

- Сестра Берта.

- Раз вы вдвоем открыли секрет пакетов, кто подбросил змею?

- Саймон, - быстро сказала Клер.

- Нет, - так же поспешно ответил он.

- Значит остается сестра Берта, - подытожил я.

Они тупо смотрят на меня.

- Этого не может быть, - неуверенно протянула Клер.

Саймон промолчал.

- Вот что, господа. То что произошло, не укладывается ни в какие рамки. Я постараюсь все же выяснить кто это сделал.

Саймон молча уходит.

- Мерзавец, - бросает ему в след Клер.

- А может не он...

- Логика одна, я его разоблачила, а он решил меня убрать. Если никто больше не знал об этом скандале, значит Саймон кому то шепнул на ушко и тот подбросил змею или сделал это сам...

- Есть еще один вариант. Саймон испугался и кому то сказал, что его накрыли. Так вот этот кто то и принял меры, не поставив в известность Саймона.

- Все равно он...

Клер непобедима в своей логике. Похоже она быстрым темпом поправляется.

Я опять на приеме у руководителя миссии.

- Зачем меня опять побеспокоили, сын мой, - ласково спрашивает старик.

- Я хочу попросить вас, чтобы вы разрешили использовать некоторое имущество миссии для нужд госпиталя.

- Что же именно?

- На поляне есть большой чан и помост, - я вижу как встрепенулся старик, - не мог бы святой отец уступить нам их. У меня грязные больные, персонал. Хорошо бы сделать баню...

- Нет, нет, нет. Хотите мыться, воды под боком много, целая река.

- Мы даже этого сделать не можем. Монахи сняли с машин мыло и дезинфицирующие растворы. Хорошо бы выделить нам часть этого...

- Я дам команду. Вам выделят. Мы здесь, в самой глуши Африки, должны беречь каждое лекарство, каждую банку консервов, поэтому не обессудьте, что мы ваши уже никуда не годные машины распотрошили и нашли всему этому надежное убежище. На такой жаре консервы и лекарства могли бы испортится, у нас есть холодные места, где мы их сбережем.

- Благодарю вас, святой отец.

Что сделать, меня ограбили, мне же еще и приходится благодарить этого лысого разбойника за это.

- Сын мой, я хочу спросить. Солдаты, которые пришли с вами, вам подчиняются?

- Наверно нет, святой отец. Я сегодня утром пытался войти с ними в контакт, но ... не мог. Никто из них не говорит по-английски.

- Сегодня днем произошли печальные события. Несколько солдат пытались бежать и , к нашему сожалению, погибли. Их, местные племена перестреляли в джунглях.

- Действительно, это очень печально. Я постараюсь, с теми, кто остался все же навести контакт.

- Хорошо, сын мой. Обращайтесь ко мне, если вашему госпиталю что то нужно. Господь с вами. Хотя в бога вы не веруете, но пусть он вас образумит.

Уже вечер. Мы с Клер опять на ступенях дома.

- Мне как-то не верится, - говорит она, - выжила. Хотела маме письмо отправить , уже пол года хотела и никак.

- У тебя есть еще сестры, братья?

- Есть сестра, младше меня. Я как прошла адъюнктуру, сразу же запросилась в Африку, а сестренка только колледж окончила, все завидовала мне.

Рядом зашевелились кусты.

- Господин, - раздался шепот, - это я Муни.

- Муни, - мы чуть не подскочили.

- Да, Муни. За вашими домом следят. Монахи следят из окон вон той хижины. Вы подозревали, я проверил...

- Ты можешь появиться?

- Нет. Я поговорю с вами из кустов, вы только делайте вид, что разговариваете друг с другом.

- Хорошо. Что ты выяснил?

- Я вскрыл замок на катере...

- Что же там такое?

- Там оружие, внутри полно оружия. Даже автоматы солдат, которые прибыли с нами, здесь.

- Вот как. В общем то правильно. Где же его хранить, как не под броней.

- Я прополз в машинное отделение, по моему двигатель целехонек, только скисли аккумуляторы и нет горючего.

- Мы можем с машин что-нибудь снять? Ведь у нас изувечены только двигатели.

- Наверно можем. У вас в джипе, под матрасами, до сих пор лежат две канистры с горючим.

- Муни, прошу тебя, стащи их и спрячь, а также сними с машин аккумуляторы и осторожно замени старые на катере. Я потом помогу тебе заправь баки...

- Здесь есть одна неприятность, господин.

- Что еще?

- Катер прикован к столбам мостков.

- Как это прикован?

- Так. С носа и кормы, цепями обмотаны столбы и склепаны в звеньях.

- Там кажется столбы деревянные?

- Да, господин.

- Тогда надо достать топор и спрятать здесь в кустах. А пока надо сделать главное, заполнить баки и поставить аккумуляторы.

- Все будет сделано, господин.

Опять зашуршали кусты.

- Пошли и мы спать.

- Пошли.

Я помогаю Клер подняться и она еле-еле идет в дом.

На столе традиционный ужин. Два кувшина и хлеб с зеленью, салатами и луком. Здесь же на подносе два плода манго. Клер наливает себе и мне вина, разбавляет его и с жадностью пьет свою порцию.

- До чего здесь непонятное вино. Очень вкусное и в то же время... Господи, как хочется спать...

Она ковыляет к кровати, откидывает накомарник и падает на нее. Через минуту слышу ее посапывание. Я свою порцию вина выливаю в окно.

Меня разбудил грохот барабанов. Я подкрадываюсь к окну. Все тоже самое. Идут монахи с факелами, поют свои гимны и несут пять носилок. Осторожно переваливаюсь через окно и уже знакомыми кустами пробираюсь к поляне. На помост поднимают носилки и начинают глушить людей дубинами, потом сдирать с них одежду. Да это же... форма солдат... Пять солдат лейтенанта Хари, подготавливают к смерти. Появился палач. Солдатам ловко перевязываю ноги и концы перебрасывают через перекладину. Начинается драма. Поют монахи, гудят в лесу барабаны, взмах мачете и первая голова легко откидывается в сторону. Небрежно отсечены кисти рук. Тело тут же вздергивается над чаном и кровь стекает вниз...

Три монаха выкупались в крови и пошли отмываться в реку, а на помосте продолжается работа. Появившиеся негры, снимают трупы, сливают из чана кровь и все уносят в темноту джунглей. Появляется несколько черных женщин. Они закрепляют факелы на помосте и начинают его мыть...

У моего дома сестра Берта.

- Доброе утро, док.

- Здравствуйте, сестра Берта.

- Мы сегодня делаем обход?

- Да.

- Ко мне пришла монахиня, она сказала, что руководитель миссии, с вашего согласия, будет выделять нам наши же лекарства, которые они утащили с машин.

- Да был вчера такой разговор.

- Она так же сказала, что разумно, ей присутствовать при обходе, чтобы сразу же записывать, какие лекарства выдавать.

- Может быть так и надо сделать.

- Док, это же контроль над нами. Нас здесь держат... как рабов. Все у нас забрали, за территорию миссии не выбраться, даже пищу приносят и уносят, не спрашивая хотим ли мы это есть или нет...

- Святой отец, сказал, что готов принять кармелиток в состав своих монахинь...

- Никогда. Никогда еще кармелитки не были преторианками и не будут. Бог един, но веры разные.

- Я рад, что вы так верны своему богу. Наверно нам пора, делать обход.

- Значит под их контролем...?

- Да.

Мы идем к домам и вдруг сестра Берта останавливается.

- Доктор, я еще вам не сказала, не хотела при Клер, мне показалось, что среди здешних монахов я увидела тех двоих, из армии спасения... Сначала я думала, что они пропали, но оказалось, что они преторианцы...

- Я так и думал. Здесь сговор, нас умышленно заманили сюда.

- Господи, спаси нас.

- Пойдемте дальше, сестра.

Последние при обходе, это солдаты, их осталось только пять человек. Это уже не вчерашние негры с горящими от ненависти глазами. Это запуганные и затравленные люди. Они на пальцах пытаются мне что то объяснить и мы долго стараемся понять друг друга. Ясно одно, с ними что то произошло.

Сестра Берта по дороге к своей хижине, вдруг говорит мне.

- Мы все здесь погибнем, док.

- С чего вы взяли, сестра?

- Это мне подсказывает мое сердце...

У своего дома она останавливается.

- Док, если выберетесь от сюда, побывайте в Париже и в храме кармелиток, зажгите свечу за упокой души сестры Берты, сестры Елены и других сестер, что верно служили богу... Расскажите священникам храма о нас...

- Не падайте духом, вы еще сами зажжете там свечу.

Сестра Берта качает головой.

- Это мое последнее пристанище...

Я стою на мостках и гляжу на воду. И тут мне ударяет в голову, мостки то деревянные... из обычных досок, прибитых к поперечине. Значит, если, сдернуть со столба эту поперечину, то цепь от катера можно просто перетащить через верх. Я подхожу к катеру, точно цепи большие, но и поперечина здоровая, целое бревно. Какое здесь надо усилие и какой рычаг, чтобы его отодрать. Чтобы не раздражать монахов, возвращаюсь к домику. Клер на крыльце, наслаждается солнцем.

- Клер, тебе не хочется выкупаться?

- А что, можно? Здесь с мостков не удобно. Кругом лодки, катера, а у меня нога еще плохо работает...

- Там у поляны... есть пляж. С хорошим песком.

- Но до него надо дойти?

- Так пошли.

Клер смотрит на меня и в ее глазах вдруг появляются слезы.

- Господи, сколько ты для меня сделал... А я неблагодарная, даже не могу тебе дать то, что могу...

- Не хнычь. Идем. Обопрись на мое плечо.

Мы долго ковыляли с Клер до пляжа, где монахи по ночам смывают кровь. Клер прямо в одежде вошла в воду и плюхнулась на отмель. Она растянулась в этой естественной ванне, только голова, да одежда вздувшаяся пузырем, торчат над водой.

- Ну чем не Канары, - восторгается Клер. - Правда, холодновато, вода не та. Слушай, - она встрепенулась. - А что если я разденусь совсем?

- Раздевайся.

Клер с трудом отжимается, садится на песок и на берег летит ее мокрая кофта. Бюстгальтера на ней нет и задорные груди чуть колышутся от движений.

- Помоги, содрать штаны, - просит она.

Я захожу в воду и сдергиваю с нее штаны, свои трусики она еле-еле снимает сама. Теперь она совсем голая, опять откидывается на спину и мне видна в воде каждая извилина ее тела.

- А здесь нет крокодилов или змей? - кричит она мне.

- Нет. Здесь быстрое течение.

- Ой, - вопит Клер.

- Что такое?

- Здесь что то в песке. Мне поцарапало спину...

Она садится, долго копошится и наконец вытаскивает... золотой крест, величиной с ладонь, на толстой цепочке из того металла.

- Смотри, что я нашла..., такой тяжелый.

Я приседаю на корточки и отчаянно пытаюсь понять к добру это или нет. Если это монахи бросили сюда или кто то из них потерял, может плохо кончиться для Клер и для меня. Если они об этом они не знали, то счастье на стороне девушки.

А Клер уже развернулась ко мне, она набросила цепочку на шею и крест уместился в ложбинке ее грудей.

- Красиво.

- Я не вижу от сюда. Что там на кресте?

Она понимает крест и подносит к глазам.

- Здесь отлит распятый Христос, а сзади на латинском языке надпись: "Христос с тобой". Слушай, какой он тяжелый, мне кажется, что шея не выдержит...

Не знаю, может отнести его в миссию, а может... не надо.

- Ты еще долго будешь здесь?

- Долго. Мне еще надо постираться...

- Замерзнешь...

- Это на таком то солнце.

Она наслаждалась водой. Выползет на берег, полежит и опять в воду. Мне с трудом пришлось уговорить ее пойти на обед. Я помог ей натянуть полусырую одежду и потащил к домику.

После обеда к нам приходит Муни.

- Что нового, Муни?

- Канистры я спрятал, два аккумулятора снял и тоже положил в тайник, но как это доставить на катер не знаю. Здешним монахам очень удобно со своих домиков наблюдать за вашим домом и мостками.

- Как же ты тогда проник на катер?

- Когда вы пошли на обход, я подплыл с той стороны, меня прямо течение реки на него вынесло и перелез на палубу, а там дело техники...

- Наверно надо делать это ночью. Я могу тебе помочь

- Господин, с Муни что то стало странное твориться, как вечер, так он сразу засыпает и не может оторвать голову от подушки до утра.

- Чтобы ты не заснул не пей здешнего вина и воды. Монахи подмешивают в него снотворное.

- Как, снотворное? - изумилась Клер. - Так это я сплю мертвым сном из-за поганого вина...

- Тебе же оно нравиться.

- Ну, нет, мне такая жизнь не нравиться.

- Господин, я понял. В вине и воде доза снотворного. Муни пить не будет. Муни готов помочь вам господин.

- Тогда слушай, если ты не будешь пить, то увидишь такое, от чего тебе может быть плохо. Как только монахи с факелами пройдут на поляну, мы с тобой должны встретится и перенести все вещи на катер.

- Как это... монахи... ночью с факелами...

- Да. Ты должен не отвлекаться.

- Я понял, господин.

- Неужели здесь такие страсти? - изумлена Клер.

- Представь себе.

- Какой ужас.

Приходит вечер. Мы с Клер заходим в домик и задуваем свечу. Клер раздевается и плюхается на кровать.

- Иди сюда неугомонный.

Я прихожу к ней и ощущаю ее голое тело. Наши груди соприкасаются и я чувствую тепло нагретого креста...

Бьют барабаны и Клер в испуге хватает меня за руку.

- Началось, - шепотом спрашивает она меня.

- Да.

- Я боюсь.

- Тогда выпей вина.

- Нет. Я с тобой.

Перед хижинами идет процессия монахов и их пение доносится до нас.

- Кого они несут?

- Жертвы.

- Что это значит?

- Они идут на поляну, там в крови жертв моются и потом смывают кровь в реке.

- Зачем?

- Точно не знаю. Я просто предполагаю, нам из истории известно, что личности, вожди, королевские особы, чтобы продлить себе жизнь купались в крови своих рабов.

- И им это помогало?

Назад Дальше