441
высоких вершинах Сьерра-Маэстры, нанося время от времени удары и возвращаясь на привал, перебираясь с одной вершины, где не имелось воды, на другую, и жить было чрезвычайно трудно.
Но постепенно крестьянство меняло своё отношение к нам, этот поворот был ускорен действиями репрессивных сил Батисты, которые убивали людей, разрушали дома и проявляли всяческую враждебность по отношению к тем, кто, хотя бы и случайно, имел малейший контакт с нашей Повстанческой армией. Поворот выразился в притоке в наши партизанские отряды «пальмовых сомбреро»1, и таким образом наша армия горожан стала превращаться в крестьянскую армию. Параллельно вовлечению в вооружённую борьбу крестьян-гуахирос с их требованиями свободы и социальной справедливости прозвучали великие магические слова, которые поднимали угнетённые массы Кубы на борьбу за землю,— «аграрная реформа». Так определилось первое коренное социальное требование, которое затем стало нашим знаменем и главным девизом нашего движения, хотя мы переживали тогда весьма неспокойный этап — из-за естественных опасений, связанных с политикой и поведением нашего могущественного северного соседа. В те времена присутствие иностранного, желательно американского, журналиста было для нас важнее, чем военный успех. Наличие североамериканцев, которые экспортировали бы нашу революционную пропаганду, было даже важнее, чем вовлечение в борьбу крестьян, которые привнесли в Революцию свои идеалы и свою веру.
К тому времени в Сантьяго-де-Куба произошло трагическое событие—убийство нашего товарища Франка Пайса, которое означало переворот во всей структуре революционного движения. Поддавшись эмоциональному порыву, который вызвало убийство Франка Пайса, народ Сантьяго-де-Куба спонтанно вышел на улицы, свершилась первая попытка всеобщей политической стачки, которая, несмотря на отсутствие руководства, полностью парализовала Орь-енте и имела подобные отклики в Камагуэе и Лас-Вильясе. Возникшее без предварительной подготовки и руководства, это движение было подавлено диктатурой. Но это народное выступление подтолкнуло нас к пониманию того, что в освободительную борьбу на Кубе было необходимо включить ещё один социальный фактор—рабочих. И мы сразу же приступили к подпольной работе на предприя
1) Головной убор крестьян.
45 | январь 1959 года еыма акмуо:.
тиях для подготовки всеобщей забастовки, которая помогла бы Повстанческой армии завоевать власть.
Это было началом кампании по созданию подпольных организаций, осуществлявшейся с установкой на восстание. Однако те, кто развертывал эти движения, в действительности ещё не знали значения и тактики массовой борьбы. Они пошли по абсолютно ошибочному пути, не позаботившись ни о революционном духе, ни о единстве борцов и попытавшись руководить забастовкой сверху, не имея эффективных связей с массовой базой бастующих.
Победа Повстанческой армии и напряжённая подпольная работа вызвали в стране такое возбуждение, что оно привело к объявлению всеобщей забастовки 9 апреля прошлого года, стачки, которая потерпела неудачу именно из-за организационных ошибок, и прежде всего вследствие отсутствия связей между массами рабочих и руководством, а также ошибочного поведения последнего. Но апрельский опыт не пропал даром; внутри Движения 26 Июля развернулась идеологическая борьба, которая вызвала радикальные изменения в подходе к реалиям страны и в составе участников борьбы. В итоге из потерпевшей неудачу забастовки Движение вышло окрепшим, а накопленный опыт преподал его руководителям урок истины, которая заключалась и заключается в том, что Революция не принадлежала той или иной конкретной группе, а должна была стать делом всего кубинского народа. И на этой цели была сосредоточена вся энергия активистов нашего Движения — как на равнине, так и в горах.
Как раз в это время в Повстанческой Армии начали осуществляться первые шаги по разработке теории и доктрины Революции; это было ощутимым признаком того, что повстанческое движение выросло и тем самым обретало политическую зрелость. Мы перешли от экспериментального этапа к этапу конструктивному, от метода проб и ошибок к продуманным действиям. Сразу началось строительство «малой промышленности» в Сьерра-Маэстре. Произошёл сдвиг, с которым давным-давно познакомились наши предшественники, повстанцы конца ХГХ века: мы перешли от кочевого к оседлому образу жизни, создали производственные центры в соответствии с нашими самыми настоятельными потребностями. Так, мы построили обувную фабрику, оружейную фабрику, мастерскую, в которой изготовляли фугасы из тех бомб, что тирания сбрасывала на нас, чтобы таким образом вернуть их обратно солдатам Батисты в виде наземных мин.
461социальная программа поастанческой армии
Мужчины и женщины Повстанческой армии ни в Сьерра-Ма-эстре, ни в каком бы то ни было другом месте никогда не забывали о своей главной миссии—улучшении положения крестьянина, его вовлечении в борьбу за землю и его просвещении через сеть школ, которые наши импровизированные учителя создавали в самых недоступных местах района Орьенте. Там же был осуществлён первый опыт распределения земли по аграрному регламенту, составленному в первую очередь доктором Умберто Сори Мартином, Фиделем Кастро и при моём участии, конфисковывались крупные имения прислужников диктатуры, и земля по-революционному распределялась среди крестьян, в собственность которых также отдавались государственные земли в этой зоне. Наступил момент, когда нас стали полностью отождествлять с крестьянским движением, знаменем которого выступали земля и аграрная реформа.
Позже нам пришлось пожинать плоды потерпевшей неудачу забастовки 9 апреля: в конце мая начались варварские репрессии Батисты, повсеместно вызвавшие у наших кадров сильные упадочнические настроения, которые могли иметь катастрофические последствия для всего нашего дела. Тем временем диктатура готовила своё самое свирепое наступление. Где-то около 25 мая прошлого года десять тысяч хорошо экипированных солдат развернули наступление на наши позиции, нанося главный удар по колонне №1, которой командовал наш главнокомандующий Фидель Кастро. Повстанческая армия занимала очень небольшую площадь, и сейчас почти невозможно поверить, что мощи десяти тысяч солдат мы могли противопоставить всего триста «винтовок свободы»—единственных имевшихся тогда в Сьерра-Маэстре. Тем не менее правильное тактическое руководство этой кампанией имело своим результатом то, что к 30 июля наступление Батисты выдохлось, а повстанцы перешли от обороны к контрнаступлению, захватив более 600 новых винтовок—вдвое больше, чем мы имели до начала этого сражения; потери врага—убитыми, ранеными, пленными и дезертировавшими— составили более 1000 человек.
Повстанческая армия вышла из этой кампании уже подготовленной к наступательным операциям на равнине, к наступлению, скорее, тактического и психологического характера, поскольку наше вооружение качеством, а тем более количеством не могло сравниться с вооружением диктатуры. Но это была война, в которой на нашей стороне выступал союзник, чью силу трудно «взвесить»,— сам на-
471 январь 1959 года
род. Повстанческие колонны имели возможность постоянно обманывать врага и располагаться на более выгодных позициях не только благодаря тактическому и моральному превосходству наших бойцов, но и в значительной мере благодаря огромной помощи крестьян. Крестьянин был нашим невидимым союзником и делал всё то, чего не мог сделать повстанец: он снабжал нас информацией, следил за врагом, выявлял его уязвимые стороны, доставлял нам срочные сообщения, шпионил непосредственно в рядах батистовской армии. И обязаны этим мы были не какому-то чуду, а тому, что начали энергично проводить политику на основе аграрных требований. Столкнувшись в Сьерра-Маэстре не только с военными атаками, но и с голодной блокадой, организованной всеми помещиками прилегающих зон, мы пригнали в горы десять тысяч голов крупного рогатого скота. Не только для того, чтобы снабжать Повстанческую армию, но также и для того, чтобы распределить скот среди крестьян. И впервые крестьяне Сьерры в зоне, отличавшейся особой нищетой, обрели достаток; впервые крестьянские дети стали пить молоко и есть говядину и впервые также они приобщились к благам просвещения, потому что Революция принесла им школы. Так все крестьяне приходили к выводам, благоприятным для новых порядков.
С другой стороны, диктатура несла им систематическое уничтожение их жилищ, изъятие земли, смерть—не только с земли, но и с воздуха, посредством напалмовых бомб, которыми демократические соседи с Севера безвозмездно снабжали Батисту, чтобы тот запугал гражданское население. Эти бомбы весят по 500 килограммов и, когда падают, имеют поражающее действие на площади радиусом свыше ста метров. Попадание такой бомбы на кофейную плантацию означает полное разрушение плантации и вложенных в неё долгих лет упорного труда, и требуется пять или шесть лет, чтобы восстановить то, что разрушается за одну минуту.
В это время и начался поход в Лас-Вильяс". Я считаю важным упомянуть об этом походе не потому, что был его участником, а потому, что, оказавшись в Лас-Вильясе, мы столкнулись с социально-политической панорамой, новой для Революции.
1) Речь идет о т.н. «Вторжении»—прорыве двух повстанческих колонн под командованием Че (№ 8) и Камилло Сьенфуэгоса (№ ) из Сьер-ра-Маэстры через равнины Орьенте и Камагуэя в провинцию Лас-Вильяс в центре Кубы.
481
Мы прибыли в Лас-Вильяс под знаменем Движения 26 Июля, а там против диктатуры уже вели борьбу Революционный Директорат, группы «Второго Фронта Эскамбрая», группы Народно-социалистической партии и мелкие отряды Аутентичной Организации. Требовалось осуществить важную политическую задачу, и вот тогда-то, как никогда прежде, стало понятно, что единство являлось важнейшим фактором революционной борьбы.
Движение 26 Июля во главе с Повстанческой армией должно было предпринять усилия, чтобы достигнуть единства различных недовольных элементов, которые в нашей деятельности в Сьерра-Маэ-стре увидели единственную объединяющую платформу. Во-первых, надо было спланировать это единство так, чтобы оно охватило не только вооружённые группы в горах, но и организации на равнине. Мы должны были проделать очень важную работу по выявлению и систематизации всех имевшихся в провинции рабочих организаций. Эту задачу нам пришлось выполнять вопреки множеству оппозиционеров даже внутри нашего движения, которые всё ещё страдали болезнью сектантства.
Как только, мы оказались в Лас-Вильясе, нашим первым правительственным актом—ещё до учреждения первой школы—стал революционный декрет об аграрной реформе, в котором, помимо всего прочего, устанавливалось, что владельцы мелких парцелл освобождались от уплаты ренты до того момента, пока Революция не примет решение по каждому отдельному случаю. Фактически мы наступали с аграрной реформой как остриём копья Повстанческой армии. И это не было демагогическим приёмом, просто в течение года и восьми месяцев Революции взаимопонимание между руководителями и крестьянскими массами стало настолько глубоким, что во многих случаях оно подталкивало Революцию делать то, о чём мы раньше и не думали.
Эти действия были не нашим изобретением, а настоятельным требованием крестьян. Мы лишь убедили их в том, что оружие, организация и отсутствие страха перед врагом обеспечивает победу. А крестьянин, движимый могучим, «нутряным» побудительным мотивом, «навязал» Революции аграрную реформу, конфискацию крупного рогатого скота и все иные меры социального характера, которые предпринимались в Сьерра-Маэстре.
В Сьерра-Маэстре во время избирательного фарса 3 ноября был провозглашён закон номер 3, который провозглашал подлинную аг-
491 январь 1959 года
рарную реформу и, несмотря на свою неполноту, содержал весьма положительные положения: распределение государственной земли, земли прислужников диктатуры и земли тех, кто владел ею на основании фальсифицированных документов на право собственности (к которым прибегали те «землееды», которые присвоили себе тысячи кабальерий по границам владений). Закон передавал в собственность всем мелким арендаторам (не более двух кабальерий" земли), участки, за которые они платили ренту. Всё это бесплатно. Принцип был весьма революционным. От аграрной реформы выиграют более двухсот тысяч семей. Вместе с тем закон номер 3 ещё не означает завершения аграрной революции. Для этого необходимо издать нормы, направленные против латифундизма как такового—так, как это предписывает Конституция. Надо дать точное определение «латифундии», которая является характерной чертой нашей аграрной структуры, неоспоримым источником препятствий развитию страны и всех бед громадного большинства крестьянства и которая до сих пор оставалась нетронутой.
Закон, запрещающий латифундизм, станет делом организованных крестьянских масс, подобно тому, как эти массы заставили Повстанческую армию провозгласить принципы аграрной реформы законом номер 3. И есть ещё один аспект проблемы, который следует иметь в виду. Конституция устанавливает, что всякой экспроприации земли должна предшествовать денежная компенсация. Если аграрная реформа будет проводиться по этому принципу, то она, по-видимому, окажется несколько медленной и дорогостоящей. Необходимы коллективные действия крестьян, завоевавших с победой Революции право на свободу, чтобы демократическим путём добиться отмены этого принципа и суметь прямо идти к подлинной и широкой аграрной реформе2.
Снова перейдём к вопросу о социальной программе Повстанческой армии. У нас—вооружённая демократия. Когда мы планируем аграрную реформу и рассматриваем требования новых революционных законов, которые дополняют, ускоряют и делают жизнеспособной эту реформу, мы задумываемся о социальной справедливости, означающей перераспределение земли, а также о создании емкого внутреннего рынка и о диверсификации сельскохозяйствен
1) Одна кабальерия — примерно 14 гектаров.
2) Совет Министров уже отменил это положение Конституции. (Э. Г.) 501 социальнвя программа повстанческой армии ыг
ных культур, то есть о двух важнейших взаимосвязанных целях революционного правительства, которые нельзя откладывать, потому что речь идёт, по сути дела, об общенародном интересе.
Все отрасли экономики взаимосвязаны. Мы должны развивать индустриализацию страны, не игнорируя при этом вызываемые ею многочисленные проблемы. Но политика поощрения промышленного развития требует определённых таможенных мер, которые защитили бы нарождающуюся промышленность, и внутреннего рынка, способного поглотить новые товары. Этот рынок мы можем увеличить не иначе, как предоставлением доступа к нему основным массам крестьянства, крестьянам, не обладающим покупательной способностью, но имеющим потребности, которые должны быть удовлетворены и которые пока ещё не могут быть покрыты покупками.
Мы отдаём себе отчёт в том, что мы вступили в борьбу за цели, которые требуют громадной ответственности с нашей стороны и к тому же не являются единственными. Мы обязаны также ожидать реакции против наших мер со стороны тех, кто более чем на 75% контролирует нашу внешнюю торговлю и наш рынок. С учетом этой опасности мы должны готовиться к принятию контрмер, среди которых первостепенное значение имеют таможенные пошлины и диверсификация внешних рынков. Нам необходимо создать кубинский торговый флот для перевозки сахара, табака и других товаров, потому что обладание флотом окажет весьма благотворное влияние на тип фрахта, а от него в высокой степени зависит прогресс таких слаборазвитых стран, как Куба.
Если мы переходим к развитию программы индустриализации, то что является самым важным для её успеха? В первую очередь сырьё, которое мудро защищала наша Конституция, но которое было отдано диктатурой Батисты в руки иностранных консорциумов. Мы должны приступить к отвоеванию наших недр, наших минеральных ресурсов.
Другим элементом индустриализации является электричество. Им тоже надо располагать. Мы обеспечим переход электроэнергетики в руки кубинского народа. Мы должны также национализировать телефонную компанию ввиду её плохого и дорогостоящего обслуживания.
Какими же средствами мы располагаем, чтобы осуществить заявленную программу? У нас есть Повстанческая армия, и она должна стать нашим первым, самым положительным и самым мощным
511 январь 1959 года