Оставалось проверить еще почти полторы сотни квартир. А еще — часть чердака и подвал. Американец со снайперской винтовкой начал казаться мне полумифическим персонажем. Может, он всего лишь легенда, такая же, как «правдивые» истории хорватских и западных журналистов о сербских «зверствах» и о «тысячах русских наемников», воюющих на сербской стороне? Но ведь кто-то регулярно обстреливал сербскую территорию Сараево и убивал и калечил людей! Нет, этот снайпер отнюдь не мифический персонаж. Его необходимо отыскать и обезвредить. И я постараюсь это сделать! Но если я нарвусь на головорезов из отрядов Изитбеговича, то меня ждет самая что ни на есть печальная участь. А потом, нельзя забывать, что где-то бродят остатки усташей, да и второй раз командиру Ходже попадаться не хочется.
Мы с Радой стали подниматься по ступенькам.
Как человек, профессионально владеющий холодным оружием, со штык-ножом я чувствовал себя достаточно уверенно, хотя прекрасно понимал, что до рукопашного боя вряд ли дело дойдет. У врагов-то огнестрельное оружие.
Прошли рыцарские времена, когда победа зависела от индивидуальных возможностей супротивников. Теперь же, когда случайная пуля может поразить любого героя, о честных поединках лучше и не вспоминать.
Что с того, что я мастер спорта по фехтованию на саблях, что в историческом фехтовании являюсь одним из лучших бойцов, если обычная пуля может остановить меня…
10
Во всем подъезде мы обнаружили пару семей, которые испуганно пережидали боевые действия, не имея возможности куда-то перебежать, уехать, укрыться в каком-либо селе.
Одна семья оказалась мусульманской, а вторая — сербской. Обе семьи встретили нас испуганно-дружелюбно, опасаясь, но и на что-то надеясь. Скорее всего, это было любопытство, желание выяснить что-то хорошее. Например, услышать, что воюющие стороны замирились. На самом деле большинству населения в зоне боевых действий было неинтересно, кто победит. Лишь бы перестали стрелять! Люди пытались выжить посреди этой войны, крови и грязи.
До недавнего времени все они жили рядом, вместе отмечали праздники, работали вместе. И неожиданно стали врагами благодаря провокациям «мирового сообщества», распределению земель без учета национальных факторов. То есть вспыхнул фитиль под бочкой с порохом, заложенный Броз Тито, который сыграл в этом ту же роль, что и Хрущев в России, отдавший часть ее территорий, в частности Крым, Украине. НАТО во главе с США подсуетилось, чтобы эти проблемы были решены не в пользу сербов. Россию необходимо было лишить ее последних союзников.
Я не удержался и расспросил жильцов квартир, что они думают о происходящем в бывшей Югославии.
Через призму югославских событий я смотрел и на события в родной стране.
Моя молодость пришлась на период перестройки, когда выступления Горбачева внушали надежду на перемену к лучшему. А чем все кончилось? Распадом державы! На что похожа теперь некогда великая страна?
Жильцы квартир, видя, что я человек неагрессивный, разговорились. В мусульманской семье мне пришлось поработать и как доктору. У одного ребенка живот разболелся. Осмотрев его, я пришел к выводу, что ничего серьезного не произошло. Дал ребенку активированного угля и ферментов. Он почувствовал себя лучше.
Неожиданно бабушка этого ребенка проговорилась про американца. Он был у них в гостях! Ему хотелось пообщаться с оставшимися в Сараево мусульманскими семействами. Он приходил с четырьмя охранниками из «Черных ласточек» в сопровождении какого-то полевого командира из отряда арабских моджахедов и чиновника из мусульманского анклава Сараево. Американец, выпив вместе с чиновником бутылку виски, громко хвастался, что он меткий стрелок, что убивал «узкоглазых» во Вьетнаме, а здесь приехал помогать сербским мусульманам защищать их от злобных сербов.
— Где он может сейчас быть? — спросил я.
— В соседнем подъезде! — пояснила бабка. — Там когда-то жил большой городской чиновник! Сейчас он в штабе у Изитбеговича, в этой квартире и не появляется. У него очень хорошо оборудованная квартира, с дорогой мебелью. Там и поселили этого американца.
Да, американские вояки привыкли к комфорту. Мне надо было сразу искать наиболее благоустроенную квартиру, расспрашивать о самых богатых и высокопоставленных жильцах этого дома, а не тыкаться, как слепой котенок!
— А в какой квартире этот чиновник проживал? Номер не помните?
— Номер-то не помню, но где-то на пятом или шестом этаже. Весь этаж в подъезде занимал. Все четыре квартиры в одну объединил. Одна здоровенная получилась!
Эта информация значительно облегчит мне поиски. Такую квартиру пропустить трудно. В этой шикарной квартире американец, видимо, лишь отдыхает. Из нее-то он стреляет вряд ли. Если его засекут, то по окнам шандарахнут из автоматов и пулеметов, а то и из гранатометов постараются все внутренности жилища разворотить. А другой такой богатой квартиры с удобствами так легко не сыскать.
Рада, находившаяся со мной во время всех этих разговоров, к моему удивлению, принялась отговаривать меня от похода в соседний подъезд.
— Куда ты пойдешь с одним ножиком? Тебя просто убьют! Не будь сумасшедшим! Это глупо и бессмысленно! Я тебе не позволю так глупо погибнуть! — твердила она со слезами на глазах.
И я растерялся. В ее словах действительно было немало правды. Да и почему она должна рисковать? Она и так сделала для меня слишком много. Ей необязательно со мной идти. Я справлюсь один. Я не могу остановиться в двух шагах от намеченной цели! Это я попытался объяснить девушке, которая отказывалась меня слушать.
Упрямства ей было не занимать. Но все-таки она поняла, что меня от этой безумной затеи не отговорить.
Я продолжал настаивать, чтобы она не ходила со мной. Она мотала головой и твердила, что останется со мной, что если я иду, то и она со мной и от решения не откажется ни за что.
— Ладно, — сдался я. — При условии, что ты будешь ждать меня внизу в подъезде, пока я не позову. Согласна?
— Пусть будет так! — недовольно буркнула она.
Вечерело. Первый день моего пребывания в этом доме подходил к концу. Даже не верилось, что прошел всего лишь один день! Такое ощущение, что я здесь чуть ли не испокон веков, а с Радой познакомился давным-давно. Она казалась мне почти родной. Столько всего пришлось пережить вместе за этот день!
«Интересно, — подумал я, — а что думает Рада обо мне?" Судя по всему, я ей тоже стал небезразличен.
В темноте из подъезда в подъезд перебираться безопаснее. Окна не светятся, фонарей на улицах нет. Изредка их освещают ракеты, трассирующие пули, вспышки от разрывов.
Ночи в Сараево темные, южные, почти ничего на улицах не видать. Оставалось надеяться на свет луны. Наступление ночи создавало дополнительные трудности. Ведь янки должен будет как-то обезопасить свой ночной отдых: поставит растяжку или установит противопехотные мины — «паштеты», которые к серьезным разрушениям в подъезде не приведут, но нарвавшегося на них сделают инвалидом. Мне инвалидом становиться не хотелось. В темноте могли затаиться и охранники американского снайпера.
Мы с Радой осторожно перешли по улице к соседнему подъезду. Так, теперь главное — осторожно открыть дверь, чтобы она не скрипнула. Войти и подождать, оценить обстановку. Что мы и сделали.
Зайдя в подъезд, я на что-то наступил, в душе сразу екнуло, почудилось, что это «паштет». Я наклонился, осторожно ощупывая предмет. Им оказался бумажник с деньгами. Я сунул его в карман брюк.
Было сравнительно тихо. Мы постояли минут пять, давая привыкнуть глазам к темноте. Я знаком приказал Раде ждать внизу, после чего медленно принялся подниматься вверх, соблюдая всяческую осторожность.
Достиг четвертого этажа. И тут почувствовал сладковатый запах гашиша. Кто-то на пятом этаже тянул травку! Значит, я добрался до места назначения! Это наверняка курят турчины, охраняющие американца.
Сколько раз «обкуренные» отряды мусульман штурмовали в лоб сербские позиции, теряя при этом десятки, а то и сотни своих бойцов. Такие атаки были в порядке вещей. Страха-то они не ведали и шли в атаку «волна за волной», но от пуль это их не спасало.
Охранник наверху расслаблялся, попыхивая «косяком». Позвал своего напарника. Что он сказал, я не понял. Судя по всему, это были не югославские мусульмане-бошняки, а прибывшие моджахеды. Ни арабского, ни афганского языка я не изучал, поэтому национальность часовых определить не сумел. Но, собственно, какая разница? Не они меня интересовали. Точнее, интересовали, как препятствие, которое необходимо будет устранить.
И это очень хорошо, что они обкурились! Им сейчас не до меня, не до возможных врагов.
Моджахедов действительно оказалось двое. Второй спустился с шестого этажа. Огоньки «косяков» указали на месторасположение противников.
Они успели заметить меня, схватились за автоматы, но опоздали. Не зря я когда-то учился сбивать саблей на лету монеты. А бывало, и по две сразу. Я нанес два быстрых удара в область шеи тому и другому. Они свалились мне под ноги.
Я взял у них оружие — М16 и АК-47, пистолет ТТ югославского производства. Или китайского? Пистолет я засунул за пазуху, автоматическую винтовку М16 повесил на плечо, а автомат Калашникова, как наиболее мне известный и проверенный, взял на изготовку.
Я поспешил на шестой этаж, надеясь, что все произошедшее не вызвало лишнего шума. До шестого этажа я поднялся без проблем.
На шестом этаже оказалась всего одна дверь. Двери в другие квартиры были замурованы.
Понятно, из нескольких квартир оборудовали одну — для большого человека. Вот в нее-то мне и предстояло проникнуть. Но каким образом? Выбить двери, постучать, подзывая американца на своем ломаном английском? Английский я после школы и института помнил вполне прилично, мог читать английские газеты без словаря, вот только практика разговорной речи сильно хромала.
Вряд ли моджахеды хорошо говорили по-английски, но рисковать все же не стоило.
И я пришел к самому банальному решению. Не уверен, что это было разумно, но время поджимало. Я опасался, что тела моджахедов обнаружат, и тогда положение мое станет совсем тяжким. Поэтому я просто выпустил короткую очередь по замку, вызвав несколько опасных рикошетов. Но меня, по счастью, не зацепило. После чего «вынес» дверь.
Меня спасло то, что автомат я держал на изготовку.
В прихожей в кресле отдыхал еще один моджахед. Когда я ворвался, он успел схватить автомат. Я только на долю секунды успел его опередить.
— Ху из ит[6]? — раздался испуганный крик из ближайшей комнаты. Туда я и ворвался, готовый крушить все и вся. Янки, увидев меня, решил не рисковать под дулом автомата, поднял руки, изображая покорность судьбе.
— Ты кто? — спросил он по-английски.
— Ит из э дэд[7]! — мрачно заявил я.
Американец побледнел. Он напоминал мне героя Сталлоне из фильма «Рэмбо 3». Такой весь из себя крепкий мужчина средних лет, с квадратным подбородком, в натовском камуфляже.
Он стал торопливо и сбивчиво говорить, что он гражданин США и находится под защитой звездно-полосатого флага, стал требовать, чтобы его отвезли в американское консульство. Я же думал о том, как бы доставить его на наши позиции, чтобы журналисты продемонстрировали миру американского снайпера, который занимался охотой на мирных сербских граждан в Сараево.
От этих мыслей аж на душе потеплело: приятно чувствовать себя героем, могущим резко поменять политическую ситуацию в пользу своей стороны.
Кто-то еще вошел в квартиру. Я чуть не выстрелил в вошедшего! Это была Рада.
— Ты что, сдурела? — закричал я. — Ты где должна меня ждать?
— Не кричи! — серьезно заявила она. — К этому американцу у меня свои счеты. Мне он очень нужен!
— Зачем? — растерялся я.
На что-то подобное Рада неоднократно намекала, но я всерьез ее заявления не воспринимал.
— Надо. Скоро сам все узнаешь! Ты лучше взгляни на этого американца повнимательнее, а то пропустишь самое интересное.
— Что за сюрприз? — Что-то во всем этом мне не нравилось.
— Ты посмотри! Тогда поймешь!
Рада была возбуждена. Казалось, она готова убить американца! Но у нее никакого оружия не было, кроме куска арматуры. А мне нужно было доставить американца на наши позиции, и, естественно, живым. Я пытался в полумраке квартиры рассмотреть янки, но ничего особенного не заметил. И в ту же секунду что-то тяжелое обрушилось на мой затылок, и я погрузился во тьму.
11
Сознание возвращалось медленно. Тошнило, голова гудела, затылок болел, волосы слиплись от крови. Я пришел в себя. Руки мои были связаны. В комнате разговаривали, причем довольно оживленно. Янки говорил с Радой.
— Зачем я вам понадобился? — спрашивал он ее.
— Я вас искала по заданию своего командования! — бойко отвечала Рада по-английски.
В происходящее мне не хотелось верить.
— Я и так уже работаю на мусульманское руководство Сараево. Можете меня звать Джон Бонд. Или просто Бонд!
Ясно, что имя и фамилия не подлинные. Американец решил сострить, подстраиваясь под известного героя Яна Флеминга из знаменитой серии фильмов об агенте 007.
Но Рада шутку не приняла.
— Я представляю специальный отряд хорватского правительства, — сказала она. — Меня зовут Рада Смертич, я капитан хорватской гвардии. Друзья и враги прозвали меня Српска Смрт!
— Сербская Смерть — оригинальное имя для красивой девушки! — рассмеялся американец. — В это я готов поверить… Вы так ловко отправили этого сербского злодея в нокаут!
— Он не серб! Он русский!
— Русский? — Голос американца изменился. — Их КГБ стал охотиться за мной?
— Во-первых, у русских уже нет КГБ, а во-вторых, он просто врач из отряда русских наемников, что окопались по ту сторону улицы. Впрочем… А может быть, он действительно агент русской разведки, больно уж везуч и хорошо владеет холодным оружием. Но в том, что он врач, можно не сомневаться. Я сама видела его работу! Но тут одно другому не мешает. Почему бы врачу не быть агентом русской разведки? Но мы уклонились от цели моего задания. Мне поручено предложить вам серьезную работу на наше правительство. Она будет очень хорошо оплачена. Нам нужен отличный снайпер, каким вы и являетесь.
— И о какой же сумме идет речь?
— По-моему, о ста тысячах долларов. Подробную информацию получите у майора Мирослава Фридмана, он поджидает нас в соседнем подъезде с группой гвардейцев.
— И какое задание мне предстоит выполнить?
— Это мне неизвестно. Мне было поручено лишь отыскать вас и организовать встречу с представителями нашей разведки. Наверное, надо будет подстрелить какого-нибудь сербского военного преступника из числа генералов или воевод. Короче, скоро узнаете.
— Любопытно. А что же я скажу своим мусульманским работодателям?
— Ничего. У нас с ними не особенно дружеские взаимоотношения. Сегодня днем, правда, я столкнулась с другими подразделениями мусульман и чуть не лишилась жизни. Спасло то, что они не догадались, кто я. Они наши враги, как и сербы.
— А откуда у вас такая ненависть к сербам? Такое жуткое прозвище?
— Они убили моего отца и брата! Мы, между прочим, когда-то жили именно в этом доме, — глухо сказала Рада. — И я поклялась им отомстить, поэтому и придумала себе такое прозвище. И пришла в отряд, где командовал мой отец и служил мой брат. В память об их заслугах мне дали звание капитана. Я буду им мстить!
— И многих уже убили?
— К сожалению, пока никого. Но у меня еще будет возможность выполнить свое обещание!
— Опасная вы девушка, как я погляжу! Ладно, вы меня заинтересовали. Я готов встретиться с вашим руководством. Но мне могут помешать мои мусульманские боди-гарды. Кстати, как вам удалось проскочить мимо них? Они форменные звери, воевали еще в Афганистане против Советов, резали советским шурави глотки.
— Я видела их трупы. Это русский доктор вспорол им глотки. Наверное, со скальпелем натренировался.
— Ого! И вы после этого будете говорить, что он не из КГБ — или как это теперь у русских называется?