Однако мне следовало быть начеку именно сейчас, и поэтому я поднял голову, чтобы посмотреть на проверяющего своими явно несонными глазами. Всё обошлось как нельзя лучше. И старый солдат Ермак лишь усмехнулся моей самоуверенной наглости…
-А меня слышно? – спросил он, подразумевая свои шаги.
-Нет! –честно признался я. –Машину ещё можно услышать. Или верблюда… А тебя не получается…
Хоть я и играл сейчас, как говорится, на грани фола… Однако сержанту ещё ни разу не удавалось подловить спящими нас обоих. Может быть поэтому нам иногда кое-что прощалось…
На этом наш многосодержательный военный диалог закончился. Заместитель командира группы поднялся с корточек, произнёс два заветных слова и отправился дальше. А я посмотрел ему вслед и тяжко вздохнул. Ермак и сейчас не отступил от своего незыблемого правила – ходить на проверку личного состава почти что босиком. Ну, то есть в носках. Ведь жёсткая подошва его солдатских ботинок будет неминуемо хрустеть мелкой галькой, которой так много на твёрдо-каменистой поверхности холма. А этот лёгкий шум может вспугнуть задремавшего ротозея-спецназовца… И потому Ермак отправлялся на свою ночную охоту, то есть на проверку боеготовности, без армейской обувки.
«Кому что… -думал я с тоской. –А голый думает только о бане! Но только лишь я… Только о носках… Э-эх…»
Я ещё тогда заметил… Ну, когда сержант Серёга присел на секунду-другую рядом со мной… Он сейчас был в серых шерстяных носках… В этих чудо-произведениях домашней вязки. Тогда как мои носочки были тёмно-синего цвета и не такими толстыми. Вообще-то у меня даже и мысли не было, чтобы заподозрить сержанта Ермакова в хищении моих драгоценных носков. Серёга, конечно же, строгий и суровый дембель… Но он – дембель. И этим всё сказано! Дед Ермак вовек не опустится до того, чтобы ночью сфиздить носки у своего же молодого подчинённого. Хоть они и свежепостиранные…
«Нет! –продолжал я думать всё с той же солдатской печалью. –Эту подлость совершил кто-то из молодых… Э-эх!.. Узнаю – убью! Гада!..»
За этими грустными размышлениями прошло минут десять. Однако я не тратил время впустую. Ведь надо было уложить спальный мешок в большой рюкзак, предварительно достав из него всё имущество. А затем это же добро следовало разместить в рюкзаке в обратном порядке. И тут самым главным было даже не то, что всё содержимое рюкзака не должно причинять мне каких-либо неудобств при дальнейшей ходьбе. Сейчас нужно было проследить за тем, чтобы ничего здесь не забыть. Ведь наша разведгруппа вряд ли возвратится сюда из-за парочки ракетниц или гранат. Которые я добросовестно позабыл на своей ночной огневой позиции. А мне за пропажу может влететь… Как говорится, «по самые не горюй!»
Но всё вроде бы обошлось. Ни промотания военного имущества, ни его же утраты нынче не предвещалось. Ведь за эти статьи с меня могли взыскать в финансовом плане… Причём в десятикратном увеличении их стоимости. «Но нет…Уж…» Я на всякий такой случай обшарил руками местность, прилегающую к моему окопчику на метр, но там ничего не было… И слава Богу…
Пока собиралась остальная группа, мы с Володей успели слегка позавтракать. Минувшей ночью, чтобы дежурство не было столь утомительным и скучным, мной были весело уничтожены три шоколадочки и порция военного сала, которое мне попалось по ошибке. Ведь в темноте очень трудно определить где сгущенное молоко, а где «хохляцкое счастье». Консервированная тара этих двух деликатесных продуктов отличается друг от друга лишь номерами заводской партии. Потому-то мне и пришлось слегка разочаровать нашего Миколу. Постоянно готового к взаимовыгодному обмену…
А теперь… Две небольшие баночки переперчённой и пересоленной тушёнки, горделиво поименованных как «Завтрак туриста», составили наш скромный рацион. Этой порции «армейского мяска» пока что было довольно. Ведь нам ещё следовало пройтись пешочком до места дневного привала. Ну, не будем же мы всей разведгруппой торчать в светлое время суток прямо на вершине этого холма!.. Наступало афганское утро, и нам теперь полагалось спуститься на песчаную поверхность пустыни Регистан, чтобы беспрепятственно там где-то обустроиться… На её бескрайних просторах…
Затем я наново перемотал портянки, и минут через пять наша разведгруппа отправилась в свой дальнейший путь. За прошедшую ночь мои разлюбезные мозолики вроде бы подзажили, но не настолько, чтобы о их существовании мне можно было позабыть. И спустя десяток шагов они вновь дали знать осебе… Но, увы… Ничем я им помочь не мог…
Мы прошагали километра полтора или два, когда командир группы нашёл подходящее место для днёвки. Тут имелась и небольшая ложбина, где могли разместиться все солдаты, и невысокий холм, на котором следовало появиться нашей бдительной фишке. Словом, всё соответствовало общемировым стандартам размещения разведгрупп на дневной отдых. Не курорт, конечно, как в Фарахском батальоне спецназа… Но и не дыра… Как где-то ещё… В остальном Афганистане.
Наша боевая двойка только-только скинула с усталых плеч тяжёлые рюкзаки, но расположиться на отдых нам так и не довелось. Поскольку военное главнокомандование поручило мл.с-ту Зарипову А.М. и ряд. Агапееву В.В. срочно отправиться на выполнение нового боевого задания.
-Вперёд, на фишку! –приказал сержант Ермаков. –Быстро!
Хоть он и стоял рядом с нами всё время, пока мы готовились выступить в очередной военный поход… А всё-таки «быстро!» не получилось. Ведь на голую вершину холма не отправишься с одним-единственным оружием!.. Нам же следовало взять с собой плащ-палатку, чтобы постелить на сырую землю, а также два спальника, на которых успешно разместятся два молодых бойца-наблюдателя, чтобы ненароком ничего себе не застудить. А ещё нужно было прихватить с собой малую сапёрную лопатку, чтобы благополучно вырыть двойной окоп для стрельбы лёжа, и кусок маскировочной сети, предназначенной для защиты нашей фишки от визуального обнаружения агрессивным противником. Ну, и кое-что ещё бы не забыть… А именно: мощный бинокль Б-12, радиостанцию Р-392, флягу воды на двоих и пару банок…
-Вы что туда жрать собрались? –сурово спросил Ермак. –Или наблюдение вести?
-Нам же там до обеда придётся продежурить. –предположил я, словно бы оправдывая наше неуёмное обжорство. –Похавать захочется. А вниз же не спустишься! Чтобы не обнаруживать себя… Вот и надо бы…
-Мы же ещё не завтракали! – самым честным-пречестным образом заявил солдат Агапеев.
-Ну, да! – соврал и я. –А после таких переходов… Сам же понимаешь…
Сержант Ермаков вобрал было в себя побольше воздуха, но передумал ругаться и выпустил углекислый газ в атмосферу Афгана. По моему опыту общения с нашим командованием, это являлось неплохим знаком…
-Ну, ладно! – заявил замкомгруппы. –Давайте пошустрее! А то и так уже столько времени потеряли.
Но нам и так оставалось всего ничего – прихватить по пачке армейских галет и несколько кусков сахара-рафинада. На этом благоприятном моменте наши сборы завершились. После чего мы направились к холму.
До его подножия, а затем и до середины склона наша боевая двойка выдвигалась в полусогнутом положении. А вот потом мы принялись ползти по-пластунски. Ни о каком выполнении армейского норматива по данному способу военного перемещения не могло быть и речи. Ведь у нас было столько всего интересного. И мы мучались до тех пор, пока не побросали всё, кроме оружия, внутрь спальных мешков. Лишь после этого ползти стало гораздо легче… Только и успевай подтягивать за собой спальник, да и отправляйся дальше…
Снизу за нашими телодвижениями наблюдал сержант Ермаков. Нет… Его светлых глаз тире очей мы не видели… Но поднесённый к дембельскому лицу мощный бинокль говорил о многом… А потому доброго нашего дедушку Ермака совершенно не следовало ни огорчать, ни тем паче разочаровывать. И мы старались… То есть ползли почти безостановочно.
-Всё! – устало пробормотал рядовой Агапеев, первым взобравшийся на самую вершину холма. –Хватит!
Я дополз до небольшой ямки и замер рядом с ней. Здесь было немного лучше… Ведь копать каменистую почву Афганистана – это ещё то «удовольствие».
-Давай-ка передохнём кам-кам…[7] -предложил я, откидываясь на левый бок. –Минут пять… А потом начнём…
Однако уже через минуту мы с Володей рыли твёрдую вершину афганского холма как самые заправские землекопы. Ведь по радиостанции нам только что передали такой взбадривающий и заряжающий положительной энергией импульс… Что спорить с заместителем командира группы абсолютно не захотелось. Он хоть и видел теперь только четыре наши ноги, однако по их неподвижности Ермак о многом догадался и тут же принял необходимые меры. В общем, быстренько так сползать обратно вниз, а затем взобраться по-пластунски на этот же холм нам совершенно не хотелось. И именно поэтому мы дружно и очень энергично копали двойной окоп для стрельбы лёжа. Сначала я орудовал малой сапёрной лопаткой, а Вовка отгребал в сторону пустую породу и выстраивал из неё своеобразный бруствер. Затем мы поменялись трудовыми обязанностями и теперь уже мне пришлось заниматься возведением малозаметных фортификационных сооружений.
Через полчаса интенсивной возни наблюдательный наш пост был оборудован и даже замаскирован. Окопчик получился не очень глубоким, но этого нам вполне хватало для того, чтобы разместиться в нём с некоторыми удобствами. Всё вроде было нормально… Но вот на вершину вполз неугомонный дембель Ермаков, понаблюдал минут пять за окружающей местностью в бинокль, а потом порекомендовал нам развернуться головами в противоположные стороны.
-Это валетом что ли? –уточнил я, хотя и так уж всё было ясно.
-Не валетом, а вальтами! – подтвердил сержант. –Фишка-то одна, а наблюдать надо по всем сторонам.Так что…
Младший сержант Зарипов и рядовой Агапеев посмотрели друг на друга, словно решая трудную военную задачу. Но затем один из нас всё-таки развернулся в другом направлении. С таким расположением на фишке мы ещё не сталкивались. Поскольку на предыдущих выходах в нашей разведгруппе всегда выставлялось два наблюдательных поста по паре бойцов в каждом. Однако теперь этот порядок несколько изменился.
-Люди устали… -неожиданно мягко пояснил сержант Серёга. –Поэтому фишка будет только одна. Но наблюдать надо по всем направлениям. Смотрите у меня! Если проморгаете кого-нибудь, то потом не обижайтесь!
Мы благоразумно промолчали, отлично понимая все дальнейшие последствия столь досадного развития окружающей обстановки. Одно ведь дело, если мы прозеваем афганский караван, который преспокойненько так пропутешествует мимо нас. Как говорится, был караван, да и сплыл. И совершенно иное дело, если наша доблестная фишка своевременно не заметит вооружённый отряд местной духовской самообороны. Которому не составит особого такого труда прогуляться по каким-то непонятным следам. И в конце-то концов выйти прямиком на нашу разведгруппу, которая расположилась на привал в крайне неблагоприятной ложбинке. В которой нас могут положить рядышком друг к другу минут за тридцать. Перспектива была не из развесёлых…
Сержант Ермаков уже пополз вниз, оставив нам свой большой бинокль… Когда рядовой Агапеев принялся вслух выражать своё явное неудовольствие… Ему, видите ли, не понравился внешний вид портянок его, в общем-то, боевого товарища…
-Ну, ты, блин, даёшь… -ворчал Владимир Владимирович. –Ну, как так можно? Скоро сюда все мухи слетятся…
Это он, конечно же, перегнул палку. Ведь между пакистанской обувью и суженными книзу штанинами горного обмундирования просматривалась только лишь часть портянок. Моих боевых портянок… Может быть, Бадоде Бадодиевичу было достаточно и этой картинки… Но по моему глубочайшему убеждению он явно сгущал краски…
-Да иди ты… -словно оправдываясь, отвечал я.
Однако ненаигранные реплики моего второго номера всё же сыграли свою негативную роль. Поскольку мне уже стало очень неудобно… Подвергать своего боевого товарища таким тяжким испытаниям…
-Я тебе говорю… -продолжал возмущаться солдат Агапеев. –Со всего Афгана сюда слетятся! Да сними ты их!.. Свои термоядерные… Якобы портянки! Намотай другие!
Наивный и простецкий паренёк Владимир Владимирович даже не подозревал о своём истинном счастье…
-а те ещё хуже! –признался я со всей своей чистосердечностью. –Я их уже столько раз перематывал…
Вообще-то, мой напарник вчера мог это видеть… Хоть и в вечерних сумерках, но всё-таки можно догадаться о том, чем же это я занимаюсь каждую свободную минутку… Но…
-Я конечно всё понимаю… - со вздохом произнёс Вова. – Но они!..
Я уже не выдержал и с тяжким вздохом поджал ноги как можно ближе… Но узкое пространство моей половины окопа не дало мне это сделать с максимальной эффективностью… И мне опять пришлось вытянуть ноги в первоначальное положение…
-Да теперь они у меня прямо перед лицом! – чуть ли не завопил Агапеич.
Ситуация сложилась критическая… И боевого товарища, вернее, его легкоранимую натуру пришлось спасать всеми возможными средствами…
-Да они даже не пахнут! –простодушно заявил я, еле-еле сняв с себя оба ботинка и пока что одну портянку.
-Ну, допустим, не пахнут! –подтвердил чересчур уж щепетильный боец спецназа. –Зато как выглядят! Да уже от одного их вида… Мне сразу плохо становится!
Его лицо передёрнула не очень благопристойная гримаса… Но мне почему-то стало смешно… Я уже стащил с ноги вторую портянку. И, хотя мои голые ступни стали слегка подмерзать, что вообще-то является нормальным моментом в феврале месяце… Не теряя даром времени, мои руки попытались помять сухие концы этих портянок. Однако хлопчатобумажная материя успела впитать в себя достаточное количество как крови из свежих мозолей, так и пота… Да и вездесущий песок сыграл роль цементирующего состава… Словом, заскорузлость моих портянок была бы оценена самым высоким баллом по шкале определения твёрдости предметов солдатской формы одежды…
Тем временем солдат Агапеев не выдержал очередного надругательства над своей тонкой структурой… Ведь тёмно-красные подтёки остались и на внутренних стенках моей обувки… В общем, Вован не сдержал своего благородного порыва… Да и выставил мои пакистанские полуботинки на всеобщее обозрение… То есть запределы нашей масксети… Я узнал об этом из свежей радиограммы…
-У вас там что? Ярмарка или распродажа?–интересовался дед Ермак с повышенным содержанием металла в голосе. –Или на продукты меняетесь?
-Не понял! –ответил я, и в самом –то деле не выяснив сути претензий военного начальства.
Следующие две-три минуты радиостанция Р-392 ругалась и материлась… Но кое-что я всё-таки понял… Когда я повернулся к солдату Агапееву, тот принимал уже другие меры предосторожности… Вова уже отодвинул на предельно большее расстояние мои боевые ботинки… И даже прикрыл их самым дальним углом маскировочной сети…
-Всё в норме! –быстро доложил я в штаб нашей разведгруппы. –Больше такого… Не повторится!
Радиостанция поругалась ещё немного, но затем замолкла… Пора было пристыдить и приструнить слишком уж развеселившегося разведчика Агапеева…
-Слышь, ты! Бадодя Бадодиевич! –начал было я.
Но через несколько секунд мы смеялись уже оба… Хоть и негромко, но зато от всей души. Самым приятным способом сбрасывая в никуда накопившееся раздражение и усталость…
Затем я минут десять разминал по очереди свои заскорузлые портянки… Потом намотал их на иззябшие ножки. И в конце всего попросту влез в свой спальный мешок. Ведь в таком положении можно вести бдительное наблюдение и не забивать себе голову всякой чепухой… Да и Владимиру Владимировичу чуток полегчает…
-Ну-у!.. – полюбопытствовал я. –Как там дела?
-Как в Париже! –ответил рядовой Агапеев. –Почти тепло… И даже не так сыро…
-А с мухами-то как? – спросил я. –Не летят?
-Да, нет, наверное!.. – произнёс он очень уклончиво. –Пока что тихо!