И тут вдруграздался такой крутой раскат и полыхнула такая мощная и продолжительная молния,что я даже инстинктивно пригнулся. Но то, что я увидел в следующие мгновения,повергло меня в шок! По правую сторону от святого Престола, там, где былигустые и грязные сети паутины, мелькнуло какое-то существо, как бы ветромколеблемое. Грудь мою обдало жаром, и волосы на макушке, похоже, зашевелились!Я в один миг вдруг осознал себя охотником, случайно забредшим в заброшенныйхрам на далеком острове Парос, что в Эгейском море, о котором я читал днейдесять тому назад, сидя в электричке, везущей меня в Мещерские края. Летнийдождь не только внезапный, но и скоротечный. Поэтому, едва я взял себя в руки,как тучка исчезла, и всю округу вновь осветило яркое горячее солнце. Лучипроникли в храм, и сиренево-лимонный свет наполнил его мрачные своды каким-торадостно-печальным умиротворением. С неба уже ничего не лилось, лишь толькослышалась еще редкая дробь капели в дырявом притворе. Я огляделся по сторонам.В церкви было совершенно пусто: нигде никакого предмета, ни единого движения.Смахнув пот, я поправил рюкзак и на плохо слушающихся ногах приблизился кпаутине, забившей весь правый угол храма, чтобы убедиться, что все это мнепоказалось и что просто гроза и темнота располагали ко всякого рода видениям.Но тут у меня на голове вновь что-то зашевелилось, и по спине рассыпалиськрупные холодно-горячие мурашки, так как я отчетливо увидел прекрасный девичийлик, задрожавший в колыхающихся пыльных сетях, развешанных пауками от пола и досамого потолка. Сердце мое сжалось, замер и я, почти физически почувствовав,что вот-вот раздастся испуганный голос:
- Стой,человек, не подходи ближе!
Я невольноотшатнулся. Однако было по-прежнему тихо, только капала еще вода где-то у меняза спиной. Я выдохнул и снова смахнул пот, накатывающийся на глаза. И я увиделдевичью фигурку и большие темные глаза с радостью и мольбой глядящие прямо наменя!
- Феоктиста! -машинально изрек я, и эхо гулко отозвалось под куполом храма. Но девушкамолчала. Я опять робко покосился по сторонам. Нигде - никого! Только я и этодивное виденье за пеленой грязной лохматой паутины.
- Чего же ябоюсь?! Ведь я же в Божьем храме! - упрекнул я себя за нерешительность. - Иесли со мною Бог, то кто сможет причинить мне зло?! Да и Феоктиста же не злойдух, а святая дева!
И тогда ясмело двинулся вперед и опустил руку в тугую, липкую и вязкую серую массу.Часть сетей оборвалась, и моему взору предстала высокая, стройная и красиваядева с крестом в руках. Я выдохнул и улыбнулся, ибо понял, что передо мнойобычная настенная роспись. Захотев непременно узнать, кто из святых дев здесьизображен, я достал из кармана бриджей носовой платок и протер им сначалазакопченный лик красавицы, а потом потер возле ее головы, в том месте, гдеобычно пишут на иконах имя святого. Пыль, грязь, какой-то слизистый налет долгоне поддавались, но я, окончательно перепачкав весь платок, все же добылжеланную надпись: «Святая великомученица Варвара». Я утер пот, прочел изаулыбался. Потом вздохнул и подумал:
- Ах, как жетебе здесь плохо живется, славная дева!
Я принялсяраскидывать сети. По правую сторону от святой оказалось едва заметноеизображение архангела Михаила, а по левую - находилось изображение другогосвятого мужа, выполненное в полный рост. Я снова долго тер черным уже платком,пока не выяснил, что передо мной находится преподобный Сергий Радонежский,чудотворец. Увидев добрые лики святых, я приободрился. Сразу стало легко ивесело на душе. Подумалось:
- Эх, отмытьбы как-то весь этот храм, и вновь целый сонм святых людей и ангелов Божьихвернется к людям!
Но тут яспохватился: в лагере, похоже, уже накрывали обед, а мне надо было еще топатьпочти семь километров! Дождь прошел. Пашка и Людмила Степановна станутволноваться: почему я задерживаюсь? Тогда я попрощался со святыми и, поправивношу, двинулся из храма. Однако, едва я ступил в придел, как меня посетилаобжигающая дерзкая мысль: Варвара... Варварушка... пяди три от Сергия... дома уНиколушки.
Я обернулся.Сердце мое как-то радостно забилось, точно я стоял на пороге какого-то великогооткрытия. Мысль продолжала работать: в сторону ворот... Царских Ворот! Я вновьмысленно повторил весь стих отца Иоанна. Потом быстро вернулся к росписям. А нездесь ли находится клад батюшки Иоанна?! Ведь все сходилось! Рассчитав нужноеместо, я нагнулся и попытался оторвать половицу, но все мои потуги оказалисьтщетными: в руках остались лишь одна щепка да пара заноз. Пол здесь был ещепрочным, как назло...
Подковырнутьтолстые доски было нечем. Я потоптался, пометался по храму и вышел на воздух.Зажмурился от яркого солнца, бившего прямо в глаза. Я чувствовал, что кладлежит именно здесь! Такое совпадение не могло быть случайным! Эта внезапнаягроза, лик святой девы, все вело меня к этому. Да и отец Иоанн, наверное,схоронил свой клад специально в храме в том месте, от которого можно былоотвлечь искателей, пустив их по ложному следу в дом отца Николая. Вот дляэтого-то он и написал ту мудреную записку! Я запылал непреодолимым желаниемприступить к раскопкам, причем немедленно! Но ни железки, ни куска ржавойарматуры, ни подходящей палки нигде не оказалось. Только вонючие горки изостатков удобрений да бурьян, бурьян, бурьян... И тогда я, почти бегом,устремился в лагерь, чтобы поскорее поделиться своими соображениями с Пашкой.Проходя мимо соснового леска, наткнулся на поляну, буквально усыпанную свежимилисичками. Но мне было уже не до грибов... Мокрая трава хлестала меня поколенкам и бедрам, вода хлюпала в промокших кроссовках, но я упрямо двигалсявперед, обдумывая на ходу свой новый план по обнаружению клада отца Иоанна, идаже не чувствовал ни тяжелой ноши за плечами, ни усталости, ни трудностейразмокшей дороги.
К обеду яопоздал. Хоть мне и оставили еды, но я от нее отказался, только выпил кружкухолодного компота. И сделал это вовсе не от того, что сытное угощение дяди Мишиеще толком не переварилось, а от нахлынувших в мою душу новых забот, связанныхс поиском церковных сокровищ. Теперь я не смог бы ни есть, ни спать, пока неубедился бы, что клад действительно находится в Никольском храме или же его тамвовсе нет.
Пока Пашкапомогала мне разбирать гостинцы дяди Миши, я полушепотом пересказал ей все, чтосо мной приключилось за время этого похода в Никольское, и открыл своисоображения насчет клада. Девчонка удивилась моему рассказу, и ее глаза тожезагорелись желанием побыстрее проверить мои предположения.
- Может, лучшевсем расскажем об этом? - предложила она.
- А стоит ли?- усомнился я. - А что, если мы припремся в Никольское всем лагерем, разроемполы храма и ничего там не найдем?! Тогда все нас поднимут на смех. Мол, Жораговорил, что клад в лесу, а сам тоже поддался наивным поискам внутри храмов. Ивсе станут нас укорять за то, что зря отняли у них столько сил и времени. Нет,я пока не хочу такой огласки. У меня же нет никаких гарантий, что клад лежитименно там. Дядя Миша-то вон уверен, что в Никольском храме ничего быть неможет. Давай-ка уж лучше мы с тобой сами потихоньку все проверим и уж если, Богдаст, найдем что-то, то тогда уж и оповестим об этом остальных.
Паша со мнойсогласилась, только спросила:
- А как же намнезаметно сходить туда?
Я немногоподумал и, вспомнив о грибах, предложил отпроситься у Людмилы Степановны, чтобысбегать в лес за лисичками. Так мы и поступили. После обеда дел на стройке неоказалось, так как батюшка задерживался в городе с очередной машиной кирпича, ипоэтому «зернышкам» после тихого часа разрешили поиграть всласть. ЛюдмилаСтепановна занялась «молочными делами», думая, как бы получше использовать дляужина дары косаря, а брат Феодор удалился в лесочек, совершать «трудымолитвенные». В такой ситуации учительница, ничего не подозревая, отпустила насза грибами до вечера, посетовав только на то, что я не жалею себя: только чтовернувшись из трудного похода в Никольское, вновь собираюсь идти в егоокрестности. От предвкушения новой захватывающей операции вид у меня был такимживым и бодрым, что мне не пришлось ничего и доказывать Людмиле Степановне. Оналишь вздохнула и благословила нас в дорогу. Мы взяли корзинки и двинулись впуть. Я заскочил на стройку и, заглянув в сарайчик с инвентарем, выбрал тамсебе рулетку, гвоздодер и складную саперную лопатку. Все это я сложил в своюкорзину и сверху прикрыл какой-то тряпицей. «Зернышки» устроили близ лагеряигру в русскую лапту и так увлеклись, что никто даже и не заметил нашего ухода.Часа за два мы добрались до Никольского храма. Посидели немного на поваленномдереве, отдохнули, осмотрелись. Кругом было тихо и как-то печально. Лишьизредка каркали вороны, да ворковали голуби под сводами церкви. Потом я завелПашку в храм и показал ей обнаруженное место. Какое-то время мы привыкали ксумраку, царившему в этом углу, а затем решительно приступили к операции «Кладотца Иоанна». Первым делом я отковырнул несколько досок, и мы оттащили их всторону. Внешне ничего не говорило о наличии здесь сокровищ: земля, пыль,частицы удобрений, стружка, опилки... Принялись за замеры. Надо было сделатьэто как можно точнее, не как те пацаны в доме отца Николая, чтобы понапрасну неперекидывать целый аршин земли.
- Так... пядитри от Сергия... - говорил я, растягивая рулетку. - Пядь, это сколько?
- Сейчаспосмотрю, - отвечала Пашка и, достав из кармашка записную книжку, листала ее и,найдя нужную страничку, докладывала:
- Одна пядьравна 17,8 сантиметрам.
- Так...умножаем на три... Где-то 53 сантиметра, - заключил я и, отмерив в сторонуЦарских Ворот нужное расстояние, застолбил это место щепкой.
- Что у нас дальше?Под ступни девичий локоток, не более... - зачитала Прасковья и тут же добавила:
- Локоть - это47, 47 сантиметров.
- Так ,короче, на полметра... - сказал я.
- А что этозначит: копать или кладку бить? Гляди, тут кирпич какой-то хлипкий, почти безраствора... Точно наспех заделывали...
- Я думаю,надо разбирать, а уж потом там копать на аршин вглубь.
- Что же,пожалуй, ты права... попробуем так, - согласился я и стал бить острым концомгвоздодера в кладку. - А аршин, это что, целый метр?
- 71,12 сантиметров всего.
- Да,небольшое облегчение... Придется полопатить, как дяде Мише в детстве... Вотнайдем клад, то-то он подивится... Наверняка такой пир нам закатит...
- Я думаю, тутземля мягкая, удобренная... - как-то грустно усмехнулась Пашка.
- Да уж...Удобрили, почем зря... Боюсь, как бы сокровища отца Иоанна не пропахли этойгадостью.
Выбивнесколько кирпичей, я, к своей радости, обнаружил, что другой слой кладкивообще без раствора! Дело пошло на редкость живо. Я углубился сантиметров на40-45 и нащупал пустоту. Быстро расширил отверстие, чтобы можно было копать.Потом разложил лопатку и, перекрестившись, вонзил ее в сухую почву. Я выкидывалземлю, а Пашка ее отодвигала в сторонку, чтобы не мешала нам. Постепенно мысделали подкоп под стенку почти на метр. От напряженной и неудобной работыначала ныть спина, сводило мышцы ног. Я присел передохнуть.
- Жор, аможет, там ничего и нет? - предположила Прасковья. - Может, и это место - тожеложный след? Отец Иоанн ведь мог предвидеть, что станут искать и здесь.
- Может, иложный... - вздохнул я. - И все же я уверен, здесь что-то есть. Такоевпечатление, что тут и кирпич, и земля более подвижны, чем везде. Значит, тутуже когда-то рыли, а стало быть, и что-то хоронили...
- Дай-то Бог!- вздохнула Паша и оживилась. - Слушай, а может тут уже «черные старатели»побывали?
- Вряд ли...Ты когда-нибудь видела, чтобы они за собой порядок наводили? А тут все заделалина совесть, хоть, видать, и спешили... Нет, это скорее всего отец Иоанн тутработал, не зря же я его во сне видел недавно...
Отдохнув, мывновь принялись за дело. Теперь я влез в яму и стал копать в сторону Ворот отСергия, и после нескольких крепких ударов лопатой грунт вдруг рухнул и открылсякакой-то лаз, идущий под кирпичную кладку стены. Я расширил его, насколько этобыло возможно, и просунул внутрь руку. Пальцы нащупали какой-то сверток.
- Есть! -вскрикнул я.
- Что? Чтотам?! - оживилась Пашка.
- Что-тоесть... погоди, сейчас вытащу...
Я изловчился ивыдернул на свет Божий довольно объемный сверток. Пашка приняла его и отложилав сторону. Я вновь стал шарить в пустоте. Нащупал ларчик и тоже вытянул наповерхность. При этом зацепил за один из кирпичей - и тот легко вывалился. Тутя догадался, что если еще поработать с этой кладкой, то часть стены можетотвалиться, и вся эта ниша полностью откроется нашему взору. И я понял, чтокопал немножко не так, как надо. Следовало бы прорыть канавку от ног Варвары доСергия и еще на три пяди в сторону алтаря, на глубину в аршин, и тогда этохранилище, заделанное всего лишь кирпичами без раствора, имело бы свободныйдоступ. Но и теперь все это было поправимо. Я, орудуя гвоздодером, быстро развалилкладку, и мы увидели, что под стеной храма действительно спрятан... самыйнастоящий клад! Мы радостно переглянулись и принялись вызволять на поверхностьпола сокровища отца Иоанна. Тайник оказался гораздо просторнее, чем мыпредполагали, поэтому у нас за спинами выросла целая груда всевозможныхпредметов: свертков, пакетов, свитков, узлов, ящиков, корзинок... Когда мыубедились, что достали все, то усталые, но бесконечно счастливые, уселись прямона пол возле клада отца Иоанна.
- Жорка, тыпросто молодец! Мы все же нашли его! - радостно произнесла Пашка, восхищенноосматривая сокровища.
- Да, славаБогу! Мы сделали это... - отозвался я. - Я почему-то чувствовал, чтообязательно найдем его...
Увлеченныенаходкой мы, забыв обо всем на свете, приступили к разборке и рассматриваниюстарого клада. В нем оказалось двадцать икон различных размеров, с окладами ибез них. Некоторые из икон, судя по внешнему виду, были весьма древними иценными. Также мы обнаружили несколько десятков книг, часть из которых была инкрустированакаменьями, вполне возможно, что драгоценными. Имелись и священнические одеяния,и кадильницы, и подсвечники. Были тут чаши и подносы, ладанки и лампадки. Мынашли коробку с просфорами, засохшими до каменного состояния, но совсем незаплесневевшими! Тут же были три бутылки церковного вина, запасы благовоний,свечей, углей, масла. И все такое душистое, свежее, хоть завтра же используй поназначению! Еще отец Иоанн припрятал для потомков несколько кип церковных газети журналов, были и какие-то дневниковые записи в пухлых тетрадях с кожанымиобложками. Открыть розовый ларец не удалось, а ломать стало жалко, поэтому мырешили, что здесь хранится самое ценное, и отложили эту находку в особое место.
Насладившисьуспехом, мы вышли на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и, к своему ужасу,обнаружили, что потратили на клад целую уйму времени и нам уже давно следовалобы возвращаться в лагерь! Мы стали думать, что же делать с находкой? Унестичто-либо с собой уже просто не было сил: самим бы дойти! Оставлять добытое безприсмотра тоже было весьма опасно: стоит сюда случайно забрести какому-нибудьпацану или бомжу, и все сразу же разойдется по чужим рукам. Выходило одно -срочно вызывать подмогу. Пашка достала мобильник и позвонила батюшке, но оноказался недоступен, значит, все еще не вернулся из города. Людмила Степановна«мобилами» не пользовалась из-за принципа, так как считала всю электронику«вредоносной и недостойной внимания». У некоторых «зернышек» телефоны были, ноПашка их номеров не знала. Оставались лишь два абонента: Петька и брат Феодор.Я удивился:
- Зачем монахутелефон?! С кем ему связь-то держать? С монастырем, что ли?!
- Может, и смонастырем, - спокойно ответила девчонка. - Он, наверное, игумена информирует освоих делах, может, с кем-то из братий сообщается... Да и вообще, брат Феодорпостоянно бывает в различных походах, мало ли, что где может приключиться... -заступилась Пашка за монаха. - А чему ты удивляешься?
- Да так,просто чудно как-то: монах и с «мобилой»! Они же не должны шибко с миром-тосообщаться. Людмила Степановна и то вон, не признает всякие эти электронныештучки...
- Ему этонужно для дела, для связи, а не как просто для развлечения какого-то... Да итрубка-то у него самая простенькая, без каких-либо «наворотов». Ну, кому будемзвонить?
- ДавайПетьке. Пусть мчит сюда на своей Зоське. Мы все это загрузим и привезем влагерь и лисичек заодно захватим. То-то шума понаделаем!
Прасковьянажала кнопку быстрого вызова. Потом поговорила с невидимым абонентом и,отключив вызов, разочарованно вздохнула:
- Петьки домане оказалось. Бабушка ответила. Он, оказывается, еще с утра уехал с дядей нарыбалку, причем с ночевкой! Так что вернется лишь к завтрашнему вечеру, нераньше...
- Вотнезадача... - сплюнул я. - Ну ладно, звони тогда брату Феодору. Он что-нибудьорганизует.
Прасковьявновь принялась нажимать кнопки на своем телефоне. Абонент ответил почти сразуже. Пашка доложила обстановку кратко и деловито и, выслушав мнение монаха,отключила трубку.
- Ну что? -спросил я.
- Все нормально.Удивился, конечно, сильно и поздравил нас с находкой. Сказал, чтобы ждали иникуда не отлучались, он сюда сам придет и организует переправку ценностей влагерь. Я его попросила, чтобы он предупредил Людмилу Степановну, что мынемного задержимся… Да, и еще, брат Феодор попросил, чтобы мы не привлекаливнимания местного населения: в округе неспокойно, мало ли что за люди могутпопасться на нашем пути. Он, наверное, имел в виду бандитов, охотящихся зацерковными сокровищами, их агентов или же «черных старателей».