- Слушай ты… - начал было Эрик весьма уверенным ядовитым тоном, но осёкся под удивлённым взглядом князя и продолжил со слащаво-приторной издёвкой: – Мыло принеси и воды нагрей, раз уж ты тоже здесь. Уверен, что волшебные свойства родниковой воды не пропадут от нагревания.
Бывший посыльный тут же развернулся в сторону лагеря, чтобы исполнить указание, но Габриэль придержал его за локоть.
- Нет, Алэйн. Ты не обязан этого делать. Ты здесь такой же похищенный жених, как и Его высочество, и по нашим законам находишься с ним в равном положении.
- Но мне не трудно, - беспокойно топтался мальчишка.
- Его высочество будет умываться той водой, которая есть. К тому же у нас нет свободных котлов для подобной блажи.
Князь очень старался, чтобы каждое его слово звучало весомо и убедительно, но с лица Эрика не сошла капризная гримаса.
- А кто не умоется немедленно, останется без завтрака.
- Вы не посмеете… - неуверенно выдавил из себя принц.
- Кто мне запретит? – издевательски улыбнулся Габриэль.
- Об этом я тоже сообщу отцу. Список Ваших преступлений растёт с каждым часом, сиятельный князь, - плаксиво промямлил принц.
- Уверяю Вас, Ваше высочество, Ваш венценосный папенька знает о том, что я решил прибегнуть к древней традиции моего народа – похищению жениха, и заранее одобрил все мои действия. А через два дня мы будем уже в моём замке в Чаше Росы, где нас обвенчает мой друг – священник. Как Вы понимаете, Ваше согласие в этом случае не понадобится, - сообщая всё это самым вежливым тоном, князь испытал огромное удовольствие.
Эрик некрасиво открыл рот. Габриэль воспользовался паузой, чтобы повесить на его шею полотенце, развернуть в сторону ручья и слегка подтолкнуть в спину, задавая начальное движение.
Принц сидел на берегу ручья и самозабвенно ругался. Его словарный запас был достаточно велик, так что заниматься этим он мог часами, не повторившись ни разу. Устав и выплеснув гнев, он умылся, охлаждая ярость до ледяной стали. У него оставалось всего два дня, чтобы вынудить отказаться от матримониальных планов этого самоуверенного надутого индюка, возомнившего, будто он может принимать решения за Эрика.
Злость всколыхнулась волной. Рыкнул глухо, по-звериному – помогло. Отпустило. Размялся на берегу с кинжалами, представляя в роли противника своего нахального женишка, стало ещё легче. Пнув воображаемый труп в траве, направился к лагерю.
Тихонько шелестнул куст, и от дерева отлепился ранее незамеченный адъютант Габи. Улыбочка у него была весьма неприятной.
- Неплохо управляетесь с оружием, Ваше нежнейшее высочество, - мурлыкнул Марвис и подошёл ближе. – Желаете небольшой дружеский бой?
- Ты мне не друг, - фыркнул принц. – К тому же я уже закончил. Негоже такому нежному высочеству перенапрягаться.
Эрик лучезарно улыбнулся и продолжил путь. По тихому шелесту листвы было ясно, что его сопровождают. Пришлось отвесить себе мысленный подзатыльник, чтоб впредь не расслаблялся. Глупо было думать, что его отпустят одного. Непростительный просчёт.
- И ради вот этого я мылся ледяной водой?! Страдал от невыносимой муки и унижения?! Нет, Вы решительно хотите меня извести, князь!
Принц скорчил такую рожицу, что несколько воинов, сидящих возле костра с точно такими же мисками каши, не удержались и частично скопировали её. Несмотря на то, что они вовсе не были против вкусного варева.
- Ешь, - сурово потребовал Габриэль и зыркнул на своих людей, заставляя вернуться к трапезе.
- Не буду! – упёрся Эрик, надув губки. – Вы меня совсем не любите.
- Ваше высочество, вопросы наших чувств мы не будем обсуждать прилюдно. Если не голодны, можете не есть, но ничего другого Вы не получите. Следующий приём пищи вечером.
Князь отвернулся и принялся с аппетитом уплетать кашу. Принц некоторое время следил за процессом, сглотнул слюну и всё же соизволил присоединиться к простому солдатскому завтраку. К чести венценосного недоразумения стоило отметить, что он не вылизал тарелку, а даже чуть-чуть недоел. Ровно столько, чтобы миска не считалась пустой, а Его высочество - довольным.
В дальнейшем Эрик вёл себя на удивление покладисто. Не всё время, лишь в большинстве случаев. Но и это показалось Габриэлю весьма подозрительным.
В первый день их пути маршрут планировался короткий и нетрудный, однако князя непрерывно преследовали мелкие неприятности. Сначала в его сумке оказалась змея, к счастью, не ядовитая. Потом ему пришлось сопровождать пугливого жениха «в кустики» и долго слушать не самые романтичные звуки, издаваемые им в процессе. Разумеется, пришлось деликатно отвернуться и позволить Эрику забраться в кусты поглубже. Из-за чего в дальнейшем стеснительного принца с трудом удалось выпутать из веток и пожертвовать своей курткой, чтобы предотвратить его встречу с крапивой.
В дороге конь Габриэля странно нервничал и взбрыкивал, пришлось остановиться, тщательно его осмотреть, полностью снять поклажу и расседлать, пока не обнаружилась крошечная колючка, так мучившая животное. Когда вновь собрались в путь, обнаружилось, что Эрик исчез. Пешком. Обыскали весь лес, прилегающий к дороге. Звали и аукали. Безрезультатно. Спустя полчаса, когда князь уже извёлся и извёл всех вокруг, эта головная боль королевских кровей явилась сама с букетиком ромашек в руке и счастливым блеском в глазах. Он, видите ли, забрёл на полянку с «чу-у-у-у-удными цветочками» и не смог сразу уйти оттуда. То, что точно такие же цветы росли вдоль всей дороги, принца нисколько не смущало. Вдобавок ко всему, Габриэлю пришлось принять букетик в дар, долго рассыпаться в благодарностях и нести какую-то романтичную чушь под смешки своего отряда, лишь бы Их высочество изволило, наконец, усадить свою венценосную задницу в седло и продолжить путь. Их высочество соизволило, но зорко следило, чтобы Габриэль непрестанно прижимал к груди и как можно чаще нюхал грёбаные цветочки.
На первом же длительном привале Габриэль умудрился подпалить свой любимый плащ в наскоро разведённом костре. Хотя и не мог понять, как откинутая за спину пола могла оказаться в огне. Промасленная для защиты от дождей ткань легко загорелась, пришлось тушить, несолидно скача и притопывая. Эрик хохотал звонко и радостно, будто в жизни не видел ничего веселее. Будь ситуация не такой неприятной, заслушался бы.
Позже, за кружкой горячего отвара с нехитрым перекусом, князь не заметил жука на своем кусочке ванильного сухаря с изюмом. Понял, только прикусив, потому что перепуганное насекомое тут же взвилось ввысь, чиркнув твёрдым хитином по губе и оставив лапку в зубах Габриэля. Он долго отплёвывался от привязчивой жёсткой конечности под сокрушённые причитания Эрика о нелюбви главнокомандующего почему-то к животным, перемежаемые весёлым хихиканьем этого защитника жуков.
Всю дальнейшую дорогу принц вспоминал оба происшествия, пытаясь показывать в лицах. Выходило очень забавно, и веселились все. Кроме самого князя.
Для ночлега выбрали поляну недалеко от дороги, рядом с мелкой речушкой. Натянули пологи, небо обещало моросящий дождь. Развели костры. Каждый привычно занимался своим делом, только на этот раз, соблюдая строжайший приказ князя, каждый краем глаза приглядывал за принцем. Но у семи нянек, как известно, дитя без глазу избу подожгло. К ужину выяснилось, что принц снова потерялся. Каждый уверял, что Их, будь оно трижды выдрано, высочество вот только что буквально вот тут было и никуда не собиралось, а потом бац и испарилось, стоило лишь на минуточку отвернуться. При этом каждый показывал совершенно разные места, где то самое высочество мирно и безобидно коротало свой досуг в ожидании пищи.
Габриэль в ярости разогнал всех по кустам и ельникам искать драгоценную пропажу. Мысленно пообещал себе собственноручно стреножить жениха и привязать поводом к дереву. С наслаждением выплёскивал накопленное за день раздражение. Рвал и метал. Пока его не окликнул спокойный голос Марвиса:
- Что происходит, сиятельный? Ты проглотил осиное гнездо?
- А ты где был?! – обрадовался новой жертве князь.
Адъютант откашлялся в кулак и неопределённо махнул рукой в сторону высоких зарослей.
- А он исследовал своим орудием любви пещеру таинств во-о-о-он того парня! – весело сообщил неведомо откуда свалившийся Эрик и ткнул пальцем в самого младшего в отряде воина. Тот стремительно покраснел под обстрелом понимающих усмешек и поспешил скрыться под пологом.
- Пещеру? – не понял Марвис.
- Не спрашивай, - отмахнулся Габриэль и развернулся к пропаже: - Где носило Ваше неугомонное высочество на этот раз?
- Я ходил подглядывать, - невинно пожал плечами принц.
- А Ваше высочество не учили, что подглядывать нехорошо? – уточнил адъютант.
- О, я слышал об этом довольно много. Как и Вы, полагаю? – лучезарно улыбнулся Эрик, явно довольный собой.
- Ты подглядывал за Его высочеством? – князь недоумённо вздёрнул брови.
- Я его охранял. По твоей просьбе, между прочим. И он в этот момент никаких пещер не посещал и орудия не расчехлял, - Марвис вернул улыбку принцу.
- У каждого свои понятия об интимности момента, - парировал Эрик.
- О, не сомневаюсь в том, что Ваши понятия об интимности весьма далеки от общепринятых. Вы ведь большой оригинал, Ваше высочество, не так ли? – улыбка адъютанта стала ещё шире.
- Вот! – Неожиданно закричал на весь лагерь принц. – И после этого он будет утверждать, что не видел моего орудия?! И ты ему поверишь, Габи?!
- Ваше орудие, Эрик, видел уже весь лагерь, - процедил Габриэль сквозь зубы.
Оба его собеседника заговорили одновременно:
- Как Вам не стыдно? Это же Вы меня вынудили…
- А я говорил тебе, что ты неверно оцениваешь своего…
- Хватит!!! – заорал князь, удивляясь собственной несдержанности. – Ужинать и спать! И если ещё хоть кто-то, - тут он красноречиво воззрился на принца, - отдалится от лагеря хоть на шаг в любом направлении, - ткнул пальцем в небо и, на всякий случай, в землю, - то проделает оставшуюся часть пути на привязи.
Принц внимательно проследил за указующим перстом, склонил голову к плечу, улыбнулся и согласно кивнул, тряхнув золотыми кудряшками. Из них посыпались листья. Габриэль заботливо отлепил от его рукава травинку, отдал её принцу и ушёл к костру.
Ночью Габриэль никак не мог уснуть. День выдался нервный и изматывающий. Страшно было подумать, что принесёт завтрашний. Дорога будет потруднее, придётся идти через перевал, так ближе. Конечно же, Марвис прав, невозможно быть слепцом вечно, эта бестия, его жених, лишь прикидывается идиотом. Но это ничуть не облегчает жизнь. Может действительно привязать Эрика? Связать и привязать к седлу. И заткнуть рот. И выдрать. Мысли незаметно сменили русло, будоража воображение приятными картинками. Дрёма плавно сделала их более объёмными и ощутимыми. Он уже слышал томные вздохи принца «Габи… Габи… Габи…». Нежное прикосновение руки к щеке, такое трогательное, трепетное. «Сиятельный князь». О, нет в такие моменты обращаться по титулу…
- Зови меня «мой дикий барс» - пробормотал Габриэль.
- Договорились! - хохотнул принц и с такой силой влепил по плечу ладонью, что князь проснулся.
- Эрик?
Пришлось потереть лицо, чтобы отличить реальность от непристойного сна. Принцы двоились и гудели роем кусачих пчёл снаружи и внутри.
- А Вы кого там во сне… разговаривали? – тут же заинтересовалось это зеленоглазое шило в известном месте.
- М-м-м-м… не важно. Что-то случилось?
- Да, - уверенно кивнул Эрик. – Я замёрз.
- Ложитесь поближе к костру, - посоветовал князь.
- Вы невозможны, Габи, - с придыханием сообщил жених и нырнул под его плащ, частично протащив туда своё извечное одеяло.
Поворочавшись, искрутившись, истыкав Габриэля острыми локтями и коленями, устроил из его скромной лежанки гнездо, в котором отвёл князю почётную роль грелки, проложив того между собой и стылым лесом с той стороны, с которой не было костра. Покрутился ещё немножко, укладываясь поудобнее, сладко вздохнул и засопел.
Габриэль замер в неудобной позе, боясь пошевелиться. С одной стороны – наглость неслыханная. С другой… Эрик такой милый, когда спит. К сердцу подкатила незваная нежность, и оно умилённо заскулило с непривычки. Чувство было, будто котёнок какой рядом свернулся или пичужка какая совсем близко подлетела. Спугнуть не хочется.
Однако уже через полчаса мышцы заныли, затёкшая рука, завоёванная принцем в качестве подушки, заледенела от недостатка притока крови, а член, напротив, заволновался от её прилива. Князь осторожно попытался устроиться поудобнее, но толку было мало. Если удавалось прийти на помощь руке, то приходилось прижиматься членом, и тогда уже он требовал спасения. Габриэль ругался сквозь зубы, попеременно меняя положение, если сдвиг на пару пальцев и осторожный перенос веса можно считать подобным. Уснуть толком не удавалось. Ночь прошла в непрерывной возне, желании придушить жениха и дёрганных урывках сумбурной дрёмы.
Эрик мило улыбался во сне.
Глава 8
Утро хмурилось. Хмурился князь. Марвис, мрачнея и злясь, пытался помириться с отшившим его воином. Лагерь ворчливо просыпался под суровые выкрики вздрюченных спозаранку командиров. Светился вместо солнышка неугомонный принц.
Габриэль размял болезненно ноющие мышцы и вновь обдумал идею убийства королевского отпрыска. Перспектива войны в этом случае не радовала. Но мысли о самом процессе увлекали безмерно. Однако от этих планов, по здравому размышлению, всё же пришлось отказаться. До свадьбы.
По поводу огромного количества перца именно в его порции завтрака даже волноваться не стал, согрелся и ладно. Полубессонная ночь изрядно измотала и притупила способность к сильным эмоциям. Однако сумку проверял осторожно, мало ли кому еще взбрело в голову заночевать там. Обошлось. Может быть, день пройдёт не так уж ужасно?
Перед самым выездом, когда кони уже были осёдланы, застукал Эрика за сосредоточенным раскладыванием репьёв по многострадальному подпаленному плащу в художественном порядке, изображающем какой-то замысловатый узор. Устало вздёрнул за шкирку и молча закинул в седло. Сунул в руки плащ:
- А теперь отдирайте, Ваше высочество. И чтоб чисто, а то оставлю без ужина.
- Но я хотел украсить…
- Всё, - спокойно прервал его Габриэль. – Я искренне надеюсь сегодня не услышать от Вас больше ни слова.
Принц вполне предсказуемо надулся и принялся приводить плащ в порядок, демонстративно шипя всякий раз, как уколется. Князь отвернулся и проехал вперёд, чтобы не видеть, как тот облизывает пораненные пальцы. Всё-таки именно удушение – самый подходящий вариант медленной смерти для Его высочества. И очень удобный для выполнения супружеского долга.
Дорога всё время шла под уклоном и вверх. Лошади уставали, приходилось часто делать короткие привалы. На которых Эрик, конечно же, не мог вести себя подобающе статусу. Он напоминал сорванца, ускользнувшего от нянек. Вот только его выходки всё меньше умиляли и всё больше походили на диверсии.
Сняв принца с могучей сосны, на которой тот застрял, неведомо за каким лешим взобравшись по голому стволу на высоту человеческого роста, Габриэль не выдержал. Он связал великовозрастному чаду руки, оставив свободный конец свисать на манер поводка. Дальше ехал, удерживая повод его коня и конец верёвки. На привалах кормил с рук под весёлые шуточки отряда и водил в кусты оправляться.
Эрик молчал. Упорно и крайне обиженно. Громко сопел, пытался кусаться, несколько раз наступил на ногу, но ни слова не промолвил.
Дорога петляла по склону, то и дело открывая взорам путников новые пейзажи, будто хотела покрасоваться своим обрамлением. То обнажая морщинистое полосатое тело хребта и рассыпаясь крупным камнем под копытами. То нескромно проглядывая в прорезях редких стволов деревьев. То стыдливо прикрываясь зеленью кустов и мхом. Ближе к вечеру дорога сузилась и перетекла в неровную полосу серпантина, огибающего далеко выступающий округлый каменный бок. Решено было идти до перевала без остановок. В этом месте дорога была не слишком надёжной и то и дело щедро рассыпала своё покрывало мелким градом от любого неосторожного шага. Габриэль ехал в середине цепочки и следил за Эриком пуще прежнего, непрестанно оглядываясь. Он всё время боялся, что тот что-нибудь отчудит прямо здесь, чтобы уж наверняка свернуть себе шею. Но принц был тише мыши. Он сосредоточенно сопел и корчил рожицы, будто его ужасно что-то мучило, ёрзал в седле, но молчал. Князь выждал сколько мог, надеясь, что проблема заставит его жениха заговорить, но вынужден был сдаться первым.